Лучезар

Глава 25

На следующее утро Хэйла снова отправилась в Ежовую пещеру. Тоххи дала ей с собой кувшин, объяснив, где находится священный родник, вода из которого облегчит страдания.Однако Хэйла шла в Ежовую пещеру, словно там её ожидало не суровое наказание, а что-то радостное и хорошее. Только тот, кто плёл сеть искупления, мог понять, насколько велика была милость Великой Тархи. С каждым уколом ежовой травы из сердца и души Хэйлы уходила тоска и боль. Образ Лучезара стал бледнеть и покрываться трещинами, осыпаясь и превращаясь в пыль. После каждого укола Лучезар становился всего лишь одним из многих, но не единственным и неповторимым.С каждой слезинкой из глаз прекрасной Хэйлы уходила из её сердца горечь от содеянного. Раскаяние молодой волшебницы и милость Великой словно целебный бальзам залечивали все раны души. И пусть исколотые руки горели жаром и ужасно чесались, Хэйла чувствовала, что она словно рождается заново, и что впереди её ждёт только что-то прекрасное и хорошее.В лагере теперь только и говорили о сети искупления. Весть, что Хэйла по милости Великой плетёт сеть в Ежовой пещере, разнеслась по холмам мгновенно. Многие сочувствовали девушке - сеть искупления представлялась большинству как нечто ужасное. Даже Лайда, которая всегда была занята только своими делами, вдруг почувствовала за собой вину. Ведь это она тогда уговорила подругу применить приворотные чары, чтобы одурманить Лучезара.Лайда прибежала в шатёр великой Яххи. Бросившись в ноги седой волшебнице, она не шутку взволновала великую Яхху.- Лайда, что стряслось? Что ты опять натворила? - Яхха строго смотрела на внучку, ожидая ответа.- Великая Яхха, позволь мне отправиться в Ежовую пещеру! Ведь это я виновата в том, что Хэйле пришлось плести сеть искупления! Позволь мне разделить с ней наказание!Яхха вздохнула:- Осознала все-таки? Я всё ждала, когда же это случится! Когда ты, наконец, поймёшь, что даже за шалости нужно держать ответ. Не сразу ты это поняла, Лайда. А для будущей великой это непозволительно. Теперь ты понимаешь, что тебе необходим хороший советник? Вместо того чтобы плести сеть искупления, которую Великая не тебе даровала, а Хэйле, займись лучше тем, чем и подобает заниматься будущей великой! Ты определилась с выбором?- Определилась, великая Яхха. Это воин Трим.Яхха бросила сердитый взгляд на внучку:- Хорошо хоть не Тагот. Скажу честно - я не довольна твоим выбором! Трим слишком прост. Ну да тебе решать. Ты ему уже дала согласие?- Еще нет. Дам, как только ты велишь, великая Яхха.- Тогда обожди немного. Дождись праздника золотого цветка. Тогда и дашь ему ответ.- Как скажешь, великая.- А теперь ступай.Лудо был очень удивлён, узнав, что Хэйла вот уже третий день подряд плетёт сеть искупления. Парень был уверен, что это наказание на один день. А тут получается, что никто кроме Великой Тархи не знает, сколько еще Хэйле страдать. Однако Тоххи покачала головой на расспросы сына:- Хэйла не выглядит страдалицей. Она за два дня так переменилась - и не узнать её.Лудо решил сам посмотреть, что имела ввиду матушка, говоря о молодой волшебнице. Не говоря никому, он отправился в Ежовую пещеру в самый полдень.В этот час солнечные лучи полностью освещали каменное нутро пещеры. Хэйла всё также сидела прямо на голых камнях и плела сеть. На стенах пещеры висели две готовые сети искупления. При этом ворох сухой ежовой травы в углу пещеры нисколько не уменьшился, будто кто-то ночью приносит всё новые и новые охапки.Лудо нерешительно остановился у входа в пещеру. Только сейчас он осознал, что наверное глупо было вот так идти сюда. Хэйла его не звала, матушка поручений не давала - как он объяснит волшебнице свой приход? А Хэйла будто и не замечала парня - на губах девушки играла лёгкая улыбка, будто она думала о чём-то радостном и смешном. Но исколотые руки, покрытые царапинами и пятнами, никак не вязались с этой улыбкой. Лудо даже вдруг подумалось - а не сошла ли девушка с ума?Хэйла подняла голову и откинула назад чёрную прядь волос. Тут-то она и увидела, что Лудо внимательно за ней наблюдает:- Что случилось, Лудо? Зачем ты здесь?Парень замялся:- Я не хотел мешать. Просто подумал… тебе наверное скучно здесь одной.. целыми днями. Можно я побуду с тобой?Хэйла улыбнулась:- Можно. Расскажи мне о жизни здесь. Не жалеешь, что покинул лагерь?Парень, осмелев от дружелюбия знатной волшебницы, уселся рядом с ней на каменный пол.- Я родился здесь и вырос. По мне - жизнь здесь ничем не хуже чем в лагере. Там конечно, и народа много и веселее. Но ведь жизнь это не только веселье? Мне нравится работа каменоломщика. Нравится находить новую жилу самоцветов или наткнёшься вдруг на огромный камень. Тут одному уж не сподручно, тут на подмогу звать нужно. А бывает, что несколько дней ни одного самого маленького самоцвета не сыщешь… Матушка моя сказывала, что ей по началу трудно было здесь. Она всё в лагерь хотела вернуться. А потом свыклась, привыкла. А тебе здесь скучно кажется?Хэйла снова улыбнулась:- Да мне пока не до этого. Я же кроме как в пещере, да в шатре твоих родителей и не бываю нигде.- А ну да… Хэйла, и сколько же еще ты будешь плести сеть?- Не знаю. Великая Тарха укажет, когда наказание закончится.Лудо замолчал. Что он мог сказать в такой ситуации? Сидит перед ним красивая знатная волшебница, руки которой исколоты острыми шипами. А он всякие глупости у неё спрашивает - не скучно ли ей…- Хэйла, а давай я тебе помогу? Ну, сеть плести? Вдвоём-то быстрее получится?Девушка удивлённо посмотрела на парня:- Нет, Лудо, думаю это запрещено…- Почему? И кем? Разве где-то говорится, что сеть искупления должен плести только тот, кто наказан? Ведь есть у наказанного друзья, родные? Они же могут помочь?- Я ни разу не слышала, чтобы сеть искупления плели несколько человек…Лудо осторожно потянулся рукой к плети ежовой травы. И когда его пальцы были готовы коснуться жёлтого стебля, плеть вдруг изогнулась и хлестнула острыми шипами прямо по руке Лудо. Парень вскрикнул и затряс рукой - на коже проступило несколько красных пятен. Хэйла, схватила кувшин и полила на руку каменоломщика:- Лудо, вот видишь… Нельзя так.- Ничего себе. И как только ты терпишь такую боль?Хэйла подняла на парня карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Лудо только сейчас понял о чём говорила его матушка - девушка и впрямь изменилась. Глаза её лучились изнутри радостью и счастьем. Ни слёз, ни страдания, ни грусти.- Вряд ли ты поймёшь, Лудо.- А ты объясни. Я хоть и не из знатной семьи, а всё же не дурак.Хэйла начала свой рассказ издалека. Девушке хотелось выговориться. И Лудо внимательно слушал историю о сети искупления, о милости Великой. О том, что чувствует тот, кто плетет сеть. Потом, помолчав, Хэйла рассказала Лудо о Лучезаре.- Я ведь виновата перед ним, понимаешь? Он дал мне обещание, которое не смог выполнить. И я чувствую, что это тяготит его. Он мучается сейчас, в то время как я получаю облегчение своих страданий. И перед родителями я виновата. Они же тоже переживают. А плетя сеть, я беру на себя их страдания, ведь по моей вине они переживают. А когда сеть искупления будет готова - и Лучезар, и мои родители, и я сама почувствуем, будто тяжелый груз упал с плеч. А шипы ежовой травы такая ерунда, по сравнению с этим.Вечером Хэйла и Лудо возвращались вместе из Ежовой пещеры. Тоххи увидела, что эти двое неплохо ладят. Лудо что-то рассказывал знатной волшебнице, а Хэйла звонко смеялась. И всё казалось хорошо, только сердце Тоххи заныло, будто предчувствуя что-то. Сын-то вырос, на девушек заглядывается. А что если он влюбится в Хэйлу? Вон ведь глаза-то как горят у парня. Разве Хэйла ответит простому каменоломщику взаимностью? Ой, что-то будет…Все вечера Саяла проводила теперь на половине молодых воинов. Даже если Ярыш был на охоте далеко в холмах, молодая шатёрница с большим нетерпением ждала вечера. Ведь именно вечером и начинается самое веселье - шутки да смех до утра.Саяла этой весной будто заново родилась. Прежняя её жизнь состояла лишь из вышивания шатров, да изучения шатёрных премудростей. Подруг у девушки не было, и всё что интересовало Саялу - лишь её семья и шатры. И вот теперь жизнь раскрывалась перед шатёрницей с другой стороны. Заинтересованные вгляды молодых воинов, оценивающие взгляды признанных красавиц, заигрывания, подмигивания… Всё это будоражило Саялу, наполняло её новыми и пьянящими ощущениями. Даже когда рядом с ней находился степняк, Саяла ловила на себе жгучие взгляды самых бесшабашных парней - тех, которых не отпугивали огромные кулачищи Ярыша.Впрочем, Ярыш вёл себя с завидным самообладанием. Казалось, его вовсе не тревожило, что его избранница пользуется таким успехом. Когда же молодые воины начинали надоедать, степняку достаточно было хмуро посмотреть на самого надоедливого и этого хватало, чтобы ухажёры на время угомонились.Саяле же степняк никаких упрёков не высказывал. Ему не хотелось снова ссориться и выяснять что-то, ведь сейчас он был преисполнен счастливым ожиданием. Подождать какой-то год и Саяла станет его невестой. К тому же, слова тётушки Чагги не прошли даром - оступись сейчас Ярыш и вредная старуха запретит ему встречаться с волшебницей. Степняк навострил уши и приглядывался, прислушивался ко всему - чтобы лучше понять законы и обычаи холмов. И по всему выходило, что тётушка Чагга не слукавила - ровесницы Саялы и впрямь не торопились обзаводиться женихами. Это в степи девушки возраста Саялы уже рожали второго ребёнка. В холмах же волшебницы не спешили обзаводиться мужем. Но главная причина спокойствия Ярыша - он верил в искренность и силу чувств Саялы. А то, что юная красавица смеётся и шутит с другими парнями - так это всё девичья натура.В этот вечер Саяла на половину молодых воинов пошла одна - Ярыш пропадал на охоте. Впрочем, одиноко девушка себя не чувствовала. Признанные красавицы приняли Саялу в свой круг, и хоть и не стали ей близкими подругами, но время скоротать помогали. Сейчас все девушки обсуждали главную тему холмов - праздник золотого цветка и наряды, которые они готовили к празднику. Бедный Лытко не покидал свой шатёр с товаром - за шелками да различными материями волшебницы шли одна за другой. Сидя у костра и разговаривая о нарядах, шатёрница почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, Саяла увидела, что на неё смотрит красавец Рогод. Кузнец Рогод приковывал к себе взгляды девушек и молодых женщин холмов. На этого красавца трудно было налюбоваться. Чёрные волнистые волосы до плеч, глаза, словно угольки, красиво очерченный рот. А учитывая высокий рост и мускулистые плечи - помахай-ка молотом - Рогод был признан первым красавцем в холмах. Но вот не многие волшебницы знали о непомерном честолюбии и гордыне кузнеца. Кузнецами становились простолюдины, несмотря на то, что одна из великих взяла себе в мужья именно кузнеца. И Рогод очень хотел взять в жёны знатную и красивую волшебницу. Всё свое обаяние и притягательность он обратил на Лайду - внучку великой Яххи. Но Лайда осталась равнодушна к чёрным глазам кузнеца. Погоревав несколько дней, Рогод решил, что коль уж внучка великой его отвергла, то следующей по знатности и красоте можно признать Саялу. Недаром тётушка Чагга так трясётся над чистотой своего рода. Но уж он-то уломает вредную старуху. А уговорить Саялу стать его невестой - дело пустяковое. Девочка совсем неопытна в любовных делах. Очаровать и влюбить её в себя - пара пустяков.От жгучего взгляда кузнеца Саяле стало не по себе. Так на неё еще никто не смотрел. Девушка нахмурилась - было неуютно чувствовать, что тебя так открыто рассматривают. Несмотря на теплый вечер, шатерница запахнула на груди плащ и накинула капюшон. Сидевшая рядом рыжеволосая Литта, удивлённо спросила:- Саяла, ты чего? Теплынь-то какая стоит - красота! Ты часом не захворала?Саяла замялась - никогда она не откровенничала с ученицей Зарины, слишком уж та на язык остра. Но Литта не отставала.- Да вон Рогод смотрит своими глазищами - скоро дым пойдёт, глазищи так и сверкают…- Да уж… Видать приглянулась ты ему, Саяла, - лукаво заметила Литта. Саялу в жар бросило от этих слов. Она приглянулась Рогоду? Первому красавцу?Староста Вощук неожиданно нагрянул в дом старика Кряжа. Кряж всё ломал голову, что старосте от него надобно? А Вощук всё вёл какие-то пустые разговоры, да хмуро озирался по сторонам. Забеспокоился Кряж - не похоже это на старосту. Не вытерпев, спросил:- Вощук, ты чего пришёл-то? Не лясы же точить? Вижу, разговор у тебя есть ко мне. Так не томи, сказывай!Староста посмотрел из-под седых бровей на соседа:- Я что хотел-то. На днях ярмарка невест была.- Ну была. Две мои дочери дары приняли, всё чин чином. Что не так?- Так и Груша твоя должна быть на ярмарке…- Помилуй, Вощук! Какая девке сейчас ярмарка? Дай ей хоть отдышаться!- Кряж, я согласен, не спорю. Так дело-то вот какое. Жених для твоей Груши сыскался. Люблю, говорит, жить без неё не могу! Осени ждать не согласен, хочет сейчас жениться! И что мне делать? - староста развёл руками. Кряж почесал затылок. Вот дела! Он-то переживал, что старшая его дочка в девках останется, а тут жених выискался.- А кто жених-то?- недоверчиво спросил старик.Вощук, опустив глаза, пробормотал:- Звяга…Кряж никак не ожидал, что женихом окажется сын старосты. Растеряно озираясь по сторонам, он так и сел на лавку у печи. Тут из сеней зашла жена Кряжа Умила. Увидев старосту, заискивающе улыбнулась.- Умила, тут вот Вощук Грушу нашу сватает за Звягу, - Кряж словно спрашивал у жены, хотя всегда сам принимал решения. Умила, вытерев руки об передник, так и застыла в дверях:- Так, а мы что? Мы разве против? Только как же, Грушу-то надо спросить?- Зови девку!Груша вместе с сестрами ходила на речку, белье полоскать. За привычными делами, да с любимыми сестрицами Груша словно расцветала на глазах. Столько страха да лишений пришлось красавице пережить. А всё же румянец снова заиграл на щеках, голубые глаза засияли ярче прежнего. И хоть и не по душе Вощуку был выбор сына, всё же староста должен был признать - Груша и впрямь красавица, каких поискать.- Ну, говори мне девица, пойдёшь за Звягу?Груша удивилась:- А он разве сватается?- А я что, по-твоему, тут просто так сижу?- рассердился староста. Его сын сватается к простой девке, да еще и полонянке бывшей, а она тут вопросы задаёт. Да в ноги кинуться должна, да судьбу благодарить.- Ну, так, а жених сам где?- всё не унималась Груша.Вощук, сопя от досады, крикнул в окно:- Эй, Звяга! Тут же в избу зашёл молодец. Пригладил пшеничные кудри и поклонился в пояс родителям Груши. Потом посмотрел на свою избранницу и вдруг заробел - так строг был взгляд голубых глаз девицы.- Ну что же ты, жених, молчишь? У колодца-то вон как соловьем заливался!- никак не верила Груша в серьезность Звяги. Думала, что всё шутит парень.- Груша, так я ведь и впрямь жениться на тебе хочу. Я ведь от сердца говорю. Приглянулась ты мне очень! Который день всё покоя не нахожу.- А до осени потерпеть не можешь?- Так служба царская у меня, назад мне скоро надо в Княжеск. А до осени тут всяко может случиться - вдруг другой тебе кто приглянется?Улыбнулась Груша. Хоть и смотрела строго на молодца, так это для того, чтоб не заметил он, что сердце у неё выпрыгнуть из груди готово. Осмелел и Звяга от улыбки красавицы:- Ну, так пойдёшь за меня?В наступившей тишине раздался шёпот Умилы:- Соглашайся, глупая…Весть о том, что Звяга берёт в жены Грушу, переполошила всю Гороховку. Бабы судачили о том, что зря Вощук разрешил сыну свататься к бывшей полонянке. Девки сожалели, что упустили такого жениха и завидовали Груше. А в доме старика Кряжа царил переполох - трёх дочерей выдавать, есть от чего всполошиться.Млава и Малаша радовались вместе с подругой. Вот оно счастье - только выбрались из горной страны, а тут уж и женихи нашлись. У Малаши Лучезар, у Груши Звяга. Глядишь и Млава с Чарой женихами обзаведутся. Да вот только и Млава и Чара не хотели оставаться в Гороховке. Млава сирота - идти ей некуда. А тот родственник, у которого прежде жила красавица и слышать не хотел о бывшей полонянке. А Чаре места здесь и подавно не было.Лучезар, взяв на себя ответственность за судьбу девушек, решил так:- Мы из Гороховки по реке до моего села доберёмся. Надо мне от родителей благословение получить, да невесту показать. Заодно и Дрону весточку пошлём, чтобы ждал нас в Златограде и не печалился. Ну, а там видно будет.На том и решили.