Лучше только дома

Глава 15

Кому: Профессору Харрисону

ProfwarmhandsHarrison@marsden.com

От: Dot@nopiacelikehome.com

Тема: Прием в среду

Спасибо, что согласились принять меня в ближайшую среду. Может, у меня уже галлюцинации, но там определенно что-то есть. Вы правы: лучше сразу выяснить, что это такое. Только бы Богу не вздумалось таким способом показать мне «горчичник»!

Кому: Люку Ллойду, LukeLloyd@talent.co.uk

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Рандеву в среду

В следующую среду встречу придется пропустить. Но через неделю встретимся, как обычно, — если не увидимся раньше у школы.

Кому: Люку Ллойду, LukeLloyd@talent.co.uk

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Еще раз про среду

Да нет же, ничего личного. Просто другая важная встреча, которую никак нельзя пропустить. Нет, ты меня ничем не обидел. Встретимся через неделю — на том же месте, в тот же час.

Кому: Джею, Jay@mybestfriendisgay.com

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Наказание ожиданием

Итак, ожидание началось. Через четыре дня узнаю, что мне предстоит в ближайшем будущем. На самом деле ждать придется максимум дня два — за это время результаты всех анализов будут готовы. Надеюсь, на костную томографию меня больше не пошлют — в первый раз эта процедура оказалась самой страшной. Не помню, рассказывала я тебе или нет? Да нет, больно не было, просто я понятия не имела, чего ждать, и не подготовилась. Я лежала на кушетке после инъекции специального красителя и читала убористый шрифт в информационном буклете: «В течение суток после инъекции избегайте контактов с маленькими детьми». Меня накачали какой-то радиоактивной дрянью, и я даже не могла обнять детей, боясь навредить им.

Лежать пришлось совершенно неподвижно. На экране передо мной материализовался мой собственный скелет. Поначалу на меня напал смех и до ужаса захотелось пошевелить хотя бы мизинчиком, но сестра так серьезно следила за процессом, что я побоялась что-нибудь испортить. Шли минуты, и чем дольше я таращилась на свое «внутреннее содержание», тем тошнее мне становилось. Значит, вот что я такое? А как же все мысли, чувства, весь накопленный жизненный опыт, которым я так горжусь? На этой картинке их нет. Никакой радиоактивный химикат не поможет обнаружить их — потому что они нематериальны. Они существуют только в моей памяти, а еще в памяти людей, которые были рядом в эти моменты и видели все со стороны. Лежа неподвижно, разглядывая собственный скелет и скрипя мозгами, за какие-нибудь сорок пять минут я стала смешным ничтожеством. Раздетая до костей, я оказалась такой же, как все, мой скелет не имел никаких особенностей и вообще ничем не отличался от любого другого. Эти сорок пять минут отрезвили меня, как никакие другие.

Давно пора перестать вспоминать о том, как я болела. На этот раз обойдусь без посторонней помощи и никому не скажу, что со мной. В том числе и Алексу, потому что у него и так полно забот. Это нечестно — обременять близких моими подозрениями, особенно если потом выяснится, что я боялась зря. Прости, но основная тяжесть моих эмоциональных излияний ляжет на тебя. Постараюсь больше так не делать. Похоже, Алекс вообще не догадывается, что происходит. А мою взвинченность приписывает беспокойству за Бет. Я думала поделиться с ним вчера вечером, после первого дня монтажа фильма, но он вернулся такой измученный и чужой, что подходящий момент я так и не выбрала. Как-то неловко было поднимать серьезный вопрос, подавая на стол остатки рыбного пирога, от которых отказались дети. «О, кстати, дорогой, у меня опять рак. Да, самой досадно. С меня уже хватит. А теперь расскажи, как у тебя прошел день?»

Легче написать об этом, чем сказать вслух. Сказать — значит поверить. Люк в любом случае ничего не узнает. Вряд ли он в курсе, что у меня был рак — я ни словом об этом не обмолвилась. Жаль было портить такой безобидный и увлекательный флирт. С Люком я снова становлюсь прежней, не изуродованной физически и морально операцией и неуверенностью в себе. Но теперь отношения с ним кажутся мне такими пустячными. Наверное, Бог решил, что мне пора получить щелчок по носу. А может, флирт тоже канцерогенный. В общем, пока мне не до флирта.

Что меня успокаивает, так это рутина домашних дел. Хорошо, что у Матильды снова начались занятия в школе. А у Дейзи несколько ближайших дней я заполнила так, что у меня вообще нет ни минуты свободной. С Бет я так и не поговорила, беспокоить Тома не решаюсь, но не перестаю гадать, могла ли я предотвратить случившееся. Если бы я сразу распознала опасные симптомы! Но я бросила Бет на произвол судьбы, и в минуты уныния мне кажется, что получила по заслугам. Кстати, а как можно проявить заботу, чтобы не показаться навязчивой? Я приготовила для Бет и ее семьи еду — ничего получше придумать не удалось. Когда я болела, такую помощь я принимала с благодарностью.

Делисса вернулась, и слава богу. Мы оставили друг другу сообщения на автоответчике. Она хотела навестить нас, но я точно знаю: как только я увижу ее, разрыдаюсь и сразу все выложу, а зачем тревожить ее зря? Все-таки мама — ходячий парадокс. С одной стороны, ханжой ее не назовешь: помню, в юности я могла спокойно обсуждать с ней мальчиков, контрацепцию, сексуальную ориентацию и политику, но в личных и эмоциональных вопросах она скрытна, как почти все представители старшего поколения. Как будто у нее не хватает словарного запаса. Она смутится, если услышит, что я ее люблю; такими словами она не разбрасывается. И правильно делает — я и так знаю, что она меня любит. Может, эта черта присуща всему послевоенному поколению? Чтобы описать ужасы войны, ни у кого не находилось слов, война никого не пощадила, но, несмотря на это, никто не впадал в истерику: жизнь продолжалась.

Понятия не имею, какие чувства испытывала мама, когда мне поставили диагноз, зато никогда не забуду, как трудно было позвонить ей и сообщить, что у меня рак. Помню, как я сказала, еле сдерживая слезы: «Знаешь, могло быть и хуже. Хорошо еще, что заболела я, а не кто-нибудь из детей. Вот тогда было бы в самом деле тяжко».

И я впервые услышала печаль в ее негромком «да».

Пощадить ее чувства я так и не додумалась. Джей, неужели придется снова пройти те же круги ада, особенно химиотерапию? Но если у меня опять рак, значит, лечение не подействовало, разве что продлило мне жизнь на несколько лет, первые из которых были мне совсем не в радость. Нет уж, на этот раз я как следует подумаю, прежде чем соглашаться. Господи, давно пора разучиться заглядывать так далеко в будущее — лучше жить одним днем. Придется брать пример с послевоенного поколения.

Кому: Делиссе, Delissa@splendidmums.com

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Нервные срывы

Наконец-то ты вернулась. Говоришь, видела книгу няни Сары в аэропорту? А я как раз соображала, когда выйдет этот шедевр. Но у меня и без него хватает хлопот. Прочитай и расскажи, в чем там суть, — мне пока не до чтения.

И хватит о грустном. Спасибо за ваше с Карлом совместное письмо. Он, похоже, очень милый, — конечно, от него так и веет Калифорнией, но от тебя он без ума. Особенно приятно было узнать, что он «счастлив познакомиться с замечательной женщиной, которая каждое утро просыпается и говорит жизни «да»». Что-то я не припоминаю ничего подобного, когда сырыми, темными, мерзкими январскими утрами тебе приходилось вскакивать в половине восьмого, чтобы отправить меня в школу. Но разрушить иллюзию я не решилась. И потом, он прав: энергии в тебе с избытком. Замечательно, что Карл это оценил.

По телефону ты говорила как-то уклончиво. Может, встретимся, обсудим поездку? Какие у него дочери, как тебя приняли? А у нас здесь что ни событие, то катастрофа. Алекс вернулся со съемок, но это не значит, что он стал чаще бывать дома. По-прежнему погружен в работу, на монтаж фильма отпущено всего четыре недели. Потом начнется озвучка, но это уже пустяки, жизнь вернется в привычную колею («с надеждой добавила она»). В наших отношениях как будто кто-то нажал кнопку «пауза», и неизвестно, что будет дальше. Жду, когда кто-нибудь придет и ткнет в «пуск». Могла бы, конечно, и сама нажать, но не знаю, стоит ли.

Самое плохое, что тут случилось без тебя, — Бет угодила в клинику с нервным срывом. Том говорит, что напряжение накапливалось постепенно, а последней каплей стало открытие, что их сын Уилл, милый, обаятельный мальчик, уже несколько месяцев подряд прогуливает уроки. Он врал и в школе, и дома, а в оправдание приносил поддельные записки от Бет — просьбы отпустить его то к терапевту, то к дантисту. До сих пор не могу в это поверить. Бет приняла эту историю близко к сердцу, ведь она всю жизнь старалась быть хорошей матерью, а теперь выяснилось, что до идеала ей далеко.

Почему все в жизни достается с таким трудом? Уволившись, я была уверена, что раз и навсегда избавилась от стрессов, но не тут-то было. Новый стресс подкрался незаметно — на этот раз под маской вечной, грызущей тревоги за то, что ненароком нанесешь детям непоправимый ущерб, за который они потом будут расплачиваться всю жизнь. Мы слишком много знаем и слишком редко позволяем себе расслабиться и просто побыть мамой. Хорошая мама, плохая… почему нельзя быть просто мамой, у которой случаются как удачные, так и не совсем удачные дни? Неужели и ты так же нервничала, пока я росла?

Том считает, что нервное расстройство у Бет — это наследственное. А ты знала, что однажды ее мать тоже лечилась от клинической депрессии? Вы вроде бы не дружили, но ты наверняка была в курсе. А мне ничего не говорила. Но Том уверен, что у Бет от природы неустойчивая психика. То-то ее мать всегда казалась мне странной! Помню, однажды за чаем у них в гостях я рассказала анекдот, который в то время обожала: «Как узнать, что с тобой в постели лежит слон? — По букве С, вышитой на кармашке пижамы». Мать Бет сначала истерически расхохоталась, а затем принялась всхлипывать. Бет смутилась, и мы обе сделали вид, будто увлечены картофельной запеканкой. Об этом случае мы никогда не вспоминали — наверное, потому, что на первое место ставили собственные проблемы. Эмоционально неуравновешенные пригородные мамаши нередко встречались в семидесятых, все мы мирились с этим явлением и не проявляли к нему никакого интереса. Отношения между Бет и ее матерью были напряженные, поэтому Бет так любила бывать у нас. Тебя она обожала. Но чтобы Бет — и в клинике неврозов? Можешь себе представить?

Кому: Делиссе, Delissa@splendidmums.com

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Приемные часы

А может, тебе все-таки не стоит навещать Бет? Если верить Тому, она до сих пор ни с кем не разговаривает. Подождем день-другой, потом созвонимся с ним. Наверное, немного погодя небольшая доза Делиссы ей не повредит. Хорошо все-таки, что ты приехала. Напрасно ты волнуешься, я совершенно здорова, разве что немного устала. На этой неделе я занята, но давай все-таки попробуем встретиться в следующие выходные.

Кому: Джею, Jay@mybestfriendisgay.com

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Однажды, давным-давно…

Интересно, что сказочники имели против матерей? До сих пор девчонки были равнодушны к старинным волшебным сказкам. По их мнению, все сказки в мире написал Уолт Дисней, — неудивительно, ведь они пересмотрели все его мультики, какие только есть на свете. Но вчера вечером Дейзи вдруг потребовала почитать ей «Золушку». Матильда назло сестре захотела слушать «Белоснежку», поэтому пришлось читать им по очереди, ломать голову, зачем сказочным мамам понадобилось умирать в молодости, и отгонять жуткое видение: Джессика в роли злой мачехи. Или еще похуже: Джессика — обожаемая «вторая мама».

Из клетки хомячихи Блонди слышался скрип колеса — традиционная вечерняя разминка. Мне вспомнилась ее предшественница Пушинка, ее безвременная кончина и радость Матильды — оттого, что теперь у нее будет новый хомячок, лучше прежнего. Неужели так произойдет и со мной? Я подхватила Дейзи, перекинула ее через плечо, как мешок, и она довольно взвизгнула.

— Хватит сказок, давно пора спать.

Оказавшись в постели, Дейзи обняла меня обеими руками, и мы приступили к вечернему «поцелуйному ритуалу». А когда я тушила свет, Дейзи спросила:

— Мама, а ты будешь со мной всегда-всегда?

Меня бросило в ледяной пот. То, чего я до дрожи боялась, повторилось. Только теперь дети уже подросли и понимали, чем может кончиться тяжелая болезнь.

— Всегда, — заверила я, на всякий случай скрестив за спиной пальцы.

Я заглянула к Матильде, а она выпросила «обнятушки» — на нашем языке это означает, что я должна прилечь рядом с ней и поболтать о том, как прошел день. Мы лежали обнявшись, лицом к лицу, Матильда щебетала, а я не сводила глаз с ее уморительной мордашки. Все время быть с детьми — значит постоянно соприкасаться, трогать, чувствовать. Никогда в жизни у меня не было столько физических контактов — прогулок за руки, объятий и поцелуев. Иногда они надоедают, но чаще поднимают настроение. Вот и сегодня, пока я читала Дейзи, она рассеянно и нежно гладила меня по руке. По этой близости я и тосковала, пока работала. Да, маленькие дети порой невыносимо раздражают, но мои отношения с ними в последнее время изменились к лучшему, это точно. Сейчас рядом с ними мне уютно и физически, и эмоционально. Обидно будет снова заболеть — особенно теперь, когда я уже почти свыклась с бременем материнства.

Помню, во время первого курса лечения меня мучила не столько тошнота после химиотерапии, сама по себе штука неприятная, сколько апатия и ощущение вечного похмелья. Причем нешуточного похмелья — из тех, что бывают после трех бутылок текилы и бутылки шампанского под аккомпанемент дешевого бренди. (Нет, до такой степени я никогда не напивалась, зато хорошо представляю себе, что после этого чувствуешь.) С детьми надо прежде всего быть энергичной.

Всю ночь я терялась в догадках — не сама ли я накаркала новую беду? Вспоминала вечеринку в честь начала съемок у Алекса и то, как бездумно козыряла болезнью. Я задирала нос, не проявляя к «нему» должного почтения. Если под «ним» я подразумеваю рак, значит, я уже воспринимаю его как живое существо. А он всего лишь болезнь. Я была готова поверить, что разгневала богов, судьбу и тому подобное. Умом я понимала, что это просто смешно, но в четыре часа утра доводы рассудка почему-то не убеждают.

Так и не уснув, я бесшумно выбралась из постели, стараясь не разбудить измученного Алекса, и прокралась в спальню Матильды, посмотреть на нее спящую. И по глупости опять дала волю мыслям «что, если?..». А если к следующему дню рождению Матильды меня уже не будет в живых, кто купит ей новые туфельки? Кому под силу понять прихотливую работу ее мысли так же хорошо, как мне? Кто справится с этой сильной натурой, не сломав ее дух? Я заглянула в комнату Дейзи. Разметавшись, она глубоко дышала в безмятежном сне. Я осторожно погладила ее по щечке и подумала, что мне повезло: пусть рушится мой мир, у меня все равно есть две чудесные девочки. Слишком уж много воли я себе дала. Придется взять себя в руки, чтобы продлить нормальную жизнь еще на пару дней, пока диагноз неизвестен.

Как нарочно, на следующий день Матильда в школе училась отличать неодушевленные предметы от одушевленных. Весь класс рисовал примеры тех и других. По дороге домой Матильда рассказывала, что изобразили ее подруги.

— У Молли одушевленный предмет — кошка, неодушевленный — замок, а у Хлои — малыш и бутылка.

— А у тебя? — спросила я, дорожа каждой минутой, бережно откладывая в памяти каждую мысль и слово дочери.

— У меня одушевленный предмет — королева, а неодушевленный — королева-мать.

И я рассмеялась — впервые за несколько дней.