Леди и байкер

Глава 3

Истон

— Я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты присмотрел за моей Уиллой Мэй. — Алекса благодарит меня уже в третий раз с тех пор, как двадцать минут назад появилась на пороге моего дома, чтобы забрать ребенка.

— Не беспокойся. Мы выжили.

Она строит мне глазки и хлопает длинными густыми ресницами.

— Надеюсь, с ней не было слишком много проблем.

— Мама, Ист готовит лучшую курицу в мире. Ты должен как-нибудь приготовить ее на ужин, — говорит она, глядя на меня.

— Да, конечно. Все, что захочешь, леди.

— Что это? — Алекса переворачивает запястье Уиллы Мэй, осматривая выцветающую татуировку, которую ей сделал Роан.

— Моя татуировка. Разве она не красивая? Я сделаю настоящую, как только стану достаточно взрослой.

Алекса улыбается своей дочери. Эта женщина великолепна, и я вижу, откуда у Уиллы Мэй такие черты лица. Когда она вырастет, то будет чертовски привлекательной.

— Позволь мне угостить тебя ужином. У меня дома. Я не приму отказа, — настаивает Алекса, скользя наманикюренными пальцами вверх и вниз по моему предплечью.

— Пожалуйста, Ист. Пожалуйста, будет так здорово, если ты придешь, — начинает Уилла Мэй, делая мне свой фирменный поклон.

— Конечно. Назови время. Я приду. — Я чертов лопух.

— Отлично, — мурлычет Алекса, наклоняясь ближе. — Я приготовлю тебе что-нибудь особенное для этого случая. Держу пари, ты любишь пиво. Спорим, смогу угадать и твою марку.

Я слегка отстраняюсь, чувствуя себя неловко от того, что она трется своими сиськами об меня, а ее ребенок стоит рядом и смотрит.

— Даже не спорю.

— Может быть, завтра вечером?

Обе смотрят на меня в упор, ставя меня в тупик, но я не могу сказать «нет» ни одной из них.

— Звучит неплохо.

— Это свидание. — Алекса бросает на меня такой взгляд, который говорит мне, что планирует сделать гораздо больше, чем просто накормить меня. — Я с нетерпением жду возможности узнать тебя получше, Ист.

Уверен, что так и есть, и я достаточно ублюдок, чтобы позволить ей это.

На этот раз, когда подъезжаю к дому Алексы, я один, и все выглядит по-другому. Мусор со двора убран. Трава подстрижена. Перед дверью лежит приветственный коврик. Прежде чем я успеваю постучать, дверь распахивается, и Уилла Мэй хватает меня за руку.

— Я знала, что ты придешь. — Ее глаза лани впиваются в меня, и я не могу не усмехнуться, когда вижу, что этот чертов подсолнух все еще у нее на запястье. На ней джинсы и фиолетовая футболка с русалкой.

Чертово отродье нравится мне все больше.

— Мама приготовила жаркое. Она сказала, что мужчины любят мясо и картошку.

— Твоя мама права.

— Я хотела порезать картошку кубиками, но она отказалась и заставила меня сделать из нее пюре. А ты какую картошку любишь?

— Вареную, — отвечаю я, когда она затаскивает меня в дверь. Она смеется. — Вижу, носик от соплей освободился. — Это заставляет меня нахмуриться.

— Привет, а вот и ты. Я так рада, что ты пришел. — Алекса выходит из кухни, и у меня возникает ощущение, что нахожусь в другом доме, нежели тот, в котором был в пятницу. Здесь пахнет корицей и ванилью. Выглядит чисто. Как и должно быть в доме. Не то чтобы в последний раз, когда я был здесь, мне так уж сильно бросалась в глаза разве что отвратительная кухня.

— Спасибо, что пригласила меня. Я не могу отказаться от домашней еды, приготовленной двумя прекрасными дамами.

— Я бы обиделась, если бы ты не пришел. Ни одна женщина не воспринимает легко, когда ее отшивают. — Светлые волосы средней длины гладко ниспадают на спину. Одета Алекса в джинсовую юбку с камнями и бусинами вокруг карманов, ноги у нее стройные и загорелые. Достаточно длинные, чтобы обхватить мужчину. Черная майка демонстрирует ее живот, а черные кружева лифчика игриво выглядывают из глубокого выреза. Алекса чертовски сексуальна. Если бы ребенка здесь не было, не сомневаюсь, что мы бы пропустили ужин и сразу перешли к десерту. — Надеюсь, ты проголодался.

— Проголодался. — Я облизываю губы, мой рот наполняется запахом жаркого, доносящимся из кухни.

— Хорошо. Сладкоежка, иди умойся. Мы с Истом не начнем без тебя.

Уилла Мэй взбегает по лестнице.

— Ну что, пойдем?

— Хорошо. — Мы заходим на кухню, и там чисто. Должен признаться, я сомневался том, что у Уиллы Мэй есть еда, когда они уезжали от меня, но позвонил Презу, и тот сказал, что позаботился об этом. На буфете стоит тарелка со свежими фруктами, а в центре кухни накрыт стол. Роллы, жаркое и овощи. Макароны с сыром тоже.

Я наблюдаю за Алексой, пока она наливает стакан молока для своей дочери и протягивает мне бутылку «Будвайзера».

— Ты молодец. — Я откручиваю крышку и делаю тягучий глоток.

— Я лучше, чем молодец, Ист. Ты не против, если буду называть тебя Ист?

— Э-э, вообще-то Истон, но да, ты можешь называть меня, как хочешь, готовя мне такую еду.

Она сексуально усмехается аппетитными губами, покрытыми ягодным блеском.

— Вот как. — Быстрым движением она опускает палец в картофельное пюре. Затем засасывает тонкий пальчик между пухлыми губами и стонет. — Такое сливочное. — Еще раз обмакнув палец в пюре, она подносит его к моему рту. — Попробуй.

— Я готова к еде, — объявляет Уилла Мэй, не дав мне шанса ответить.

— Может быть, позже. — Я подмигиваю Алексе. Грэдж был прав, у нее проблемы. Мы втроем выдвигаем стулья и устраиваемся за столом. Алекса сначала предлагает мне мою порцию, но прошу ее накрывать дальше и ставлю свою тарелку Уилле Мэй. Слышу, как у нее бурчит в животе.

Еда восхитительна. Мясо сочное и нежное. Картофель немного комковатый, и можно было бы добавить больше соли, но в целом Алекса хорошо постаралась. Уилла Мэй без остановки рассказывает о своих друзьях в школе. Есть какой-то мальчик, который все время дергает ее за волосы и наступает на задник ее ботинка. Балуется с ее рюкзаком.

— На днях он щелкал меня по уху весь урок чтения.

— Он делает так, потому что ты ему нравишься, но не знает, как это показать или сказать тебе. — Ее глаза сужаются до темных щелок от моих слов. — Это правда. Спроси свою маму. Она тебе расскажет. Парни вытворяют всякие глупости, чтобы привлечь ваше внимание, даже если мы все делаем неправильно.

— Мама говорит, что мужчины хороши только для двух вещей. Поднимать тяжести и делать детей, но ни то, ни другое у них не очень хорошо получается. Вот почему она держит в ящике у кровати ту розовую штуку. Если ее включить, она вибрирует. У нее много батареек.

Я давлюсь морковкой, а лицо Алексы становится свекольно-красным.

— Уилла Мэй, — шипит она.

— Это правда. Это то, что ты сказала по телефону Митзи.

— Не вежливо подслушивать разговоры взрослых, леди. — Я бросаю на нее укоризненный взгляд, и она откидывается на стуле. — Или рыться в их вещах.

— Прости, мам.

— Давай просто… поговорим об этом позже. Хорошо? Кто хочет чизкейк?

— Я бы съела кусочек. А ты? — Я подталкиваю коленку Уиллы Мэй, когда она дуется, сложив руки на груди.

— Сладкоежка?

— Конечно.

— Мы можем поесть в гостиной и посмотреть фильм. Уилла, детка. Почему бы тебе не пойти и не выбрать нам что-нибудь посмотреть?

— Звучит неплохо. Иди. Слушай свою маму.

Она со скрипом отодвигает стул и выбегает из комнаты.

— Извини за нее. Она не привыкла, чтобы кто-то осуждал ее за ее поступки. Я сама виновата. Избаловала ее.

— Она хороший ребенок.

— Ты так думаешь? Я всегда в ужасе от того, что испортила ей жизнь. Я не самый дружелюбный человек. Уверена, ты это уже понял. Это просто я. Иногда все становится немного тяжелым, а я не умею протягивать руку помощи или просить о ней. На днях мне показалось, что я тону и никак не могу вынырнуть. Поэтому для меня очень много значит то, что ты был рядом с Уиллой Мэй, хотя совсем нас не знаешь. Ты мог бы поручить ее кому угодно, но этого не сделал. — Она на минуточку замолкает. — Моя жизнь сложна.

— Эй. Все в порядке. Ты не должна мне ничего объяснять.

— Нет, должна. То есть, да, Мёрдер знает тебя, но он поручил моего ребенка тебе, потому что верил, что ты позаботишься о ней, а я хочу, чтобы ты знал, что не просто так позволяю, кому угодно присматривать за ней.

— Она составила мне компанию и удержала меня от глупых поступков.

— Как это?

— В любой другой уик-энд я бы гонялся за клубными кисками и совершал одни и те же ошибки. Она дала мне ответственность за себя.

— Я знаю все о повторении ошибок. Хотя бы раз хотела бы встретить хорошего парня. Того, кому не нужно ничего, кроме моего общества, и кто любит меня за то, что я есть. Не потому что я красивая или хорошо делаю минет. — Она поджимает губы, и мое сердце щемит в груди от жалости к этой прекрасной сломленной женщине и ее дочери.

Я никогда не задумывался о том, чтобы пустить здесь корни, когда мне сообщили, что мой старик скончался. У нас никогда не было хороших отношений. Я приехал сюда, чтобы уладить его дела, и втянулся в ту жизнь, которой он жил. В клуб, с которым он ездил. Когда Мёрдер спросил меня, не хочу ли заняться разведкой, я был уверен, что у меня ничего не получится, но вот уже год и несколько месяцев как я наработал на свою долю. Мне нравится здесь, в Чарльстоне, Западная Вирджиния. Мне нравятся люди. Нравится клуб. Величественные горы.

Могу ли я быть тем мужчиной, который нужен Алексе? Да хрен его знает, но мог бы попробовать испытать себя с ней. Она сексуальна и находит меня привлекательным. Этот ребенок сводит меня с ума, но в хорошем смысле. Все выходные я не мог дождаться, когда избавлюсь от нее, но как только Алекса уехала с ней, почувствовал то, чего не ожидал. Одиночество. Оно подкралось ко мне, и я все думал, может быть, мне не хватает собственной семьи.

Я знаю, что Алекса делает все возможное. Черт, меня вырастила мать-одиночка. Понимаю, что это чертовски трудно.

— Отнеси это Уилле Мэй. Я буду следом за тобой с остальным.

— Конечно. — Я беру тарелку с чизкейком и несу его в гостиную, подозревая, что Алексе нужно побыть одной. — Что ты выбрала? — Я передаю Уилле Мэй ее десерт и опускаюсь на диван. Он обтянут кожей насыщенного оттенка, и я улыбаюсь, глядя на набивные подушки с цветочным рисунком. Помню слова ребенка о том, что ее мама делает вещи красивыми и приятно пахнущими, когда счастлива.

— «Труп невесты».

— О чем это?

Ее глаза становятся больше, чем обычно, и она делает паузу, прежде чем откусить кусочек чизкейка.

— Ты никогда не смотрел «Труп невесты»?

— Не могу сказать, что смотрел.

— Это самый лучший фильм на свете.

— Я поверю тебе на слово.

Алекса входит в комнату, и замечаю, что, возможно, она плакала. Над чем? Черт его знает. Ненавижу печаль в ее глазах и задаюсь вопросом, что я могу сделать, чтобы убрать ее. Я слишком часто видел, как моя собственная мать плачет из-за пролитого молока.

Мы втроем усаживаемся за чизкейк. Уилла Мэй сидит на полу, а Алекса рядом со мной, колени касаются моих. Признаюсь, я получаю удовольствие. Не могу не наблюдать за этой соплячкой. Как ее лицо загорается на любимых фрагментах, как шевелятся ее губы, повторяя слово в слово почти каждую чертову строчку

— Ты хорошо с ней ладишь. Она не умолкает о тебе с тех пор, как мы вышли из твоего дома.

— Ты немного… — Я провожу большим пальцем по ее губам, и она прикусывает его. Черт. Ей это тоже нравится. Не знаю, какого черта я здесь делаю. Никогда раньше не встречался с кем-то, у кого есть ребенок.

— Может, тебе тоже будет хорошо со мной. — Она наклоняется ближе, рот в миллиметрах от моего. Я откидываю ее светлые волосы со лба и смотрю в ее теплые карие глаза, не в силах понять ее, но чувствуя, что она хочет, чтобы ее поцеловал.

— Ты видел это, Ист? — Уилла Мэй поднимается с пола и оглядывается на нас.

— Да. Очень круто, — лгу я.

— Врун, — кричит она и бежит вверх по лестнице.

— Мне жаль. Я не знаю, что на нее нашло.

— Она ревнует, что ты привлекаешь мое внимание. Я могу поговорить с ней, если ты думаешь, что это поможет.

— Нет. Я поговорю с ней сама. Сейчас вернусь. Никуда не уходи, хорошо? — Она впивается зубами в пухленькую нижнюю губу, и, черт возьми, это сексуально.

Я несу тарелку на кухню и беру еще одно пиво из холодильника, радуясь тому, что в нем полно еды для ребенка. Йогурт, сок, мясо на обед, виноград и сыр. Вернувшись в гостиную, снова сажусь на диван и потягиваю пиво, наблюдая за титрами фильма.

Проходит несколько минут, прежде чем возвращается Алекса.

— Она в порядке. На чем мы остановились. — Придвинувшись вплотную, она берет мое пиво и ставит его на крайний столик, наклоняясь ко мне, чтобы достичь своей цели. Я понимаю, что это ошибка, как только ее губы встречаются с моими, но не отстраняюсь. Я ласкаю ее щеку и проникаю языком глубоко в ее горячий рот. Мы оба одиноки. Жаждем чего-то большего и знаем, что никогда не найдем этого вместе. Не знаю, от чего она бежит, но что бы это ни было, оно серьезное.

Я отстраняюсь, и она улыбается мне.

— Ты уверен, что она не спустится по лестнице?

— Она уснет минут через десять.

— Хорошо. — Я снова придвигаюсь и целую ее, но не могу зайти дальше. Каждый раз, когда дом скрипит, думаю, что это Уилла Мэй наблюдает за нами и шпионит. Алекса не замечает, как я напрягся. Женщина полностью увлечена моментом, сползает на пол на коленях и берется за молнию на моих джинсах. Она жаждет доказать, что действительно хороша в минетах. Я хватаю ее за руки, пока она не пошла дальше. — Прости. Мне все время кажется, что она сидит наверху лестницы и подглядывает. Мне это кажется странным.

— Может, тогда перейдем в мою комнату?

— Давай в следующий раз. Я не тороплюсь, милая. Я отлично провел время сегодня вечером.

— Уверен? Большинство мужчин были бы в бешенстве.

— Я не большинство мужчин.