Компаньонка

6

О, что это была за экскурсия! Честно говоря, первым делом Грейс пожалела, что с ними нет Клары. Именно ей было бы интересно все это, тем более что почти все «экспонаты» можно было трогать руками…

Старинная мебель. Рыцарские доспехи. Удивительная посуда. Китайский фарфор и бухарские ковры. Вазы, расписанные вручную. Статуэтки дрезденской школы. Шелк, вышивка бисером…

Потом им подали нечто вроде полдника в малой гостиной, и Грейси с удивлением и восторгом крутила в руках изящные стаканчики из черненого серебра. Стенли упомянул, что это работа Челлини.

Устав, слегка ослепнув и оглохнув от всего этого великолепия, Грейс ляпнула, не подумав:

— Почему же первый владелец надумал расстаться со всем этим великолепием?

Первым ответом ей послужили недоуменные и слегка рассеянные взгляды Клариссы и Стенли. Затем Кларисса музыкально рассмеялась.

— Душечка моя, так ведь мы и есть владельцы. Стилы живут в Мэнор-Стил с семнадцатого века.

— О Боже…

— Ничего страшного. Многие теряются. Просто у нас нет никакого титула — это сбивает с толку. Эндрю Стенхоп Стил повздорил с кем-то из тогдашних королей — они так часто менялись, что их невозможно запомнить, — и ему не дали ни графа, ни герцога. Ой, я поняла! Вы считаете нас кем-то вроде нынешних нуворишей? Стенли, я правильно произнесла слово?

— Абсолютно.

— Странно. Деточка, это совершенно не то! Мы живем здесь из века в век… Даже скучно, ей-богу.

Грейс, с пылающими щеками, поплелась следом за неутомимой Клариссой, мечтая провалиться сквозь землю.

Развеял ее только длинный ряд фамильных портретов в парадной галерее. Дэвид Стил смотрел на нее буквально с каждого полотна, и девушка невольно дивилась тому, как природа распорядилась фамильной внешностью Стилов.

То в латах, то в кружевном жабо — Дэвид смотрел на нее со стен галереи, и Грейс против воли задумывалась: почему же она считала его занудой? В серых глазах горел огонь, и тонкие губы чуть насмешливо изгибались, и звучал в ушах дробный грохот копыт боевых коней, бряцали доспехи, и невидимые призраки нарядных дам замирали в крепких объятиях могучих и несомненно благородных рыцарей…

Она не сразу поняла, что грезит о Дэвиде Стиле, а поняв — смутилась. Странно думать с такой страстью о человеке, который с пренебрежением относится к собственным сотрудникам… и пригласил ее в собственный дом, и оплатил ее лечение, и носил ей розы и лилии, да еще и сдружился с Кларой. Дура вы, мисс Колмен!

Они заглядывали в разные двери, и Грейс восхищалась тем, с каким изяществом и вкусом были они отделаны и обставлены. У нее кружилась голова, и еще — очень хотелось немножечко пожить в каждой из этих чудесных комнат.

Кларисса цвела, как майская роща. Наконец-то она заполучила внимательного слушателя, который к тому же умел задавать вопросы. Это вам не Стенли Рочестер.

А потом неожиданно за окном упал серо-голубой занавес сумерек, и Грейс, подбежав к окну, увидела, что пошел белый и крупный снег хлопьями. Окна Мэнор-Стил разливали вокруг дома теплое золотистое сияние, а дальше начиналось царство пушистой белизны, беспорядочного танца снежинок. Небо становилось все чернее, и Грейс не сдержалась, захлопала в ладоши. Секунду спустя она поняла, что Кларисса вторит ей.

Пили чай с коричными булочками и медом. Потом играли в старинное лото — карточки были из тонких пластин слоновой кости, а бочонки с цифрами — из красного и черного дерева. Большой камин в гостиной ревел и гудел, смолистые бревна шипели и трещали, и Грейс была абсолютно счастлива.

Мелодично прозвенели невидимые колокола в недрах дома, хлопнула входная дверь, и вскоре торопливые шаги в холле стали стремительно приближаться. Грейс вспыхнула, как маков цвет, инстинктивно подвинулась к огню, надеясь спрятать в его отблесках слишком красноречивый румянец.

Дэвид Стил встал на пороге — невозмутимый, элегантный, слегка отчужденный, словом, точно такой, к которому Грейс привыкла на работе. Он обвел всех присутствующих своим фирменным взглядом, а потом неожиданно широко улыбнулся.

— Ваш смех слышно за милю. Я не мог дождаться встречи с вами. Добрый вечер… Спящая Красавица.

Он шагнул к Грейс и протянул ей обе руки.

Девушка едва не бросилась ему на грудь, и от этого неуместного порыва еще больше смутилась. Она боялась смотреть Дэвиду Стилу в лицо, боялась выдать жестом или словом, какая буря чувств бушует у нее в груди…

Вечер стал еще уютнее и веселее. Дэвид Стил блистал остроумием, ласково подшучивал над Клариссой, защищал от нее Стенли, был предупредителен и вежлив с Грейс — одним словом, девушка была совершенно очарована. Она дивилась тому, как еще совсем недавно могла считать его снобом и высокомерным типом. А еще тому, как домашняя обстановка переменила его внешне…

Мягкие домашние туфли, серые брюки и свободная рубашка с расстегнутым воротом сразу убавили Дэвиду лет. Перед Грейс сидел совсем молодой, привлекательный мужчина и весело смеялся, блестя белоснежными зубами. Темные волосы растрепались, и седина на висках уже не так бросалась в глаза.

Потом Кларисса начала безудержно зевать и вскоре отправилась спать. Стенли уселся на ее место, в кресло у камина, и задумался о чем-то своем, потягивая шерри из хрустального стаканчика. Дэвид сидел за небольшим кабинетным роялем и наигрывал что-то легкое, джазовое…

Грейс чувствовала во всем теле удивительную легкость. Шампанское вскружило ей голову, руки были горячими, щеки пылали. Она подошла к роялю и осторожно облокотилась на его крышку. Дэвид поднял голову и ласково улыбнулся ей, продолжая играть.

— Устали, Грейс?

— Немного. Но это приятная усталость. Сегодня был удивительный день. Я словно бродила по волшебному замку.

— Принцесса и волшебный замок. Пожалуй, точно.

— Ну до принцессы мне далеко, а вот Мэнор-Стил великолепен.

— Вы не видели библиотеку?

— Нет. Полагаю, на осмотр всего дома мне потребуется несколько дней.

— Если не валитесь с ног, пойдемте. Библиотекой я горжусь. Кстати, будете знать, где можно спрятаться от Клариссы. Она не любит запах книжной пыли.

Он встал и протянул ей руку. Едва коснувшись его тонких сильных пальцев, девушка вздрогнула — такое странное воздействие оказало на нее это прикосновение. Точно ток пропустили через позвоночник.

Дэвид, казалось, ничего не заметил. Он вел ее по коридорам, рассказывая по дороге историю дома. Уже подходя к библиотеке, Грейс спохватилась:

— А Стенли? Он не обидится, что мы ушли?

— О нет! Стенли сейчас погружен в собственные мысли. Вечерние часы принадлежат ему, а он по натуре мыслитель.

— Странно все же…

— Что именно?

— Стенли работает на вас, но вы обращаетесь с ним скорее как с другом.

Стил рассмеялся, хотя в смехе проскользнула нотка горечи.

— Все не можете мне забыть ту бестактность, моя злопамятная принцесса? Поймите же, я вовсе не сноб и не бездушный высокомерный хам голубых кровей. Все, кто живет под этой крышей, — мои друзья. Этот дом — и их тоже. Стенли называется моим секретарем, но если бы вы знали, как много он сделал для моей семьи…

— Что же?

Дэвид посмотрел на Грейс и ответил очень просто:

— Он любит Клариссу, он предан ей, он никогда не причинит ей зла.

— Вы очень любите свою тетю?

— Она — ангел, как же ее не любить. Кроме того, она и есть вся моя родня. Мы с ней совеем одни на свете. Ей было четырнадцать, когда я родился, и в детстве я никогда не звал ее теткой. Она была моей подругой, сообщницей, сверстницей — так, наверное. Потом я вырос, стал понимать многое из того, о чем просто не думал в детстве — в том числе и то, что она нуждается в моей защите.

Говоря это, Дэвид распахнул высокие двери — и Грейс ахнула, не сдержав восхищения.

Огромный зал уходил во тьму. До самого потолка высились полки с книгами. Трудно было даже представить, сколько здесь хранится томов. Особо ценные раритеты помещались за стеклянными витринами. Судя по переплетам и обрезам, это были книги пятнадцатого-шестнадцатого веков.

В небольшой нише стояла еще одна витрина, низкая и горизонтальная. В ней лежала всего одна книга. Роскошный переплет из телячьей кожи потемнел от времени, позолота почти осыпалась с обреза. Темные поблескивающие пряжки скрепляли его, и, приглядевшись, Грейс поняла, что они из золота…

Голос Дэвида прозвучал у нее за спиной.

— Узнаю филолога. Хотите подержать ее в руках?

— А можно?

— Вам — можно.

Он нажал несколько кнопок на маленьком пульте позади витрины, и верхнее стекло с чуть слышным шелестом отъехало в сторону. Дэвид бережно вынул увесистый том и перенес его на конторку, покрытую зеленым сукном, затем достал из ящика конторки пару тонких хлопчатобумажных перчаток и длинную лопаточку из слоновой кости.

— Полагаю, вы умеете с этим обращаться?

— Разумеется. Это ведь очень старая книга?

— Это рукописная Библия. Тринадцатый век. Переплет сделан позже, в шестнадцатом. Открывайте, не бойтесь.

Грейс почти не дышала, открывая фолиант. На первой же странице она замерла, восхищенно разглядывая алые, золотые, бирюзовые краски заглавных буквиц и крошечных миниатюр. За семьсот лет краски нисколько не выцвели и смотрелись столь же ярко, как и в год своего создания… вернее, в годы. Подобную книгу могли переписывать несколько лет подряд.

Грейс благоговейно переворачивала страницы лопаточкой, а Дэвид негромко рассказывал:

—…В 1216 году юного Генриха, старшего сына печально известного короля Иоанна, скончавшегося от лихорадки в Ньюарке, привезли в Глостер и короновали. Юному королю было всего десять лет. Его называли Король Без Короны, ибо его отец ухитрился утопить все королевские регалии в заливе Уош, когда бежал от восставших баронов. Впрочем, на мальчика их ярость не распространилась, и Генриху Третьему присягнули на верность все те, кто желал смерти его отцу.

Пока он был мал, страной правил регент, лорд Пемброк. Согласно легенде, именно он и заказал эту Библию в Вестминстерском аббатстве, дабы преподнести ее в дар королю в день совершеннолетия. По тем временам подарок был истинно королевский, да и переплет украшали драгоценные камни и золотая проволока…

— Куда же они делись потом?

— Терпение, юная леди. Генрих Третий получил свой подарок, а потом и другие дары — и получал их всю жизнь, иногда не стесняясь прямо вымогать их у своих подданных. За время своего царствования он собрал богатейшую коллекцию драгоценностей, но почти вся она была разграблена во время восстания Симона де Монфора. Монахи из Вестминстера спасли Библию, хотя свой роскошный переплет она к тому времени уже утратила. Поскольку Генрих заново отстроил аббатство, его там почитали, и уникальная книга спокойно провела в этих стенах несколько веков подряд.

В 1665 году Великая Чума унесла жизни более ста тысяч человек. Монахи Вестминстера проводили все дни в молитвах, и когда эпидемия пошла на убыль, объявили священную книгу чудотворной — якобы, именно она прекратила чуму. Библию перенесли в Тауэр, но она пробыла там недолго. Как вы, возможно, помните, очень скоро случился Большой Лондонский пожар, и Тауэр, а вместе с ним и весь город выгорели почти дотла. Библию спас один аристократ… Его звали Эндрю Стенхоп Стил.

— Ваш предок?!

— Именно. Честно говоря, я лично полагаю, что он просто прибрал к рукам то, что успел, еще до пожара, но потом это уже стало неважно. В конце концов, нравы тогда были иные. Таким образом, с середины семнадцатого века эта реликвия принадлежит нашему семейству. Вы не шокированы, Грейс?

— Если и шокирована, то только собственным невежеством. Оказывается, я совсем не помню историю собственной страны.

— Не сочтите меня снова высокомерным снобом, но… Помнить историю очень просто, если ты ощущаешь себя ее частью. Стилы всегда служили английской короне, упоминания о моих предках встречаются еще в списках четырнадцатого века. А уж с семнадцатого века — всех этих я просто считаю своими прапра- и так далее- дедушками.

— Здорово! То есть… Это замечательно — так хорошо знать свои корни.

Дэвид осторожно вернул реликвию на место и тщательно проверил сигнализацию. Потом он проводил озябшую Грейс к камину и предложил ей немного бренди. Решив, что тут ей и наступит конец, Грейс зажмурилась и сделала глоток — однако не только не умерла, а, напротив, почувствовала себя куда лучше. Посидев немного молча, она откашлялась и негромко спросила:

— А вы не боитесь хранить такую бесценную вещь у себя дома? Возможно, разумнее было бы отдать ее в один из королевских музеев…

— Тут я бессилен. Я не могу с ней расстаться. К тому же она — часть этого дома. Знаете, Грейс, я не особенно капризен и не так часто потакаю собственным слабостям. У меня их, в общем-то, немного. Одна из самых заметных — я люблю все красивое. Нет, не так. Все лучшее.

— И все лучшее должно принадлежать вам?

— Если это не причинит никому конкретно вреда — то да.

— Во всем быть первым. Победителем.

— Вы меня понимаете.

— А победитель получает все.

— Да.

— Деньги. Славу. Власть.

— Верно.

— Женщин…

Она чуть язык себе не прикусила, выпалив эти слова. Не иначе, бренди действовал. А еще секундой позже Грейси Колмен ужасно захотелось забиться в кресло с ногами и зажмуриться.

Чтобы не видеть того, как исказилось красивое, породистое лицо Дэвида Стила, как плеснула из серых глаз тоска, смешанная с яростью…

— Простите… я не должна была…

— Все в порядке. Вы очень точно перечислили весь набор. Так могло бы быть, если бы я не подкачал в последнем пункте.

— Слушайте, я вовсе не хочу совать свой нос…

— Вы приехали в этот дом, Грейси. Вы живете под этой крышей. Вы имеете право знать обо всех обитателях… тем более то, что никакой тайны не составляет.

Женщины, разумеется, были. В юности я пережил пару умопомрачительных романов, после каждого из которых клялся самому себе, что больше никогда никому свое сердце не доверю. Однако самое потрясающее ждало меня впереди…

— Дэвид! Пожалуйста, не надо. Я умру от смущения.

— Простите, Грейс, но вы сами выпустили джинна из бутылки. К тому же Кларисса абсолютно права — вы располагаете к доверию.

— Это слишком личная тема, а мы с вами… мы с вами…

В мгновение ока Дэвид Стил очутился возле нее и с силой выдернул Грейс из кресла. Она настолько опешила, что не сопротивлялась, и теперь просто висела в нескольких дюймах от пола, беспомощная и смущенная, одновременно мечтая о том, чтобы оказаться в сотне миль отсюда, и о том, чтобы эти мгновения растянулись на вечность.

Он оказался очень силен. Он держал ее на весу без всякого напряжения. И он очень странно на нее смотрел.

Сначала она думала, что рассердила его своим дурацким и бестактным замечанием насчет женщин, затем — что этим замечанием затронула какие-то болезненные струны в его душе, но Дэвид Стил смотрел на нее спокойно и нежно, так нежно, что сердце Грейс плавилось, словно кусок льда на ярком солнце…

Дэвид Стил произнес тихо и очень спокойно:

— Кроме того, есть и еще причина. Под маской бездушного сноба и высокомерного миллионера-аристократа скрывается довольно неуверенный в себе мальчишка с огромным комплексом неполноценности. Я всю жизнь боялся, что обо мне могут подумать дурно, и именно поэтому предпочитаю обо всех своих скелетах в шкафу рассказывать сам и без утайки.

— Вы… всем о себе рассказываете?

— Разумеется, нет. Только близким. Или тем, кто мне дорог.

С этими словами хозяин Мэнор-Стил, так и не поставив Грейс на пол, привлек ее к себе и впился в полураскрытые розовые губы страстным поцелуем.

Это было сродни удару грома. Извержению вулкана. Удару по голове из-за угла. Бог его знает, чему еще. Все мысли — то есть вообще все, имеющее отношение к мыслительному процессу, — в Грейс умерло. Остались только эмоции и инстинкты. Освобожденные от оков разума, они забили таким мощным и чистым ключом, что девушка в один момент сама превратилась в грозу, и вулкан, и бурю. Она обхватила Дэвида Стила за шею и яростно ответила на поцелуй, совершенно не задумываясь более о том, прилично это, или неприлично.

Незамутненная, огромная волна страсти захлестнула ее с головой. Грейс закрыла глаза и отдалась на волю этой волны, несущей ее не то в пропасть, не то к вершинам блаженства…

Дэвид Стил сам не знал, что это будет так здорово. Черноволосая фея с васильковыми глазами была хрупкой и нежной, но в то же время гибкой, словно стальной клинок, упругой, теплой, ароматной, податливой, восхитительно гладкой, округлой, звонкой… Годились любые определения.

Он сжимал Грейс Колмен в объятиях и в этот момент совершенно точно знал: ничего другого ему не нужно.

В этот самый момент неожиданно резко распахнулась дверь, и пронзительный голосок Клариссы Стил разнесся под сводами фамильной библиотеки:

— Дэйви, я не могу заснуть, у меня мышь под крова… ай! Вероятно, я не ко времени?

Дэвид вздрогнул и машинально разжал руки, Грейс вскрикнула и опрометью бросилась вон из библиотеки, мимо Клариссы и маячившего за ее плечом Стенли.

Маленькая тетушка потупила глазки. Племянник усмехнулся, вздохнул и сказал:

— Ладно, Кларисса, пойдем выгоним твою мышь.