Корабль, идущий в Эльдорадо

27

Утро вечера мудренее. И на следующий день совет Дерябина не казался мне таким уж диким и невыполнимым. Скорее наоборот. Чем больше я об этом думал, тем больше понимал — Серега, пожалуй, прав. В самом деле, все от этого только выигрывали. Баварин избавился бы от комплексов, связанных с женой-изменницей; мать получила бы состоятельного супруга, а Ксения, в свою очередь, получила бы хороший жизненный урок и вернулась ко мне… Или к Сереге?.. В последнем варианте следовало еще разобраться. Но не сейчас.

Сейчас главное — отбить Ксению у Баварина.

И с этой конструктивной мыслью я отправился в отель «Северный Палас».

Усатый портье, увидев меня, заулыбался.

— Желаете снова провести у нас ночь?

— Несколько позже, — ответил я. — А Баварин у себя, не знаете?

— У себя, у себя, — покивал портье. — Только он теперь перебрался в «президентский» номер. Где вы изволили останавливаться.

Я поднялся на второй этаж и постучал в знакомую дверь.

— Да-да! — раздался жизнерадостный голос.

Я вошел.

Баварин завтракал. Сидя в коротком темно-синем махровом халате за столом, он ел раков с рисом. Мое неожиданное появление явно не привело его в восторг. Он скорчил такую гримасу, словно случайно проглотил живую лягушку. Во мне тоже всколыхнулась былая ненависть.

— Здравствуйте, Евгений Петрович, — сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы вышло приветливо, — Приятного аппетита.

— Спасибо, сынок, — настороженно ответил он и вытер губы краем салфетки. — Я догадываюсь, зачем ты пришел. Нам надо поговорить, верно?

— Верно, — ответил я, без приглашения усаживаясь в кресло. — И я с нетерпением жду, что вы скажете о моем сценарии.

— О сценарии? — поползли его брови вверх. — А я думал…

— Вы думали, я пришел выяснять с вами отношения? Нет, здесь все ясно. Ксения предпочла вас, о чем еще говорить?

Он облегченно вздохнул.

— Признаться, я полагал, что ты, сынок, воспримешь все это, ну… несколько иначе.

— Я привык к ударам судьбы. Поэтому ставлю на Ксении жирный крест.

— Вот это правильно, — одобрительно кивнул Баварин. — Тебе сейчас надо новые сценарии писать, а не с бабами валандаться. Хочешь бутерброд? — Он на радостях протянул мне кусок булки с гусиным паштетом.

Утром я позавтракал на скорую руку, поэтому не стал отказываться.

— Как тебя зовут, сынок, все забываю спросить.

— Александр, — ответил я с набитым ртом.

— Понимаешь, Саня, — доверительно заговорил он, — ты человек еще молодой, и у тебя все впереди, А для меня Ксюша, можно сказать, лебединая песня. — Баварин грустно посмотрел на свое отражение в зеркале. — Через каких-нибудь десять лет от меня ничего не останется. Одни руины. Да и сейчас я, в сущности, уже старик.

— Вы не старик, вы просто живете долго, — сделал я двусмысленный комплимент.

— Вот именно, долго. Очень долго. Поэтому Ксения привлекает меня не столько даже сексуально, сколько… Словом, я смотрю на нее будто через призму времени…

«Ври больше», — подумал я про себя.

— С ней я становлюсь двадцатилетним юношей, — с воодушевлением продолжал Баварин. — Мне хочется путешествовать, снимать новые фильмы, перевернуть весь мир!

— Ну а все же, как насчет моего сценария?

Баварин виновато покачал головой.

— Еще не дочитал. Но обещаю завтра же дочитать. Ты приходи вечерком… — Он секунду подумал. — А знаешь что, давай я тебе сам рукопись занесу.

Лучшего поворота событий трудно было себе и представить. Вырвав из блокнота чистый лист, я записал адрес матери.

— Пожалуйста, заходите. Заодно вас с матерью познакомлю. Она известная в городе художница.

— Да? Я очень люблю живопись. А касательно сценария уже сейчас могу отметить: в тебе, сынок, что-то есть. Особенно мне нравится, что твой сценарий написан с легкой болью. PI эта боль прямо сюда бьет, — постучал он пальцем в грудь: там, где сердце. — Как будто про меня написано. Про мою жизнь. — А хочешь, я тебе расскажу о своей жизни?

Даже не дождавшись ответа, он битый час с нудными подробностями рассказывал, как его жена Инна изменяла ему с негром Джимом.