Котировка страсти, или Любовь в формате рыночных отношений

Глава 29

Накладка случилась во время пересадки: из-за погоды рейс отложили на два часа. Этого можно было бы избежать, дождись Константин следующего дня и прямого рейса до Киева. Но он, по причине каких-то своих срочных дел, оказался вынужден возвращаться, как обычно, «немедленно». И, разумеется, Шлепко, очевидно, пришлось очень постараться, чтобы все организовать за двадцать минут. Впрочем, Карина ничего не сказала по этому поводу. У нее не было причин ни торопиться с отъездом, ни откладывать тот, а значит — она была вполне удовлетворена планами мужа (которого все еще не привыкла так называть). К тому же, отдых вполне мог перейти в ту фазу, когда начинает утомлять отдыхающего, а ей бы этого не хотелось. Не было никакого желания портить настолько великолепные ощущения, и она легко и спокойно согласилась на поспешный отъезд.

Вот поэтому они сейчас и сидели здесь — в vip-терминале, ожидая, когда разрешат их рейс. Хотя, сидела она, Константин спал, очевидно, комфортно устроившись головой на ее коленях. Охранники расположились на стульях немного поодаль, не «маяча» своим присутствием, но и не забывая о своих обязанностях, наблюдая и изолируя Соболевых от еще нескольких ожидающих рейса.

Сама Карина сидела на небольшом диванчике, который облюбовала, едва войдя в зал. Этим и воспользовался Константин, заявив, что дома ему отдыхать будет некогда в первые сутки. После чего и устроился на ней, как на подушке. Впрочем, Карина не возражала. По правде сказать, она начала привыкать к их постоянному контакту и близости, не физической, душевной. И подозревала, что впадает в зависимость от этого ощущения защищенности и душевного комфорта. А самое странное, что с каждым днем это все меньше ее пугало. Потому она лишь усмехнулась, наблюдая, как Костя устраивается. И вот теперь — он спал, а она лениво и как-то вяло думала, перебирая его волосы пальцами.

Эти две недели отдыха изменили что-то в ней. Еще пока не очень явно. Не так, что всякий, глянув Карине в глаза, это понял бы. Но факт оставался фактом. Мужчина, который сейчас спал на ее коленях, перечеркнул все ее прошлое и дал возможность жить иначе. Он дал ей новую жизнь. Она уже не была просто Кариной — очень дорогой, элитной содержанкой и проституткой. Не была бесправной игрушкой членов садо-клуба Картова. Даже не Дашей, обреченной терпеть насилие отчима и шантаж «спасителя». Нет.

Теперь она была Соболевой, и вот от этого ей было немного страшно, да.

Не за себя. За того мужчину, который сделал для нее почти невозможное. Он требовал, чтобы она перестала бояться. Почти ультиматумом вынудил игнорировать окружающих и их мнение. Но так ли просто ей это было сделать, как ему сказать? Ее репутации ничто повредить не может по одной простой причине — у шлюхи таковой просто не имеется. Бизнесмену же, дельцу, вращающемуся в определенном круге, об этом стоит думать.

Костя же даже слышать такого не хотел. А значит, Карине придется вести себя так, словно она никого не знает, и никто из тех, кто может повстречаться им в этом круге общения — никогда не измывался над ней и не платил за статус своей любовницы. Чтобы они ни делали и какие намеки не отпускали бы. Сложно? Не для нее.

Продолжая гладить его волосы, Карина опустила глаза — Костя продолжал спать, легко нахмурив во сне брови. За последние несколько дней она не раз замечала такое выражение на его лице. Отказ от курения не прошел для Соболева бесследно. Хотя, ей не на что было жаловаться — ни единого разу, ни жестом, ни взглядом, Константин не выказал своего раздражения или напряженности при ней. И наблюдая за этим, Карина все больше понимала, что не сумеет отказать этому человеку ни в чем. И не потому, что он заставляет, а оттого, что просит, и готов идти на уступки или лишения вместе с ней.

Пугало ли ее это? Да. И сильно. Но этот страх проигрывал в сравнении с кое-чем иным…

Возможно, у кого-то, на пути встречалось немало таких мужчин, кто знает? И те женщины воспринимали подобное поведение и отношение к себе как должное. Карине же таких не попадалось. Кроме него, Константина. Мужчины, который стал ее спасителем, ее защитником и ее опорой. И все это не по просьбе, а по собственному решению. Мужчины, который стал ее мужем. Правда, наверное, вернее сказать, который сделал ее своей женой.

Могла ли она отказать ему в чем-то, если он ни разу не отказал ей ни в чем? А страх… Разве ей надо привыкать терпеть? Тем более что, в кои то веки, в противовес страху в ее жизни появился человек, ради которого перетерпеть можно.

Карина отняла ладонь от волос Кости и осторожно коснулась кончиком пальца хмурых складок между бровями. Будто и хотела, и боялась те разгладить.

— Ты — мой…

Эти тихие, едва слышные слова сорвались у нее непроизвольно. Наверное, как продолжение всех тех мыслей, которые кружились в голове. Она и сама не смогла бы сказать, произнесла их, или только подумала. «Мой муж, мой человек, мой любимый…»

Сколькими бы определениями Карина могла бы продолжить эту робкую и, в то же время, такую собственническую фразу? Но так ничего и не добавила больше.

Испугалась. По-настоящему испугалась того, что он мог услышать, проснуться. И понять. Понять то, что она чувствует. То, что сама Карина не до конца понимала. То, что полностью отдавало ее в его власть и руки.

Но, вроде бы, боялась Карина напрасно. Константин продолжал спокойно спать. Его дыхание осталось таким же размеренным и глубоким и на лице, все еще хмуром, не дрогнул ни одни мускул.

Немного этим успокоенная, Карина откинулась на спинку дивана, и продолжила прежнее занятие, гладя его волосы следующие минут сорок. Пока к ним не подошел один из администраторов, чтобы тихо сообщить о начале посадки.

Он реально вовремя исчез оттуда. Какой-то гад сдал его Соболеву. Хорошо, хоть, что он был очень аккуратен и нигде не оставил явных следов. И ни разу лично не встречался с информатором.

Пусть теперь Соболев погадает, кто же это на него охотится. Пусть понервничает. Узнает, что такое страх неизвестности своей судьбы. Прочувствует на своей шкуре.

И все же, кто бы мог подумать, что этот контракт подвернулся так вовремя? Задержись он в области Соболева еще на два дня — и его бы засекли. И попробуй, повоюй против всех этих силовиков, купленных Соболевым с потрохами.

Нет, судьба бережет его, однозначно. И он не так глуп, чтобы идти ей наперекор. Он подождет, пересидит. И когда вся эта суматоха утихнет, когда внимание цепных псов Соболева ослабнет — вернется, и нанесет всего один удар. Смертельный.

Курить хотелось так, что ломило челюсть и дергалось правое веко. Невротик, блин.

Хорошо, что предстоит куча работы. Максиму, конечно, не позавидуешь, попадет под раздачу, но что поделаешь, придется парню терпеть.

Константин отдавал себе отчет в состоянии собственного настроения, но полностью подавить раздражительность выходило лишь в присутствии Карины. Тот ее взгляд, в первый их ужин в его доме, ему не забыть до конца жизни, и Соболев ни за что не пожелал бы вновь лицезреть ее страх, вызванный его поступками или криками.

Нельзя сказать, что и с другими людьми он вспыхивал без повода, нет. Константин умел держать себя в руках. Однако было бы ложью заявлять, что он сейчас доброжелателен и расслаблен в общении с окружающими.

Ну и ладно. Перетерпит. И он. И они, эти самые окружающие.

Стараясь отвлечься, он посмотрел на Карину, лежащую на соседней подушке.

Наблюдать за спящей женой не просто вошло в его привычку, это уже стало какой-то навязчивой идеей. Константин не раз пренебрегал собственным отдыхом и делами только ради того, чтобы лишнюю пару минут посмотреть на нее. И сколько раз он так поступал с ее первого появления в его доме, вряд ли уже можно было сосчитать.

Так получилось и сегодня. Где-то, на несколько этажей ниже, ждал его Шлепко, ждали очередные важные дела и контракты, вот-вот должен был подъехать Боруцкий, у которого, так же, имелось к Константину какое-то дело. Но Соболев, еще на Мальдивах планируя сразу же по прилету заняться всем этим, совсем не спешил покидать спальню номера. Собственно, он даже из кровати не выбрался, куда затащил Карину, едва они добрались сюда.

Он ликовал. Нет, не потому, что совсем недавно занимался любовью с Кариной, хоть и это было прекрасным поводом для великолепного настроения. Но имелось событие и грандиозней. Такое, что даже отвлекало от навязчивого желания закурить.

Она его любила. Карина признала это. Пусть пока и только себе, похоже, вообще, испугавшись слов, которые ненароком произнесла вслух.

Именно так он решил расценить шепот жены, услышанный тайком. И ничто не могло убедить Соболева в другом толковании. Он с ней жил, в конце концов, и уже научился понимать, что стоит за долгими взглядами и молчанием Карины.

Однако и услышать подтверждение своих догадок было очень приятно.

Кто б знал, чего ему стоило остаться неподвижным в том аэропорту, когда он услышал ее тихое: «Ты — мой». И сколько усилий пришлось приложить, чтобы продолжать притворяться спящим. Костя и до этого скорее дремал, чем полноценно спал, а уж после такого признания… Ни о каком сне уже не шло и речи.

Пока Карина полностью довериться ему, он однозначно закалит свою волю и терпение до крепости титана.

Пожалуй, эти слова были лучшим, что он слышал. Первое место его топа великолепных новостей. Конечно, если Карина в глаза ему скажет что-то, наподобие: «Я люблю тебя, Костя», этому признанию придется подвинуться на строчку вниз в рейтинге. Но пока, делая поправку на реальность и вероятность событий, вот эта фраза уверенно заняла лидерскую строку.

Карина заворочалась у него под боком и, открыв глаза, сонно и с удивлением посмотрела на Костю.

— У тебя же уйма работы была? — Хрипло прошептала жена, вздернув брови.

— И есть. — Усмехнулся Костя. — И, поскольку, я уже задержался, наверное, придется проторчать в офисе и половину ночи. Придешь в гости? — Он обвел пальцем контур ее скулы, легко щекоча.

— А ты хочешь? — Карина вновь прикрыла глаза.

Видимо, и перелет, и он сам ее измотали.

— Не хотел бы, не звал. — Константин решительно отбросил одеяло и сел на постели. — Ты не в курсе, что там с домом. — Тут же переключился он на другое. — Скоро отделку закончат?

— Макс уверяет, что остались последние штрихи. — С закрытыми глазами ответила она. — Я собиралась сегодня вечером поехать проверить.

— Вот, как раз, потом зайдешь, и все расскажешь. — Решил Константин, параллельно одеваясь.

Карина только хмыкнула в ответ на его распоряжения, но и не отказалась, что Костя воспринял согласием.

Ремонт закончили через неделю, и Константин, пожалуй, впервые, вернувшись в дом, ощутил, что ему есть дело до того, где спать и проводить время. Вышло еще лучше, чем ему казалось, когда он рассматривал эскизы Карины. Все было к месту, без пафосности, мишуры и нарочитой роскоши. Удобно, функционально, сдержанно, и при этом — красиво. Даже он, по сути, профан в дизайне, признал это.

Осматривая «сдаваемый объект», как окрестила это его жена, Константин мимоходом поинтересовался тем, о чем раньше как-то не задумывался — настолько ли же хорошо Карина разбирается в финансах, по распоряжению которыми получала первое образование? Он помнил, как восхищался этим ее умением Картов. Однако вопрос, определенно, не вызвал восторга или энтузиазма.

— Я самостоятельно распоряжаюсь своими активами, — отвернувшись, сдержанно заметила Карина, — так что, думаю, ты вполне можешь найти ответ для себя, изучив мою финансовую историю.

Из этого скупого объяснения он сделал вывод, что экономика приносит ей меньше удовольствия, чем занятие интерьерами, и решил пока не затрагивать эту тему. Его жена имела право выбирать, чем заниматься для своего развлечения. Константина же полностью устраивало то, что сейчас она все больше улыбалась и жила с какой-то легкостью, которая стала ощущаться в каждом движении и жесте. Словно она перестала контролировать себя ежесекундно. Будто ушла напряженность, которой не было видно, но отсутствие которой ощущалось подобно свежему ветру после душной жары. И он не желал спугнуть эти изменения, да и Валентин советовал не усердствовать и не требовать ответов, как бы ни хотелось заполнить все белые пятна в ее мыслях, желаниях и биографии.

Тем же принципом он руководствовался и в разговорах о ее чувствах. То есть, не было таких разговоров. Костя не признавался и не подавал виду, что слышал ее тогда, в аэропорту, предоставив Карине возможность сохранить душевное равновесие и комфорт.

У них появилось несколько новых, совместных привычек. Например, хоть первоначальная цель появления балкона в спальне утратила актуальность, они оба облюбовал это место для утреннего кофе. Да и весенняя погода, улучшающаяся с каждым днем, способствовала этому. И Константин с удовольствием проводил там время, наблюдая за жизнерадостными огоньками в глаза Карины, без всяких признаний ощущая ее чувства. Их совместные занятия теннисом продолжались, а еще, Карина перестала чересчур настороженно воспринимать разговоры о рыбалке, на которую он все же планировал ее вывезти.

Но и очень хорошо понимая ее, Константин иногда оказывался в полном ауте от поступков своей жены.

Именно так вышло с его намерением подарить ей обручальное кольцо. Памятуя о совете Валентина, Соболев не стал ничего покупать самостоятельно, а привез Карину в ювелирный, предварительно, трижды оговорив ей мотивы своего поступка. Он давил на то, что желает наглядно утвердить ее новый статус. Подчеркнуть, что она под его защитой, своего мужа. И, кроме того, он хочет подарить ей кольцо, чтобы немного скрасить впечатления от скромной свадьбы.

Ну, ладно, он хитрил. Никакой свадьбы не было, как таковой, и ехидный взгляд Карины подтверждал, что она не забыла этого.

Константин предложил посетить любой ювелирный магазин, который бы она пожелала, не ограничивая ни именем ювелира, ни страной. Однако Карина, не сразу, кстати, положительно восприняв саму идею, в итоге заявила, что желает посетить самый простой ювелирный отдел в том торговом центре, в котором ей уже довелось побывать.

Константин решил, что она шутит. Имея «дружеские» связи на всех уровнях, влияющих на бизнес своего региона, Соболев прекрасно знал, насколько «качественными» являются продаваемые там украшения. Были, конечно, и у них пара нормальных ювелирных под крылом Борова. Точки, которые он держал, так сказать, для «своих» людей на случай экстренной необходимости, если так можно было выразиться. Правда, Константин не знал, есть ли такие в том торговом центре. Но и в этих магазинах выбор проигрывал любому, мало-мальски нормальному ювелирному магазину Европы.

Однако, как бы Константин не пытался переубедить Карину, она не изменила своего мнения: или у нее не будет обручального кольца, или же он даст ей самой то выбрать, и именно в этом магазине.

Психанув, пусть и только в душе, Константин махнул рукой на ее прихоть. Честно говоря, Соболев почти не сомневался что, увидев выбор, она сама передумает. Однако Карина сумела наглядно продемонстрировать ему то, что Костя еще не понял и трети ее внутренних размышлений.

Ювелирный, который «курировал» Вячеслав, в том центре был, в конце концов, один из самых престижных магазинов города, да и области, если уж на то пошло. К их приходу готовились — встречать «дорогих гостей» вышел сам Боруцкий, последний год, усиленно работающий над тем, чтоб легализировать большую часть своего бизнеса и самому стать «добропорядочным бизнесменом». Хотя, имея от этого выгоду и помогая Вячеславу в таком стремлении, Константин так же хорошо знал, что и полностью рвать с криминалом Боров не собирался. Скорее, страховался от повторения довольно неприятного инцидента, случившегося с ним пару лет назад.

Впрочем, знакомя Карину с Боруцким, Константин опустил все эти подробности, представив его своим партнером. Она молча приняла это, ничего не уточняя, хоть Костя и не сомневался, поняла больше, чем было сказано. Однако в тот момент его больше заинтересовала и насторожила реакция самого Вячеслава на знакомство. Соболеву совершенно не понравилось, как Боров посмотрел на его жену.

Нет, тот не преступил ни одной допустимой черты, и наблюдал за Кариной не так, как наблюдают за интересующей женщиной. Во внимательном взгляде Борова не было сексуального интереса или насмешки, если уж на то пошло, хоть Константин был уверен, что Вячеслав уже осведомлен о прошлом Карины.

Однако что-то во взгляде Борова было. И, пытаясь понять, что же именно, Константин позволил Карине самостоятельно отправиться к витринам. Магазин был пустым, если не считать их с Боровом, девушки-консультанта, и охраны Соболева. Так что угрозы Костя не видел, к тому же, Карина и так ясно дала понять, что не приветствует вмешательство Соболева в свой выбор. И он сосредоточился на Боруцком.

Тот, видимо, поняв это, молча приподнял раскрытые ладони, словно демонстрируя, что ничего и в мыслях не имеет. Но Константин недоверчиво вздернул бровь. Он был бы полным дураком, ведись на подобные взгляды в бизнесе. И тут не собирался верить.

— Я никаким боком не лезу на твою территорию, и с моей стороны твоей жене ничего не грозит. — Тихо проговорил Вячеслав, видя его недоверие. — Я помню, чем тебе обязан. Всегда помогу, если будет надо.

Учитывая, что изначально та помощь была «выпрошена» под дулом пистолета, Костя несколько сомневался. Совсем чуть-чуть. Хотя, не кривя душой, мог сказать, что Боров его всегда восхищал. Вылезти из того дерьма, в которое Вячеслава бросили свои же, подставив. В одиночку, практически, да еще и вновь взять власть над большей частью группировок области в свои руки — на такое не всякий способен. Еще и обойти охрану Соболева так, что никто ничего не заметил. После того случая Константин и взялся за детальную разработку Никольского, полностью переманив Бориса на свою сторону и, фактически, сделав его начальником всех своих охранных отделов. Хотя до этого покупал у того лишь информацию.

— Однако…? — Константин краем глаза следил за тем, как Карина уверенно проходит мимо основных витрин.

— Я просто хочу с ней поговорить, когда и тебе, и ей будет удобно. Твоя жена знает многих, возможно, она сможет помочь мне узнать кое-что об одном человеке.

— О ком именно? — Заинтересовался Соболев.

Но их обоих прервал удивленный вопрос девушки-консультанта.

— Вы уверенны?

Похоже, сама девушка была вовсе не уверенна, даже испуганна. Она растерянно смотрела сейчас в их сторону, наверняка, предупрежденная хозяином о важности этих покупателей.

Вопреки ей, Карина, кажется, была полностью уверена в своем выборе. А о том, что выбор этот сделан, явно свидетельствовало кольцо, которое она держала в пальцах, вертя из стороны в сторону, рассматривая.

— Да, это именно то, что я хотела. Спасибо. — С усмешкой ответила она девушке.

Скосив глаза на него, Карина аккуратным движением одела кольцо на безымянный палец правой руки. И вытянула ту, любуясь украшением уже так. Константин шагнул в ее сторону, чтобы оценить выбор жены, но Карина тут же спрятала ладонь и с усмешкой покачала головой, выразительно указав пальцем на кассу. Напоминала об оплате и ее решении о покупке.

А с его места не было видно, что она там выбрала. Но вот Вячеслав, так же наблюдая за развернувшимся действом, кажется, понял побольше Соболева. И теперь смотрел на Карину иначе, с удивлением, как и его продавец, но и с весельем. Особенно заметно то стало, когда он обернулся к Косте.

— Не уверен, что у тебя есть деньги, чтобы оплатить это кольцо, — с ухмылкой заметил Боров.

Константин с сомнением приподнял бровь. При желании, они могли купить весь этот отдел, да и центр, если уж на то пошло. Так что ирония Вячеслава была ему непонятна.

— Давай, я тебе его подарю. — Сдавленно, судя по всему, от смеха, предложил Боруцкий. — В оплату долга и помощи, так сказать…

Костя одарил Вячеслава выразительным взглядом, решив, что надо срочно посмотреть, что там Карина выбрала. Неужели у Борова имелось что-то, и правда, стоящее? Действительно эксклюзивное? Возможно, она заметила то еще во время прошлого посещения, и теперь просто решила купить понравившееся украшение?

— Это мой подарок жене. — Отвергнул он щедрость Борова. — Итак?

— Сорок. — Продолжая ухмыляться, Вячеслав назвал цену.

Константин хмыкнул. Сорок тысяч. Могла бы выбрать и подороже что-то. Вот только Боров то с чего так давится?

— Тебе наличными или на официальный счет? Декларировать будешь? — Усмехнувшись, уточнил он.

— Не думаю, что налоговиков заинтересует прибыль в сорок гривен, Соболь, они мне простят этот недочет. Гони живыми деньгами. Раз не хочешь подарком взять.

— Сколько?!

Константин решил, что не так понял. Но ухмыляющееся лицо Вячеслава опровергало эту теорию. Резко повернувшись, он подошел к Карине.

Это что же она выбрала?!

Его жена упрямо сжала губы и твердо встретила взгляд Константина, кажется, не собираясь демонстрировать покупку, пока он не расплатиться за нее.

Приглушенно выругавшись, Костя вытянул из бумажника пятисотенную купюру и бросил на стеклянный прилавок.

— Сейчас я сдачу дам. — Тут же забеспокоилась молоденькая девушка.

Боров тихо угорал, наблюдая за ними. И это, честно говоря, раздражало Соболева. Захотелось курить, но он лишь хрустнул пальцами.

— Оставьте.

Раздраженно отмахнувшись от продавщицы, Костя требовательно посмотрел на жену и протянул руку. Вздохнув, Карина опустила свои пальцы в его протянутую ладонь.

На ее руке кольцо выделялось. Простое. Мать твою, даже, не серебряное, какой-то сплав, «выдающий себя» за серебро. Обычный, широкий, плоский ободок, с тремя словами, отштампованными по периметру.

Константин рассматривал то, наверное, минуты две.

И не сказал ни слова. Не смог. Только крепче сжал ее ладонь и молча увел из этого магазина, под веселым взглядом Боруцкого. Ему хотелось ее обнять, но и это Костя оставил до того момента, когда окажется с Кариной наедине.

И еще, он теперь точно знал, что другого кольца Карина никогда не выберет, как он ее не уговаривай. А он и не будет этого делать.

Потому как Костя знал, что в Бога и Провидение Карина не верит. И слова «спаси и сохрани», выдавленные на дешевом металле, обращены к нему. Сам ведь настоял, что кольцо — его символ.

Он продолжал следить за событиями в области Соболева, однако, за прошедшие недели, ситуация изменилась мало. Бдительность охранников пока не снижалась. И ему оставалось лишь ждать. Но он не собирался терять время. Нет.

Он продолжал вести наблюдения, да. Но и взялся за новый контракт, прекрасно понимая, что сейчас путь в область заказан. Жизнь научила его терпеть и ждать наиболее благоприятного момента. И тот настал. Правда, вовсе не тогда, когда он мог бы думать, и не такой, как мечталось, но кто ж придирается к подаркам Судьбы?

— Я слышал, вы не особо любите Соболева?

Телефонный звонок на номер, предназначенный лишь для заказчиков, разбудил его. Три часа ночи.

Но тема разговора оказалась слишком интересной, чтобы возмущаться.

— А вы любите?

— Очень, — это прозвучало ехидно. — И хотел бы сделать ему подарок.

Он промолчал, будучи не совсем уверенным, чего именно хочет добиться ночной клиент такими разговорами.

— Мне было непросто найти вас, похоже, Соболев всем больше выгоден живым, чем мертвым. Никто и слышать о нем не хочет. О вас же ходят иные слухи.

Судя по голосу, говоривший усмехнулся.

— А вы? — Уточнил он у непонятного абонента.

— Я, к несчастью для вас, так же отношусь к большинству. — «Покаялся» звонивший. — Однако спешу вас заверить, что, несмотря на это, у меня есть интересное предложение.

Он вновь ответил молчанием.

— Вижу, вы выжидаете, что ж, разумная позиция. Мне, так же, пока… пока, Соболевым более выгоден живым. Однако у меня есть для вас работа. Заказ, которым вы сможете достаточно сильно ему допечь.

— И что же это за заказ?

— Я хочу, чтобы вы убили его жену, Карину.

Он не сдержался — расхохотался.

— Он женился на этой шлюхе?! Блеск, Соболев всегда был романтиком!

— Поверю на слово. Как я знаю, вам он известен лучше.

Голос звучал немного отстраненно, но его это уже не интересовало. Такая новость напомнила Афган и то, за что его засудили.

— Тем не менее, меня интересует, беретесь ли вы за дело? — Ему не дали много времени на размышления.

— Сейчас неудачное время, — поделился он тем, что знал. — Охрана слишком насторожена и…

— Да, я в курсе ваших затруднений. — Прервали его. — Не волнуйтесь, вам помогут. Если это все, что мешает.

— Да. Я согласен.

— Хорошо. Я свяжусь, когда все будет улажено, и передам конкретные инструкции.

Звонивший отключился.