Леди и медведь

44

У меня начиналась истерика. Я переставала себя контролировать, чувствуя, что сейчас начну просто орать на этих двоих! Может, Богдан уже в предсмертном бреду, но что делал его друг?! Или правильно говорил Богдан, что он у него не в себе?

— Богдан, пожалуйста, — сипло шептала я, не слыша своего голоса, — поехали в больницу…

Я попыталась схватить его под руку, когда он перевернулся на руки.

— Алина, отойдите… — услышала я голос Капелло, но тут рука Богдана под моими пальцами стремительно покрылась бурой шерстью, и я отпрянула, падая на задницу.

За спиной заверещал Вадик:

— Что это за #$%@ ?!!!!!

— Алина, Богдан — оборотень, — монотонно бубнил Капелло мне на ухо, — он бы умер давно, если бы был человеком, а так — залечится… Не переживайте.

— Медведь… — сорвалось истеричное с губ.

— Красавец, — поддакнул Капелло с усмешкой, — здоровый! Я каждый раз завидую этому гаду…

— Он — медведь?! — пискнула я, понимая, что меня кто-то крепко сжимает в объятьях.

Я попыталась отползти, но мне не давали. А медведь снизу казался настолько огромным, что загородил собой половину неба и обе машины разом.

— Алина, все нормально, — увещёвал Капелло, — медведь же, а не олень или козел какой-нибудь…

— $@###$%%% !!!!! — заверещал Вадик громче, потому что медведь направился прямиком к нему.

— А ну, ссссука, — заревел вдруг вполне различимо, наступая на пятящегося задом Вадика, — где мааааа-рррр-му дел?!

— Он спрашивает, где мама? — перевел Капелло, пытаясь перекричать рев медведя.

— На даче! — заверещал Вадик, когда медведь схватил его зубами за ногу. — На даче!

— У мамы с Марком дача есть, — выпалила я, задыхаясь от происходящего, — мама там?!

— Да! Да! — орал Вадик так, будто медведь его уже жрал.

— З-рррр-вони! — Медведь обернулся к нам с Капелло. — З-ррр-вонит пусть!

— Звони, он говорит. Кто там за мамой присматривает? — поинтересовался Капелло и повернулся ко мне. — А что с мамой?

— Он ее спер, скотина! — проскулила я и расплакалась.

— Алин, ну выяснили же все, — прижал меня крепче он. — Сейчас все порешаем. Богдан видишь, как быстро все узнал! Я могу тебя оставить? Надо, чтобы этот придурок позвонил…

Я закивала, глотала слезы, а Капелло пошел трясти Вадика и даже хлестать по щекам, чтобы он смог позвонить. Медведь, то есть, Богдан отошел подальше, чтобы Вадик перестал истерить и смог удержать мобильный в руках.

— Звони давай! — рявкнул Капелло. — Чтобы маму… куда? — обернулся он ко мне.

— Домой, — просипела я.

— Домой, — громко повторил Капелло, — чтобы привезли целой и невредимой! А то медведь недалеко ушел!

— Богдан… — позвала я, глядя на понурого медведя. — С тобой все… все нормально? Тебе не больно?

— Нет, — невнятно пробурчал он, и я сжалась, обняв себя руками.

— Эй, вы как? — послышалось вдруг откуда-то из-за машин. — Следователь Денисов Всеволод Григорьевич, третье отделение…

Богдан коротко рыкнул, когда к нам вышел мужчина, солидно одетый в пальто и костюм.

— О, Богдан Демьяныч, — усмехнулся он, завидев медведя, — надеюсь, объяснишь, кого тут упапаковать хоть? Такая неразбериха! И наши, и не наши… Ещё и те регулярные, ищут какого-то Вадима… Вы мне можете объяснить, что здесь происходит?

Богдан коротко рыкнул, я протерла заплаканные глаза, а Капелло вытолкнул скулящего Вадика к машине. Сводного брата трясло и он так подвывал, будто медведь ему все же что-то откусил. Но на него было плевать. Пока следователь на него отвлекся, я поднялась на трясущиеся ноги и подошла к Капелло:

— А Богдану больно? — шепнула я. — Он же ранен…

— Не, когда оборачиваешься, то огнестрелы регенерируют, — тихо объяснил он и добавил, склонившись к самому уху: — Только Аль, ты не удивляйся тут сильно, а то тебя загребут в реабилитацию, ладно? Ты же в порядке?

Я кивнула.

— Молодец. Теперь подойди к Богдану и изобрази любовь и понимание, чтобы следователь на тебе пометку не поставил, — затараторил он шепотом. — А потом Богдан обернется живым и невредимым, и будете вы жить долго и счастливо. Это же лучше, чем если бы его тут пристрелил, будь он человеком, да?

— Да, — кивала я, чувствуя, что вот-вот отъеду. Но, собрав остатки самообладания, я шагнула к Богдану и следователю и громко обозначила: — У нас — любовь.

И на всякий случай указала на медведя.

Повисла неловкая пауза. Богдан нарушил ее первым, вопросительно зарычав.

— Рад за вас, — улыбнулся следователь. — Так а… это Вадим…

— Да, мой сводный брат. — Я сложила руки на груди и прижалась к боку медведя. — Он похитил мою мать и только что в этом признался.

— Кажется, ему нужна медицинская помощь, — прищурился следователь. — Отдам его реабилитологам, потом заберу в участок.

— Он должен быть в состоянии сообщить, когда мою маму вернут домой, — возразила я. — Пожалуйста, пусть он вернет ее домой…

И мне показалось, что я уже падаю в обморок, когда меня вдруг подхватили на руки и Богдан зашептал своим обычным голосом:

— Все будет хорошо, Аль. Вернет…

И я, кажется, все таки отрубилась.