Кому она рассказала?

Глава 15

Ева в один миг переместилась из непроглядной черноты тяжелого сна в ослепительно белый свет. Она Увидела заливающихся плачем младенцев, вопящих от боли женщин, но, хотя они окружали ее со всех сторон, она была отделена от них белыми стенами. Она билась в эти стены, но они были прочны, как сталь, и она достигла лишь одного: оставила кровавые следы на белой краске.

Опустив глаза, она увидела, что ее руки покрыты свежей кровью.

«Чьей кровью?» — удивилась она и потянулась за оружием. Но в кобуре лежал лишь окровавленный маленький ножик. Она узнала его. Конечно, узнала. Когда-то она воспользовалась этим самым ножом, чтобы нанести смертельный удар своему отцу.

Что ж, если в свое время этот нож сгодился для ее папаши, значит, сгодится и сейчас.

Взяв его боевым захватом, она двинулась вперед вдоль белой стены.

Неужели они все время плачут? Неужели никогда не замолкают? Что ж, их нельзя за это винить. Младенцев выдавливают, выталкивают из уютной, теплой оболочки на жестокий, холодный, режущий свет реальности. «С болью, — подумала она, — и с кровью». А их матери тем временем надрываются от крика.

Это трудный старт.

Стена оборвалась углом, Ева свернула, и коридор начал сужаться, превратился в тоннель. «Смахивает на морг», — подумала она. Рождение и смерть, начало и конец пути человека.

Еще раз свернув за угол, Ева увидела распростертую на полу Мэвис.

— Эй! — Но когда она бросилась вперед, Мэвис улыбнулась и помахала ей.

— Со мной все в порядке. Можно сказать, полный кайф. Просто пеку булочку до полной готовности. Ты лучше пойди помоги другим.

— Кому другим? Где они?

— Вот в том-то и вопрос, верно? Ты должна все исправить, да так, чтоб вернуться вовремя, до того как придет мое время рожать. Помнишь все, что мы проходили на занятиях?

— Я получила высший балл.

— Я же знала, что на тебя можно рассчитывать. Мой День наступает, Даллас. Смотри, не опоздай. Тэнди тоже рассчитывает на тебя.

Над головой пролетел белый аист с белым свертком в клюве. Ева нагнулась, уклоняясь от столкновения, и выругалась.

— А вот и еще один! — засмеялась Мэвис. — Может, это Тэнди. Давай беги скорей за ним. Может, это причина смерти!

Ева бросилась вперед, но оглянулась. Мэвис стояла на голове, упираясь ногами в белую стену.

— Подержу его в духовке, пока ты не закончишь.

— Нет, это как-то неправильно, — на ходу пробормотала Ева, поспешая вслед за аистом.

В кабинке, встроенной в белую стену, Натали Копперфильд была привязана к письменному столу. Ее лицо было в синяках и в крови, из глаз текли слезы. Синий пояс халата был туго затянут у нее на горле.

— Цифры не складываются, — рыдала она. — Итог неправильный. Я должна все исправить. Это моя работа. Из-за нее меня убили, — сказала она Еве, — но все равно ничего не складывается.

— Ты должна дать мне нечто более существенное.

— Но там уже все есть, все прямо там, в цифрах, они не складываются. Неужели ты ее до сих пор не нашла? Ты не нашла ее?

Ева увидела дверь, рванула ее, потом пнула ногой, когда дверь не поддалась. За дверью была белая комната, а в комнате — Тэнди, привязанная к гинекологическому креслу вроде того, что использовалось для демонстрации на занятиях для будущих матерей.

Кровь заливала простыни, ее лицо лоснилось от пота. Огромный, вздувшийся живот ходил ходуном.

— Ребенок идет, — проговорила она, задыхаясь. — Я не могу его остановить.

— Где доктор? Где акушерка?

— Я не могу его остановить, — повторила Тэнди. — Скорее, скорее.

Ева подбежала, но в тот же миг Тэнди исчезла.

Под ногами у нее раскрылся пол. Ева рухнула вниз, а вокруг нее кричали женщины и плакали дети.

Она упала очень жестко и услышала, как с сухим Щелчком ломаются кости руки. Комната. Холодная, выстуженная, ледяная комната, залитая грязновато-красным светом.

— Нет! — Дрожа всем телом, она поднялась на четвереньки. — Нет!

Он лежал в луже собственной крови, той самой крови, что капала с ее пальцев, с лезвия маленького ножа, который она все еще сжимала в руке.

И вдруг прямо у нее на глазах ее отец повернул голову. Его мертвые глаза смотрели на нее.

— Мы всегда возвращаемся к исходной точке, малышка.

Она вырвалась со сдавленным криком и… очутилась в объятиях Рорка.

— Это всего лишь сон. Все хорошо. Ты в порядке. Я здесь.

— Все нормально. — Она вдохнула его запах, чтобы успокоиться. — Я в порядке. Все было не так уж страшно.

— Ты вся дрожишь.

Рорк зажег свет. Комната мягко осветилась, в камине жарко и весело пылали дрова.

— Это был просто странный сон. Жутковатый, но в общем просто странный.

— Танцующие цифры? — Рорк говорил шутливо, но крепко-крепко прижимал ее к себе. — Летающие младенцы?

— Не в этот раз. — Ева приказала себе успокоиться, просто успокоиться, прижимаясь к нему. — Дела в голове перемешались, — пояснила она, рассказав ему сон. — И, как всегда, грандиозный финал. Этот ублюдок непременно ухитряется появиться под коней.

— А теперь забудь. Ляг, постарайся уснуть. Тебе надо еще поспать.

Ева позволила Рорку увлечь себя обратно на постель, свернулась клубочком у него под боком. Но она знала, что не уснет, что не сможет забыть.

— Было странное ощущение, что я теряю время. Надо торопиться. Я должна была найти Тэнди, и я нашла ее, но не смогла до нее добраться. И там была Натали Копперфильд. И я подумала только об одном: она заслуживает кого-нибудь получше меня. Она попала в западню с этими клятыми цифрами, и ей не выбраться, пока я все не исправлю, чтобы они сходились. Чтобы все было правильно.

— Нет смысла напоминать тебе, что тебя рвут напополам.

— Ты прав, смысла нет.

— Тогда позволь тебе напомнить, что ты не одна в этом белом коридоре, в этом белом тоннеле и даже в той треклятой комнате мотеля в Далласе. Ты больше не одна. И никогда не будешь одна.

Ева запрокинула голову, чтобы видеть его лицо, протянула руку и дотронулась до него.

— Вот и слава богу! Он поцеловал ее в лоб.

— Ну что ж, ты сумела проспать три часа и вернулась к жизни. Мы опять на службе?

Рорк предложил сперва позавтракать, и Ева не стала спорить.

— Как это мило! Воскресное утро, и моя очаровательная жена кормит меня завтраком.

— Ты его заслужил. — Ева бросила грозный взгляд на кота, когда он покинул солнечное пятно на полу, в котором нежился, и начал подкрадываться к столу. — А, ты нет!

Но Галахад ответил ей таким скорбным взглядом, что Ева поспешила вытащить коробку с кошачьим кормом с добавкой из тунца.

— Он тебя обыграл, — заметил Рорк, разрезая яичницу.

— Ну и пусть. По крайней мере не будет клянчить и воровать еду со стола, пока мы едим. А я пока буду думать, — сказала Ева.

— Как всегда.

— Итальянский случай слишком похож на наш. Меня это тревожит. Если они связаны, значит Эпплби, скорее всего, ни при чем. Значит, тут действует тот, кто выслеживает женщин в интересном положении.

— Не просто в интересном положении, — подхватил он. — Без семьи, в новом городе, ближе к концу беременности.

— Точно. Но пока я не нарою других случаев в деталях совпадающих с этими, как мы узнаем, были ли другие? Возможно, были женщины, не попавшие в список разыскиваемых? Или другие, допустим, даже попавшие в списки, в архивы, но по обстоятельствам не совпадающие с абсолютной точностью с нашими случаями? И тогда у нас появится целая куча версий.

Рорк задумчиво разрезал оладьи, политые сиропом.

— От Рима до Нью-Йорка далеко, если иметь в виду кого-то, кто выслеживает и похищает беременных женщин. А София Белего так и не была найдена. Значит, мы можем думать, что похититель впоследствии каким-то образом избавляется от них.

— Ты хочешь сказать, избавляется от женщин, — уточнила Ева. — Дети — это товар.

— Продажа на черном рынке, живой товар, незаконное усыновление. Да, дети — это товар, — согласился с ней Рорк.

Ева насадила на вилку пару оладий и полила их сиропом, хотя они и так уже плавали в густом золотисто-коричневом озерке. Наблюдая за ней через стол, Рорк поморщился.

— Смотри, зубы заболят, — предупредил он.

— Что? Нет, все нормально. — Ева сунула оладьи в рот. — Мне нравится сахарный заряд. Ну, может, этого психопата, который любит путешествовать, привлекает разнообразие. Может, если копнуть поглубже, я обнаружу какие-нибудь удивительные связи между Тэнди и Белего. А может, это целый бизнес. Похоже, оба случая были тщательно спланированы. Женщин похитили на улице, причем в случае Белего — средь бела дня. Есть еще один сходный момент. Обе женщины забеременели в Европе.

Рорк с ужасом наблюдал, как она обмакивает в сирпоп кусочек бекона. У его железного копа были вкусы пятилетнего ребенка.

— Ты думаешь, корни кроются там, а не здесь?

— Это мысль. Я это обдумаю, пока пишу отчет для Смит из ОРПЛ. Может, у нее тоже есть идеи на этот счет. Это скорее ее специфика, чем моя.

— Дай мне знать, когда закончишь. Мне есть, что тебе доложить по моему маленькому проекту.

— Давай сейчас.

— В одном из файлов все вроде бы в порядке на первый взгляд, но на самом деле все не так. Стоит к нему как следует присмотреться, и сразу видно, что все не складывается. Издержки и прибыли удваиваются, из этого удвоенного дохода проистекает новый расход, распределяемый на другой счет, необлагаемый налогом, где ему совершенно не место, насколько я могу судить, притом что мне приходится действовать вслепую.

— Ты сам это выбрал.

— Да, сам. Операция повторяется многократно с небольшими, еле заметными вариациями. Возможно, кто-то пытается скрыть кое-какую наличку, кто-то надеется укрыться от налогов или понемногу кое-что отмыть.

— «Кое-что» — это сколько?

— Я пока не уверен. Спасибо, — добавил Рорк, когда она вновь наполнила его чашку кофе, а потом свою. — Все это сделано очень хитро, и мне придется снять еще несколько слоев маскировки. Думаю, речь идет о значительных суммах.

— Хотя бы приблизительно?

— На данный момент цифры семизначные. Это период, над которым я сейчас работаю.

— Значит, речь идет о миллионах?

— Судя по всему. — Рорк кивнул. — Я думаю, это вполне веский мотив для двух убийств.

— Ну кое для кого горсть монет, оброненных на дороге, — вполне веский мотив. Но ты прав, в нашем случае мотив вполне солидный. Давай, покажи мне счет, я посмотрю, что за клиент.

— А ты не хочешь дать мне сначала закончить?

— В чем дело? Ты работаешь вслепую, значит, и я должна работать вслепую?

— Неужели ты думаешь, что я до такой степени мелочен? — Рорк на минуту задумался. — Может, я и мелочен, но тут дело в другом. Я хотел бы сначала все закончить. Тебе же есть чем заняться, пока я довожу это дело до ума.

Тут он был прав.

— Я собираюсь привлечь другие глаза и руки.

— Раз мы работаем в воскресенье, значит, и все остальные тоже должны?

— Это означает, что я тоже мелочна?

Рорк улыбнулся и похлопал ее по руке.

— «Семеро из одного стручка» [ Название сказки Г.-Х. Андерсена] .

— Что? Это ты о чем? — растерялась Ева.

— Это означает: если ты зовешь подкрепление, мне не помешал бы Макнаб.

— Ты его получишь. — Ева отодвинулась от стола и прижала ладонь к животу. — Что-то мне нехорошо.

— Чему же удивляться! Ты же уничтожила целый литр кленового сиропа.

— Так много? Не может быть. — Но ей показалось, что она чуть ли не слышит, как сироп булькает у нее в животе, когда резко повернулась к телефону.

В голосовой почте осталось сообщение от менеджера автостоянки на Пятьдесят восьмой улице. Диски были стерты. Тупик.

Не успела Ева разбудить полицейских и перейти в свой кабинет, как на пороге появилась Мэвис вместе с Леонардо.

— Я так и знала, что ты будешь работать. — Под глазами у Мэвис лежали глубокие лиловые тени. Она крепко сжимала руку Леонардо. — Видишь, я же тебе говорила, она будет работать. Ты уже что-нибудь нашла?

— Я разговариваю с людьми. Я же сказала: я дам тебе знать, как только что-то появится.

— Я знаю. Но…

— Она всю ночь не спала, — вставил Леонардо. — С утра ничего не ела.

— Не забывай, что я здесь, — сварливо напомнила Мэвис. — Не смей говорить так, как будто я слабоумная. — Она отняла руки и отодвинулась от него. — Я больше ни о чем не могу думать. Разве это мыслимо? Может, я могу чем-нибудь помочь? Неужели я ничего не могу сделать?

— Можешь вернуться домой и предоставить мне Делать мою работу.

— И ты не смей так со мной разговаривать! — вскричала Мэвис. — Если я беременна, это еще не значит, что дефективная! Тэнди моя подруга, и она в беде. Я не буду сидеть дома сложа руки.

— Ну тогда почему бы не посидеть здесь? — начал Рорк, и она стремительно повернулась к нему.

— Мне не нужно сидеть! Вот, видите? — Мэвис указала пальцем на свои пурпурные сапожки. — Это называется ноги, и я вполне могу на них стоять. Следующему, кто скажет, что мне надо присесть, или прилечь или что-то съесть, я расквашу нос.

Наступила мертвая тишина. Все трое рассматривали Мэвис так, будто она была самодельной бомбой с ненадежным фитилем.

— Я здоровая и сильная. — Мэвис шумно вздохнула. — И не стану я отсиживать себе дома свою толстую задницу, пока Тэнди где-то пропадает. Посмотри на себя! — Она яростно ткнула пальцем в Еву. — Думаешь, я не вижу, что ты тоже не спала всю ночь? Думаешь, я не понимаю, чем я тебя загрузила? Будь ты на моем месте, ты бы тоже не позволила от себя отмахнуться.

— Я не могу поставить себя на твое место, потому что у меня нет толстой задницы и отсиживать мне нечего. Да, ты сильно меня загрузила, и, если хочешь, чтобы я все сделала, ты сядешь, заткнешься и дашь мне спокойно работать. Поняла, стерва?!

В кабинете повисла тревожная тишина. Кровь бросилась в лицо Мэвис. Потом она вздернула подбородок.

— Сама ты стерва. Первейшая из всех стерв. — Но она села, и все вздохнули с облегчением. — Прости! — Мэвис потерла глаза руками. — Прости. Прошу прощения у всех присутствующих. Не прогоняйте меня. Не отсылайте меня домой. Пожалуйста. — Она уронила руки. — Пожалуйста, дайте мне какое-нибудь дело.

— Можешь составить мне шкалу времени из моих заметок для отчета. И еще можешь сварить кофе.

— Ладно. Хорошо.

— Я могу сварить кофе, — предложил Леонардо, бросив тревожный взгляд на Мэвис. — Я тоже хочу что-нибудь делать.

Мэвис взяла его руку и прижала к своей щеке.

— А ты не мог бы сделать мне свой фирменный шербет на завтрак? — Леонардо наклонился, чтобы поцеловать ее, а она обхватила его широкое лицо ладонями. — Ты — лучшее из всего, что со мной когда-либо было. Прости меня.

— Ну теперь, когда все мы тут помирились и перецеловались… — начала Ева.

— Я тебя еще не целовала. Или тебя, — добавила Мэвис, с кокетливой улыбкой повернувшись к Рорку.

Он ответил тем, что пересек кабинет и коснулся губами ее губ.

— Может, мы все займемся делом, — закончила свою мысль Ева. — Рорк, я пришлю к тебе Макнаба, как только они будут здесь. Леонардо, свари кофе. Черный и крепкий.

Ева встала и подкатила свой вспомогательный компьютер к Мэвис. Мужчины расступились, чтобы дать ей дорогу.

— Спасибо, что назвала меня стервой, — сказала Мэвис. — Мне это было необходимо, чтобы прийти в себя.

— Всегда пожалуйста!

— Даллас, ты скажешь мне, что тебе удалось узнать?

Ева вкратце пересказала все, что знала, пока настраивала компьютер, чтобы Мэвис могла на нем работать.

— Ты уже так много всего нашла… Так много! Я ничего подобного даже представить не могла. Теперь я понимаю: мы с Тэнди говорили только о том, что происходит сейчас. Ну и о том, что будет завтра. Она не распространялась о прошлом. Ты думаешь, может, она встретилась с отцом ребенка? Может, они просто Решили уединиться на пару дней?

— Я чуть позже постараюсь еще раз до него дозвониться. Мы узнаем.

— Даллас! Чем бы ни закончилось это дело, хочу, чтоб ты знала: я все равно тебе благодарна. И я люблю тебя.

Ева легонько провела рукой по ее плечу.

— Отставить сопли-вопли, пока я занимаюсь полицейской работой. Делай шкалу времени.

— Уже работаю.

Ева вернулась за свой стол и вновь попыталась соединиться с Эпплби. Бросив взгляд на Мэвис, она перевела разговор в частный режим. На этот раз он снял трубку.

— Эпплби слушает.

— Лейтенант Даллас, Департамент полиции Нью-Йорка. Вас трудно застать, мистер Эпплби.

— Я был в командировке в Глазго. Только что вошел. — Он говорил, чуть запыхавшись, — Простите как вас зовут?

— Лейтенант Ева Даллас, полиция Нью-Йорка.

— Ну-у, доброе утро, и, должен признать, вы меня заинтриговали. Могу я вам помочь?

— Если скажете, когда вы в последний раз контактировали с Тэнди Уиллоуби.

— Тэнди? — Его голос зазвенел радостью. — Вы видели Тэнди? Она там, у вас? В Нью-Йорке? Я никогда бы не подумал… Она родила ребенка? С ней все в порядке? С ними все в порядке? О боже, я могу сесть в самолет и быть у вас через несколько часов.

— Мистер Эпплби, вы являетесь отцом ребенка, которого носит мисс Уиллоуби?

— Да-да. Конечно. Как вы сказали? Носит? Вы сказали «носит»? — Голос задрожал. — Значит, я не опоздал?

— Вы утверждаете, что вам неизвестно о том, что она проживала в Нью-Йорке.

— Нет, она… мы… Это сложно объяснить. Погодите, что значит «проживала»?

— Мисс Уиллоуби считается пропавшей без вести с вечера прошлого четверга.

— Пропавшей? Я не понимаю, что это значит: «считается пропавшей». Погодите. Подождите одну минуту. — Ева понимала, что ему трудно сразу все осознать. — Откуда вы знаете, что она пропала с прошлого четверга?

— Она ушла с работы в шесть часов вечера. Она не вернулась в свою квартиру… апартаменты. Она не пришла на назначенные встречи. Она не позвонила своей акушерке и своим друзьям. Я расследую это дело.

— Она беременна, она может родить в любую минуту. Вы проверили клиники? Конечно, проверили, — ответил он сам себе, прежде чем Ева успела рот раскрыть. — Ладно, давайте успокоимся. Главное, не паниковать. Давайте не будем терять голову. — Но голос Эпплби говорил о другом — он явно начал паниковать. — Может, она вернулась домой? Она вернулась, а меня ведь дома не было.

— Нет никаких сведений о том, что она воспользовалась каким-либо транспортом, следующим из Нью-Йорка в каком бы то ни было направлении. Мистер Эпплби, каковы были ваши отношения с мисс Уиллоуби в тот момент, когда она покинула Лондон?

— Напряженные, если не сказать разорванные. Глупо, господи, до чего же глупо! Я повел себя как последний, как самый законченный идиот! Видит бог, я просто запаниковал. Мы этого не планировали… Это просто случилось. Беременность. И я все испортил. Я все изгадил, вот что я сделал. Я предложил ей сделать аборт, и она расстроилась. Конечно, она расстроилась. Боже! Боже! Какой же я идиот! Мы поссорились, и она сказала, что родит ребенка и отдаст его на усыновление. Что меня это никак не обеспокоит. Мне кажется, она ходила в агентство. Разговаривать со мной не хотела. А я, болван, купался в своем праведном негодовании.

— В какое агентство?

— Я не знаю. Мы не столько разговаривали, сколько ссорились и огрызались друг на друга. Но она передумала. Во всяком случае, она оставила мне записку, и там говорилось, что она передумала и что она уезжает. Она уволилась с работы и оставила свою квартиру. Я был уверен, что она даст о себе знать, что она вернется. Я пытался ее найти, но мне и в голову не могло прийти, что надо искать ее в Штатах. Она улетела не отсюда. Она уехала в Париж. Мне пришлось долго унижаться, упрашивать и умолять, но я узнал это у одной из ее сослуживиц. Она уехала туда, как мне сказали, на время.

— Давайте сразу устраним одну неясность. Скажите мне, где вы были в прошлый четверг.

— В четверг я был у себя на работе. Примерно до восьми вечера. В тот вечер я уехал в Глазго прямо с работы. Можете проверить. Проверяйте все, что хотите. Я могу сделать несколько звонков прямо отсюда. Ее подругам, сотрудницам, здешнему гинекологу… Она пошла к акушеру-гинекологу, когда узнала, что забеременела. Может, кто-нибудь знает… Она могла позвонить кому-нибудь.

— Может, лучше сообщите мне имена и контактные телефоны?

— Ладно, как хотите. Вы правы. Лучше пусть это исходит от вас, чем от того болвана, который все изгадил. Я вылетаю в Нью-Йорк. Буду у вас к вечеру. Я дам вам номер своего сотового на всякий случай…

К тому времени, как Ева записала все данные, на столе перед ней уже стояла чашка кофе и лежала шкала времени: в распечатке и на диске.

— Мы можем сделать звонки, — начал Леонардо. — Мы с Мэвис можем еще раз обзвонить больницы и клиники. Вдруг Тэнди поступила этим утром?

— Позвони акушерке, — посоветовала ему Ева. — Пусть она обзванивает больницы. С ней они откровеннее поговорят, чем с любым из вас. Мэвис, Тэнди никогда не говорила, что хочет отдать ребенка на усыновление?

— Говорила. — Мэвис замерла за своим компьютером, скрестив руки на животе. — Однажды она сказала мне, что рассматривала все возможности. Она даже обращалась в агентство, сделала первые шаги по оформлению. Но потом передумала.

Верно угадав, что на уме у Евы, Мэвис покачала головой.

— Ты думаешь, она опять передумала? Пошла в агентство или в какой-нибудь приют для беременных? Ничего подобного она не сделала. Ей бы и в голову не пришло. Она твердо решила стать матерью, Даллас. Голову даю!

— И все-таки стоит это выяснить. Ты не помнишь, как называлось то агентство?

— Кажется, она его называла. Вроде бы какое-то имя. — Мэвис прижала пальцы к вискам, словно пытаясь выдавить имя из своей головы. — Черт, я не помню. Это был обычный вечер, мы сидели, разговаривали, болтали о всякой ерунде.

— Вспомнишь, скажи мне. — Ева обернулась: в комнату вошли Пибоди и Макнаб. — Макнаб, ты с Рорком. Он у себя. Компьютерная работа по делу Копперфильд—Байсона. Пибоди, у меня список имен и телефонов в Лондоне: связи Тэнди Уиллоуби. Возьми его. Мэвис, вы с Леонардо можете провести поиск агентств по усыновлению с конторами в Лондоне. Просмотри весь список, вдруг какое-то имя покажется знакомым. Этот компьютер понадобится Пибоди. Мне придется перевести тебя в другую комнату.

— Мы начнем немедленно. — Мэвис тяжело поднялась, опираясь на руки. — Я лучше себя чувствую, когда что-то делаю. Теперь мне кажется, что все будет в порядке.

Пибоди выждала, пока Леонардо не увел Мэвис из кабинета.

— Ну а теперь, когда она не слышит?

— Просмотри файл, который мне переслали из Италии. Сходное преступление. Женщина растворилась в воздухе на тридцать шестой неделе беременности. Никаких следов ее или ребенка. Инспектор прислал кое-что из Флоренции, где она жила до переезда в Рим. В Риме она исчезла. Проведи повторный опрос.

— Я не говорю по-итальянски. Спагетти, пицца ну и разве что чао.

— Я тоже не говорю по-итальянски. Придумай что-нибудь. Проверь новую версию: вдруг эта Белего тоже рассматривала различные возможности. Аборт усыновление. Может, поделилась с кем-нибудь.

Сама Ева вернулась к составленному Пибоди списку данных из архивов Интерпола и принялась внимательно изучать другие нераскрытые дела. «Возможно, — подумала она, — очень возможно, что одно или даже несколько дел в действительности были неудавшимися похищениями со смертельным исходом. Ошибкой, замаскированной под изнасилование или уличное ограбление. От тел избавлялись».

Она внимательно изучала детали, вчитывалась в отчеты о вскрытии. Дело беременной женщины двадцати одного года в Мидлсексе задержало ее внимание. Изуродованное тело и плод были найдены в лесу. Местная полиция была убеждена, что туда ее тело привезли, а само убийство произошло в другом месте. Увечья были нанесены уже после ее смерти. Причина смерти — травма головы.

Ева позвонила ведущему следователю. Четверть часа спустя она отодвинулась от компьютера и, хмурясь, уставилась на свою доску.

Различия есть, размышляла она. Эта жертва была замужем, правда, она вышла замуж всего за несколько недель до смерти. В Мидлсексе у нее была семья, она прожила там почти всю свою жизнь.

За исключением краткого периода, когда она уехала в Лондон. Она поехала туда, согласно показаниям, записанным следователем, с определенной целью: в поисках агентства по усыновлению детей.

Ева вскинула руку, когда Пибоди пересекла комнату — Я только кофе возьму, — объяснила Пибоди.

— Жертве двадцать один год, жила в Англии. Забеременела от случайного приятеля, решила сохранить ребенка. Родственники в расстройстве, приятель им не нравится. Пару раз попадал в неприятности, постоянной работы не имел. Жертве долго выламывали руки, наконец она согласилась съездить в Лондон, исследовать возможности передачи ребенка на усыновление. Остановилась в студенческом общежитии на несколько дней, потом переехала в гостиницу средней руки. Прожила в Лондоне в общей сложности шесть недель, затем вернулась в Мидлсекс. Приятель нашел постоянную работу, любовь побеждает, они решают пожениться и оставить ребенка себе.

— Но…

— За пару недель до родов она исчезла. Через два дня ее нашли в лесу недалеко от дома, который она арендовала вместе со своим новоявленным мужем. Это место, где оставили тело. Само убийство произошло в другом месте, это место не было установлено.

— Этого мужа проверили?

— С микроскопом и телескопом. Непрошибаемое алиби. Причина смерти — травма головы, скорее всего в результате падения. Видны также следы связывания на запястьях и на лодыжках, а также небольшие предсмертные гематомы на предплечьях. Тело было изуродовано после смерти. Искромсано, плод удален. Нежизнеспособный.

— Ужас какой! — Пибоди бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что Мэвис не может их услышать. — Но здесь есть кое-какие существенные отличия от дела Тэнди.

— И сходство тоже есть. Допустим, тому, кто похищает этих женщин, нужны дети, и, когда эта женщина умерла, похититель попытался достать ребенка. Но было уже слишком поздно, и тогда он или она решили замаскировать дело, изувечив и выбросив трупы. — Ева встала и добавила новое фото и имя на доску. — что у нас есть? Три молодые, здоровые беременные женщины. Ни одна из них не состояла в законном браке с отцом ребенка на момент зачатия По крайней мере, две из них собирали информацию об усыновлении.

— Не две, а все три, — вставила Пибоди. — Кузина итальянской жертвы подтверждает, что Белего тоже интересовалась такой информацией, рассматривала такую возможность и даже ходила к консультанту.

— Имя есть?

— Нет. Но кузина обещала поспрашивать, может Белего с кем-то поделилась.

— Три из трех — это меня впечатляет. Давай попробуем вот что. Ищи агентства с представительствами в Лондоне, Флоренции и Риме. У меня есть имя акушера Тэнди в Лондоне. Ему мы тоже позвоним. Но сначала давай проверим, связан ли этот врач с агентствами или консультантами по усыновлению.

Быстрый поиск обнаружил, что акушер Тэнди работал добровольцем три раза в неделю в женской клинике. В ту же клинику, отметила Ева, обращалась женщина из Мидлсекса, когда была в Лондоне.

«Есть над чем задуматься», — отметила Ева и потратила следующую четверть часа на поиски врача.

Поговорив с ним, она добавила его фамилию и название клиники на доску.

— Он подтверждает, что дал Тэнди названия нескольких агентств и консультаций. Он не знает, посетила ли она какое-нибудь из этих заведений, потому что она отменила очередной осмотр у него и запросила копию своей медкарты. Он обещал проверить свои записи и перезвонить мне. Он сообщит мне дату отмены последнего визита и пришлет список агентств и консультаций, который они обычно дают своим пациентам.

— Все это в Европе, — возразила Пибоди. — Если Тэнди похитили, это точно случилось здесь.

— Мир тесен, — напомнила Ева и повернулась, потому что в комнату в эту минуту вошел Рорк,

— Мне кажется, вам будет любопытно узнать, что я обнаружили, лейтенант, — объявил он и протянул Еве диск.