Леди и медведь

5

Я все не мог стянуть усмешку. Вспоминал ее офигевший взгляд и посмеивался сам себе под шлемом. Ну что за курица? Бегает по парковке, орет благим матом, вещи топчет. Припадошная какая-то… Может, у нее диагноз какой-то есть? Эпилепсия, там. Или шизофрения? Хотя, мама ничего такого не сказала. Может, и правда день у девочки не удался. Жених очередной изменил, или от чего там девки орут на безлюдных парковках? Жаль будет, если она и правда окажется безмозглой. С виду — обычная офисная курица. Только при бабле — костюмчик деловой модный, волосы красивые блестящие, мордашка ничего. Ну, как у породистой богатой куколки. А, может, и не будет у нас проблем? Может, догадается, что при мне лучше молчать и согласно кивать на любое мое распоряжение? Было бы идеально… А потом мысли как-то свернули не туда на очередном светофоре, и я обнаружил, что представляю, как она исполняет все, что я потребую…

Входящий звонок прервал мои влажные фантазии.

— Богдан, ну ты скоро? — проскулил Капа.

— Когда я обещал отметить, не имел ввиду сегодня, — раздраженно заметил я. — Жди теперь.

— Ну кто ж знал, что ты сразу понесешься в парикмахерскую?

— Ты, смотрю, все же требуешь взбучки. Соскучился по крепкой медвежьей лапе, да, Капа?

— Пыльный ты какой-то после колонии, Богдан.

— Я устал. По пиву, и по домам. Понял?

— Стареешь, ты, БДСМ.

— Жди, Кап, приеду — натяну тебе трусы на уши.

Терпеть не мог это прозвище, но неудачное сочетание первых букв имени и фамилии приклеило его ко мне навсегда.

— Давай, пиво нагревается…

Я отбил звонок и добавил газу.

Несмотря на то, что поездка в цирюльню и магазин мужской одежды оставили глухое раздражение, встреча с работодательницей прошла хорошо. А с ее дочкой — и того лучше.

Обязанности вроде выглядели несложно. Со слов мамы курочка ее никуда не ходит, кроме как на работу и с работы. Задерживается часто, но должность у девушки какая-то ответственная. Иногда она встречается с богемными подругами. О мужчинах мама не знает, но надеется, что их там целый пучок, а ее дочка на самом деле очень разборчива и недоступна.

Видимо, она не видела, как ее деточка временами топчет свои шмотки на парковке с трехэтажным матом вперемешку с именем очередного бойфренда.

Как я сдержал штиль на физиономии, сам не понял. Но это стоило трудов — аж вспотел. И возврат в колонию к своим оторвам-беспризорникам уже не показался такой гнилой идеей. С ними все просто — нарычал, показал зубы и дал подзатыльник в крайнем случае. И все! А тут надо делать морду поинтеллигентней и учиться молчать матом…

Ладно. Всего полгода продержаться. Да и насмотрелся я сегодня на потенциал подопечной достаточно — с ее извилинами беречь ее задницу будет несложно. Главное смотреть, чтобы она не самоубилась в каком-то подобном порыве.

Весь в своих мыслях, я доехал до дома и слез с мотоцикла, бросив хмурый взгляд на слабый свет в окне. Если Капа напился сам и прыснул, вышвырну его на улицу. Нет у меня сегодня настроения кого-то видеть. А вот от вида дома, погруженного в лесную тишину, внутри что-то дрогнуло и неприятно потянуло.

Я дома…

Спустя пять лет.

Поднявшись на крыльцо, я огляделся. Действительно, неплохо тут Капа за всем присмотрел. Палисадник выглядит прилично. Правда, елками заросло все да можжевельник затянул периметр плотным ковром. Но дорожки чистые, ухоженные, двор посыпан свежим гравием и на крыльце чисто. Сойдет. На выходных приведу все в порядок. Даже хорошо, что здесь есть, чем заняться. Сейчас пропущу стакан пива и наведаюсь в сарай глянуть на инструменты, а то, может, и не осталось там ничего, и придется обновлять…

Я взялся за ручку двери… и меня едва не сбило с ног многоголосым воплем:

— С возвращением! — грянул рев и визг.

Вспыхнул свет, полетели какие-то искры и блестки, а ноздри забило настоявшимися запахами выпивки, жаренного мяса и потного зверья.

«#@$»! — выругался я мысленно, стиснув зубы до такого скрипа, что даже в праздничной какофонии было слышно.

— БДСМ! МУЖИК! — повалили из дома смутно знакомые, плохо знакомые и незнакомые вовсе морды. — С возвращением!

Меня окружили, принялись жать плечи, поздравлять…

— Ну, привет, Богдан, — послышалось хриплое сбоку, и я медленно повернул голову.

— Привет, Сивый, — выдавил я в ответ.

А мой бывший подельник постарел. Но силы не потерял — морда такая же широкая и самодовольная, взгляд только немного уставший, но все такой же самоуверенный. Не порадовал. Я-то надеялся, что он сам свалил уже на пенсию, отхватив все жирные куски, о которых мечтал. Но я ошибся.

Плотность народа поредела в нашем эпицентре, зазвучали какие-то дикие организационные призывы: «Несите пиво, тащите мясо, грейте девок!» А Сивый подошел ближе и хлопнул по плечу.

— Ты не отвечал мне, — пронзил меня взглядом, хотя параллельно челюсти слабо тянулась бледная улыбка.

— Я был в тюрьме, — хмуро констатировал я. — Не до сентиментальности.

— Понимаю. Думать о тех, кто на свободе, неприятно. — Ему поднесли бутылку пива, потом попытались всучить такую же мне, но я проигнорировал. — А ты возмужал… Выглядишь отлично. Даже лучше.

— Чувствую себя так же.

Сивый усмехнулся.

— Капелло говорит, ты на работу ездил устраиваться?

— Да. Мне нужно принять предложение отдела кадров, либо вернут в тюрьму…

— Ну, чтобы вернуть, надо найти…

— Нет, — отрезал я, глядя ему в глаза. — Я не хочу, чтобы меня искали, Сивый.

На этом я развернулся и направился в дом, выискивая взглядом Капу. В голове гудело от голосов и музыки, а взгляд наливался кровью при виде гостиной, забитой народом до самой лестницы и даже выше. В груди задрожало злое рычание.

— Богдан, как дела, братан? — шлепнул кто-то лапой по плечу, но я лишь раздраженно дернулся, стараясь помнить о том, что новый срок мне точно не нужно получать.

Капу я заметил в зоне кухни, рисующимся перед какими-то громко смеющимися шлюхами. Когда я сцапал его за шкирку и прижал мордой к столу, он только глупо заржал:

— А это — виновник торжества, дамы!

Я надавил на него сильнее, пока его глаза хоть сколько-то наполнились пониманием, что я злюсь.

— Богдан, ты чего?! — побледнел он.

— Я даю тебе десять минут, — прорычал я ему на ухо. — Забирай этот балаган и уматывай к чертям, иначе у меня появится новый, но уже пожизненный срок.

И я приложил его лбом об стол, добившись достаточно громкого звука, чтобы все обратили внимание.