Лучезар

Глава 22

В холмах царила весна. Ласковое солнце, голубое небо, птичий гомон и звуки просыпающихся сил природы будоражили жителей холмов. Все чаще вечерами был слышен заливистый смех девушек, всё больше парочек гуляло вокруг Студеного озера. Шатёрницы недовольно ворчали: молодежь словно с цепи сорвалась - всем шатры подавай! Будто все девки разом решили замуж выйти!Лишь одна Саяла загадочно улыбалась. Руки её проворно порхали над вышивкой, а мысли были далеко-далеко. С того дня, как тётушка Чагга разрешила Саяле встречаться со степняком, девушка переменилась. Глаза сияли словно звёзды, с алых губ не сходила счастливая улыбка. То тут, то там раздавался весёлый смех юной шатёрницы - словно колокольчики звенят. Прежде молчаливая скромница вдруг стала первой шутницей у костра на половине молодых воинов. Многие парни смотрели на Саялу широко открытыми глазами - будто впервые увидели девушку. И было в их взгляде и удивление, и изумление, и восхищение. И сожаление, что проворонили такую красу. Ярыш, хоть и замечал все эти жадные взгляды, оставался спокоен. Пускай смотрят, лишь бы руками не трогали.Однако девушки обсуждали совсем другую новость. Кажется, внучка великой Яххи Лайда, наконец, сделала выбор! Слухами полнились шатры, сплетни разрастались, обрастали новыми подробностями, но никто точно ничего сказать не мог. Красавчик Тагот вдруг заскучал и перестал наведываться в лагерь. Все время пропадал в своих каменоломнях. Ясно, что не просто так! Ведь до этого прохода Лайде не давал. А вслед за ним и кузнец Рогод стал вдруг мрачнее тучи. Ежели и появляется у костра, то и слова никому не скажет и улыбкой не одарит. А на конюха Маару и смотреть-то жалко. Поник парень, повесил голову. Того гляди из глаз слёзы польются. Видать всем Лайда указала на порог. Лишь воин Трим как и прежде пользовался расположением внучки великой. Только еще никто не видел, чтобы Лайда прогуливалась с ним вокруг Студеного озера. Некоторые любопытные, кому невтерпёж было, пытались через шатёрниц узнать - не ткётся ли шатёр для Лайды. Однако тетушка Чагга одним взглядом пресекала все эти расспросы. Впрочем, такому любопытству было простое объяснение. С кем породнится будущая великая? Чей род станет пользоваться благосклонностью? Значит с теми и дружбу надо водить, а если повезёт, то и породнится.Сама Лайда и вовсе перестала приходить вечером к костру на половине молодых воинов. Всё чаще Хэйла появлялась вечером одна. И хоть и смеялась девушка вместе со всеми над веселыми шутками и песни звонкие пела, а всё же нет-нет да и проскочит в карих глазах волшебницы грусть-тоска. А возвращаясь в шатёр, Хэйла подолгу стояла возле полога и смотрела на ночное небо, усыпанное звёздами. Сердце её призывало к себе того, кто так давно покинул холмы. Только ответа на жаркий зов не было.Вот и в этот вечер Хэйла всё смотрела в небо, будто оно могло ответить где тот, по ком истосковалась душа. Услышав за спиной чьи-то шаги, волшебница оглянулась. Увидев молодого торговца, вздохнула:- Лытко, тебе в другом месте не гуляется? Мимо нашего шатра какая тебе нужда ходить?Лытко сердито ответил:- А что случится с твоим шатром, коли я мимо пройду? Чай не развалится!Помолчав, добавил:- Может, сменишь гнев на милость?- Лытко, сколько раз тебе повторить – не люб ты мне! Может тебе ожерелье вернуть, чтобы ты угомонился?Парень вспыхнул:- Ожерелье себе оставь, для тебя покупал. Хэйла, зря ты ждешь Лучезара…Волшебница охнула, в глазах сверкнули молнии:- Откуда ты…- Да знаю я всё! И про то, что обещал Лучезар тебе, и про приворотные чары. И то знаю, о чём ты и ведать не ведаешь! Обманул он тебя. Давно наказан Гордыня, из-за которого остался Лучезар без отца. Невеста есть у него, в Златограде живёт. Отправил её отец в дальнее село, вот туда и уехал Лучезар. Пока ты его здесь дожидаешься, он с невестой милуется.Вспыхнула Хэйла. Горящим взглядом заглянула в душу молодого торговца - не врёт, правду говорит. А потом быстрым шагом пошла прочь от своего шатра. Лытко лишь удивленно пожал плечами - куда она на ночь глядя?Хэйла остановилась лишь у загона для лошадей. Растолкав конюха, велела оседлать её Молнию.Отъехав подальше от лагеря, Хэйла наколдовала небесную тропинку и по ней помчалась в сторону Златограда. В сердце девушки клокотала ярость, обида, жажда мщения. Ей хотелось лишь одного - посмотреть в глаза Лучезару. Она поверила ему, а он так подло обманул! Только смерть искупит его вину. А лучше, смерть его невесты! Пускай помучается. В бессильной ярости волшебница высекла из воздуха сноп искр.Когда копыта лошади коснулись земли Хэйла пришла в себя. Какие ужасы она напридумывала! В чём повинен Лучезар? В том, что любит свою невесту? Он пожалел Хэйлу, решил поступить благородно, но это оказалось выше его сил. Ах, если бы можно было повернуть время вспять! Если бы не эти приворотные чары, было бы всё иначе! Пусть Лучезар и не был бы с ней, но зато она могла полюбить кого-то другого и выйти замуж. А что теперь? Одиночество и жалостливые взгляды со всех сторон? Этого ей не вынести!Оглянувшись на темные очертания холмов позади себя, волшебница задумалась. У неё есть выбор. Или жить старой девой, вызывая жалость, или уйти с гордо поднятой головой.Серебристая тропинка снова осветила ночное небо. Она пересекала Бескрайние Холмы, уходя в невидимую даль.Близился рассвет, когда взмыленная Молния наконец остановилась. Хэйла соскочила наземь и огляделась. Вокруг лишь безмолвие спящих холмов. Лучше места не сыщешь. Погладив лошадь по шее, девушка громко зашептала:- Домой, милая, домой.Молния, будто предчувствуя недоброе замотала головой, забила копытом. Хэйла погладила лошадь по морде:- Ничего, ничего. Ступай потихоньку. Домой, Молния, домой.Здесь Бескрайние Холмы уступали место Лазурному морю. Далеко внизу волны с грохотом обрушивались на спины острых камней. Стоя на обрывистом берегу, Хэйла смотрела на эти острые камни с содроганием.Да, будет больно. Но зато потом не будет ничего. Ни боли, ни тоски, ни жалости подруг. Лишь осмелиться, сделать один шаг и всё. Зажмурив глаза, Хэйла готовилась сделать этот последний шаг. И тут вдруг над холмами разнесся громкий шёпот:- Хэйла!!! Волшебница вздрогнула и как ошпаренная отскочила от обрыва. Испуганно оглянувшись, девушка замотала головой. Никого. Вокруг лишь холмы, но они не умеют разговаривать. Значит, показалось?И снова надо набираться решимости. Так страшно! Но эта боль будет последней! Так сладко… поддавшись всем телом вперёд, девушка услышала грозный окрик:- Хэйла!!!!!Словно раскаты грома пронеслись над холмами. Испуганная волшебница снова обернулась и застыла.В нескольких метрах от неё, между двумя холмами стояла старуха. Прямая спина, гордая осанка, властный взор. Её длинные седые волосы были распущены по плечам. Серое платье украшала витиеватая вышивка. В руках старуха сжимала тяжелый посох. Вся фигурка казалась призрачной, невесомой. Лишь чёрные глаза смотрели строго и сердито.Хэйла почувствовала как холодок пробежал по спине. Сделав несколько шагов, она бухнулась на колени, склонив голову к земле. Но даже и спиной она чувствовала взгляд Великой Тархи.«Прости! Прости Великая! Эта боль выше моих сил!» - мысленно шептала Хэйла, дрожа от страха.«Глупая девчонка! Как осмелилась ты на такую дерзость! Думала только о себе, забыв про своих родных!» - раздался в голове девушки грозный голос. Хэйлу словно ошпарило - она совсем забыла о родителях! О матушке, о батюшке - какого будет им… Горячие слёзы полились из глаз молодой волшебницы.«Прости, Великая! Если можешь - даруй мне прощение!»«Поднимись. Ступай за мной».Словно во сне Хэйла поспешила за старухой. Она не замечала пути, не узнавала окрестностей - всё вокруг было будто поддернуто пеленой. Остановилась Великая у подножия невысокого холма, указывая посохом на разинутую пасть пещеры. Хэйла послушно вошла внутрь.Внутри неглубокой пещеры было прохладно. Но солнце уже показалось из-за холма Пробуждения и его лучи потихоньку пробирались в нутро пещеры. Ни очага, ни предметов обихода. Лишь охапка сухой травы у стены. Подойдя ближе, Хэйла с испугом посмотрела на желтые длинные стебли, на которых устрашающе щетинились острые шипы.- Но это же…«Плети сеть искупления» - раздалось в голове у девушки. Обернувшись, Хэйла увидела что Великой нет. Она осталась одна.