Королевский выбор

Глава третья

Эмили поставила сумку на серую, испещренную прожилками мраморную поверхность пристенного стола, глубоко вздохнула и огляделась.

Номер был обставлен в стиле английского загородного дома, только все здесь было доведено агдо максимума, создавая настоящую симфонию шелка, кашемира, полотна и набивных тканей. По размерам эта комната превосходила обычный номер, создавая ощущение дворцовой залы. Сюда прекрасно вписался бы весь дом ее родителей, подумала Эмили.

— Не очень уютно?

Голос Алессандро испугал ее, хотя был всего на тон громче шепота.

— Простите? — повернулась она к нему.

— Номер, — пояснил Алессандро, протягивая ей стакан с соком.

— Он очень…

— Да? — спросил он, заметив, что Эмили пытается избежать прикосновения его руки.

— Ммм… — Эмили подбирала слова, чтобы не обидеть хозяина, которому, возможно, нравился подобный стиль. — Дизайнер и не старался создать такое впечатление.

Алессандро усмехнулся.

— Что ж, тогда давайте перейдем в более, уютный уголок. Не волнуйтесь, — одарил он ее поистине волчьей улыбкой, которая меньше всего была способна успокоить. — Конечно, вряд ли можно назвать мою спальню уютной… она почти такого же размера, как эта комната. К счастью, здесь две спальни, и одну я велел переделать под кабинет.

— Понятно. — Эмили смотрела, как Алессандро вынимает какие-то документы из папки, и гадала, почему единственное, что ее занимает, — это его загорелые и ловкие руки…

— Снова замечтались, Эмили?

— Простите.

— Прошу вас обратить внимание на тот факт, что приглашаю вас в мой кабинет, где мы и приступим к делу.

Взяв сумку, Эмили последовала за Алессандро, но, когда он открыл дверь следующей комнаты и остановился, пропуская ее вперед, невольно замедлила шаг — ей предстояло пройти совсем вплотную к Алессандро. Конечно, он был гораздо больше ее, но дело было скорее в той атмосфере уверенности, мужественности и властности, которую он создавал вокруг себя. Эмили проскользнула мимо него словно мышка и остановилась, делая вид, что разглядывает многочисленные технические новинки, заполнявшие комнату.

— Почему бы вам не присесть? — Алессандро указал на кожаное кресло возле стола красного дерева.

Эмили чопорно опустилась на самый краешек, зачарованно глядя, как Алессандро уселся в кресле с ленивой грацией голодного тигра.

— Начнем обсуждение? — спросил он.

Она аккуратно сложила руки на коленях и постаралась настроиться на деловой лад.

— Я здесь, как вам известно, для того, чтобы заключить наиболее выгодную для оркестра моей сестры сделку…

— И в первую очередь для самой вашей сестры?

— Да, конечно, но…

— Миранде требуются деньги, которые она получит по контракту, для того, чтобы купить скрипку и закончить обучение, не так ли?

— Грубо говоря, — да.

— А как еще это можно описать, Эмили? Но меня интересует другой вопрос: какая в этом выгода мне?

— Но это же было вполне очевидно, когда вы смотрели их выступление. Это превосходный оркестр…

— Без вас? — коротко оборвал ее Алессандро. — Откуда я знаю, насколько они хороши без вас? А что, если я скажу, что подпишу контракт только на том условии, если вы останетесь в их составе?

— Боюсь мои рабочие обязательства не позволят…

— Ах да, — спокойно согласился Алессандро. — Но об этом позже. А теперь давайте обсудим ситуацию с вашей сестрой. Как она собирается выполнять обязательства по контракту и продолжать обучение?

— Я здесь, как раз для того, чтобы удостовериться, что условия контракта позволят ей делать и то и другое — по крайней мере, в первый год.

— А потом она уйдет из оркестра, — проницательно заметил Алессандро.

— Она выполнит все условия контракта, — повторила Эмили. — Уверяю вас.

— И найдет время для практики, чтобы стать исполнительницей мирового класса? Почему-то я в этом сомневаюсь, — скептически проговорил он.

— Вы, видимо, понятия не имеете, что значит бороться за труднодостижимую цель, — возразила Эмили, проявляя профессиональную сдержанность ради сестры.

— Возможно, вы правы.

— Многим людям искусства приходится искать другую работу, чтобы оплатить обучение, — горячо продолжала Эмили.

— Не только им…

Но Эмили уже увлеклась своей ролью защитника.

— Вы делаете беспочвенные выводы, — бросила она обвинительным тоном.

— Вы даже не слушаете меня, — спокойно заметил Алессандро, — так откуда вам знать, что я думаю?

— Но вы уже решили для себя, что Миранда не сможет успевать и там, и там, — ответила Эмили, волнуясь так, как не волновалась со времен первого студенческого семинара. — Да, конечно, сейчас Миранда неважно себя чувствует, но, как только поправится, она исполнит все обещания.

— Вы говорите…

— Да, именно так, — горячо продолжала Эмили. — Я знаю сестру лучше вас… лучше кого бы то ни было… — Она замолчала, внезапно поняв, что любое мнение, — каким бы профессиональным оно ни было, — ничего не стоит, когда за ним стоят эмоции.

— Не сомневаюсь, что вы правы, — спокойно согласился Алессандро, весь воплощенная невозмутимость. В этот момент в дверь постучали. — Простите, Эмили.

Он вышел, и Эмили, наконец, перевела дух.

Никому до сих пор не удавалось так задеть ее за живое. Она все еще пыталась понять, как это удается Алессандро, когда он вернулся.

— Пойдемте, Эмили, — позвал он, — ужин готов.

— Кажется, мне пора идти. — Она принялась усердно искать в сумочке ключи, чтобы Алессандро не видел выражения ее лица.

— После ужина, — сказал Алессандро, протягивая ей руку.

Неужели она собирается воспользоваться этим приглашением?

— Пойдемте, — терпеливо повторил он. Предложение было заманчивым. Возможно, за ужином ей удастся расслабиться, подумать, собрать остатки благоразумия. Она приехала сюда ради Миранды, не так ли? А ужин — это же совершенно невинное, цивилизованное времяпрепровождение. Многие сделки заключаются во время еды, ей и самой случалось оказываться в подобной ситуации.

Заглушив голос разума, Эмили сказала себе, что ужин — это просто передышка, возможность собраться с силами для предстоящих переговоров. Но когда она вернулась в первую комнату, то поняла, что легким ужином дело не ограничится.

— Когда вы сказали об ужине, я думала… — Она замолчала, разглядывая обилие яств на огромном столе.

— А вы не проголодались? — поинтересовался Алессандро, идя вдоль стола и пробуя то одно, то другое блюдо. — Что до меня, то я бы поел. Угощайтесь, не стесняйтесь, — пригласил он Эмили, слизнув остатки шоколада с ягоды, — и продолжим обсуждение, — добавил он, улыбаясь так, что Эмили будто пронзило электрическим током. — Вы позволите дать вам несколько советов?

Она зачарованно смотрела на Алессандро.

— Так как насчет ужина? — невинно спросил он, слегка склонив голову.

— Я сама, — ответила Эмили, почти выхватив у него из рук предложенную тарелку.

— Креветок, синьорина?

— Неужели вы не принимаете «нет» в качестве ответа?

Взгляд Алессандро заставил кровь в ее жилах бежать быстрее.

— Расслабьтесь, Эмили. Я лишь исполняю то, что обещал. В частности, этот ужин.

— Я совершенно спокойна, благодарю вас, — возмущенно возразила Эмили и начала нервно накладывать салат себе на тарелку.

Разве она виновата, что эти прекрасно вылепленные губы обещали гораздо более заманчивое угощение? И этот уверенный подбородок… не говоря уж о широкой груди…

Немного погодя Эмили обнаружила, что ее ведут к горе булочек с шоколадной глазурью и искушающий голос Алессандро спрашивает:

— Вы любите шоколад?

— Обожаю, а что? — подозрительно спросила она.

Он пожал плечами и наложил ей на тарелку булочек, щедро полив их шоколадным соусом и сливками.

— У нас в Ферраре ежегодно проводится праздник шоколада, — им бесплатно угощают по всему городу. У нас даже есть музей шоколада, — вам стоит приехать посмотреть его. — Он вручил Эмили тарелку, не переставая насмешливо изучать ее лицо. — Что скажете?

— Спасибо. — Она принимала предложение отведать дивных булочек? Или что-то иное?

— Представьте себе, Эмили: тысячи килограммов превосходного шоколада обретают невероятные формы прямо у вас на глазах; художники со всей Европы приезжают, чтобы побороться за первый приз…

Он повернулся, чтобы налить им крепкого черного кофе из изящного серебряного кофейника.

— Итак?

Алессандро посмотрел Эмили прямо в глаза. Его выразительный рот изогнулся в улыбке. Пульс Эмили застучал в два раза чаще.

— Мне, черный, — выпалила она, уверенная, что Алессандро провоцирует ее.

Пробормотав «спасибо», она приняла чашку кофе и вновь увидела золотые глаза, лучащиеся смехом. Нет, она имеет все основания быть настороже, подумала Эмили и поспешно отвела взгляд.

К счастью, это была его последняя шутка, и можно было спокойно закончить ужин. Когда они вернулись в кабинет, Алессандро приглушил свет и включил музыку.

Эмили улыбнулась. Брамс. Значит, он запомнил слова матери о произведении, которое принесло Миранде победу на конкурсе.

Алессандро налил шампанского и уселся на диване напротив Эмили.

— Так лучше? — пробормотал он, глядя, как она пригубливает вино. — Вы, не против, если я сниму пиджак? — добавил он, расстегнув еще пару пуговиц у ворота рубашки.

— Нисколько. — Эмили напрочь, забыла о своей просьбе оставить шампанское на потом и смотрела, как Алессандро снимает пиджак на алой шелковой подкладке, расстегивает и вынимает запонки, кладет их на стол и закатывает рукава, открывая сильные руки, покрытые темными волосками.

Как же он был не похож на бледных, бесцветных директоров, с которыми ей доводилось иметь дело!

— Итак, Эмили, — начал он, — вы, в самом деле, уверены, что безумный план вашей сестры удастся? — четко выговаривая каждое слово, спросил Алессандро.

Она вздрогнула и выпрямилась.

— А вы собираетесь ей помочь в этом или нет?

— Без моей помощи ваша сестра не будет играть на так полюбившемся ей инструменте.

— Что вы хотите сказать?

Алессандро положил руки на спинку дивана и посмотрел на Эмили, чуть склонив набок голову.

— Почему бы вам для начала не присесть? — предложил он. — Вы ведь хотите помочь своей сестре, не так ли? Хотите, чтобы она играла на инструменте, который вы видели в магазине музыкальных инструментов в Гейдельберге?

Эмили побледнела.

— Откуда вы об этом знаете? — прошептала она.

— Я взял себе за правило узнать все о деле, прежде чем вступать в переговоры, — твердо сказал Алессандро. — Я никогда не оставляю ничего на волю случая.

Профессиональное чувство Эмили было уязвлено, но сейчас ее больше заботило будущее Миранды. Чего на самом деле хочет Алессандро Буззони? Зачем ему все эти хлопоты? И каким образом он так быстро сговорился с немецким мастером?

— Скрипка в Гейдельберге… — начала она, и голос у нее прервался, когда она вспомнила Миранду, играющую на старинном инструменте. — Почему вы сказали, что моя сестра никогда не будет играть на ней?

— Без моего сотрудничества, — напомнил Алессандро с загадочным видом.

— Я не понимаю.

— Присядьте, Эмили. Прошу вас.

— Мне кажется, для начала вам придется объясниться.

— Тот инструмент, о котором вы упомянули, — музейный экспонат, практически бесценный. Он выставлялся одним из самых знаменитых на данный день мастеров…

— Выставлялся? — переспросила Эмили. — Почему вы говорите об этом в прошедшем времени?

— Потому, что его там больше нет.

— Вы хотите сказать, что он вернулся в музей?

— Не совсем.

— Тогда что же? — Взгляд Эмили требовал незамедлительного ответа.

Но Алессандро молчал и только смотрел на что-то за ее плечом.

Она медленно обернулась, и глаза у нее расширились. В углу необычного треугольного кресла, подпертая двумя шелковыми подушками, стояла скрипка.

Сердце у Эмили заколотилось так, что ей стало трудно дышать. Она обернулась к Алессандро, потом снова назад… Нет, ей не чудится, это именно тот инструмент, на котором Миранда играла в Гейдельберге.

— Но вы сказали, что это музейный экспонат… почти бесценный, — пролепетала она, уже не заботясь о том, какое впечатление она производит на Алессандро. — Я не понимаю.

— Все имеет свою цену, Эмили, — пожал Алессандро плечами, внимательно изучая собеседницу.

Он ждал. Но чего? Чтобы она что-то сказала? Но что она скажет, когда все мысли от потрясения куда-то пропали, а сама она дрожит и не в силах унять этот трепет? Ко всему прочему Эмили не могла избавиться от ощущения, что она тоже музейный экспонат и на носу у нее болтается ценник с весьма приличной означенной на нем суммой.

— Вы купили ее? — наконец выговорила она.

— Я купил ее, — подтвердил Алессандро.

— Но зачем…

— Она входит в сделку.

— Входит в сделку? — недоверчиво выпалила Эмили. — О чем вы?

— Вы позволите мне объясниться?

Эмили сжимала и разжимала кулаки. Ей совсем не нравилось выражение его лица.

— Действительно, это было бы совсем не лишним, — сдавленным голосом согласилась она, словно уже почувствовала, что мечта Миранды может стать реальностью.

— Наилучший выход для вашей сестры, — иметь достаточно денег на обучение, чтобы не отвлекаться еще и на работу в оркестре.

— Ну да, — согласилась Эмили. — Но…

Алессандро заставил ее умолкнуть властным жестом.

— Позвольте мне закончить. Что, если я готов передать инструмент вашей сестре, скажем… в долгосрочную аренду?

Между ними повисла оглушительная тишина, пока голос Алессандро не прервал ее:

— Так что же вы скажете?

— А что ей придется сделать за это? — с подозрением спросила Эмили.

— Вашей сестре? Ничего. — Алессандро сжал губы, наблюдая, как она оправляется от первоначального потрясения и возвращается к нормальному состоянию.

Наконец Эмили привела мысли в порядок, и взгляд у нее стал рассеянным, когда она поняла смысл его слов.

— И что же должна сделать я?

Улыбка изогнула губы Алессандро. Эта девушка была такой яркой… такой хрупкой. Похожа, на редкий цветок, который он заметил за секунду до того, как на него наступить.

Он встал и прошелся по комнате. Ему надо время, чтобы подумать… а его нет. Открыв дверь, он вынул из небольшой кладовки букет.

Он заказал его специально для этого случая и вдруг понял, что у него дрожат руки. Ему нужна минута, чтобы подумать, что делать дальше…

Наконец Алессандро повернулся и вручил букет Эмили; в глазах у него зажглась надежда.

— Извините, Эмили, но я собирался подарить его раньше. — На ее лице была написана настороженность. Затея, которая задумывалась, как простое деловое соглашение, переросла в нечто большее. Если Эмили Уэстон примет его предложение, он станет счастливейшим человеком в Ферраре… нет, во всем мире.

— Зачем? — Эмили обрадовалась возможности спрятать лицо в ярких бутонах. — Никогда еще не видела такого прекрасного букета, — призналась она.

— Я хочу, чтобы вы согласились стать моей женой, — мягко объяснил Алессандро.

Секунд на десять оба, казалось, перестали дышать, а потом Эмили напряженно прошептала:

— Вы сошли с ума?

Алессандро криво улыбнулся, но гордость, воспитанная тридцатью поколениями предков, заставила его быстро взять себя в руки. Ни одна женщина в здравом уме не способна отказаться от возможности стать принцессой его страны.

— Насколько я знаю, пока нет, — проговорил он.

— А мне думается, наоборот.

— Я предупреждал, что у меня к вам предложение. Я не делал тайны из своих планов.

— Да, контракт… для моей сестры, с «Принц рекордз». — Эмили отстранила букет. Приняв его, она поощрит Алессандро к дальнейшим рассуждениям о волшебных перспективах, которые раскрываются перед ней.

— Меня ничто не связывает с компанией «Принц рекордз», — заявил Алессандро, смахивая несуществующую пылинку с лацкана пиджака.

— Что?

— Вы принимаете меня за директора компании, — разъяснил он. — Я не разубеждал вас… пока такое положение дел меня устраивало.

— Понятно. — Эмили с трудом переводила дыхание. — А теперь?

— Больше обманывать вас нет смысла, — признался Алессандро. — У каждого из нас есть нечто, что он может предложить другому. Пора перейти к существу сделки.

Эмили казалось, что кровь застыла у нее в жилах. Пусть ей двадцать восемь лет и она не замужем, но от своего принца она ждала не просто контракта… она желала любви, страсти, нежности, чувства на всю жизнь.

— Так кто же вы такой, черт вас подери? — яростно воскликнула она.

— Наследный принц Алессандро Буззони ди Феррара, — ответил он. — Не так-то просто выговорить… Эмили.

Она захлопнула рот и сунула букет ему в руки.

— Возьмите обратно ваши проклятые цветы! Моя сестра сейчас, возможно, в уязвимом положении, но позвольте уверить вас, Алессандро, я — нет.

— Ваша сестра сама поставила себя…

— Да как вы смеете судить ее? — выпалила Эмили, вскакивая на ноги. — У вас нет ни малейшего представления о том, как упорно и много она работает!

Алессандро показалось, что его поразило громом, и дело было совсем не в том, что никто никогда не разговаривал с ним в таком тоне. Нет. Просто при виде сверкающих глаз Эмили он испытал неодолимое желание перевести эту страстность в иное русло, чтобы они могли получить от нее больше удовольствия, нежели от обсуждения будущего Миранды.

Он что, влюбляется? Или уже влюбился? Был сражен этой женщиной в тот момент, как увидел ее на сцене?.. И яркий свет рампы не мог соперничать с сиянием ее красоты — красоты, которую он разглядел под слоями грима.

— Если вы позволите, я вызову для вас машину, — предложил Алессандро, не выдавая своих истинных чувств. — Я вижу, вы сейчас расстроены, так что мы вернемся к переговорам завтра, когда вы немного успокоитесь…

— Зря потратите время! — воскликнула Эмили.

— С вашего позволения, — Алессандро наклонился, чтобы поднять упавший букет, — я перешлю цветы вашей матери.

— Делайте с ними что хотите!

Однако позже, в лимузине, уносившем, ее домой по мокрым улицам, Эмили была вынуждена признать, что без финансовой поддержки талант Миранды раскрыться не сможет. Можно, конечно, попытаться получить стипендию для оплаты обучения, у японского профессора, но никто не оплатит Миранде покупку хорошего инструмента.

А если она выйдет за этого принца?.. Эмили яростно потрясла головой, потом нахмурилась, еще раз прокрутив в голове возмутительное предложение Алессандро. На самом деле, если подойти к этой затее спокойно, без эмоций, будущее Миранды будет обеспечено.

Следующий шаг — за Алессандро. Если его намерения серьезны, то необдуманный отказ Эмили не собьет его с толку: скоро он снова свяжется с ней, чтобы повторить свое предложение…

Интересно, насколько скоро?