Компаньонка

12

Клара была дома и Грейс встретила воплем радости.

— Вот она, моя черноволосая принцессочка! Сама Мадонна прислала мне ее в помощь, потому что проклятый корсет, который я готовлю для «Короля Лира», не желает стягиваться на манекене! Раздевайся! И рассказывай!

— Клара, у тебя есть совесть…

— Нет! Перед сдачей заказа у меня совести нет и быть не может. Ну? Как тетка?

И Грейс принялась рассказывать.

Она сама удивилась тому, как много, оказывается, с ней произошло событий за этот месяц. Кларе было интересно все, и потому Грейс не пожалела красок, чтобы описать Мэнор-Стил. Во время этого рассказа Клара Манзани то и дело охала, всплескивала руками, от избытка чувств запускала в Грейс булавки и провозглашала здравицы Мадонне за то, что она надоумила прекрасную мисс Клариссу уговорить племянника пригласить Грейс Колмен к себе в няньки.

Когда рассказ дошел до начала отношений с Дэвидом Стилом, Грейс начала запинаться. Рассказать другому человеку, пусть даже Кларе, о том, что переполняло ее счастьем, радостью и гордостью, оказалось совсем не так легко. Однако девушка справилась со смущением, и вскоре Клара забыла про корсет, а только охала и прижимала руки к необъятной своей груди.

Последовавший затем рассказ о мистере Олсейнтсе Клара выслушала куда менее благосклонно, хмурилась и то и дело качала головой. Под конец Грейс даже разозлилась.

— Нельзя так относиться к людям, подруга! Я чуть было не пошла у вас с Дэвидом на поводу.

— Это как это — у нас с Дэвидом?

— Потому что ты и он — одинаковые. Оба никак не хотите поверить, что у этого человека могут быть и вполне честные намерения. Ты-то считаешь Клариссу не вполне развитой, в твоем мнении есть хотя бы логика, но Дэвид… Дэвид, которому ненавистна всякая мысль о неполноценности его тетки! Дэвид, который все время подчеркивал, что она нормальна! И одновременно он отказывает ей в праве прожить полнокровную, наполненную эмоциями жизнь!

— Ох, Грейси, слушаю тебя и удивляюсь! Ведь только-только узнала, каково это — спать с мужиком…

— Клара!

—…И уже лезешь в крупные специалисты по данному вопросу! А между тем спроси хоть у всех подряд баб на улице: у всех ли вас, милые тетки, в любви все получилось с первого раза? И ответят тебе почти все на это так: были и козлы, были и придурки, были и настоящие сволочи. И всех их, дорогая Грейс Колмен, мы честно любили, честно жалели, честно волокли на своем горбу, а они сидели, ножки свесив, и снисходительно на нас поглядывали.

— Клара, это какой-то предпенсионный бубнеж!

— Это жизнь, деточка! В юности человек кто? Правильно, щенок. Видела, как щенки себя ведут? Ко всем ластятся, играются, хвостом виляют, все человечество обожают. Но проходит время — и из щенков вырастают осторожные и умные создания, которые прекрасно знают: и сапогом по ребрам можно получить, и кипятком. И чем больше на собаке шрамов, тем она мудрее.

— Клара, я тебя не слушаю!

— А напрасно! Я, правда, замужем не была, но пара романов и в моей жизни случались. И вот тех мужиков, которые со мной спали, когда мне было двадцать, я бы сейчас на пушечный выстрел к себе не подпустила. Что же до этого итальяшки…

— Его зовут Марко.

— Что же до этого итальяшки Марко, то я тебе одно скажу: если б он просто жалел ее или, там, книжки с ней читал и по садику гулял — я бы, может, и согласилась, что он просто хороший человек и к ней хорошо относится. Но ежели человек из себя изображает пылко влюбленного, а самое главное, из нее — принцессу в заточении, то тут к гадалке не ходи. Жди пакости.

— Клара, ну ведь ты его даже и не видела никогда!

— Дэвид видел. Он что, дурак, твой Дэвид? Уж наверное он в людях-то понимает побольше, чем ты, раз такого положения добился.

Грейс повалилась на диван и заболтала ногами в воздухе.

— Я устала с тобой спорить. Решаем так: ты приедешь к нам на свадьбу, погостишь, мы с Клариссой познакомим тебя с Марко, а потом ты выскажешь свое мнение. И если он тебе понравится и ты признаешь, что ошибалась, то в наказание ты… то ты поможешь нам убедить Дэвида!

— Шантаж — не наш метод. Но я ничем не рискую, а потому согласна.

— Ой, Клара, а какой я сон сегодня видала! Сказка!

Грейс взахлеб принялась рассказывать свой сегодняшний сон — и, только замолчав, увидела, как странно и страшновато изменилось лицо Клары.

Как мы помним, достойная дочь Италии была суеверна до потери сознания. Рассказ Грейс вызвал у Клары реакцию, отчасти напоминающую реакцию рыночной гадалки на недостаточную сумму, предложенную клиентом. Клара сделалась трагически-отстраненной и забормотала, сосредоточенно глядя Грейс в переносицу:

— Ох, как мне все это не нравится… Да еще сон под пятницу… Жаль, уже солнце перевалило, можно было бы кому-нибудь на улице рассказать…

— Кларита, ты что? Опять приметы?

— Хуже! Я такого набора не видала с тех самых пор, как тете Лючии приснились разом змеи, выбитые с кровью зубы и ведро!

Грейс прыснула, но Клара немедленно грозно сверкнула очами.

— И нечего смеяться! Через неделю после того дядюшка полез ночью к соседке, да упал на ржавую железку. Потом у него началось заражение крови, и он помер, а тетка Лючия с горя скинула.

— Прости пожалуйста, но… какая связь?

— Прямая! Змеи — недоброжелатели, зубы с кровью — болезни и смерть, а ведро — к бесплодию.

— Ох…

— Вот тебе и ох!

— Что же приснилось мне?

— Может, лучше не надо? Расстроишься… Хотя, если рассказать, глядишь — не сбудется…

— Клара! Я уже волнуюсь!

Итальянка тяжело вздохнула, отчего на груди у нее активно разошлась блузка, и мрачно возвестила:

— Хуже всего было бы, если б ты увидела себя в свадебном платье. Но и в этом наряде тоже ничего хорошего нет. Означает — неожиданный и сильный удар. Жемчуг на шее — к слезам. Снег с цветами — ложь, направленная против тебя. Летать — потерять почву под ногами. А то, что вы бежите друг другу навстречу и добежать не можете, и без объяснений понятно. Разводит вас что-то.

Грейс молчала. По спине неожиданно пополз липкий, холодный страх. Она непроизвольно передернула плечами и попыталась выдавить из себя улыбку.

— Это же все сказки, Клара. Суеверия. Да и какая ложь — про меня и Дэвида никто на свете не знает.

Клара скорбно поджала губы, но потом неожиданно весело тряхнула пышной копной волос.

— А ну это все, подружка! Пошли-ка лучше в театр. Сегодня у наших генеральный прогон без остановок. Комедия с танцами и песнями. Развлечемся?

— А… можно?

— Смеешься? Я же главный художник по костюмам. Кроме того, на прогонах зрители приветствуются. На них проверяют реакцию. Так что будет смешно — не стесняйся, хохочи. Договорились?

Нахохотались они до упаду. Пьеса была действительно смешной, а играли молодые актеры так зажигательно и здорово, что Грейс то и дело принималась аплодировать, хотя в зале их, зрителей, набралось всего человек пять.

После спектакля они пошли за кулисы, и Клара познакомила Грейс со всеми, игравшими в тот вечер. Появилось откуда-то шампанское, девочки-актрисы быстро и споро накрыли немудреный стол, и вскоре Грейс почувствовала себя совершенно свободно, точно всю свою жизнь была знакома с этими замечательными ребятами.

К вечеру импровизированное застолье в полном составе переместилось в небольшой джаз-клуб, потом в рок-кафе, и домой Клара и Грейс вернулись только около полуночи.

Грейс сладко потянулась перед зеркалом — и вдруг испуганно прикрыла улыбку ладошкой.

— Ой! Я ужасная свинья, а ты — демон-искуситель. Я же не позвонила в Мэнор-Стил! Дэвид, наверное, с ума сходит.

Она кинулась к телефону и принялась названивать в Севенокс. Как ни странно, трубку никто не брал. Совсем никто. Ни Мэри-Энн, ни сам Дэвид.

Встревоженная Грейс посмотрела на часы. Половина первого. Куда же все подевались? В это время Стенли Рочестер еще наслаждается заслуженным отдыхом и читает что-нибудь античное, а Дэвид вообще еще работает, звонит за границу, например…

Клара пожала плечами.

— Ты ему еще не жена, не обязана отчитываться. Завтра с утра позвонишь и поедешь. Давай спать. Я с ног валюсь.

Грейс долго не могла уснуть. Неясная тревога терзала ее сердце, и девушка ворочалась с боку на бок, пока не забылась тяжелым и тревожным сном.

Утром их разбудил звонок. Спросонья Грейс кинулась к телефону, и только услышав в трубке гудки одновременно с настойчивыми трелями, поняла, что звонят в дверь.

Она торопливо открыла, в глубине души надеясь увидеть за дверью сердитого и встревоженного Дэвида, но за дверью стояли трое.

Констебль в шлеме, толстый мужчина в черном котелке и высокий, костлявый, рыжий субъект в наглухо застегнутом пальто. И как-то сразу стало понятно, что это — полиция.

Костлявый сухо представился:

— Моя фамилия Джеббинс. Это инспектор Файнс. Констебль Дерри. Мы — сотрудники Скотленд-Ярда. Полагаю, вы — Грейс Колмен?

— Д-да…

— И с вами вместе проживает мисс Клара Манзани?

— Да, но я не пони…

— Потрудитесь пройти в комнату, мисс Колмен.

С этими словами все трое посетителей вошли внутрь квартиры, усадили Грейс и заспанную Клару на стулья посреди комнаты — а дальше начался ад.

Грейс онемела, оглохла и отупела сразу же после того, как костлявый Джеббинс предъявил ей серую бумагу, согласно которой в квартире Грейс и Клары предписывалось произвести тщательный обыск. Обыском занялся констебль, а Джеббинс и Файнс принялись допрашивать ошеломленных девушек.

У них выяснили поминутно, что они делали весь вчерашний день, особенно напирая на вопрос, есть ли у них свидетели. Клара продиктовала имена и фамилии всех членов труппы своего театра, назвала все заведения, в которых они вчера отметились, ответила еще на какие-то вопросы — а Грейс все сидела и тупо смотрела в одну точку.

Она всегда внутренне удивлялась — почему это литературные герои, а в особенности героини так трепетно и брезгливо относились к обыскам, происходившим в их литературных же домах и квартирах. Теперь она это поняла.

Мерзопакостное ощущение. Точно липкие руки шарят под одеждой. Точно в метро в час пик кто-то неведомый и трусливый лезет тебе под подол. Точно на прием к гинекологу вместе с тобой ввалилась целая куча народу, включая мужчин.

Констебль размеренно двигался от входа по часовой стрелке, обшаривал карманы вещей, висевших на вешалке и спинках стульев, методично выдвигал ящики бюро, переворачивал подушки на кресле, перетряхивал постельное белье, поднимал матрас… Потом пришел черед их с Кларой собственной одежды, и тут пришлось пошевелиться, пришлось вывернуть карманы собственноручно, а затем вытряхнуть на середину стола содержимое сумочек, и мучительный румянец залил, казалось все тело Грейс, когда констебль своими толстыми заскорузлыми пальцами открыл распечатанную пачку тампонов и внимательно исследовал ее содержимое.

Вслед за стыдом пришел гнев. Грейс хотелось заорать, бросить что-нибудь тяжелое на пол, стукнуть кулаком по столу — разумеется, ничего этого она не сделала, только стиснула зубы так, что они скрипнули.

Наконец сквозь алые волны гнева и стыда пробилось нечто вроде слабенькой способности мыслить логически. Грейс огляделась вокруг. Клара все еще отвечала на вопросы инспектора, только теперь они переместились на кухню и прикрыли дверь. Констебль остался вместе с ней в комнате, продолжая искать… Что?

Очевидно — что-то маленькое. Что-то, что при известном напряжении мозгов и сил можно спрятать в пачке «тампаксов». Что же это может быть?

Классическая литература торопливо, но неуместно подбросила избитый сюжет: невинную горничную обвиняют в краже ожерелья у богатой постоялицы отеля, а потом выясняется, что та сама во всем виновата…

Да нет, какая постоялица! Бред это, сивой кобылы бред! И никакого ожерелья нет и быть не может. Грейс призвала на помощь все свои умственные способности, но в этот момент красная и потная Клара вылетела из кухни, а вслед за ней высунулся костлявый мистер Джеббинс и проблеял скрипучим и невыразительным голосом:

— Мисс Колмен, прошу вас.

Разом улетучились и гнев, и стыд. Остался только мерзкий, подлый, липкий страх. Как в школе, когда вызывают к директрисе…

На негнущихся ногах Грейси вошла в кухню и почти упала на предложенный стул. Джеббинс и Файнс переглянулись — и этот двойной взгляд показался девушке исключительно зловещим. Джеббинс откашлялся и начал.

— Прежде всего, прошу извинить наш столь ранний визит. Думаю, вы сами поймете, чем была продиктована его необходимость. Итак, ваше имя — Грейс Колмен?

— Да.

— Вам двадцать пять лет. Вы родились в Кембридже, до июля прошлого года проживали в Уилсдене, вместе со своей матерью, Кэтрин Колмен.

— Да.

— В июле прошлого года переехали в Лондон, поступили на работу в «Стиллберл Компани» и сняли эту квартиру вдвоем с мисс Кларой Манзани.

— Да.

— Спасибо, мисс Колмен. Это, так сказать, общие сведения. Теперь позвольте задать вам несколько вопросов, касающихся событий последних недель. Как давно вы знакомы с мистером Дэвидом Стилом?

— Ну… В общем-то… не очень давно.

— Точнее?

— Как вы уже знаете, я поступила на работу в июле. Мистер Стил, разумеется, подписывал бумаги, принимая меня в штат, но это вряд ли можно назвать знакомством. Лично мы знакомы с сочельника прошлого года.

— Ага. Понятно. И где произошло ваше личное знакомство?

— На корпоративной вечеринке в честь Рождества. Там же, в офисе «Стиллберд Компани».

— Надо понимать, это знакомство достаточно быстро переросло в крепкую дружбу?

— Боюсь, что не очень понимаю, что вы имеете в виду, сэр!

— Я имею в виду, что в означенной компании, только в головном лондонском офисе, работает около двух тысяч человек. Многие при этом знакомы с мистером Стилом, в том числе и лично, в течение нескольких лет, однако только вы, зная его всего пару недель, поселились у него дома, в усадьбе Мэнор-Стил.

Грейс вспыхнула и приподнялась со стула.

— Инспектор Джеббинс, мне не нравится ваш тон! Не знаю, что вы там себе нафантазировали, но в усадьбу мистера Стила я попала отнюдь не благодаря нашей с ним, как вы выражаетесь, крепкой дружбе!

Инспектор Джеббинс смотрел на нее снизу вверх совершенно спокойно, холодно и терпеливо. Пауза тянулась, как дым за буксиром на Темзе, и в конце концов Грейс снова села. Только тогда инспектор заговорил вновь.

— Мисс Колмен, вы себе даже не представляете, ДО КАКОЙ СТЕПЕНИ моя работа НЕ связана с фантазиями. Только факты. Бесконечное множество фактов, фактиков и фактюшечек. В вашем случае есть определенный момент… удивления, что ли. В самом деле, рядовая секретарша, не проработавшая и полгода, переселяется в дом своего босса и проводит там около месяца. Возникает вопрос: за какие такие заслуги и способности ее пригласили в родовое гнездо одного из богатейших людей Лондона?

— Мистер Стил предложил мне работу.

— Какую?

— Место личного секретаря.

— Своего?

— Нет. Секретарь требовался его тете. Мисс Клариссе Стил.

— Она вас давно знала?

— Нет, мы познакомились на той же вечеринке.

— И она, стало быть, сразу распознала в вас классного секретаря?

— Вы опять иронизируете, но это ваши проблемы. Так случилось, что мы познакомились и разговорились. Мисс Кларисса прониклась ко мне симпатией. Она довольно одинока. Скорее всего, истинная причина ее предложения кроется именно в этом.

— А вы настолько добры и отзывчивы, что немедленно согласились променять престижную работу в крупной фирме на место приживалки в аристократическом семействе?

— Инспектор, у вас ко мне что-то личное? Почему в вашем голосе столько яда?

— Вероятно, это язва. Не обращайте внимания. Так как же?

Грейс вздохнула и намертво сцепила пальцы в замок.

— Во-первых, как вы сами же отметили, никакого престижного поста я не занимала. Обычная секретарская работа с красивым названием «менеджер младшего звена». Во-вторых… в силу некоторых обстоятельств, я была временно нетрудоспособна.

— Точнее?

— Я получила серьезную травму. Провела две недели в больнице. После этого мистер Стил подтвердил просьбу своей тети. Я согласилась.

— Уже яснее. Скажите… вы ведь некоторым образом спасли мисс Клариссе Стил жизнь? И уж точно помогли избежать серьезной травмы?

— Да, можно сказать и так.

— ТО есть, семейство Стилов имело основания испытывать к вам гораздо более теплые чувства, чем просто к наемной служащей?

— Можно сказать и так.

— И вы переехали…

— На следующий день после выписки из больницы.

— В чем заключались ваши обязанности секретаря?

— Боюсь, я не успела толком поработать секретарем. Скорее, скрасила одиночество мисс Клариссы.

— Мистер Стил давал вам какие-то специальные распоряжения или поручения?

— Н-нет…

— Мисс Колмен, даже матерые преступники знают: не стоит искажать факты, легко поддающиеся проверке. Вы не похожи на матерую преступницу.

— Спасибо. Кстати, вы так и не объяснили, почему допрашиваете меня и мисс Манзани.

— Беседую, мисс Колмен, ПОКА только беседую. Итак? Были вам даны некие специальные инструкции?

— Я не могу назвать это инструкциями. Мистер Стил собирался в длительную деловую поездку и просил меня присмотреть за мисс Стил.

— Объясните подробнее. В чем должен был заключаться присмотр? Она недееспособна?

— Что вы! Мисс Стил абсолютно дееспособна и не нуждается в уходе, просто мистер Стил… Дэвид волновался за нее, только и всего.

— Не предлагал ли он вам проследить, чтобы мисс Стил не встречалась и не общалась с неким человеком?

Грейс медленно багровела и тосковала. Неужели ей нужно рассказывать все? Зачем этому костлявому инспектору понадобилось вытягивать из нее информацию — ведь, судя по его вопросам, он и так все знает?

— Смелее, мисс Стил. Было ли названо имя некоего Марко Санти?

— Д-да…

— И мистер Стил особо просил вас о том, чтобы мисс Кларисса не встречалась с этим человеком?

— Да… Дэвид… то есть мистер Стил был почему-то уверен, что это знакомство чем-то грозит мисс Клариссе… Он был настроен резко против этого человека.

— Промежуточный итог нашей беседы таков: после определенных событий, едва не закончившихся трагически, семья Стилов прониклась к вам, мисс Колмен, доверием и симпатией. Перед отъездом мистер Стил посвятил вас в некоторые семейные проблемы и особо просил проследить, чтобы в его отсутствие его тетя не встречалась с Марко Санти. Что же было потом?

— Потом?

— Да, потом. Точнее — в тот же день, как уехал мистер Стил. Как вы провели его?

— Мы с мисс Стил отправились на прогулку.

— Где и познакомились с мистером Олсейнтсом, не так ли?

— Да…

— Как давно вы знаете, что мистер Олсейнтс и Марко Санти — одно и то же лицо?!

— Я… мисс Кларисса рассказала мне. В тот же день.

— Как давно вы знаете Марко Санти?

— Я не понимаю…

— Я объясню. Ваш работодатель дал вам вполне недвусмысленное поручение. Вы не только не выполнили его, но, напротив, стали всячески способствовать совершенно обратному. Вы поощряли встречи мисс Стил с Марко Санти, вы сами присутствовали на них и продолжали при этом скрывать сам факт этих встреч от всех, кто мог бы рассказать мистеру Стилу. Вам не кажется, что это несколько… странно? Заметьте, я пока не употребляю слово «подозрительно».

— Вы знаете, инспектор, я не очень люблю детективы и потому совершенно не разбираюсь в «подозрительных» вещах. Я поступила нехорошо, даже непорядочно по отношению к мистеру Стилу, это я признаю. Однако я сделала это не в своих личных интересах и не по злому умыслу. Мне мистер Олсейнтс… Марко Санти не показался плохим человеком. Я посчитала себя не вправе вмешиваться в личную жизнь мисс Клариссы Стил.

— Мы говорим о психически неполноценном человеке!

— Не смейте так говорить! Во-первых, вы не врач, чтобы ставить диагнозы. А во-вторых, мисс Стил, Кларисса — она замечательная, добрая, обаятельная женщина! Ни о какой неполноценности речи там идти не может.

— Не могло.

— Что?

— Прошедшее время уместнее. Но об этом позже. Скажите вот что: после того, как вы узнали секретный код на витрине с Библией, вы виделись с Марко Санти?

— Я…

Грейс осеклась и посмотрела на инспектора Джеббинса совершенно безумным взглядом. Тот спокойно его выдержал и теперь ждал ее ответа. Истина медленно разворачивалась перед девушкой, уродливая, скользкая, словно слизень, истина, и была она так ужасна, что сердце в груди рвалось на части, становилось трудно дышать, звенело в ушах…

Инспектор Джеббинс поднялся со стула и произнес своим бесцветным, скучным, невыразительным голосом:

— Вчера вечером, мисс Колмен, мистер Дэвид Стил обнаружил, что его тетка, мисс Кларисса Стил, исчезла из Мэнор-Стил, не оставив даже записки. Чуть позже мистер Стил случайно обнаружил, что из его фамильной библиотеки, из специально оборудованной витрины пропала антикварная Библия, являющаяся семейной реликвией семьи Стилов. Как сообщил полиции мистер Стил, шифр, открывающий кодовый замок витрины, был известен только ему… и вам.

Грейс взялась ледяными пальцами за виски, потому что боялась, что голова сейчас просто взорвется. Когда в кухне раздалось какое-то воронье карканье, она даже не сразу поняла, что это ее собственный голос.

— Вы хотите… Дэвид… Он обвиняет меня… в краже?!

Во взгляде Джеббинса промелькнуло нечто вроде сочувствия. И тут же исчезло.

— Официальное обвинение пока никому не предъявлено. Главной задачей полиции на сегодня является поиск и скорейшее разыскание мисс Клариссы Стил. Мистер Стил дал понять, что это — главное. Что же касается Библии… Факты, мисс Колмен, только факты. Код знали мистер Стил и вы. Вы уезжаете на следующий день в Лондон. Без предупреждения, без записки, без телефонного звонка. На квартире у себя не остаетесь, весь вечер проводите вне дома. В это же самое время становится известно об исчезновении мисс Стил. Скажу больше: мистер Олсейнтс, как вы можете догадаться, тоже исчез. На этом пока все. Из города не выезжать, обо всех возможных перемещениях извещать полицию. Телефон на карточке. Всего наилучшего.

Инспектор Джеббинс, молчаливый толстяк Файнс и констебль Дерри покинули квартиру, оставив позади полный разгром и почти бездыханную Грейс Колмен.