Леди и байкер

Глава 9

Истон

Как только вижу, что Уилла Мэй выходит из школы, понимаю, что это была плохая идея. Черт, я знал это еще до того, как встал с постели. Я поехал на слет, пытаясь отговорить себя от встречи, но мне не хотелось снова разбивать ее сердце. Она плакала, когда не пришел на ее день рождения, и нет ничего, что я ненавижу больше, чем ее слезы. Черт меня побери, она уже выросла. Ее выпускная мантия распахнута, открывая облегающее ее стройную фигуру белое платье. Длинные ноги, плавные изгибы, большая грудь. Я тряхнул головой. Мне не следует ее разглядывать, но я не могу отвести взгляд.

Тот мелкий хрен, с которым она встречается, замечает меня и сжимает кулаки. Я бы хотел сказать, что у него нет причин для беспокойства. Но тогда я назвал бы себя проклятым лжецом. Будь я лет на пятнадцать-двадцать моложе, у него не осталось бы ни единого шанса, но это не так. Мне тридцать восемь лет, и я не имею права смотреть на Уиллу Мэй и испытывать к ней далекие от отеческих чувства. Да, ей восемнадцать, но это не оправдание. Я думал, что расстояние поможет похоронить эти эмоции. Что смогу забыть, как она смотрела на меня в темноте, желая того, чего ни один из нас не имел права желать. Но эти чертовы глаза лани преследовали меня вместе с ее словами: «Никто не узнает». И всегда будут преследовать.

Я пытался прогнать образ, как она опускается передо мной на колени, невинность и тоску в ее голубых глазах, с бесчисленными шлюхами и женщинами по дороге, но сколько бы раз ни отгонял это видение, оно возвращалось сильнее, чем прежде. Желание во мне кричит, что она моя и всегда будет моей. Это неправильно. Я слишком стар для нее, но я сказал себе, что могу отбросить все это на один день. Что могу быть достаточно сильным, чтобы появиться ради нее. Черт, я ошибался. Я не должен быть здесь, но уже чертовски поздно.

Ее улыбка сияет так ярко, что освещает мир на двадцать оттенков. Уилла Мэй бежит ко мне, обвивает руками мою шею. Я не в силах удержаться и вдыхаю запах ее волос. Яблоко и корица вторгаются в мои чувства. Ее грудь прижимается ко мне. Черт. Я разрываюсь между тем, чтобы прижать ее крепче или оттолкнуть. Ладони так и чешутся, чтобы опуститься к изгибу ее задницы.

— Я же говорил тебе, малышка. — Я использую слово «малышка», чтобы напомнить себе, кто я для нее и кем всегда буду. Я знаю свою роль. Мне чертовски хочется забыть об этом хотя бы на минуту, но не могу.

— Я буду в машине. — Я отхожу, позволяя ей уйти, уже скучая по ее свету и тяжести ее груди. Наблюдаю, хотя не должен, чувствуя прилив удовольствия, когда она не дает Дэрину поцеловать себя на прощание, но потом этот ублюдок совершает ошибку, приставая к ней. Я не успеваю опомниться, как хватаю его за шею, спрашивая, в чем проблема. Он умнее, чем выглядит, и быстро уходит. Я должен спросить у Уиллы Мэй, так как боюсь, какой будет моя реакция, если услышу какую-нибудь гадость, которая мне не понравится. Но мне нужно знать, бил ли он ее когда-нибудь или пытался на нее давить. Мне не понравилось, как он схватил ее за руку. Такое дерьмо со мной не пройдет.

Уилла Мэй заверила меня, что все в порядке, так что я пока оставил все, как есть. Мы садимся в «клетку», и у меня перехватывает дыхание. Запах Уиллы Мэй наполняет салон, и она смотрит на меня глубокими карими глазами, которые очаровывают меня каждый раз, когда я гляжу в них. Я отвлекаю себя ее подарком, который лежит в бардачке. Чтобы добраться до него, мне приходится перегнуться через середину пикапа. Я не подумал об этом, потому что она так чертовски близка, но недосягаемая.

Неприкасаемая.

Я быстро бросаю подарок ей на колени и выезжаю на дорогу. Понятия не имею, куда ее отвезти. «Как думаешь, куда мы поедем ужинать?» Я использую с ней трюк, который применял, когда она была еще непоседливым ребенком. Я прошу ее угадать, и если ее первый ответ подходит, соглашаюсь и делаю вид, что она ответила правильно.

Она стучит себя по подбородку.

— О… э… хммм… Это мой выпускной, а ты никуда не водил меня уже два года, так что я думаю о чем-то хорошем, например, о стейкхаусе. — Черт, она вела счет, но и я тоже.

Господи. Мне следовало уйти после церемонии, не встречаясь с ней, но я как обжора. Не мог же я так близко подойти к раю и не увидеть ее. Знаю, некоторые скажут, что ей восемнадцать и она свободна, но это Уилла Мэй. А не просто кто-то.

Черт, я встречался с ее мамой пару лет. Это неправильно. Я мерзкий старик, раз даже думаю об этом. Раньше для меня она была всего лишь ребенком, пока в тот вечер не пришла ко мне в комнату в тонкой майке и шортах, которые едва прикрывали ее задницу. Я мог видеть, как ее соски затвердели сквозь ткань. У Уиллы Мэй женственная фигура. Она сложена, как ее мать: сиськи, задница, ноги, густые волосы и глаза лани, которые держат меня в плену.

Она даже не представляет, какие мысли роятся сейчас в моей голове. Будет ли она считать меня грязным ублюдком, если узнает, что в ту ночь я хотел сказать «к черту все» и взять ее к себе в постель.

Меня охватывает чувство вины. Я должен развернуться и отвезти ее домой немедленно. Уйти и поклясться, что больше никогда ее не увижу. После сегодняшней ночи не увижу. Клянусь, это в последний раз. Я отвезу ее на ужин и верну домой с подарком на выпускной. Тогда смогу отпустить ее навсегда.

Мое сердце щемит и замирает при этой мысли, но так будет лучше. Мне не нужно искушать себя дальше и думать о невозможном. Что я могу её заполучить. Ее ждет будущее. Я — никудышный байкер в возрасте под сорок. Она едва легальна и собирается в колледж.

Знаю, если бы я поддался желанию, она бы никогда не покинула это место. Я хочу для нее большего, чем добился сам. Она заслуживает свободы и молодости. Жить своей жизнью и найти себя.

— Ист? Я права?

Я моргаю и смотрю вперед. Я отвлекся, пока вел машину. Черт возьми. Не знаю, как быть рядом с ней теперь, когда она здесь, и мое тело, черт возьми, осознает, насколько она выросла и сидит близко. Я хочу остановиться, сказать «к черту последствия» и показать ей, что такой мужчина как я может сделать с ее телом. Я как провод под напряжением.

Впереди вижу вывеску «Пустоши». Она находится в центре города. Я бы не стал ее выбирать, но там обычно много народу, и я буду вести себя хорошо. Я паркуюсь на стоянке, а Уилла Мэй возится с волосами, опускает зеркало на козырьке и проверяет макияж.

— Ты прекрасно выглядишь, — заверяю ее, сжимая ее руку в своей. Черт, это была плохая идея. Она переплетает свои теплые пальцы с моими и улыбается мне ослепительной улыбкой.

— Спасибо, Ист. Это здорово. Как в старые добрые времена.

— Точно. — Я отпускаю ее руку. — Давай посмотрим, сможем ли мы найти столик.

Мы выходим из машины и идем бок о бок. Уилла Мэй размахивает руками, ее левая рука постоянно касается моей. Чертовски соблазнительно взять ее за руку, но это путь к большему. Я не могу продолжать флиртовать с искушением.

Мы на публике. Могу только представить, что скажут люди. Я знаю расклад. Плавал, знаю. Люди думали обо мне самое плохое, потому что я холостой мужчина, присматривающий за маленькой девочкой, но никогда ничего неподобающего не было. Я никогда не смотрел на нее, как на женщину, до той ночи, но знал, что тогда это было неправильно, как и сейчас. Поэтому держу дистанцию, но когда мы переходим улицу, движение на ней интенсивное. Сегодня субботний вечер. Все идут либо в торговый центр, либо просто погулять по городу.

Уилла Мэй ждет светофор, и я хватаю ее за запястье, ее рука естественно скользит в мою, как будто так и должно быть. Я не обращаю внимания на мое колотящееся сердце от ее прикосновения и жду, когда переключится свет на пешеходном переходе.

Как только мы переходим на другую сторону улицы, отпускаю ее руку и веду к стейкхаусу.

Ждать придется два часа. Заведение переполнено. Мы даже не можем занять место у бара. Мне следовало забронировать столик.

— Ты можешь приготовить мне мое любимое блюдо… Я уже давно не ела твою курицу с грибами и швейцарским сыром.

Я тяжело сглатываю, и вена на моей шее пульсирует. Черт, нет. Я не могу отвезти ее к себе домой. Только мы вдвоем. Даже я не настолько силен.

— Не думаю, что это хорошая идея, а мы уже здесь. Можем пойти прогуляться по торговому центру или еще куда-нибудь.

— Я бы предпочла, чтобы ты приготовил для меня. — Ее нижняя губа выпячивается, и я отворачиваюсь. Она знает, как меня провести. Её надутая губа бьет прямиком по члену.

У нее были годы практики, как добиться своего, когда дело касается меня.

— Пожалуйста, Ист. Я даже помою посуду и приготовлю десерт.

Если отвезу ее к себе, единственным десертом будет она… голая в моей постели, а я не так планировал провести эту ночь.

— Не могу. Плита неисправна, — вру я.

— Правда? Я думала, ты купил новую технику полгода назад. Я точно помню, ты говорил, что Линн помогла тебе выбрать.

— Новое тоже может ломаться.

— Ист, есть какая-то причина, по которой ты не хочешь видеть меня у себя дома?

— С чего ты взяла?

— Не знаю, ты какой-то странный. Даже нервный. Я что-то сделала?

— Нет. — Да. Ты выросла. — Просто забудь об этом. Пойдем. Давай пройдемся по магазинам.

— Хорошо. — Она хватает мою руку, снова переплетая пальцы с моими, но я быстро отодвигаюсь и вытаскиваю телефон из кармана. — Дай мне минутку. — Я раздумываю над тем, чтобы сымитировать звонок из клуба. Уилла Мэй знает, что если Мёрдер позвонит, мне придется уйти.

Я смотрю на экран мобильного телефона, чувствуя себя придурком. Это не ее вина. Это я не могу взять себя в руки.

— Извини. Это была Вики.

Она сморщила носик.

— Кто это?

— Кое-кто, с кем я встречаюсь. — Еще одна ложь.

— Ох. — Ее лицо осунулось, и я понимаю, что веду себя, как придурок, но это к лучшему. — Она… я имею в виду, ты можешь пригласить ее на ужин с нами, если хочешь? — По тому, каким тихим стал ее голос, понял, что меньше всего Уилла хочет, чтобы я приглашал другую женщину на ужин с нами. Уилла Мэй всегда хотела меня для себя. Даже когда я встречался с Алексой, для меня все сводилось к Уилле Мэй.

Черт. Я сую телефон в карман. Не знаю, что, черт возьми, я делаю. С ума схожу. Мне нужно пиво и чертов косяк.

— Если ты не хочешь угостить меня ужином… — Она смотрит на свои ноги. — Ты можешь отвезти меня домой.

Я поднимаю ее голову за подбородок.

— Никогда не говорил, что не хочу проводить с тобой время.

— Тогда почему ты ведешь себя так странно?

— Это не так.

— Ты едва смотришь на меня, и каждый раз, когда прикасаюсь к тебе… ты вздрагиваешь.

— Ты хочешь, чтобы я приготовил для тебя курицу?

— Да, но ты не обязан. Я понимаю, Ист. Я заставляю тебя чувствовать себя неловко, потому что я округлилась, и ты боишься смотреть на мою грудь и испытывать за это чувство вины. Я больше не маленькая девочка. Я выросла.

Я не понимал, что веду себя прозрачно.

— Давай я заглажу свою вину. Мы забежим в магазин и купим все для курицы. Прости, что сделал сегодняшний вечер странным. Между нами не должно быть неловкости.

Она бросает на меня взгляд.

— Я думала, у тебя плита неисправна?

— Боже мой. Перестань со мной ссориться и пошли за чертовой курицей, пока я не передумал. — Знаю, что это плохо, но должен пережить это безумие.