Крутая парочка

Глава 23

Аманда Сейвард почувствовала его присутствие прежде, чем увидела. Страх сковал мышцы, словно смирительная рубашка, мешая повернуться.

Он стоял в тени гостиной; лунный свет, проникая через окна, падал на него, но тем не менее Аманда не могла разглядеть его лицо. Он ничего не говорил и не двигался, словно считая, что это поможет ему оставаться незамеченным. Она вспомнила, как думала в детстве: “Если я не буду шевелиться, меня никто не увидит”.

Может быть, если она притворится, что не замечает его, он исчезнет?

Стараясь не спешить, Аманда направилась в столовую. Она не слышала звука его шагов по паркету, но когда обернулась, то увидела, что он стоит в тени коридора, наблюдая за ней.

Аманда задерживала дыхание до тех пор, пока ей не показалось, словно кто-то ее душит. Потом она с ужасом осознала, что так оно и есть. Его большие руки стиснули ей горло. Аманда вцепилась в эти беспощадные руки, пытаясь освободиться, но он снова притянул ее к себе, собираясь повалить на пол. Каким-то чудом ей все-таки удалось вырваться, и она бросила на него взгляд через плечо, прежде чем побежать. Это был Энди Фэллон с багровым отечным лицом, остекленевшими глазами и вывалившимся изо рта языком.

Проснувшись, Аманда спрыгнула с кушетки и налетела на старинный морской сундук, служивший ей кофейным столиком. Царапая себе горло, она расстегнула “молнию” хлопчатобумажного свитера, который надела, так как он придавал ей ощущение безопасности. Тело под свитером было покрыто потом.

Наконец Аманда осознала, что произошло, и из глаз ее хлынули слезы. Она столько раз проходила через эти муки! Неужели они никогда не кончатся? Опустившись на колени, Аманда закрыла лицо руками.

Она так устала! Физически, душевно, эмоционально. Устала от бессонницы, стресса, ночных кошмаров и чувства вины.

На мгновение Аманде захотелось, чтобы рядом оказался кто-то, с кем можно было бы разделить это непосильное бремя. Нелепая фантазия! Ей суждено быть одинокой, хочет она того или нет. Судьбу не интересуют чьи-то мнения, нужды и пожелания.

Она сидела на полу в темноте, дрожа от напряжения и холодного пота, стараясь не плакать, так как от этого не было никакого толку. Плач — всего лишь трата энергии, которую она не может себе позволить. Это был один из немногих полезных уроков, преподанных ей отцом.

Аманда закрыла глаза и стала делать дыхательные упражнения, стараясь успокоиться. Некстати пришло воспоминание о сильной руке на ее плече. Она видела темные глаза Сэма Ковача, смотрящие на ее отражение в зеркале дамской комнаты, слышала тревогу в его голосе. На мгновение она позволила себе представить ощущение, которое могла бы испытать, положив ему голову на грудь и застыв в его объятиях.

Ковач казался ей надежным, как скала. Аманда сомневалась, что его вообще можно выбить из колеи. Но она не станет прибегать к его помощи. Он последний человек, которому она позволила бы заглянуть ей в душу, чтобы попытаться приручить копошащихся там змей. Ей суждено справляться с ними собственными силами, что она и делала очень долгое время. Просто сейчас она чувствовала себя такой усталой и одинокой…

Вздохнув, Аманда заставила себя подняться и обойти комнаты на первом этаже. Она бродила по молчаливому дому, как зомби, ничего толком не видя и смутно сознавая, что ищет нечто, не поддающееся обнаружению. Вернувшись в гостиную, Аманда долго стояла, тупо уставясь на стену, где висели фотографии, сделанные ею в течение многих лет. Черно-белые снимки, пейзажи и натюрморты. Как сказал бы психотерапевт, проекция внутреннего “я” фотографа.

Время шло незаметно. Аманда не знала, как долго простояла там — пять минут или час, — когда позвонили в дверь. Звук испугал ее: она не понимала, происходит ли это наяву или в очередном ночном кошмаре.

Звонок прозвучал вновь. С бешено колотящимся сердцем Аманда подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стоял Ковач. Не будучи уверенной, что ее воображение не играет с ней шутку, она тем не менее открыла дверь и молча уставилась на него.

— У вас горел свет, — заговорил Ковач, смущенно и встревоженно глядя на нее. — Я понял, что вы не спите. Разве я ошибся?

Аманда машинальным движением попыталась поправить волосы.

— Я… э-э… заснула на кушетке.

— Тогда прошу прощения, если я вас разбудил.

— Что вам нужно, сержант?

Ковач переминался с ноги на ногу, ссутулившись и держа руки в карманах пальто.

— Для начала было бы неплохо оказаться в тепле.

Поежившись, Аманда шагнула назад, позволяя ему войти. Посмотрев в зеркало, висящее над столиком в холле, она пришла в ужас. Темные круги вокруг глаз, бледная кожа, спутанные волосы, затравленный взгляд. Лучше бы сержант застал ее обнаженной — тогда он, по крайней мере, не обратил бы особого внимания на лицо, выдающее душевное состояние.

— Я не оторвал вас от… от важного дела? — осведомился Ковач.

“Если и оторвали, то от терзавших меня демонов”, — подумала Аманда.

— Что вы здесь делаете?

— Просто оказался поблизости.

Увидев в зеркале, что он внимательно смотрит на нее, она резко повернулась; боль в шее и плече заставила ее поморщиться.

— Плимут за пределами вашей юрисдикции.

— Я не на службе. У меня здесь друзья. Вы знаете Джона Куинна?

— Знаю.

— У меня возникла к нему пара вопросов по поводу вашего парня — Энди. Я все еще не уверен, что он умер в одиночестве и по собственной воле. Конечно, мог произойти несчастный случай. Но если он был не один, значит, кто-то сбежал с места происшествия, и я хочу узнать, кто это, и задать ему несколько вопросов.

Аманда одной рукой разгладила складки на свитере, а другой провела по волосам. Ей была ненавистна мысль, что Ковач видит ее такой… такой уязвимой. Это слово пульсировало у нее в голове, словно нерв, по которому ударили молотком.

— И что же вам сказал мистер Куинн?

Аманда не могла себя заставить посмотреть ему в глаза, как будто он и без того не видел, в каком она состоянии. “Если я не буду шевелиться, меня никто не увидит…”

— У него есть кое-какие мысли. — Ковач пожал плечами. — Вообще-то я не слишком верю в психоанализ. Порой люди совершают преступления просто потому, что у них гнилое нутро. А порой их подталкивает к этому прошлое.

— Психоанализ иногда помогает выявить серийных убийц, — сказала Аманда. — Но сейчас вы имеете дело не с серийным убийцей — и вообще не с преступлением.

— Семья Фэллон могла бы с вами не согласиться — двое ее членов умерли неестественной смертью в течение недели, — заметил Ковач. — Как бы то ни было, уходя от Куинна, я вспомнил о вас, лейтенант.

— Почему?

— На панихиде я забыл спросить, просмотрели ли вы досье, которое вел Фэллон, расследуя дело Кертиса — Огдена?

— Вы собираетесь сообщить мне, что Огден был тайным любовником Энди и потенциальным серийным убийцей?

— Просто я пытаюсь вникнуть во все имеющиеся факты, чтобы составить как можно более четкую картину. Я уже давно понял, что, если следователь сосредоточивается только на одном аспекте дела, он рискует упустить самое существенное. Так вы заглянули в досье или нет?

Аманда смотрела в сторону своего кабинета, испытывая жгучее желание войти туда и закрыть за собой дверь.

— Нет. У меня не было возможности.

Ковач попытался заглянуть ей в глаза, но у него ничего не получилось.

— Не могли бы мы где-нибудь присесть? Не обижайтесь, лейтенант, но, судя по вашему виду, вы в этом нуждаетесь.

— Если бы я пригласила вас сесть, это бы означало, что я не возражаю, чтобы вы задержались здесь надолго, — нахмурилась Аманда. — А я возражаю.

Ковач пожал плечами:

— Тогда вы садитесь, а я постою. Вы выглядите очень… неустойчиво.

Он обнял ее за плечи и подвел к резному дивану у стены. “Уже третий раз за день Ковач прикасается ко мне, и я позволяю ему это…” — подумала Аманда. Она чувствовала себя маленькой, хрупкой и беспомощной. Можно было просто приказать ему уйти, но что-то не позволяло ей это сделать. Гнев, горечь и стыд соседствовали с желаниями, в которых Аманда редко признавалась самой себе.

— Я искал копию досье в доме Энди, — продолжал Ковач. — Хотел знать, что именно он расследовал, как к этому относился, не подвергался ли угрозам — все, что могло дать мне какое-то представление о его жизни и душевном состоянии. Но досье не было, а его компьютер исчез. Не знаете, куда он мог деться?

— Понятия не имею. Может быть, Энди оставил его в машине или отдал в ремонт… Возможно, конечно, что компьютер украли.

— Украли, чтобы не дать мне увидеть имеющиеся в нем данные? — Ковач взял со стола резную фигурку Санта-Клауса и стал ее разглядывать. Аманда вздохнула.

— Утром я займусь досье. Это все, сержант?

— Нет.

Отложив фигурку, он подошел к ней, приподнял ее голову за подбородок и наконец посмотрел в глаза.

— Как вы себя чувствуете?

“Чувствую, что у меня кружится голова и пульс стучит в горле. Чувствую себя уязвимой. Господи, опять это слово!..”

— Прекрасно. Я просто устала и хочу лечь. Ковач медленно провел указательным пальцем у нее перед глазами, как утром в ее кабинете. Вверх и вниз. Вдоль и поперек. Его левая рука все еще держала ее за подбородок.

— Не обижайтесь, лейтенант, но для красивой женщины вы выглядите паршиво.

Аманда подняла брови:

— Почему я должна на это обижаться?

Ковач не ответил. Его взгляд скользнул по ушибам и царапинам на ее лице, задержавшись на губах.

Аманда отвернулась.

— Вам пора уходить, сержант.

— Пора, — согласился он. — А то вы, чего доброго, потребуете у моего начальства отстранить меня от работы за то, что я сделал вам комплимент. Но сначала я попрошу вас кое о чем.

Собрав последние остатки воли, Аманда умудрилась придать лицу властное выражение, служившее ей повседневной маской. Но это не обескуражило Ковача.

— Назовите меня Сэм. — Уголок его рта слегка приподнялся. — Просто чтобы услышать, как это звучит.

“Я не могу хотеть этого! — подумала она, чувствуя, как страх сжимает ей горло. — Я не могу в нем нуждаться!”

— Вам пора уходить… сержант Ковач.

Он не сдвинулся с места. Аманда тщетно пыталась прочитать его мысли. Наконец Ковач отпустил ее подбородок и выпрямился.

— Позвоните мне, если найдете в этом досье что-нибудь интересное.

Она поднялась, и ей тут же пришлось опереться на спинку дивана, чтобы унять головокружение. Ковач задержался у двери.

— Спокойной ночи… Аманда. — Он пожал плечами и усмехнулся. — Что значит очередное отстранение от службы для старой клячи вроде меня?

Когда он вышел, в холл ворвалась струя холодного воздуха. Аманда заперла за ним дверь и прислонилась к ней, все еще ощущая на подбородке тепло его пальцев. Слезы жгли ей глаза.

Аманда медленно поднялась в спальню, переоделась в ночную рубашку, включила ночник и выпила таблетку снотворного. Потом она легла на левый бок, обхватив руками свободную подушку и чувствуя себя мучительно одинокой.

“Спокойной ночи… Сэм”.