Лисье время

Глава двадцать четвертая 2

Отстранился Конт лишь когда почувствовал, что к сладкому вкусу ее губ примешался другой – соленый:

– Ты плакала, счастье мое? – В свете нескромно заглядывающего в лобовое стекло фонаря мокрые, слипшиеся ресницы были видны отлично.

– Почему плакала? – отворачиваться она даже не подумала. – Я плачу. Прости, ничего не могу с собой поделать.

– Все еще меня боишься? – заглянул он под эти ресницы, осторожно стирая мокрые дорожки со щек.

– Н-нет. Это… Это от облегчения. Наверное. Я не знаю. Давай уже поедем, ладно? Мы и так стоим здесь слишком долго.

– Черт! – Конт это тоже, наконец, сообразил. Да и еще фонарь рядом выглядел достаточно ярким, чтобы подсветить происходящее в салоне для любого, кто захотел бы полюбопытствовать. – Едем, конечно.

– Знаешь, – даже когда они тронулись, Ниссе все еще хотелось оправдываться – непонятно зачем. Или просто выговориться? – Это все… Оно как пружина. Которую долго закручивали, закручивали, закручивали… Она сжималась, сжималась, сжималась… А потом р-раз – и распрямилась, выскочив из гнезда. Вот и у меня сейчас так – какое-то просто неимоверное облегчение.

И вдруг решилась:

– Как будто я уже не одна.

– Ты не одна, – подтвердил он после секундной паузы. Не потому, что колебался, а просто чувствовал – говорить такое лучше глядя в глаза. Только вот места вокруг были не самыми лучшими, чтобы тормозить. И все, что оставалось – это перехватив руль левой рукой, правой найти ее ладонь и сжать. – Ты больше не одна, Нисса. Теперь – нет.

Она не ответила, но Конт почувствовал, как тонкие пальцы переплелись с его. Что ж, улицы выглядели достаточно пустынными, с машиной вполне можно было справиться и одной рукой, и немедленно сбегать из этого плена он не собирался – даже ради безопасного вождения.

А Нисса вдруг спохватилась, сообразив, что от казино они уже далеко, и дорога ей знакома:

– Куда мы едем? Возвращаемся в тот подземный гараж? Зачем?!!

– Нет, конечно! – Конт чуть больше сжал пальцы, удерживая ее ладонь – сбежать, похоже, собрались как раз от него. – Просто нам сейчас в ту же сторону. Можно бы и объехать, конечно, но лучше уж заодно убедиться, что все здесь пока тихо, и осиное гнездо мы разворошили аккуратно.

– И вызывать эту вашу уборку необходимости нет? Так?

– Именно.

– Кстати, почему ты ее сразу не вызвал?

– Много причин, – ответить он решил серьезно. – В самом деле много. Но главная в том, что не учуять тамошнюю вонь можно было лишь в одном случае – намеренно и старательно отворачивая нос. И я сейчас про все смыслы этого слова, буквальный тоже. Не надо обладать хорошим нюхом, чтобы сообразить, как там смердит.

Нисса, сдается, тоже вспомнила как, передернулась и попыталась развернуть разговор:

– А у тебя он хороший? Как у всех ваших?

– Кого – ваших? У оборотней да, нюх обычно прекрасный. Специфика вида, так сказать. У тебя самой, кстати, с этим как?

– Тоже неплохой, – она почему-то опять попыталась отобрать руку, но Конт опять не дал. – Думаешь, это что-нибудь подтверждает?

– А ты как думаешь?

– Думаю, сложно все с вами.

– Привыкнешь, – пожал он плечами. – Все так или иначе привыкают.

– Как тот парень? – разговор об уборке и уборщиках навел ее, сдается, и на другие ассоциации – с ресторанчиком и парнем, которого те успели оттуда забрать чуть ли не в последний момент.

– Он – еще быстрее. Перехватили-то его, считай, накануне оборота, сам наверняка о многом успел догадаться. Так что осталось лишь проинструктировать: быстро, жестко и не особо церемонясь.

– То есть ты со мной, выходит, церемонишься?

– Конечно, а были сомнения? Но вообще-то вам обоим повезло. Хуже, когда человек начинает доходить до всего уже в процессе, так сказать. И совсем без поддержки.

– Бывает и так? – передернулась она.

– Бывает. Дети не всегда знают своих родителей, и наоборот. Хотя нашим в этом смысле настоятельно рекомендуют быть очень осторожными. Но… бывает, да.

– Ага, – вдруг хихикнула Нисса. – Так вот чего к тебе Милфор цепляется. Был повод?

– Не было, – закрыл Конт тему резче, чем хотел. – Ты мне лучше вот что скажи: на твой свежий и непредвзятый взгляд здесь вокруг ничего странного не происходит?

– На мой взгляд здесь все странно, – поежилась она, глядя как мелькает мимо окон ряд почти одинаковых домов с одинаково подсвеченными синим табличками у входа – неотличимых от того, откуда они так лихо эвакуировали Бароша. – Хотя раньше, бывая неподалеку, об этом как-то не задумывалась даже.

– Вот именно, – хмыкнул он. – Людям все равно, кто может здесь жить, тем более, есть районы и похуже. Но когда знаешь – ошибиться трудно.

– Интересно, – опять покосилась она за окно, – это о вкусах говорит? Или о чем-то другом?

– О другом, Нисса, вкусы там совсем иные, – Конт кивнул на ярко светившиеся электричеством окна офиса, мимо которого они как раз проезжали. – Стекло, металл и много-много света. Но значение те вкусы начинают иметь далеко не сразу.

– Свет? Он им не страшен? Я-то всегда думала наоборот.

– Нет. На определенной стадии – уже нет. Ну а для тех, кто пока… созрел не до конца, замечательно подходит вот это, – ткнул он за спину, в многоэтажки.

– А зелень? Она-то им что сделала? Явно ведь специально вытаптывают.

– Ну тут уже вкусы ни при чем, тут другое, – Конт осторожно отобрал у нее свою ладонь: улицы стали извилистей и управление авто потребовало обеих рук. – До того как холодный начинает снова полностью контролировать сознание, живет он в основном инстинктами…

– И ненавидит все живое, – легко додумала Нисса.

– Вот именно. На остальное же ему просто плевать. Какая разница, что там вокруг и в каком виде?

– А оборотни? У них… у нас какие вкусы?

– Вот сейчас и увидишь.

– Судя по тому, куда мы едем, – она явно вспомнила адрес, что он назвал таксисту Бароша, – это старые полуразвалившиеся крепости.

– Просто крепости, – не поддержал он шутки. – Такие, что можно снова сделать неприступными за полчаса – как бы оно там не выглядело внешне. И нет, это не страх, Нисса. Просто… Мы всегда были воинами…

Конт снова сделал паузу – говорить этого ему не хотелось, но хотелось, чтобы Нисса поняла все однозначно и без недомолвок. Поэтому закончил:

– Изначально такими задумывались и создавались. А против натуры не попрешь.