Куколка

Глава двадцать четвертая

— Америка! — Мог произнесла это слово так, словно констатировала чью-то внезапную смерть.

Ной обнял ее за плечи, чтобы подбодрить. Он отчаянно пытался придумать, что бы сказать, чтобы новость не казалась ей такой ошеломляющей.

Он вошел в сизый от дыма паб «Баранья голова» как раз перед закрытием. Гарт выпроваживал последних засидевшихся посетителей, а Джимми убирал стаканы. Гарт тепло поприветствовал Ноя, сказал, что Мог в кухне, готовит бутерброды с сыром для позднего ужина, и предложил гостю бокал виски, чтобы согреться — вечер был прохладный.

Как только за последним пьяницей закрылась дверь, ее тут же заперли и все отправились в кухню. Мог обрадовалась, увидев Ноя. Она взяла у него пальто и подтолкнула поближе к печке.

Ною показалось, что женщина так и сияет; перед его отъездом во Францию она призналась ему, что Гарт предложил ей руку и сердце, и это, во всей видимости, полностью изменило ее. Мог даже одеваться стала по-другому: теперь на ней было светло-серое платье в едва заметную белую полоску. Хотя изменения были не такими уж значительными, этот цвет необычайно шел ей. Мог больше не напоминала забитую домохозяйку.

Она жестом пригласила всех за стол, а сама стала разливать чай. Потом Мог принялась расспрашивать Ноя о поездке.

Всю обратную дорогу домой он уверял себя в том, что было настоящей удачей узнать, куда увезли Бэлль. Но когда он рассказал все, что ему удалось выяснить, и увидел ужас на лице Мог, он почти пожалел о том, что встретил Лизетт и расспросил ее о Бэлль.

— По крайней мере, Америка — цивилизованная страна, — заметил Гарт, изо всех сил пытаясь подбодрить Мог. — Бэлль сможет сбежать от тех, кто ее туда привез, и обратиться за помощью в полицию.

— Вы абсолютно правы, — согласился с ним Ной, обрадовавшись тому, что Гарт тоже не опускает руки. — Лизетт сказала, что Бэлль сильная духом девушка. Держу пари, она что-нибудь придумает. Возможно, она даже писала вам, просто письма не дошли, поскольку бордель Энни сгорел.

Лицо Мог немного просветлело.

— Я об этом не подумала! Завтра дождусь почтальона и спрошу у него, что они делают с теми письмами, которые не смогли доставить адресату, — сказала она. — Но где именно в Америке находится Бэлль? Страна большая.

— Должно быть, в Нью-Йорке, — предположил Ной. — Именно там все и происходит.

— Я мог бы поехать туда на ее поиски! — воскликнул Джимми.

Ной отметил, что в глазах парнишки блеснул огонек.

— Не мог бы, — негромко возразил Ной. — Нью-Йорк — огромный город, ты понятия не имеешь, откуда начинать поиски. Нам остается надеяться на то, что Лизетт что-нибудь узнает от человека, который увез туда Бэлль.

Все замолчали. Тишину нарушало лишь потрескивание углей.

Первой заговорила Мог.

— Мы будем сообщать миссис Стюарт о своих подозрениях по поводу того, что ее Эми находится в Брюсселе? — спросила она у Ноя.

— Мне кажется, я должен это сделать. — Ной вздохнул. — Но мне это не по душе — она будет безутешна. Как и остальные матери.

Когда Ной проснулся на следующее утро, первое, что он вспомнил — напряженное лицо Мог. Он пару минут лежал в постели, размышляя о том, можно ли еще чем-то помочь Бэлль и другим пропавшим девушкам.

Ной знал, что его редактор с радостью опубликует еще одну статью на основе информации, полученной в Париже, но статья только доставит удовольствие читателям, которые любят истории о торговле людьми. Она не прольет свет на местонахождение девушек, не поможет их освободить. На самом деле если эту статью прочитают те, кто стоит за похищением людей, и Лизетт, и Козетт тут же заподозрят в том, что они доносчицы. Он, Ной, может навлечь на женщин беду и в том случае, если обратится в полицию, а на руках у него не будет неоспоримых улик, чтобы начать расследование.

Он не мог рисковать жизнью и безопасностью Лизетт и ее сына. Лицо этой женщины постоянно стояло у него перед глазами, и его чувства к ней очень напоминали чувства к Милли. Ной жалел, что не взял у Лизетт адреса, по которому мог бы ей писать, тогда по крайней мере он мог бы признаться ей, как сильно она ему нравится, и напомнить о том, что он говорил совершенно серьезно, когда предлагал увезти ее из Франции. Но писать в лечебницу не годится — письмо из Англии скорее всего перехватят. Ной чувствовал: выхода нет, нужно ждать, когда Лизетт сама с ним свяжется.

Ну почему ему суждено влюбляться в женщин, у которых какие-то проблемы? Каждый день Ной встречал обычных девушек и женщин, которые работали медсестрами, швеями, продавщицами в магазине или служили в конторе. Девушки любили его, он был симпатичным, с хорошими манерами. Тогда почему же эта магическая искра не вспыхивала между ним и одной их них?

Бэлль тоже размышляла над своей судьбой. Мисс Фрэнк поступил заказ от двух сестер, владелиц «Анжелики», на десяток шляпок в форме розы.

— Теперь я готова тебе заплатить, — с широкой улыбкой сказала мисс Фрэнк. — В противном случае я не смогу пользоваться твоими прекрасными эскизами и просить тебя помогать мне делать шляпы. Я похвасталась сестрам, что у меня новый модельер, и им не терпится посмотреть на остальные твои работы.

Бэлль хотела бы радоваться и ликовать, но вместо этого испытала приступ настоящего ужаса, подумав, что Марта может наведаться в «Анжелику», увидит там ее шляпки, а владелицы магазина скажут ей, что их шляпница нашла нового модельера, девушку-англичанку.

— Вы сказали, как меня зовут и что я из Англии? — спросила Бэлль.

— Я бы ни за что не призналась в том, что ты англичанка, — ответила мисс Фрэнк. — Они гордятся тем, что у них шикарные французские вещи. Но я так обрадовалась, что им понравилась твоя шляпка, что стала невероятно болтливой, поэтому могла проговориться, что тебя зовут Бэлль. А почему ты спрашиваешь?

— Я бы предпочла, чтобы никто не знал, как меня зовут и откуда я родом, — взволнованно произнесла девушка, осознавая, что может вызвать у мисс Фрэнк недоверие.

— Ты очень скрытная, — заметила пожилая женщина, но тут же махнула руками, как будто это ее не касалось, и стала обсуждать, какого цвета им сделать шляпки.

Немного позже мисс Фрэнк пообещала Бэлль платить доллар в день и еще двадцать пять центов каждый раз, когда будет продаваться шляпка, сделанная по ее эскизам.

— Знаю, это не очень много, — извиняющимся тоном сказала женщина. — Но это все, что я могу предложить.

Когда в октябре немного похолодало, Бэлль могла бы чувствовать себя по-настоящему счастливой, если бы не ее тревога из-за отношений с Фальдо. Ей нравилось работать с мисс Фрэнк. Девушка гордилась тем, что умеет делать шляпы. Оказалось, что у нее настоящий талант. Еще ей было приятно пополнять свои сбережения — Бэлль знала, что каждый заработанный доллар приближал ее отъезд из Нового Орлеана.

Однако как бы ни пыталась она угодить Фальдо, он не становился к ней добрее. Бэлль была идеальной любовницей: она льстила ему, расспрашивала о работе, пыталась заставить его расслабиться, старалась всегда хорошо выглядеть по вечерам на тот случай, если он объявится. Но Фальдо по-прежнему не предупреждал ее о своем следующем визите. Теперь он приходил так поздно, что даже не удосуживался переброситься с Бэлль парой слов, а сразу же ложился в постель.

Еще Фальдо часто бывал пьян и, если ему не удавалось возбудиться, винил во всем Бэлль. Снова и снова ей приходилось прикусывать язык — она боялась высказать ему то, что на самом деле о нем думала. Утром Фальдо не задерживался даже для того, чтобы выпить кофе.

Однажды вечером Бэлль попыталась вызвать его на откровенный разговор, чтобы узнать, почему он так изменился.

— Раньше ты радовался нашим встречам, был добрым и любящим, — начала девушка и разрыдалась. — Неужели ты не помнишь, как хорошо нам было у Марты, когда ты оставался на всю ночь? Если ты больше ничего ко мне не чувствуешь, я могла бы уехать отсюда и попытаться найти работу, чтобы самой себя содержать.

— Ты можешь найти работу только в одном из борделей на Робертсон-стрит, — презрительно усмехнулся Фальдо.

— Как ты можешь говорить мне такие обидные вещи? — всхлипнула Бэлль. — Я переехала сюда, потому что думала: я небезразлична тебе. Что я сделала такого ужасного? Почему ты сравниваешь меня с этими изможденными ведьмами?

Бэлль показалось, что Фальдо вот-вот ее ударит, когда он сделал в ее сторону пару шагов. Но он вовремя остановился и отвернулся.

— Я иду спать, — сказал техасец. — Я очень устал. Не забывай: если бы не я, ты бы обслуживала за ночь десять человек.

На рассвете он ушел — Бэлль проснулась и увидела, как он потихоньку покидает спальню, держа ботинки в руках. Она подумала, что ему стало стыдно за свое поведение, и притворилась спящей.

Бэлль искренне полагала, что, как только Фальдо задумается над ее словами, он станет прежним, таким же, как был у Марты. Но чуда не произошло. Вместо того чтобы измениться в лучшую сторону, он постепенно становился все хуже и хуже. С каждым днем он был все молчаливее и резче. Бэлль думала, что Фальдо, наверное, чувствует свою вину из-за того, что изменяет жене, и хочет положить этому конец, только не знает как.

Она жалела, что у нее не хватает денег, чтобы уехать и покончить со всем разом.

Однажды в среду вечером, в начале ноября, Бэлль вздрогнула, когда услышала, как Фальдо своим ключом открывает входную дверь. Она сидела за кухонным столом и рисовала эскизы шляпок. На ней было простое платье цвета морской волны, которое она надевала, когда отправлялась в шляпный магазин. В раковине стояла немытая посуда, возле печки сохло белье. Бэлль не стала приводить в порядок себя и дом, потому что Фальдо был только в понедельник и она не думала, что он еще раз придет на этой неделе.

— Фальдо! — удивленно воскликнула девушка, когда он прошел через гостиную и спальню в кухню. — Я тебя не ждала! Какой приятный сюрприз!

Бэлль поспешно закрыла свой блокнот, вскочила из-за стола и подбежала, чтобы его обнять.

— Я бы прибралась и надела что-нибудь менее скучное, если бы знала, что ты придешь.

— Терпеть не могу нерях! — резко бросил он, отстраняясь от нее.

— В комнатах чистота и порядок, — оправдываясь, возразила Бэлль. — И какая тебе разница, помыла я посуду или нет? Ты никогда не сидишь в кухне. Ты просто ищешь предлог, чтобы позлиться.

— На что ты намекаешь? — Фальдо схватил ее за руку.

— Ты уже несколько недель груб со мной. И с каждым разом ты все хуже ко мне относишься. Ты никуда со мной не ходишь, даже не разговариваешь, — продолжала Бэлль, стараясь отодвинуться от него подальше, потому что он больно впился в ее руку.

— Я снял для тебя этот дом и приезжаю по крайней мере раз в неделю. Чего еще ты хочешь?

Бэлль не понравились ни его повышенный тон, ни залитое краской лицо.

— Я уже говорила тебе, что хотела, чтобы все было, как у Марты, — сказала она. — Тогда мне казалось, что я действительно небезразлична тебе как человек. Мы разговаривали, смеялись. Нас связывал не только секс.

— Ты ожидала, что я буду платить тебе пять сотен за ночь, да? — вновь накинулся на нее Фальдо.

Девушка была так изумлена его словами, злобой, сквозившей в его голосе, что не сразу нашлась, что ответить.

— Тебе же известно, что эти деньги достались не мне, — наконец произнесла она. — Ты ведь знаешь, как я оказалась у Марты. У меня не было выбора.

— Как знать, дорогуша, как знать! — воскликнул техасец с сарказмом. — Значит, ты пишешь письмо домой, просишь тебя спасти? — Он схватил со стола ее блокнот и открыл его.

Несколько секунд Фальдо смотрел на рисунок, потом полистал страницы.

— Что это? — удивился он.

И без того грубые черты его лица от подозрения заострились еще больше: резко выделились скулы, нос и подбородок.

— Я люблю рисовать шляпки, — призналась Бэлль.

— Зачем?

Она пожала плечами.

— Как-то я уже говорила тебе, что, когда жила в Лондоне, мечтала открыть свой шляпный магазинчик.

Сейчас ей было страшно. Она боялась, что Фальдо узнает, что днем ее никогда не бывает дома. Возможно, он даже решит, что она встречается с другим мужчиной. Ей нужно было его успокоить.

— Фальдо, хочешь чего-нибудь выпить или перекусить? — спросила она. Бэлль подошла к нему, забрала блокнот и обняла Фальдо. — Ты кажешься таким напряженным.

— Ты любого заставишь напрячься, — ответил он, отталкивая ее от себя. — Ты только этого и ждешь?

Бэлль не поняла, что он хотел сказать. Его грубость пугала ее.

— У меня есть все, чего я хочу, — солгала она, — прекрасный дом, твоя забота. Я просто жалею, что ты нечасто приходишь и мало со мной разговариваешь. Почему ты сказал, что я заставляю тебя напрягаться?

— Черт побери! — воскликнул Фальдо. — Я прекрасно знаю, что не я тебе нужен. Ты просто хотела сбежать от Марты. А я, глупец, позволил себя одурачить и поверил, что небезразличен тебе.

Несмотря на истинные мотивы, которые двигали Бэлль, она хотела наладить с Фальдо теплые отношения, и это он перечеркнул все ее старания. Рискуя еще больше разозлить его, она решила постоять за себя.

— Я старалась полюбить тебя, когда ты привез меня сюда, но тебе удалось заставить меня почувствовать себя шлюхой, как у Марты в борделе! — выпалила она. — Как я могу тебя любить, если ты являешься так поздно, что мы даже не можем вместе поужинать? Когда ты даже не интересуешься, как прошел у меня день, трахаешь меня, как дешевую шлюху, а утром тебя и след простыл? Ты никогда не предупреждаешь о своем возвращении. Почему ты приехал сегодня? Хотел застать меня врасплох?

Его движение было молниеносным, Бэлль даже не заметила его кулак, пока не получила удар в челюсть. Она попятилась и с грохотом упала спиной на стол.

— Как ты посмел? — возмутилась Бэлль, держась за подбородок. — Я считала тебя джентльменом. Ты упал в моих глазах.

Ей было очень больно, и девушка подумала, что к утру на этом месте будет огромный синяк.

— Я не хотел тебя ударить! — Фальдо схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты вывела меня из себя. Я знаю: ты никогда не будешь моей… в том смысле, как мне хотелось бы.

— А кем бы ты хотел, чтобы я стала для тебя?! — заорала Бэлль. По ее щекам бежали слезы. — Я всегда жду тебя, делаю все, что ты скажешь. Что тебе еще нужно?

— Мне нужно твое сердце! — прокричал Фальдо в ответ с перекошенным и красным лицом.

Бэлль была слишком зла и обижена на него, чтобы уверять, что ее сердце и так принадлежит ему.

— Ты бы смог его завоевать, если бы вел себя со мной как с любимой, а не как с проституткой, — прошипела она. — У Марты между нами что-то зародилось, такое приятное и милое. Но как только ты привез меня сюда, оно исчезло. Мне было так одиноко, грустно и страшно, и ты должен был это понимать, если только ты не полный дурак. Но тебе разве было до этого дело? Ты пригласил меня куда-нибудь, чтобы я убедилась: я нужна тебе не только для того, чтобы трахаться? Нет, не пригласил!

Она бросилась мимо него в спальню, срывая с себя одежду.

— Что ты делаешь? — удивился Фальдо, когда увидел, как на пол летят нижние юбки.

Бэлль вернулась в кухню абсолютно голой.

— А на что это похоже? — резко ответила она. — Я же проститутка, ты мне платишь, так давай поскорее приступим к делу!

В это мгновение Фальдо понял, что взял с ней неправильный тон. В одежде Бэлль казалась утонченной и уравновешенной. Учитывая ее ум и легкость в общении, любой дал бы ей не меньше двадцати пяти лет. Она была не просто привлекательной, а ошеломляюще красивой: эти черные локоны, брови, как крошечные ангельские крылья над глубокими голубыми глазами, кожа кремового цвета и широкая, чувственная улыбка. Фальдо заглянул к Марте сразу после побега Бэлль. Мадам много чего рассказала о вероломной девице: например, что она коварная обманщица, готовая сбежать с любым мужчиной.

Фальдо не хотел ей верить; он пытался убедить себя в том, что Марта просто злилась из-за того, что потеряла свою лучшую девушку — и лишилась львиной доли дохода. Тем не менее зерно сомнения в его душу она заронила. К этому добавилось осознание того, что он не слишком «лакомый кусочек», очень далекий от идеала. В конце концов Фальдо убедил себя в том, что он свалял дурака и Бэлль всего лишь поиграет с ним, пока не появится кто-то другой, еще богаче и влиятельнее. Эти мысли испортили ему жизнь. Техасец почувствовал, что единственный способ сохранить лицо — обращаться с Бэлль грубо и никогда не выказывать своих чувств.

Свое мнение о Бэлль он во многом составил со слов Марты: ему казалось, что она опытная куртизанка, щеголяющая в красном белье, которое он подарил ей в свой первый приход. Она без возражений разрешала ему брать ее так, как ему захочется. Бэлль часто ласкала, касалась его, дарила ему наслаждение таким способом, о котором приличная женщина даже понятия не имеет. Чувственные ласки возбуждали Фальдо, но ему было больно и обидно, поскольку это являлось еще одним доказательством того, что у нее были сотни мужчин, с которыми она этим занималась.

Марта уверяла, что Бэлль лгала, когда говорила, что ее похитили и насильно заставили стать проституткой. Мадам настаивала на том, что Бэлль хладнокровная предательница, которую собственная мать, владелица борделя, воспитывала так, чтобы доченька стала жрицей любви. Она приехала в Новый Орлеан, потому что проституция здесь была легальной, и прекрасно понимала, что сможет заработать большие деньги.

Но сейчас, когда Бэлль стояла перед ним без одежды, с глазами, полными слез, Фальдо видел, что все, сказанное Мартой, наглая ложь. Бэлль всего лишь беззащитная юная девушка, стройная, с хорошей фигуркой, и, несмотря на то что у нее была манящая, округлая грудь, она только подчеркивала ее юность. И хотя девушка и изображала из себя соблазнительницу, Фальдо видел, как ей больно, и порядочный, добрый человек, который прятался в глубине его души, напомнил ему, что такие мужчины, как он, лишили ее невинности.

Несколько недель назад он заметил, что она вся сияет. До сегодняшнего дня он изводил себя подозрениями о том, что у Бэлль появился другой мужчина, и приехал сегодня вечером, чтобы застать их на горячем.

И только увидев ее эскизы, техасец осознал, что все понял неверно. И дело не в другом мужчине, который может ее у него украсть, а в ее собственных амбициях и уме.

— Давай же, чего ты ждешь? — спросила Бэлль.

Он подошел к ней, намереваясь просто заключить в объятия и извиниться за то, что ударил. Но как только Фальдо обхватил руками ее стройный обнаженный стан, он испытал сильное возбуждение и мог думать лишь об обладании ею. Он уложил Бэлль на кровать, одной рукой расстегнул штаны и резко вошел в нее. Фальдо почувствовал, что внутри у нее очень сухо. По тому, как напряглось ее тело, он понимал, что причиняет ей боль, но в тот момент ему было на это наплевать. Бэлль была его женщиной, и он хотел ее.

— Фальдо, нет, нет! — плакала она. — Я этого не заслужила!

Бэлль попыталась оттолкнуть его, но он только возбудился еще больше. Фальдо входил в нее все глубже и глубже, впиваясь ногтями в нежную кожу ее ягодиц. Такая брутальная, бешеная атака заводила его все сильнее, и его сердце учащенно забилось.

Бэлль испугалась. Раньше Фальдо был холоден и равнодушен к ней. Возможно, он потряс ее, когда ударил, но она никогда бы не подумала, что он может превратиться в обезумевшее животное, насилующее ее, как те ужасные люди в Париже.

Сперва Бэлль пыталась отбиваться, но увидев, что он рассвирепел еще больше, постаралась не сопротивляться. Однако она не могла унять рыданий, и не только потому, что он причинял ей физическую боль, но и потому, что он хотел ее унизить. Фальдо уткнулся лицом ей в шею и тяжело задышал. Его горячее с присвистом дыхание обжигало, как пар из чайника.

Ужас все продолжался; его рубашка взмокла от пота, Фальдо задыхался все сильнее. Когда он начал странно рычать и повизгивать, Бэлль показалось, что этот кошмар наконец закончился.

Но потом, все еще находясь у нее внутри, техасец изогнулся всем телом и схватился за грудь. Несмотря на полумрак в спальне, Бэлль увидела, что его лицо покрылось красными пятнами. Она почувствовала, что с ним произошло что-то плохое.

— Фальдо! — закричала она, извиваясь под ним. Девушка толкнула его на кровать и перевернула на спину. — Матерь Божья, что с тобой? — вопрошала она, глядя, как он закатывает глаза, как дергается, словно у него припадок.

Бэлль побежала в кухню, налила стакан воды и взяла мокрое полотенце. Но вода вылилась у него изо рта, когда девушка попыталась его напоить. Она положила холодное полотенце Фальдо на лоб, но и это не помогло.

— Фальдо, послушай меня! — взмолилась она. — Попытайся сказать мне, что с тобой!

Но, обращаясь к нему, она видела, что он не в состоянии ответить. Случилось на самом деле что-то серьезное. Ей придется вызвать врача.

Бэлль быстро оделась, потом повернулась к Фальдо, засунула его член назад в штаны и застегнула их. Даже не захватив накидку, она выбежала на улицу.

Как обычно, в десять вечера улица была пустынной, поэтому Бэлль побежала по Канал-стрит, надеясь встретить полицейского или извозчика, который мог бы знать, где искать врача.

Удача ей улыбнулась — по Канал-стрит шли двое полицейских.

— Пожалуйста, помогите мне! — закричала Бэлль, подбегая к ним. — Мой друг заболел, а я не знаю, где искать врача.

Не прошло и пяти минут, как полицейский помоложе уже входил в дом вместе с Бэлль. Его напарник побежал за доктором.

На долю секунды Бэлль подумала, что Фальдо очнулся: он повернулся на бок, и в полутьме спальни казалось, что он просто заснул. Но что-то заставило Бэлль держаться позади, чтобы дать возможность полицейскому осмотреть его.

Он прижал пальцы к шее Фальдо, потом стал нащупывать пульс на запястье. Полицейский выпрямился, медленно повернулся и взглянул на Бэлль.

— Мне очень жаль, мисс, — произнес он, — но ваш друг мертв.

— Не может быть! — воскликнула девушка, в ужасе зажимая рот рукой.

Она не могла поверить, что это происходит с ней. Еще минуту назад Фальдо был багровый от гнева и страсти, а в следующий миг — уже мертв. Неужели это она всему виной?

Щека, по которой он ее ударил, горела. Девушка вспомнила слова Фальдо о том, что он хотел ее сердце, и неожиданно разрыдалась.

— Мне очень жаль, мисс, — повторил полицейский. — Расскажите, пожалуйста, кто вы и что стало причиной приступа, о котором вы упоминали?

Она уныло взглянула на него. У полицейского были сияющие голубые глаза, и он был очень симпатичным, но она понимала, что не должна поддаваться его обаянию и рассказывать правду.

— Его звали Фальдо Рейс, он приехал в девять часов, чтобы навестить меня, — всхлипнула Бэлль. — Мы немного поговорили в кухне, а потом ему стало плохо. Он покраснел и пожаловался на духоту. Фальдо встал, чтобы выйти на свежий воздух, но пошатнулся, поэтому я отвела его в спальню и уложила на кровать. Он часто-часто задышал и схватился за грудь. Я попыталась его напоить, промокнула ему лоб, но когда он так и не заговорил, побежала за помощью.

— И правильно сделали, — заметил полицейский. — Вы сказали, что он ваш друг. Где он живет?

— В Хьюстоне, в Техасе, — ответила Бэлль. — Но точного адреса я не знаю. Понимаете, он работал на железной дороге и часто приезжал в Новый Орлеан по служебным делам.

Полицейский прищурился, как будто о чем-то размышлял.

— Вы англичанка? — спросил он.

Бэлль кивнула. Она испугалась, потому что поняла: очень скоро ей начнут задавать неприятные вопросы, на которые будет очень трудно ответить. Фальдо занимал ответственный пост на железной дороге. Пусть он сегодня и поступил с ней низко, но ей была небезразлична его репутация, поэтому нужно попытаться предотвратить скандал, который затронет его жену и детей. К тому же не следовало забывать о Марте. Если она услышит, что Фальдо умер, и узнает, где именно это произошло, она сможет сложить два и два.

— Вы сказали, покойный был вашим другом…

У Бэлль внутри все сжалось от этого вопроса. Она заподозрила, что полицейский догадался: Фальдо был ей больше, чем друг. Полицейский был молод (не старше двадцати пяти лет), высок, красив. У него были светло-каштановые коротко подстриженные волосы и сияющие голубые глаза, на которые она сразу обратила внимание. Но каким бы красавчиком он ни был, полицейские были людьми опытными, и одурачить их было непросто.

— Да, просто другом, — подтвердила Бэлль. — Он был очень добр ко мне, когда я сюда приехала, помог мне снять этот дом. Обычно он навещал меня, когда приезжал в Новый Орлеан по делам.

Полицейский записал ее показания в блокнот и опять поинтересовался, как ее зовут. Бэлль вынуждена была сказать, что ее зовут Энн Талбот, поскольку Фальдо открыл счета именно на это имя. Возможно, и арендатор знал ее под этим именем. Продолжить допрос помешал второй полицейский, который привел доктора. Все трое направились в спальню.

Бэлль осталась в кухне. Она поставила на плиту чайник, чтобы сделать кофе. Ее сердце колотилось так неистово, что она была уверена: трое присутствующих слышат его стук.

Всего через пару минут из спальни вышел врач — невысокий, плотный, лысый мужчина в очках.

— Что ж, моя дорогая, все указывает на то, что ваш друг умер от сердечного приступа. Соболезную. Я позвоню в морг, чтобы забрали тело.

Полицейский, который задавал вопросы и представился лейтенантом Ренделлом, остался с Бэлль, когда его напарник и доктор ушли.

— Должно быть, случившееся стало для вас настоящим потрясением, — сказал он Бэлль, когда девушка налила ему чашку кофе. — У вас есть родственники, к которым вы могли бы поехать?

Бэлль ответила, что нет, и опять расплакалась. Полицейский погладил ее по голове и спросил, был ли Фальдо ее любовником.

— Нет, — всхлипывала Бэлль. — Он женатый человек, у него дети. Поэтому все это так ужасно. Я надеюсь, вы не станете рассказывать его жене обо мне. Она, скорее всего, все поймет превратно.

— Еще бы! Простите меня, мисс Талбот, но мало найдется жен, которые поощряли бы визиты своих мужей к таким красавицам, как вы, — заметил полицейский, и по блеску в его глазах она поняла, что он не поверил ни единому ее слову. — Но поскольку ничего необычного или странного следствие пока не выявило, я не вижу необходимости сообщать жене мистера Рейса подробности, кроме того что он умер в дешевой гостинице.

Бэлль поблагодарила его.

— Но мне интересно, зачем девушке-англичанке приезжать в Новый Орлеан, — продолжал Ренделл, не сводя с нее пронзительных голубых глаз. — Я бы еще понял, если бы вы приехали в Нью-Йорк или Филадельфию, даже в Чикаго, — но только не сюда. Новый Орлеан — опасный город.

— Я приехала сюда не одна, но потом меня бросили, — ответила Бэлль. — Как только я накоплю достаточно денег, чтобы вернуться домой, я сразу же уеду.

— Не хотите рассказать мне об этом человеке?

Бэлль едва сдержала смех — у этого полицейского были обворожительные манеры.

— Нет, я не хочу о нем говорить, — сказала она. — Единственное, чего я хочу, — чтобы эта ужасная ночь поскорее закончилась. Но боюсь, что больше не смогу спать в кровати, на которой умер Фальдо.

— Если пожелаете, я мог бы на ночь проводить вас в недорогую гостиницу, — предложил Ренделл. — Тут за углом, на Канал-стрит, есть одно тихое приличное место.

— Это так любезно с вашей стороны, — сказала Бэлль. — Но я не могу позволить себе снять другое жилье.

— У вас есть работа? — поинтересовался он.

— Да, я работаю в шляпном магазине, — ответила Бэлль, надеясь, что полицейский не станет расспрашивать, где именно. — Но там не очень много платят.

— Мистер Рейс вас ударил? — спросил Ренделл, пристально глядя на Бэлль. — Чуть раньше я заметил на вашем лице какую-то тень, но сейчас вижу, что на подбородке наливается синяк.

— Я взбиралась на крыльцо, — пояснила девушка, — упала и ударилась о балюстраду.

К счастью, приехала повозка из морга. Цокот лошадиных копыт гулко раздавался на тихой улочке. Вошли двое. Ренделл показал им спальню, и через пару минут они вышли, унося на носилках накрытое одеялом тело Фальдо.

Ренделл попрощался с Бэлль, выразив надежду на то, что с ней все будет в порядке, но у двери замешкался и оглянулся на сидящую и плачущую у печи девушку.

— Так не хочется оставлять вас одну, мисс, — произнес он хриплым голосом.

— Если вы останетесь, пойдут пересуды, — резко заявила она. — Мало того что здесь умер человек, так еще и полицейский остался ночевать!

— Да, наверное, вы правы, — согласился Ренделл. — Я хотел сказать, что было бы хорошо, если бы с вами кто-нибудь остался.

— Я уже давно живу одна, — сказала Бэлль. — Кроме Фальдо, других друзей в этом городе у меня нет.

— В таком случае я соболезную вашей утрате, — произнес Ренделл и наконец открыл дверь и ушел.

Как только дверь за ним закрылась, Бэлль заперла ее на засов и пошла в ванную. Она дрожала всем телом, а внутри у нее все сжималось. Еще никогда она не чувствовала себя такой одинокой.

Она заметила выемку на одеяле, где лежало тело Фальдо, уловила запах его бриолина и пота. Девушка хотела поплакать о его безвременной кончине — ведь она многим была ему обязана, — но была слишком зла на него, потому что он ушел от нее вот так.

Бэлль вспомнила рассказ Сюзанны о том, как на ней умер клиент. Как и с Фальдо, с ним случился сердечный приступ. Но когда Сюзанна рассказывала эту историю, все казалось очень смешным. Сюзанна даже призналась, что порылась в бумажнике клиента до прихода врача и разжилась сотней долларов.

Легко было смеяться над постыдной смертью в неподходящем месте, когда речь шла о постороннем человеке. Сюзанна уверяла, что большинство мужчин, если бы могли выбирать, как им умереть, выбрали бы именно такую смерть. Она пошутила, что хотела послать на его похороны цветы и открытку с надписью: «Я обещала показать тебе рай!»

Но даже если бы сейчас рядом с Бэлль были остальные девушки, она знала, что не смогла бы найти в смерти Фальдо даже намека на веселье. Он был непростым, противоречивым человеком, а сегодня ночью — настоящим животным. Он уверял, что ему нужно ее сердце. Тогда почему же он так ужасно к ней относился?

Неужели с мужчинами всегда так? Они хотят обладать женским телом, но им нет дела до души, и никогда они не увидят в ней никого, кроме проститутки.

Бэлль легла на кровать и укрылась одеялом. Неожиданно ее осенило: меньше всего сейчас ей стоит рассуждать о том, что думают о ней мужчины. Она почти нищая. Тех нескольких долларов, что платит ей мисс Фрэнк, на жизнь не хватит. Как только закончится срок оплаченной аренды, явится хозяин и заявит права на дом. И где ей прикажете жить?

Марта не позволит ей устроиться ни в один приличный бордель. Остаются только отвратительные публичные дома на Робертсон-стрит.

Бэлль охватила паника. Что же ей делать?