Кормилица по контракту

33

Март и апрель пролетели стремительно, как во сне. В самом конце апреля были экзамены. Зачислили всех, но в отличие от ребят, Валя попросилась на вечернее отделение. Деньги, оставленные Тенгизом, таяли на глазах, и она уже вовсю искала работу.

Знакомая Евгении Гавриловны из поликлиники обещала поговорить со своей невесткой — та заведовала частным детсадом и могла замолвить словечко за Валю, чтоб ее взяли на первое время нянечкой. А там будет видно.

Поступление решили обмыть все в той же кафешке. Отказалась праздновать только Оля — у нее выходила замуж старшая сестра и нужно было бегать по магазинам и решать целую кучу организационных проблем. Остальные, сидя за столиком и потягивая джин-тоник, наперебой строили планы на будущее.

— Учиться всего два года, — мечтательно говорила Алка. — Закончу, в институт пойду. Говорят, сразу на третий курс берут.

— А я буду учить английский, — доверительно сообщила Ксюша, — возможно, еще и французский.

— Зачем тебе столько? — удивилась Валя.

— Затем. После колледжа найду себе место гувернантки. Буду бабки зашибать.

— Логопед и так неплохо зарабатывает, — заметил Кирилл.

— Ну и что? — парировала Ксюша. — Много никогда не бывает.

— Да тебе вообще работать не понадобится. — Алка хитро глянула на подругу. — Ты через год найдешь себе бизнесмена, он тебя всем необходимым обеспечит.

— Больно нужен мне твой бизнесмен! — Ксения пренебрежительно наморщила хорошенький носик. — Я и без него отлично проживу. Вообще, от мужиков только морока одна, а пользы на копейку.

Вали искоса, незаметно поглядела на Кирилла. Тот задумчиво потягивал свой джин-тоник и, казалось, не обращал никакого внимания на болтающую Ксюшу. Однако пальцы его нервно теребили бахрому скатерти.

«Бедняга, — сочувственно подумала Валя, — у него действительно нет никаких шансов. А Ксюшка — слепая дура, не видит, что мальчишка влюблен в нее до потери пульса».

— Сдать бы выпускные прилично, — перевела беседу в другое, более прозаическое русло, Алка. — Математичка — стерва обещала завалить меня, чего бы ей это ни стоило.

— Почему? — удивилась Валя.

— Да у нас с ней давний конфликт. Еще с восьмого класса. — Алка многозначительно хмыкнула.

— Она ее сына продинамила, — весело объяснила Ксюша.

— Как так?

— А вот так. Сынок ее, Пашка, учился в нашей школе, на два класса старше был. Он за Алкой ухлестывать стал, когда та совсем пацанкой была. То духи ей подарит, то колечко.

— Верно, — улыбнулась Алка. — Мне и ни к чему было. Меня бы мать убила, если б я такие подарки домой принесла. Я ему все назад отдавала. Пашка и рассердился. Не знаю, что про меня наговорил своей мамочке, только та налетела на меня в коридоре, как фурия. «Ты, — кричит, — сучка малолетняя! Потаскуха! Я тебя к директору, чтобы не соблазняла нормальных ребят». Это, значит, ее Паша — нормальный, который с тринадцати лет всех девок в школе перелапал.

— А ты что? — заинтересовалась Валя.

— «Что, что»? Известное дело, разревелась. Страшно же — к директору поведут. И стыдно, хотя, ей Богу, я ни в чем не была виновата. Математичка посмотрела на меня, как я слезы и сопли рукавом вытираю, плюнула, и пошла себе восвояси. С тех пор и ненавидит меня, больше тройки с минусом никогда не поставит. Мне б только ее экзамен пережить, а остальное — два раза плюнуть. — Алка залпом допила свой джин и глянула на часы. — Ой, братцы, а время-то — уже половина шестого. Завтра у нас химия нулевым уроком, а мне еще голову мыть и стираться. По домам, что ли?

— Можно и по домам, — согласилась Ксюша.

— Когда ж мы теперь увидимся? — расстроилась Валя, у которой никаких особых дел на вечер запланировано не было.

— Даже не знаю, — заколебалась Алка. — У нас со следующей недели каждый день экзаменационные консультации. Встретиться вряд ли удастся. Но мы будем созваниваться. Обязательно, правда, ребята?

— Конечно, — с готовностью поддержал Алку Кирилл. — Что касается меня, то я, может быть, и в гости зайду, когда поеду бабушку навещать. Так что, жди.

— Буду ждать. — Валя украдкой вздохнула, понимая, что счастливое время, когда она была не одинока, подошло к концу.

Что ж, ничего не поделаешь. Нужно устраивать свою жизнь, пойти работать, найти более взрослую, соответствующую ее возрасту компанию.

Валя тепло простилась с Кириллом и девчонками, села в троллейбус и поехала домой — радовать тетку, что она теперь студентка. Перед самой ее остановкой у троллейбуса соскочили «рога», водительница, немолодая, усталая женщина, долго прилаживала их, стоя на откидной лесенке. Половина пассажиров, не дождавшись, пока машина вновь тронется, вышла, благо метро находилось совсем рядом. В салоне осталось несколько человек.

На соседнем сиденье читал газету седой, благообразный старичок. Валя, от нечего делать, заглянула к нему через плечо и разочарованно зевнула. Сплошная политика, вот бы что-нибудь интересное было, из жизни эстрадных звезд, например, или, на худой конец, про любовь.

Старичок, почувствовав внимание к своей персоне, перестал читать и обернулся. Маленькое, сморщенное личико его расплылось в улыбке.

— Вы интересуетесь предстоящими выборами? — спросил он у Вали.

— Не совсем, — смутилась она. — Просто хотела поглядеть, что вы читаете. Скуки ради.

— Не скучайте, — обнадежил ее старичок, — мы скоро поедем. Вон, видите, уже заработал двигатель.

Троллейбус, действительно, закрыл двери и плавно тронулся с места.

— Вам далеко? — полюбопытствовал Валин собеседник, складывая газету.

— Нет. Следующая остановка.

— Надо же! — обрадовался он. — Я тоже на следующей выхожу. Мог и пешком дотрюхать, да лень. Годы не те. А вот на вашем месте я передвигался бы исключительно на своих ногах. — Старикан игриво подмигнул Вале и встал. — Не поможете мне сойти, а то подагра замучила вконец.

— Конечно, помогу. — Валя тоже поднялась.

Вдвоем они подошли к дверям. Троллейбус переехал перекресток и затормозил.

— Сначала вы, — улыбнулся старичок, пропуская Валю вперед.

— Хорошо.

Она дождалась, пока двери разъедутся, легко спрыгнула с подножки и протянула старичку руку. Тот оперся на нее и, кряхтя, спустился вниз.

— Благодарю. Могу даже газету подарить на память.

— Нет, спасибо, не стоит. — Валя засмеялась.

— Ну тогда удачи вам. Да, кстати, меня зовут Петр Петрович. Будьте здоровы. — Старикан приподнял надо лбом легкую, фетровую шляпу и, прихрамывая, заковылял по дорожке, ведущей от остановки к домам.

«Смешной», — вполголоса проговорила Валя, обращаясь сама к себе. Почему-то разговорчивый дедок ее развеселил, на душе стало не так тоскливо от расставания с друзьями.

«Ужасно смешной», — повторила она. Обернулась… и увидела Вадима. Тот стоял в двух шагах, под козырьком остановки и смотрел на нее в упор.

— Здравствуй, — запинаясь, проговорила Валя, оставаясь на месте, будто ноги ее приклеились к асфальту.

— Здравствуй. Приятно тебя видеть.

— Мне тоже.

Он подошел ближе.

— Как поживаешь?

— Ничего. Поступила в педагогический колледж.

— Да ну? — Его брови удивленно поднялись вверх. — Когда же ты успела?

— Только сегодня вывесили списки. Буду учиться на вечернем. На детского психолога.

— Здорово. — Вадим надолго замолчал.

Валя украдкой разглядывала его, стараясь унять прыгающее в груди сердце. Надо же! Это случилось. Она встретила его. Сколько раз мечтала об этом, и вот, ее мечты осуществились.

— Ты… как здесь? — осторожно спросила она. — Какими судьбами?

— По делам. Тут неподалеку одна организация, надо было туда съездить.

— А… почему не на машине?

— Алексея отпустил. У него жена рожает.

— Понятно. — Валя потопталась на месте, не зная, что делать дальше.

— Ты здесь живешь? — спросил Вадим.

— Да. Вон в том доме.

— Идем, провожу. — Он взял ее под руку, мягко, но настойчиво повлек за собой.

Она шла и думала, что через пять минут они снова расстанутся. В третий раз, и теперь уже навсегда, потому что чудо случается лишь однажды — больше ей его не встретить.

— Как там Антошка?

— Замечательно. Бегает по двору так, что его не догнать. Качается на качелях. Полон рот зубов. Да что я говорю, вот.

Вадим порылся в кармане пиджака, достал бумажник, раскрыл. С маленького, цветного фото на Валю глянула круглая, улыбающаяся мордашка. Озорные, широко распахнутые глазенки, губки бантиком. И густая русая челочка надо лбом — раньше ее не было.

— Какой хорошенький! — искренне выдохнула она. — И совсем взрослый.

Сердце ее привычно пронзила боль. «Господи, да забудется ли все это когда-нибудь? Зачем Вадим пришел сюда — только лишний раз травить душу! Почему судьбе было угодно вновь столкнуть их на этой остановке?»

Валя решила держаться, чего бы ей это ни стоило. Сейчас он уйдет, нужно лишь немного потерпеть. Не подать виду, что она страдает, изображать полное благополучие.

Они не спеша подошли к подъезду.

— Спасибо за компанию, — твердо проговорила Валя, — мне пора. В гости не приглашаю, наверняка тебе некогда.

Вадим ничего не ответил, лишь слегка наклонил голову, продолжая смотреть на нее в упор и ждать, что она еще скажет.

— Кире привет.

Он кивнул. Потом выпустил Валин локоть. Отошел на пару шагов.

Она стояла и кляла себя. Почему она до сих пор не ушла? Что ее держит тут, у самого подъезда, словно на привязи? Правильно говорил несчастный Тенгиз — она просто жалкая собачонка, готовая лизать ноги тому, кто ее пнул.

Валя решительно повернулась и взялась за ручку двери.

— Подожди, — властно окликнул Вадим.

— Что еще? — Она подняла на него полные боли и безнадежности глаза. — Чего ты хочешь от меня? Ты приехал сюда по делам, случайно увидел меня, проводил. И все. Больше ничего не будет. Оставь меня в покое.

— Нет, не все. — Он снова приблизился, взял ее за руку, привлек к себе. — Не все. Неужели ты такая глупышка, думаешь, я и вправду притащился сюда по каким-то делам? Да еще пешком, без автомобиля?

Валя растерянно смотрела на него:

— Я… не понимаю.

Вадим вдруг улыбнулся.

— Ты передаешь привет Кире? К сожалению, не могу его принять.

— Почему?

— Мы с ней больше не видимся.

— Разве… разве она не живет с вами?

— Нет. Она живет у себя. Мы даже не перезваниваемся.

— Но… почему?

— А ты не догадываешься? — Вадим поглядел Вале прямо в глаза.

Она ощутила знакомую слабость во всем теле, и с трудом превозмогла желание упасть к нему в объятия.

— Нет.

— Из-за тебя. Я все знаю. Знаю, кто подстроил всю эту пакость с фотографиями.

— Откуда? Она тебе рассказала?

— Не она. Твой парень. Тенгиз.

— Как?! Не может быть!

— Может. Он звонил мне. Сразу, как только ты ушла. Он во всем признался.

— Тенгиз мертв, — одними губами прошептала Валя.

— И это я тоже знаю. — Вадим ласково погладил ее по голове.

Валины глаза наполнились слезами.

— Не плачь, — мягко попросил он, — не надо. Я здесь уже с неделю брожу. Весь твой распорядок изучил, как по нотам.

— Ты следил за мной? — изумленно проговорила она.

— Следил. И еще как.

— За… зачем?

— Из трусости. Боялся вот так, сразу, взять и заявиться.

— Заявиться ко мне?

— Валь, не придуривайся, а? — Вадим обхватил ее за плечи, прижал к своей груди. — Ведь ты все уже давно поняла. Хочешь учиться в своем колледже, учись. Мы с Антохой не будем протестовать.

— Ты хочешь сказать… — Валя не договорила. Уткнулась носом в Вадимову рубашку, плечи ее задергались.

— Черт бы меня побрал, — изменившимся голосом произнес Вадим, обнимая ее, — я знаю, что должен был прийти раньше. Гораздо раньше. Но… я не мог. Правда, не мог. Что-то мешало мне, сам не знаю что. Прости, милая. Ну не надо так. Прости.

Но Валя не могла удержаться. Рыдания душили ее — слишком много испытаний выпало на ее долю меньше чем за два года. Слишком много. И хотя она была стойкой девочкой и обладала натурой легкой и отходчивой, все же напряженные до предела нервы дали себя знать. С ней сделалась настоящая истерика, ее трясло, как под током, губы не могли выдавить ни слова.

Вадим всерьез испугался:

— Дурак я. Вот что натворил. Нужно было не так. — Он еще сильней прижал Валю к себе, стал гладить, баюкать, как некогда тетка. — Родная моя, ну перестань. Прошу тебя, поедем домой. Поедем к Антошке. Он ведь ждет. Каждый день все зовет: «Мама, мама». Честное слово!

При упоминании об Антошке слезы у Вали на глазах высохли сами собой. Она оторвала лицо от груди Вадима.

— Значит… я буду для него мамой? Не кормилицей?

— Мамой. — Вадим тепло улыбнулся. — А мне женой. Тебя это радует хоть немного?

Валя тоже улыбнулась, неуверенно, сквозь слезы, но все-таки с долей присущего ей ехидства.

— Ты меня не слишком волнуешь. Главное — это он.

— То есть ты хочешь сказать, что ни капельки не тосковала по мне? — подстраиваясь под ее тон, произнес Вадим.

— Разве только капельку. Самую малость.

— Ладно. — Он махнул рукой. — Меня и это устроит. Машина там, за углом.

Валя вдруг вспомнила, что так и не сообщила тетке о своем поступлении. Та уже должна была вернуться с работы.

— Подожди немного, — попросила она Вадима, дергая дверь подъезда.

— Ты куда? — На его лице отразилось беспокойство.

— Я на минутку. Прощусь с тетей.

— А мне нельзя с тобой?

— Тебе? — Валя глядела на него сияющими, хотя и мокрыми глазами. — Почему же нельзя? Конечно, можно.

— Тогда пошли, — проговорил он решительно.

Они в обнимку вошли в лифт, доехали до седьмого этажа, вышли и остановились в смущении. Дверь квартиры была распахнута. На площадке стояла Евгения Гавриловна. Волосы ее покрывала косынка, поверх засаленного халата топорщился новенький, льняной фартук, руки были перепачканы мукой.

— Добрый вечер, — поздоровался Вадим, слегка кланяясь.

— Добрый, — сурово произнесла тетка.

— Евгения Гавриловна, вы почему здесь? — удивленно проговорила Валя.

— Вас поджидаю, — спокойно ответила та. — Насмотрелась в окошко — стоят, как два голубка. Уж думала, усвистишь, даже «до свидания» не скажешь. — Она укоризненно покачала головой.

— Что вы, Евгения Гавриловна! — Валя шагнула к старухе, ткнулась губами в ее сухую, морщинистую щеку и ощутила слабый и вкусный запах ванили. — Что вы! Я… никогда бы не ушла просто так. Познакомьтесь, пожалуйста. Это Вадим. — Она сделала Вадиму знак, чтобы тот подошел.

Тетка смерила его цепким взглядом с головы до ног и тыльной стороной ладони поправила сползшие с переносицы очки.

— Вот ты, значит, какой. Ничего. — Тон у нее был деловой, будто она товар выбирала, приценивалась. — Ну а как же с учебой-то, а, Валентина?

Валя хотела ответить, но Вадим опередил ее.

— С учебой все будет отлично. Валя поступила в колледж, я ее занятиям мешать не собираюсь. Но жить она будет у нас.

— Ох, девка! Перекати-поле, по-другому и не скажешь. — Евгения Гавриловна вздохнула, но Валя ясно видела, что Вадим ей понравился. Теткино лицо разгладилось, стало менее напряженным, даже приветливым. — Чай пить идемте. Я как раз пирог поставила. Твой любимый, Валентина, с яблоками.

Она повернулась и скрылась в квартире. Валя и Вадим с улыбкой переглянулись.

— Что будем делать? — спросила Валя.

— Как — что? Примем приглашение. Это ж как-никак моя будущая родственница, можно даже сказать, Антошкина бабушка. Кажется, пока что она меня не слишком уважает. — Вадим усмехнулся и обнял Валю за плечи. — Так вот, я намерен исправить ситуацию.