Летние ночи

Глава 3

Пока еду на велосипеде к дому Сэм от мисс Фрайзер, я не спешу и наслаждаюсь первым летним днем в этом году, когда нет такой знойной жары.

Когда я подъезжаю, Дэн выходит из дома. Я спрыгиваю с велосипеда, когда он кивает на грузовик с надписью «Ландшафты Шепарда».

— Сегодня мы играем в бейсбол. Залезай.

Я должна была догадаться. Каждый раз, когда погода на улице более-менее терпимая, они играют на улице в бейсбол.

Дэн помогает мне поднять велосипед в кузов грузовика, чтобы позже я смогла уехать домой.

В машине он бросает мне на ноги какую-то одежду, сдавая назад с подъездной дорожки.

Это не первый раз, когда я переодеваюсь в его грузовике, но каждый раз я чувствую себя подавлено, делая это рядом с ним.

Первыми я беру шорты, которые, очевидно, принадлежат Сэм, и натягиваю их под свою джинсовую юбку. Самый тяжелый момент, когда мне приходится открыть свои крошечные ноги в кедах, неловко потянуть юбку вниз, стараясь не свалиться с сиденья, пока мы едем. Затем я скидываю свою юбку. Это еще не конец, потому что я всегда надеваю одну из белых маек Дэна, скрывая свою одежду, так что я расстегиваю свою кофту и снимаю ее. Все это я делаю, пристегнутая ремнем безопасности, что добавляет неудобства, но я осваивала это трюк годами. Следующим делом я расплетаю свою косу и скручиваю волосы в пучок. Завершаю наряд парой солнцезащитных очков. Это не первый раз, когда я переодеваюсь, но когда бы я ни покидала их дом вместе с ними, мне приходится постараться, чтобы замаскировать себя на случай, если кто-нибудь, кого я знаю по церкви, увидит меня (чего, к счастью, еще ни разу не случилось). Шорты открывают мои бедра практически до промежности. Периодически я пытаюсь натянуть их пониже, проклиная Сэм и ее откровенные наряды.

Дэн едет по бездорожью, на дороге многочисленные выбоины.

— По общему мнению, ехать по городской дороге было бы быстрее, и там меньше ухабов, — замечаю я после того, как мы настолько сильно подпрыгиваем на ухабе, что моя голова практически бьется о крышу, от чего появляется боль в груди.

Он смотрит на меня краем глаза и ухмыляется.

— Я знаю.

Следующий ухаб почти заставляет меня потянуться к своей груди, чтобы уберечь ее, но вместо этого я фыркаю.

Мы подъезжаем к полю в одно время с Сэм и Тэгом. Остальные парни уже бросают друг другу мяч.

Дэн паркует машину и затем поворачивает голову в мою сторону с огромной гребаной ухмылкой на лице:

— Возможно, тебе захочется поправить свою майку.

Я смотрю вниз и нахожу, что она спустилась так низко, что моя ложбинка на полном обозрении.

Я в ужасе вздыхаю, прикрываясь руками, пока пытаюсь незаметно подтянуть майку повыше.

Он смеется, подмигивая мне, и выбирается из грузовика.

Сэм ждет меня, скрестив руки на груди.

— Мой придурок-братец повез тебя по Кэньон Роуд, не так ли?

Я становлюсь ярко красной.

— Как ты узнала?

— Он выглядит чересчур довольным самим собой. Тэг всегда выглядит точно так же, когда везет меня по этой гребаной дороге. Придурок.

Она до сих пор в своей одежде для танцев, в коротких шортах из спандекса и спортивном лифчике. Она не пытается ничего прикрыть, не беспокоится о том, что о ней подумают люди.

Я завидую ее уверенности, пока тяну вниз свои шорты, чтобы убедиться, что они не оголяют мой зад.

Мы занимаем свое обычное место под деревом, где сможем оставаться в прохладе, пока будем наблюдать за играющими парнями. Иногда Сэм присоединяется к ним, но сегодня, расслабившись из-за дискомфорта в животе, она сидит, облокотившись, и просто наблюдает.

Джерри и его подружка Аманда, с которой они последние несколько лет постоянно сходятся и расходятся, тоже здесь.

Мы здороваемся друг с другом.

Она мне нравится. Она говорит не много (как и я), но никогда не грубит мне или Сэм, как обычно делают все остальные девушки. Плюс, у нее фиолетовые волосы, и уже одно это делает ее крутой в моем списке.

Дэн подбегает ко мне, отдает свою бутылку с водой, бумажник и ключи. Неизвестно, как я стала официальным защитником его вещей. Это произошло вскоре после того, как я стала с ними тусоваться. Я ничуть не против, особенно когда он подходит весь такой слишком горячий, потный и отдает мне свои вещи, и я могу вдыхать его запах при каждом порыве ветра.

В течение нескольких минут один локоть Сэм потихоньку скользит, а ее голова ударяется о плечо. Вскоре после этого она начинает похрапывать.

Когда она не может оставаться в сознании, я знаю, это потому, что она целый день танцевала из последних сил. Она постоянно повторяет о необходимости подготовки, чтобы быть в достаточно хорошей форме для отъезда в крупный город, где она сможет профессионально заниматься танцами. Пока что я постоянно наблюдаю, как она старается достичь своей цели, танцуя каждую свободную минуту.

Сквозь свои спасительные солнечные очки я могу свободно наблюдать за играющим Дэном. Он наклоняется, упирается руками в бедра, чтобы передохнуть, отчего его мускулы перекатываются, пока он ждет, когда кто-нибудь передаст ему биту. Самое сексуальное для меня, это когда он с битой, и я могу наблюдать, как пот стекает по его четко очерченным мускулам, когда он бьет по мячу. Это сводит меня с ума.

Несмотря на то, что их всего семь человек, у них получается играть. Есть питчер, кто-нибудь подает мяч, судья, остальные на поле. После более чем десятилетнего стажа игры они полностью изучили технику, и игра протекает непринужденно. Время от времени кто-нибудь из родственников парней приходит, чтобы поиграть, но обычно их семеро.

После того, как Дэн отбивает мяч за пределы поля и пробегает базу, он подбегает ко мне, комкая футболку в руках. Он протягивает ее мне, в то время как я взамен передаю ему его бутылку с водой. Это наш молчаливый ритуал.

Я наблюдаю за тем, как капельки пота стекают по его груди, и я так сильно хочу их слизать. Мне приходится схватить его футболку, чтобы помешать себе потянуться и дотронуться до мышц его пресса.

Он вытирает рот тыльной стороной руки, отдавая мне бутылку, и бегом возвращается к игре.

Я мысленно делаю шаг назад и позволяю чувствам захватить себя. Все, что происходит вокруг меня, ощущается успокаивающим и расслабляющим: проносящиеся мимо голоса парней, периодически овевающий ветер, мягкая трава под моей кожей, звуки ударов биты по мячу, ощущения грохочущей земли, когда они бегут… это еще один день, который я могу отметить в своем списке, как любимый.

Когда я понимаю, что настало время уходить, я забираюсь в грузовик Дэна, чтобы переодеться обратно в свою одежду. Я складываю шорты и оставляю их на сиденье. Затем снова натягиваю свою кофту и также оставляю очки. Я заплетаю косу, пока направляюсь к Сэм, а затем легонько толкаю ее:

— Я должна идти.

Она ворчит что-то, что звучит как «люблю тебя», пока лениво шевелит пальцами, прощаясь, ее глаза все еще закрыты. Я подталкиваю вещи Дэна для сохранности под ее руки:

— Присмотри за вещами своего брата.

Она ворчит что-то неопределенное в ответ.

Я прощаюсь с подружкой Джерри. Никогда не беспокою парней своим прощанием, не хочу мешать их игре.

Я начинаю вытаскивать свой велосипед из кузова грузовика. Кто-то подходит ко мне со спины и толкает его обратно.

— Я подброшу тебя до дома, — говорит Дэн. Его губы так близко возле моего уха, что по моей коже пробегают мурашки.

— Не переживай об этом. Возвращайся к игре, — я знаю, как много удовольствия он получает, играя в бейсбол со своими парнями.

— Ханна, — выдыхает он своим «не испытывай мое терпение» тоном. — Забирайся в грузовик.

Я подчиняюсь, потому что это то, что вы делаете, когда Дэнни отдает вам приказ. Плюс, я уже опаздываю.

Я нервно смотрю на часы, когда он включает зажигание. Я уже опоздала на тридцать минут больше, чем обычно. Меня охватывает паника, и я ерзаю на своем сиденье.

— Расслабься, малышка, — Дэнни кладет руку на мою подрагивающую ногу. — Ты привлечешь к себе внимание, если будешь трястись, когда придешь домой.

Я нервно грызу свою губу. Он прав. Я пытаюсь делать успокаивающие вдохи, но они рванные и неровные. Я слишком переживаю, чтобы вообще что-то почувствовать от того, что он назвал меня малышкой. Он не часто меня так называет. Я фактически могу сосчитать эти моменты по пальцам, и обычно, когда он так делает, это разрушает меня. Я уверена, что позже, когда повторю это в своей голове, так и произойдет.

Мне становится легче, когда я вижу, что Дэн выбирает самый быстрый путь и вскоре высаживает меня на углу в нескольких кварталах от моего дома, убедившись, что никто нас не видит.

Мы оба спешим, и Дэн в считанные секунды достает мой велосипед. У меня нет времени поблагодарить его, когда запрыгиваю на велосипед и еду домой так быстро, как только могу.

Когда я захожу, дома тихо.

Фух. Опять чуть не попалась.

Когда я цепляюсь за перила, то останавливаюсь на месте.

Лорен стоит наверху со скрещенными руками и властным выражение на лице.

— Где ты была?

— Что ты здесь делаешь? — отвечаю я оборонительно, уклоняясь от ее вопроса. Она редко приходит по вторникам.

— Я первая спросила тебя, — откликается она, требуя ответа на вопрос.

— Сегодня вторник, — напоминаю я ей с колотящимся сердцем, страх быть пойманной поглощает меня. — Я отвозила продукты мисс Фрайзер.

— Мама говорила, что ты уходишь в час, — обвиняет она и прищуривает свои глаза-бусинки, глядя на меня. — Сейчас начало шестого.

— Сегодня я ушла позже, — вру я (иногда у меня это получается чересчур хорошо). — Должно быть, мама забыла. Она уже так привыкла к тому, что это происходит каждую неделю в одно и то же время.

Лорен продолжает свой допрос.

— Почему ты ушла позже?

— Мне пришлось накачать шины.

— Это не занимает так много времени.

— Да, но потом позвонила бабушка, и мне пришлось поговорить с ней.

Отчасти, это правда, хоть и произошло это поздним утром. Я только молюсь о том, что когда она спросит у мамы (потому что я знаю, Лорен это сделает), мама подтвердит мою историю. Раньше мне всегда в этом везло.

— Мм, — она буквально исследует меня обвиняющим взглядом, пока я поднимаюсь наверх. Она не сдвигается с моего пути, в конце концов вынуждая меня проскользнуть между ней и стеной.

Я направляюсь в свою комнату и слышу, как она спускается по лестнице. Насколько можно тише, я прокрадываюсь вниз, чтобы подслушать.

Естественно, Лорен спрашивает маму о сегодняшнем дне.

Мама соглашается со всем, что я сказала, и я могу слышать враждебность в голосе Лорен.

— Но уже начало шестого, мам, — нажимает она.

— Она в порядке, — отмахивается мама. — Сейчас я больше не хочу слышать ни единого слова об этом. Особенно не при твоем отце. Последние несколько недель он был слишком занят на работе и не нуждается в дополнительной головной боли.

— Хорошо, — с раздражением говорит Лорен, когда уходит вместе со своими детьми.

По пути она одаривает меня злым взглядом.

— Ханна, — зовет мама с кухни.

Я проглатываю страх, что меня поймали.

Мама строго машет мне половником.

— Лорен права. Пять часов — это слишком поздно.

Я тереблю кончик косы.

— Я знаю, извини. Был такой прекрасный день, поэтому я выбрала живописный маршрут к дому. Мне, правда, очень жаль, мама.

— Больше не делай так, — она указывает на мой фартук, висящий на стене. — Надевай его и помоги мне с ужином.

Я быстро делаю, что мне сказали, благодарная, что она больше ничего не говорит. Я задерживаюсь каждую неделю, но она никогда не говорит об этом отцу, вероятно, не желая портить ему настроение, что нам обеим на руку.

Интересно, все родители ведут себя со своими восемнадцатилетними детьми так, будто им двенадцать? Позволят ли мне когда-нибудь уходить из дома или оставаться подольше на каком-нибудь мероприятии или у кого-нибудь дома, не спрашивая на это разрешения?

Я давно знаю ответ на этот вопрос — нет. Если не родители, то мой муж будет тем, кто будет говорить, что делать, который, как они уверены, будет всегда прав, как глава семьи, по Божьей воле.

Но что, если я не хочу верить именно в то, во что верят они? Что тогда?

Разве я не должна иметь возможность выбрать собственный жизненный путь?

Хотела бы я знать ответы на эти вопросы.