Красные против Черных

Разоблачение

Лея неслась по небу как комета, прекрасная и опасная. Она махала крыльями как стрекоза, лишь бы быть подальше от предателя. Ей жизненно необходимо было вымотать себя, чтобы не чувствовать жжения, раздирающего грудь. От дикой боли хотелось разорвать грудную клетку, чтобы вынуть источник мучений – глупое доверчивое сердце.

При этом она понимала, что ей не в чем винить Маррика, ну кроме того, что он бездушная с…скала! Он ей честно вечером сказал, что его не интересует истинная связь, во всяком случае, не сейчас. Так чему она так удивилась сегодня утром?

Да, она ему отдалась, как и сотня других дурочек до нее. На что она надеялась? Что их близость что-то изменит для него? Да ведь он замороженный к… кактус, такой же колючий! Лея осознавала, что она сама практически соблазнила Мара, потому что хотела его до умопомрачения. Каждое нервное окончание в ее теле звенело от напряжения рядом с ним, там в водяной капсуле, когда он смотрел на нее с мальчишечьим восторгом от того приключения, в котором они оказались вместе. Вместе! Они вместе сбежали от стажей, вместе мчали в воде, уворачиваясь от острых скал только благодаря его дару. Он был в этот момент таким искренним в своей радости, таким открытым и близким. Она чувствовала его, вдыхала, слышала, как колотится его сердце. Оно у него есть, она знала это точно. Но почему же оно осталось наглухо закрытым для нее даже после этой сказочно прекрасной ночи.

Лея даже не думала, что близость между мужчиной и женщиной может быть такой полной, всеобъемлющей, а уж описать то удовольствие (жалкое слово), которое подарил ей истинный своими бесконечно нежными ласками, она и вовсе не могла.

«Наивная простушка! – посмеялась над собой Лея, – Это для тебя близость была первой. Для него ты одна из многих. К тому же совершенно неопытная и доступная! Зачем я ему такая!»

Обида, злость, отчаяние вырвались из ее пасти огненным вихрем, сжигая по пути к Уграду прошлогоднюю траву на полях.

Девушке нестерпимо захотелось улететь прочь от всех, туда, к солнцу, где она навсегда сможет быть драконом, забудет о суете, деньгах, отце, обо всем неприятном, что причиняет страдания. Но тут она вспомнила насмешливые слова Мара

«Может быть, я даже вернусь к тебе как-нибудь потом, раз ты жить без меня не можешь…»

Пусть идет на все четыре стороны, а она будет счастлива! Ему назло! А то возомнил о себе. Красавец! Пф… Можно подумать, он один такой. Щедро одарен?! Ха! В ней силы и мощи больше!

Впереди замаячили Уград и амфитеатр. Лея вспомнила, что поддалась Мару и проиграла ради него индивидуальные соревнования. Как же в этот момент она пожалела об этом.

«Я самая глупая и доверчивая на свете… Не удивлюсь, если они вообще все подстроили», – окончательно раскисла Лея. Ей стало стыдно перед командой, но все-таки больше всего она злилась на Мара.

«Почему он такой верткий?! Как было бы здорово подпалить его самодовольную физиономию!» – мысленно ругалась она.

Поляны для приземления дракона у лагеря не было, поэтому Лея решила, что будет садиться прямо в него и в воздухе перекинется в девушку. Она уже так делала на практиках полетов, вызывая завистливые ахи студентов и нервные учителя.

Лея вернулась как раз вовремя. Она увидела на дороге рядом с палаточным лагерем запряженную карету, около нее стоял отец, он что-то говорил начальнику стражи господину Милорику, по правую руку от которого мялся Джорик со своей походной сумкой.

«Собрался улизнуть! Размечтался!» – зашипела про себя на воришку Лея, плавно снижаясь прямо к тесной компании.

Стоило ей ступить своими изящными ножками на тропинку невдалеке от кареты, мэр зычным голосом загремел:

– Лея, где тебя носило? Я же сказал, что заберу тебя утром! Я обещал подвезти до города господина Милорика с сыном. Ты нас всех задерживаешь!

– Во-первых, папа, ты сказал, что утром мы поговорим. Во-вторых, с Джориком я в одну карету не сяду! Он меня вчера бросил! Это было так жестоко! Мое сердце разбито. И я всю ночь летала, чтобы успокоиться, – даже особо не стараясь сдерживать слезы, выпалила Лея, ведь ее действительно жестоко бросили, а кто – это уже нюансы. Теперь ей не нужно будет держать лицо перед родителями, можно будет спокойно пореветь навзрыд.

– Что? – удивился отец и бросил на Джорика гневный взгляд. Не известно, что больше возмутило мэра, что его дочь посмели бросить, или что его посмели оставить без щедрого выкупа.

Джорик от неожиданности только беззвучно открывал рот как глупая рыбешка, зато нашелся господин Милорик:

– Дорогой Зауррик, молодые бранятся – только тешатся. Помирятся они еще раз сто до свадьбы. Не будем вмешиваться в дела молодых.

Начальник стражи ловко подхватил мэра под ручку и повел к карете. Лея заметила Феда в кустах, который строил ей страшные рожи и показывал пальцем на сумку Джорика. Лея хоть и была расстроена, но соображала хорошо. К тому же очень хотелось сделать кому-нибудь гадость, поэтому недолго думая, она схватила жениха за руку, в которой он судорожно сжимал ремни сумки и запричитала:

– Дорогой, пусть родители едут, давай останемся здесь до конца игр, пообщаемся без свидетелей, вдруг ты передумаешь меня бросать!

– Что? – на этот раз грозно заорал мэр, вырываясь из захвата Милорика.

– Да отстань от меня, – одновременно с мэром завопил Джорик, пытаясь избавиться от вцепившейся в него бывшей невесты. В момент этой возни Лея специально выпустила его руку, но схватила ручку сумки и дернула на себя, а потом и вовсе упала на землю. Джорик повалился сверху. Пока он пытался встать с девушки, мэр и Милорик смотрели во все глаза на эту кучу малу и не знали, как подступиться к молодым. Лея же времени не теряла, нащупала в сумке кубок и выпихнула его наружу. Ценный трофей упал с легким звоном на пыльную дорожку. Тут как раз со стороны лагеря подошел Свадрик, к нему из кустов выскочил Фед.

– Что здесь происходит? – равнодушно поинтересовался ректор Черных, оглядывая странную картину: придавленная неуклюжим Джориком к земле Лея, рядом валяется кубок, а над всем этим возвышаются с открытыми ртами двое драконов, облеченных властью.

Джорику все-таки удалось подняться. Он принялся активно отряхивать свою мантию. Лея тоже мигом подскочила и схватила кубок. Наивно хлопнув глазками, она спросила бывшего жениха:

– Милый, откуда в твоей сумке пропажа?

– Я не знаю, откуда он взялся, – заблеял Джорик.

– Возможно, он там и валялся… – попытался защитить сына Милорик.

– Я видела, как он выпал из сумки Джорика! – продолжая хлопать глазками, заверила Лея, не обращая внимания на отца, который и подмигивал, и мотал головой, пытаясь остановить дочь. Но девушка вдохновенно изображала дурочку.

– Я тоже видел, – подтвердил Фед, слегка прячась за плечом Свадрика, который с легкой усмешкой сказал:

– Поздравляю, господин Милорик, вы нашли вора.

– Зачем тебе это было нужно? – возмутился мэр.

Отец попытался остановить глупого сына, но Джорик никогда не отличался сдержанностью. Ему только дай слово!

– Это все из-за Леи! Она специально проиграла в индивидуальных состязаниях, потому что Мар ее истинный, и ему нужна была победа любой ценой. А должны были выиграть мы! Это наша награда! – капризно надув пухлые губы, прогнусавил Джорик и даже ножкой притопнул.

Начальник охраны закатил глаза с досадой. А мэр растерянно залепетал:

– Что ж. Мы нашли пропажу, разобрались, что это лишь детские шалости. Можно разъезжаться по домам.

Лея только хотела возмутиться, но ее опередил Свадрик. Говорил он медленно, но так веско и решительно, что у Леи закрались подозрения, что он оказывает на Зауррика и Милорика магическое воздействие.

– То есть, господин начальник стражи, когда вы полагали, что вор мой ученик, вы считали, что это не проказы студентов, а серьезное преступление? Настолько серьезное, что посадили подозреваемого, против которого у вас был всего лишь мотив, за решетку на всю ночь, но раз преступление совершил ваш сын, вы тут же вспомнили про возраст.

Милорик откашлялся, выпятил грудь вперед и парировал:

– Мой сын хорошо воспитан, он не нуждается в деньгах. Уверен, это был розыгрыш.

– Или он хотел подставить Маррика, который, между прочим, тоже из хорошей семьи, и до шестнадцати лет получил прекрасное домашнее воспитание. А теперь он сирота и его можно обижать? Давайте допросим вашего сына и узнаем, как так получилось, что он украл кубок. Я помогу с допросом. Я очень сильный телепат, – вкрадчиво проговорил Свадрик и с усмешкой посмотрел на мэра. Тот покраснел и как-то слишком уж засуетился.

– Господин ректор совершенно прав. Нужно отвести Джорика в участок, допросить и судить. Каждый должен платить за свои поступки. Уверен, господин Милорик, вы и сами справитесь с допросом. Не так ли?

Джорик явно не хотел ехать в участок, сидеть в клетке и уж тем более отвечать за свои поступки. Услышав мэра, он загнусавил:

– Папа, какой суд? Это все из-за нее. Я не собирался. Она меня разозлила. А тут кубок один без охраны. Оно само собой как-то получилось…

Мэр нетерпеливо схватил Джорика и буквально закинул в карету.

– Давайте не будем устраивать представление, нужно все сделать по закону, – обратился он к посеревшему папаше.

Милорик бросил на Зауррика разгневанный взгляд и процедил сквозь зубы:

– Как скажете, господин мэр.

Только они хотели усесться в карету, к счастью, позабыв про Лею, как Свадрик покашлял за их спиной. Мэр и начальник стражи с опаской обернулись.

– Господа, а вы не хотите освободить моего студента и извиниться перед ним?

Милорик из серого превратился в бордового, но выдавил из себя:

– Конечно, господин ректор…

– Не надо его освобождать. Он уже ушел, – перебила Лея жалкие потуги начальника стражи изображать вежливость.

– Как ушел? Сбежал? – тут же оживился Милорик, – Откуда тебе известно?

– Я сама ему помогла. Я еще ночью узнала, кто украл кубок, – отрезала Лея и прямо посмотрела в глаза безопаснику. Тот нахмурился и начал надвигаться на девушку, в каждом его жесте была угроза.

– Так значит, только что мы просмотрели увлекательный спектакль? – недобро усмехнулся он.

Лея не стала прилагать усилий, чтобы изобразить на лице вежливое равнодушие, она торжественно кивнула.

– А ты, значит, пособница преступника? Соучастница побега? Тебя тоже следует задержать, – злорадно объявил Милорик.

– Она освободила невиновного, сделала за вас вашу работу, избавив вас от необходимости извиняться, – вступился за дочь мэр.

– Он прав, – поддержал Свадрик и подмигнул Лее. Это было неожиданно и пронзило девушку, будто острым копьем.

«Он все знает про меня и Мара. Но почему же он не снял тогда Мара с соревнований? Ведь наша истинность делала его слабым…» – понеслись мысли девушки вскачь. А господин Милорик устремился как разъяренный бык к карете:

– Отлично. Давайте поторопимся, господин мэр, мне еще нужно допросить преступника.

Послышалось нытье Джорика. Но тут заржали лошади, и карета дернулась с места и понеслась прочь.

Лея с опаской посмотрела на ректора Черных, тот подошел к ней ближе и прямо спросил:

– Тебя мучает какой-то вопрос? Озвучь его.

У Леи зашевелились волоски на макушке. Как жутко жить рядом с телепатом. От него ничего не скрыть…

– Если вы знали про нас с Маром, почему не выгнали его из команды? Он же поддался, и вы это наверняка знаете. Почему не ругали его?

– Знаю. Но ведь и ты поддалась, – слегка приподняв бровь, откликнулся Свадрик и пошел по тропинке в сторону студенческого лагеря, – А ругать не стал, потому что считаю истинность даром небес, который заслуживает не каждый. Я знаю о чем говорю, мне уже пятьсот лет, и я вот-вот сойду с ума от одиночества. Мар тоже это поймет, он уже догадывается…

– Мне все равно! Я его не прощу! – гордо вскинув голову, заявила Лея.

Ректор Черных усмехнулся. Девушка так и не смогла понять, что значила эта усмешка: надменность умудренного опытом взрослого или печаль несчастного одиночки.

– Тебе решать, – тихо проговорил Свадрик и ускорился. Им навстречу уже спешил Рорик.

– Что происходит с утра пораньше? – поинтересовался ректор Красных.

– Вора поймали, мы можем продолжать соревнования, – не сбавляя хода, снизошел до ответа Свадрик, проходя мимо Рорика.

– Отлично, нужно сообщить организаторам, – обрадовался красный дракон и поспешил вслед за черным. А на Лею накатила новая волна переживаний и сожалений. Ведь ее команда может проиграть из-за излишней доброты и доверчивости глупой влюбленной девчонки.

– Мар действительно сбежал? – отвлек Лею от горьких мыслей Фед, оказавшийся рядом, стоило взрослым драконам удалиться.

Она лишь кивнула. Нахлынувшие воспоминания о жестокости, равнодушии истинного после такой сладкой близости горькими непролитыми слезами сжали горло, не давая вымолвить ни слова. Но чем больнее было внутри, тем выше поднимался подбородок девушки.

– Но зачем? Ты же ему должна была сказать, что мы нашли настоящего вора. А как же учеба? – не унимался Фед, засыпая девушку вполне логичными вопросами.

– Я все ему сказала. Откуда мне знать, что творится в его голове?! Это ты у нас телепат! Он потребовал, чтобы я помогла. Сказал, что ему ничего не нужно. Он хочет походить по миру. И ушел! – зло крикнула Лея, тут из-за поворота по тропинке к ним выбежала запыхавшаяся Джерри.

– Что у вас здесь происходит? – удивленно окинула она подругу и подозрительно смерила строгим взглядом Феда. Парень пожал плечами и снисходительно бросил:

– Девчонки… Вы такие неуравновешенные. Как с вами вообще можно общаться?

И поспешил в сторону палаток Черных.

Джерри с недоумением перевела взгляд своих ясных, голубых глаз на Лею, а та не в силах больше сдерживать в себе накопившийся шквал обиды, горечи, разочарования и отчаяния порывисто обняла подругу и разревелась.

Джерри несколько мгновений стояла столбом, но рыдания не заканчивались, плечи Леи дрожали, она тихонько подвывала в голос. Рыжая бережно обняла свою блондинистую подругу и принялась ласково поглаживать по голове, тихим голосом приговаривая:

– Лея, милая, все будет хорошо. Я уверена. Ты умная, красивая, у тебя влиятельный папа. Что бы ни случилось, у тебя все будет хорошо. Милая…

Минут пять казалось, что потоку слез не будет конца, но нет ничего вечного, закончились и слезы. Лея отстранилась от подруги, платье которой в районе плеча было мокрым насквозь.

– Прости, что набросилась на тебя, ничего не объяснив, – шмыгая носом, начала Лея, ей было трудно говорить, но после истерики накатила слабость, захотелось лечь, поэтому девушка потихоньку поплелась в сторону своей палатки.

– Так что произошло? – напомнила о себе Джерри, примериваясь к неспешной походке подружки.

– Мар… Мы закрепили связь, и он меня прогнал, выкинул из своей жизни как грязное белье…

Горло опять сдавило, а глаза защипало. Лея подставило лицо солнцу, несколько раз глубоко и медленно вдохнула, еще медленнее выдохнула и попросила:

– Джерри, я не хочу ни с кем разговаривать. Хочу поспать. Ты не могла бы разбудить меня, когда возобновятся состязания… И не рассказывай никому про нас с Маром…

– Конечно, – грустно вздыхая, откликнулась Джерри. Она погладила подругу по плечу, и та скрылась в своей палатке.

Закрыв глаза, Лея практически сразу провалилась в спасительное забытье, но успела услышать злые слова подруги:

– Неужели все драконы бараны?

Странно было слышать такие обвинения в адрес мужчин от Джерри, ведь она была неунывающей ни при каких обстоятельствах, вечно смеющейся драконицей.

«Неужели Мару удалось сломать даже ее?» – с горечью подумала Лея засыпая.

Состязания возобновились после обеда. Как ни старалась Джерри накормить Лею, та так и не притронулась к еде. На стадионе девушка немного ожила, с интересом наблюдая за выступлениями. Но это был не день Красных.

Данрик, сильный дракон земли, вышел на арену первым. Он легко на глазах у изумленной публики вырастил из семечка редкий и привередливый шарши. Считалось, что это растение можно встретить только высоко в горах, а цветет оно раз в сто лет при температурах около нуля. Легенды гласили, что те, кому посчастливилось увидеть это чудо, обязательно обретут истинную пару, а те, кому уже повезло, будут счастливы в своей связи.

Дану удалось заставить шарши расцвести. Это было невероятно. Но сам цветок выглядел довольно блекло: грязно-зеленая серединка пряталась между узкими коричневыми лепестками. Стебель и листья шарши были чем-то средним между укропом и морковкой. Так что внешний вид этого легендарного чуда подвел Дана.

Зато Вольрику из команды Черных удалось поразить зрителей! Легко и непринужденно этот сильный телекинетик заставил их летать. Не всех. Выборочно. Сначала счастливчики испугались и в панике смешно замахали руками и ногами, но покружившись в воздухе над головами своих друзей и близких минут пять, они сориентировались и пришли в неописуемый восторг. Провожали Вольку шквалом аплодисментов.

За Вольриком вышел Лаврик, он тоже был драконом земли, как и Дан, но не стал тратить силы на редкие растения. Он поиграл с газоном арены, который изрядно вытоптали лошади, а после и участники соревнований. По его воле газон сначала стал ровным, зеленым по всей своей площади без проплешин от конских копыт, затем по краям трава устремилась в рост, стебли стали изгибаться как змеи, закручиваться как торнадо, сплетаться в причудливые узоры. Зрители только и успевали, что охать и ахать.

Баррике с ее телепатией было трудно выходить после такого триумфа, простого с точки зрения силы и великолепного в разрезе зрелищности. В отличие от Феда, Баррика не приготовила ярких и крупных аксессуаров и не смогла сделать шоу из своего испытания. Она угадывала имена зрителей, их возраст, профессии. Ни разу не ошиблась, но смотреть на это было скучно.

Положа руку на сердце, Лея должна была признать, подготовились Черные лучше.

– Блин, нужно поучиться у соперников в организации индивидуальных выступлений, – пробормотал сидящий рядом Звездарик, у которого все переломы за два дня срослись, и он чувствовал себя уже настолько хорошо, что пришел поддержать ребят. Все-таки регенерация у драконов отменная.

«Жаль, с сердцем так не работает», – подумала Лея.

Когда судьи объявили, что победа в этом состязании достается Черным, девушка не удивилась и, конечно, не удивилась она победе Мара в индивидуальном зачете.

Как бы она ни относилась к этому самовлюбленному бездушному дракону, он в своем владении стихии был великолепен. Но каждое воспоминание о нем будто отправляло ее сердце прокручиваться в мясорубке, а в этом случае на раны еще и посыпали солью из мук совести и стыда перед командой. Если бы она не поддалась, у Красных был бы шанс.

Под насмешки Черных команда Леи покинули амфитеатр, повесив носы. Молчаливой шеренгой они шли к своим палаткам, чтобы собрать вещи и вернуться в город, Лея брела последней. Даже Джерри не выдержала слишком унылого вида подруги и, попрощавшись, сбежала в общежитие. Зато неожиданно к Лее подошел Рорик. Пожилой ректор по-доброму улыбнулся девушке, его мудрые, немного хитрые глаза будто в душу заглядывали, а вопрос заставил Лею усомниться, не телепат ли он.

– Милая, не стоит корить себя во всех бедах разом…

Девушка не знала, как много знает Рорик или, возможно, только подозревает, поэтому ответила как можно более нейтрально:

– Я подвела команду. Мы могли бы победить, но именно я лишила Красных награды. Мое выступление должно было быть сильнее.

Лее было особенно муторно на душе из-за того, что она лишила товарищей шанса ради прожженного эгоиста.

Рорик по-отечески потрепал юную драконицу по плечу и заметил:

– Каждый получил, что заслужил. Значит, Черным важнее было победить. И эта победа останется на их совести. Вы еще молоды и слишком эмоциональны, поэтому пока не поняли, что здесь нет побежденных. Красные выиграли, возможно, даже больше, чем золотую посудину.

– Что же мы выиграли такого особенного? – не сдержала иронии Лея.

– Опыт! Ведь вы же теперь знаете, что нужно быть готовыми ко всему, когда речь идет о конкуренции, а еще каждый из вас понял, готов ли он лично на все ради победы, или все-таки лучше отступит, чтобы остаться собой.

Глаза Леи снова наполнились слезами. Стену ее сдержанности разрушило восхищение. Какой Рорик мудрый! Не зря ректор и учитель самого короля. Она хотела поблагодарить его за разговор, но чертово горло опять сжалось, скукожилось, будто это оно, а не сердце, разбито и перемолото безжалостным к…кулинаром.

– А ты, милая, не грусти. Ты же сильная. Он вернется…

У Леи от удивления глаза стали больше золотых монет, но задетая гордость тут же отреагировала:

– Мне ни до кого нет дела! Я никого ждать не собираюсь.

Рорик улыбнулся и, попрощавшись, зашагал прочь.

А разозленной Лее хватило запала, чтобы собраться и доехать до дома. Она почувствовала облегчение, стоило ей оказаться в своей комнате с удобной просторной кроватью, заваленным учебниками рабочим столом у окна, на которое мама заботливо повесила полупрозрачные розовые занавески и поставила вечно цветущие фиалки в горшках. Уютно и по-девичьи. И здесь можно не притворяться. Заперев изнутри засов, Лея рухнула на кровать и позвала:

– Мурзик!

Тишина.

– Муууризик! – повторила она попытку. Ей так хотелось обнять теплого пушистого дракошку и уснуть под его вечную болтовню. Но никто не откликнулся на ее призывы. В панике она кинулась вниз к слугам. Но довольные улыбки на их лицах подтверждали страшные слова, что вот уже сутки, как никто не видел родового духа, донимающего всех своими внезапными появлениями.

Сказав, что устала и хочет спать, Лея поднялась к себе, тихо легла на кровать, свернулась калачиком и прикрыла глаза. Сон не шел, слез не было, была пустота, вокруг и внутри. Ничего не хотелось, даже жить…

Она не реагировала на приглашение к ужину, к завтраку, к обеду и снов к ужину. Потом прибежала Джерри и стала требовать, чтобы Лея собиралась на зачет к учителю Кройрику. Но даже энергичная, вечно позитивная подруга не смогла достучаться до несчастной девушки. На слишком настойчивые крики рыжей драконицы она прошептала только:

– Меня все бросили. Даже Мурзик…

Джерри ушла. Вернулась после двух приглашений от обеспокоенных родителей на семейные трапезы.

– Кройрик поставил тебе зачет автоматом за участие в Играх. Я ему сказала, что ты заболела. Он передавал тебе, чтобы ты не переживала зря. Ты проявила себя достойно. Слышишь?

Лея нервно рассмеялась. Достойно? Она ради и…индюка предала команду!

– Послезавтра экзамен по анатомии! Я приду за тобой и не уйду без тебя! Ты меня поняла? Готовься!

– У меня даже учебника нет, – снова истерично рассмеялась Лея. Она прекрасно помнила, что Мар нагло присвоил ее книгу себе.

Джерри ушла, сказав, что лекции лучше. А они у Леи в идеальном порядке.

Девушка же продолжала лежать с закрытыми глазами, не замечая суетящихся родителей, лекаря, слуг. Кто-то хотел накормить ее, кто-то расспрашивал, что с ней. Но все эти драконы, как и сама жизнь, были ей неинтересны. Она перебирала воспоминания о Маре, каждый его жест, фраза, отпечатавшиеся в ее памяти, были как бесценное сокровище и как самое страшное проклятье.

Утопая в жалости к себе, Лея, наконец, погрузилась в сон, еще не зная, что именно он перевернет всю ее жизнь.