Лучшие подруги

Глава 13

В течение двух дней после вечеринки Эбби и Том прилагали огромные усилия, чтобы в присутствии Джесс вести себя так, словно между ними ничего не произошло. Они не обсуждали события того вечера и, чтобы не расстраивать дочь, были подчеркнуто любезны друг с другом.

Однако натянутые улыбки и вежливые фразы вроде «Эбби, передай мне, пожалуйста, капусту» отнюдь не способствовали их примирению.

Эбби не могла простить Тому те обидные слова, который он сказал ей. Она понимала, что если первой сделает шаг к примирению, то их отношения наладятся. Однако на этот раз ей не хотелось этого делать, потому что она не считала себя виноватой. Ведь это Том оскорбил ее и обвинил в том, что она забросила семью ради карьеры. А она столько трудилась именно ради семьи – и дома, и на работе, – что обвинение в невнимании к семье было слишком несправедливым.

И вот, на фоне этой размолвки, в сознание Эбби начали проникать запретные доселе вопросы. Всегда ли супружеская измена является злом для брака? Или, если точнее, разрушит ли измена ее брак? И осмелится ли она снова встретиться с Джеем, прежде чем ответит себе на этот вопрос? А ей так хотелось увидеть его.

Все эти остававшиеся без ответа вопросы крутились в голове Эбби постоянно, по крайней мере в те моменты, когда злость затмевала разум. Как, например, вечером в воскресенье, когда Том уснул в своем кабинете, разбросав вокруг себя газеты. Или утром в понедельник, когда Эбби, зайдя в ванную, обнаружила, что Том не закрыл тюбик с зубной пастой, швырнул полотенце в корзину для грязного белья так, что оно почти полностью торчало оттуда, а использовав всю туалетную бумагу, не удосужился повесить на кронштейн новый рулон. Если бы у них были нормальные отношения, Эбби закрыла бы глаза на подобные мелочи, напомнив себе, что супружество – это сложная, извилистая дорога с крутыми подъемами и спусками.

Но сейчас, когда они находились в состоянии вражды, Эбби словно кто-то так и подталкивал к измене. «Это твоя жизнь и твой брак, – шептал ей этот «кто-то», – и живешь ты с мужчиной, который относится к тебе как к служанке и не извиняется за свои обидные слова».

И, будто бы для сравнения, в памяти всплывал образ Джея, от которого так и веяло сексуальностью. Даже простое его прикосновение обещало нечто особенное. Эбби пыталась убедить себя, что дело здесь вовсе не в сексе. Все гораздо сложнее: ей хотелось чувствовать себя привлекательной, нужной кому-то. А когда Том в последний раз смотрел на нее с вожделением?

К Эбби, которая в последнее время чувствовала себя такой старой и усталой, приходили, казалось бы, забытые воспоминания о том, как это – быть молодой и любимой. Эти воспоминания кружили ей голову сильнее любого шампанского. Вот если бы Том был хоть чуточку нежнее и внимательнее к ней, она бы и думать не смела о встрече с другим мужчиной.

Но об этом никто не должен знать. Она просто утешит свое самолюбие, а потом снова станет матерью и женой, поскольку, несмотря ни на что, она все-таки любит Тома. А Джей вернется в прошлое. Они, наверное, даже смогут остаться друзьями, отбросив всякие мысли о близости. Возможно, даже как-нибудь пообедают вчетвером, и у двух участников этого обеда будет тайна, добавляющая остроту в их жизнь. Нечто вроде стопки любовных писем, спрятанных в ящике стола. И ей будет о чем вспоминать впоследствии – о любовной встрече с мужчиной из ее прошлого.

Но что будет, если все пойдет не так, как она задумала? Эбби постаралась отогнать эту мысль. Все будет нормально. И никто ничего не узнает. Эбби напомнила себе, что вообще-то пока она собирается только поужинать с Джеем.

Во вторник с утра Эбби стала тщательно готовиться к поездке в Дублин. Надела самое сексуальное нижнее белье и шелковое, облегающее фигуру платье. Она убедила себя, что красивое нижнее белье просто поможет ей хорошо чувствовать себя, только и всего. Перед тем как отправиться в аэропорт, ей предстояло еще в десять утра посетить совещание в компании «Бич», и Эбби знала, что выслушивание последних планов Рокси относительно телепередачи потребует от нее большого самообладания и выдержки.

Совещание проходило именно так, как Эбби и предполагала. Рокси добилась успехов в поисках новых талантов для передачи. Всего за десять дней она отыскала одиннадцать возможных кандидатов и как раз и собрала всю съемочную группу, чтобы продемонстрировать пленки с пробами кандидатов.

– Эбби, я думаю, наш выбор вам непременно понравится, – с радужной улыбкой заявила Рокси.

«Еще бы», – с печалью в душе подумала Эбби, убежденная в том, что Рокси совершенно наплевать, понравятся Эбби ее партнеры по экрану или нет. На самом деле Рокси, наверное, больше бы устроило, если бы Эбби вообще ушла из программы. Тогда Рокси смогла бы взять вместо нее пару каких-нибудь сопляков, устроила бы из программы шоу и была бы счастлива. Кандидатки, все как на подбор, были молодыми, с красивыми зубами, без единой морщинки на лице. Эбби никого из них не знала.

– А у них есть какой-нибудь опыт работы на телевидении? – спросила Эбби, когда демонстрационный показ закончился и Рокси уже начала расписывать достоинства последней девушки, которая выиграла какой-то конкурс красоты.

– Хороший вопрос, – согласилась Флора. – Они все выглядят чудесно, но между простым позированием перед камерой и ведением программы большая разница. Я никого из них не видела на телевидении.

«Один – ноль в пользу старшего поколения», – подумала Эбби, радуясь поддержке со стороны Флоры.

Но у Рокси имелся ответ и на это.

– Эбби, когда вы появились в программе, у вас ведь тоже не было никакого опыта работы на телевидении, не так ли? – спросила Рокси.

– Да, это так, – признала Эбби.

– Но тогда все было иначе, – вступился за Эбби Стэн. – Все программа строилась на опыте Эбби, и она была скорее экспертом, чем ведущей.

Эбби наградила Стэна благодарной улыбкой.

– Да, но и вы все были в съемочной группе. – Рокси с торжествующим видом обвела жестом Стэна, Флору и Брайана. – И вы помогали Эбби стать ведущей. Теперь вы снова сможете это сделать.

– А что, если они окажутся недостаточно хороши для этой роли? – не сдавалась Флора. – Что мы тогда будем делать?

– Найдем других, – ответила Рокси таким тоном, словно это было плевое дело. Хотя, возможно, для таких людей, как Рокси, это действительно не составляло никакого труда. Эбби могла бы поспорить, что Рокси в жизни никогда не терзали сомнения: ни в работе, ни в отношениях с мужчинами, да и вообще ни в чем.

Присутствующие принялись перебирать фотографии и в конечном счете отобрали пятерых кандидатов для студийных проб – трех женщин и двух мужчин.

– Поскольку мы еще не определились с форматом программы, мы точно не знаем, понадобится нам один человек или двое, – напомнила Рокси.

– У нас будет достаточно времени подумать об этом после прослушивания, – сказал Брайан, развалившийся в кожаном кресле. – Давайте закругляться, друзья. Нам еще предстоит посовещаться кое с кем по поводу новой телевикторины. Это тоже идея Рокси. Может принести нам кучу денег. – Он радостно потер руки и ухмыльнулся, глядя на исполнительного продюсера.

Эбби мрачно наблюдала за происходящим. Она видела, что Рокси действительно находка как для Брайана, так и для всей компании. Энергичная, амбициозная, беспощадная – такая подошла бы любой телевизионной компании. Если бы между ней и Эбби разгорелась серьезная борьба, то, несомненно, победила бы Рокси. Ведущий телепередачи всегда фигура незначительная, а вот исполнительный продюсер, который может новыми передачами приносить компании миллионы, ценится на вес золота.

Поскольку Эбби не видела больше смысла торчать на этом сборище, она попрощалась и покинула зал совещаний.

Рокси догнала ее у лифтов.

– Эбби, много звонков от журналистов, все хотят узнать детали нового шоу. Мы же объявили, что ищем новые таланты, и, естественно, людям интересно узнать ваше отношение к этому.

– Естественно, – спокойно кивнула Эбби. Она решила, что ни в коем случае не порадует Рокси, не покажет ей, как она расстроена всем происходящим.

– Я уверена, вы скажете журналистам, что очень довольны этим шансом придать шоу новый импульс, потому что оно становится немного скучным, – продолжила Рокси, оглядывая цепким взглядом аккуратный макияж Эбби и красивое платье. – Ведь если новый формат поднимет его рейтинг, это будет большой радостью для всех нас, не так ли?

На лице Эбби появилось выражение, которым она воспользовалась в одной из передач, когда, разбирая коллекцию обуви одной из женщин, обнаружила труп хомяка, пропавшего несколько месяцев назад. Это было выражение скорее заинтересованности, чем отвращения.

– Можете рассчитывать на меня, Рокси, – ответила она.

И только когда двери кабинки лифта закрылись, на лицо Эбби вернулось выражение, соответствовавшее ее истинным эмоциям – тревоге и страху.

Внизу, когда Эбби проходила мимо секретарши, Ливия остановила ее и протянула большой пакет, набитый письмами.

– Спасибо, Ливви, – поблагодарила ее Эбби. Внезапно, при виде такого количества писем от зрителей, Эбби захотелось расплакаться. Все равно ее любят, даже несмотря на то, что эта ведьма Рокси намеревается ее выгнать.

Забирая пакет, Эбби ощутила запах духов Ливии и почувствовала слабость в ногах. Ливия пользовалась духами «Калеш». У Эбби когда-то был флакончик этих духов, всего один флакончик за всю жизнь, но она моментально вспомнила, когда душилась этими духами. Они тогда всемером отправились в путешествие по Европе, намереваясь впоследствии разделиться и посмотреть разные города. Эбби, ее сестра Вив и подруга из колледжа Линда хотели посмотреть за месяц как можно больше, а закончить отпуск в Испании или в Италии, погреться на тамошних пляжах. А Джей, Колм и еще два парня из университета хотели сначала отдохнуть, а потом отправиться по Европе и закончить путешествие в Амстердаме, побродить там по кафе, побаловаться разрешенной марихуаной.

Естественно, все пошло не так, как они планировали. Колм ухаживал за Линдой, поэтому парни последовали за девушками в Париж, где все вместе провели неделю, а потом Линда, Колм, Джей, Вив и Эбби отправились окольными путями на итальянские пляжи. И где-то между Парижем и Римом Джей и Эбби очутились в одном гостиничном номере…

– Такая шумиха развернулась вокруг нового шоу, правда, Эбби? – сказала Ливия. – Селина заболела, опять у бедняжки гайморит, но она просила передать, что позвонит тебе завтра на мобильный и скажет, какие газеты и журналы хотят поместить статьи о поисках новых ведущих для передачи.

– Очень хорошо. – Эбби направилась к выходу, забрав почту с собой. У них с Селиной всегда были прекрасные отношения, но, похоже, все меняется. Ведь могла бы Селина хотя бы предупредить ее о том, что Рокси намерена раздуть шумиху в прессе. Тревога, которую испытывала Эбби, усилилась еще больше.

В отель «Макгрегорз таунхаус» Эбби приехала в начале четвертого. Стоя в очереди перед конторкой портье, она подумала о том, что никогда прежде не замечала, как тихо в вестибюле отеля. Когда она раньше останавливалась здесь, то обычно слишком быстро выходила и входила, чтобы заметить это, и задерживалась буквально на мгновение, только чтобы взять ключ от номера или заказать что-то у портье. Но сегодня, вся в мыслях о встрече с Джеем, Эбби обратила внимание, что в вестибюле царила почти неестественная тишина, здесь не было укромных уголков, чтобы поговорить наедине, не слышалось оживленной болтовни других постояльцев.

Да, в вестибюле было настолько тихо, что если они с Джеем при встрече обменяются обычными фразами: «Привет, рад тебя видеть», то это услышат все в радиусе десяти метров и наверняка что-то заподозрят. Хуже того, вдруг внезапно появится кто-то из съемочной группы и увидит ее в обществе прекрасного мужчины, явно не ее мужа Тома? Почему она не договорилась поужинать с Джеем где-то в другом месте, а послушно выслушала его фразу: «Я позвоню тебе во второй половине дня»?

Эбби охватила паника. Она зарегистрировалась и поспешила в свой номер, при этом так нервничая, что и не подумала сказать портье, какую газету ей принести с завтраком и во сколько ее разбудить.

Как всегда, ее поселили в шикарном номере, но сегодня ей было не до восхищения роскошью, огромной кроватью и бутылкой вина, стоявшей на столе рядом с вазой, полной экзотических фруктов. Швырнув вещи на постель, Эбби рванулась к телефону, но красная лампочка, означавшая, что ей кто-то звонил, не горела. Значит, Джей еще не звонил. И на мобильный он тоже не звонил, этого-то Эбби боялась больше всего, после того как согласилась на встречу с ним. В течение последней недели каждый раз, когда звонил мобильный телефон, Эбби вздрагивала от страха. А если это происходило в присутствии Джесс или Тома, она просто игнорировала звонок.

– Почему ты не отвечаешь на звонки? – поинтересовалась Джесс, которая, казалось, вообще не убирала свой мобильник от уха, по десять раз в день разговаривая со Стеф.

– Просто не хочу ни с кем разговаривать, – нервно ответила Эбби, не обращая внимания на то, как где-то в сумке на кухне надрывался ее мобильный телефон.

– Ага, а сама ругаешь меня, когда я в поезде не слышу звонка из-за того, что слушаю плейер, – упрекнула мать Джесс.

Опустившись на кровать, Эбби набрала номер телефона Джея. Он оказался отключенным, и тогда она позвонила в службу сервиса и оставила для него сообщение: «Джей, прости, ты собирался позвонить мне в отель, но здесь слишком много народа. Что, если нас увидит вместе кто-то из съемочной группы? Я не могу этого допустить. И не могу поужинать с тобой. Ведь я замужем. Мне очень жаль… до свидания».

Эбби положила трубку, тяжело дыша, словно только что бегом взбежала по лестнице. Она совершила поступок. Сказала Джею, что не может поддерживать с ним отношения, и, безусловно, поступила правильно. Любовные романы на стороне не для нее. Наверное, те, кто не считает супружескую измену грехом, не испытывают такого страха при мысли о том, что они обманывают мужей. Они просто прыгают в постель к мужчинам и вообще ни о чем не думают. «Лови момент» – вот их девиз. А Эбби, воспитанная в строгости, слишком переживала и нервничала, чтобы решиться на такое.

Она скинула туфли на высоком каблуке и сменила облегающее платье на просторный гостиничный банный халат. Включив телевизор, Эбби принялась распаковывать вещи, прислушиваясь одним ухом к тому, что говорили по телевизору. Костюмер компании «Бич», Вероника, приготовила Эбби для предстоящих съемок две шикарные блузки: одну ярко-розовую, приталенную, которую предполагалось надеть навыпуск с джинсами, а другую с рисунками из комиксов пятидесятых годов на груди. Теперь, когда Эбби не о чем было волноваться, кроме предстоящих съемок, она могла по достоинству оценить наряды.

Наверное, она просто сошла с ума, решив изменить мужу. Совсем потеряла голову. Слава Богу, все уже в прошлом.

Закончив распаковывать вещи, Эбби достала из бара апельсиновый сок и шоколадку, уселась на полосатую бело-бирюзовую кушетку и стала смотреть телевизор, одновременно перелистывая журналы со сплетнями из мира шоу-бизнеса, заботливо приготовленные для нее администрацией отеля.

Эбби уже доедала шоколадку, когда в дверь номера постучали. Удивленная, она пошла открывать дверь, а когда открыла, то почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Перед ней стоял Джей с бутылкой шампанского в одной руке и пакетом из супермаркета в другой. Увидев Эбби в халате, он так посмотрел на нее, что Эбби почувствовала, как вся ее решимость испарилась.

– Можно войти? – спросил Джей низким, чарующим голосом.

– Конечно, – пробормотала Эбби, напуганная тем, что кто-то может увидеть его. Зайдя внутрь, Джей ногой захлопнул дверь, поставил шампанское и пакет на пол и заключил Эбби в объятия. Все произошло очень быстро, лицо Джея приблизилось к лицу Эбби, его тело прижалось к ее телу, и затем он поцеловал ее. Это был совсем не тот привычный поцелуй, которым много лет целовал ее Том.

Джей целовал ее так, словно поцелуй уже сам был разновидностью секса: его большие жадные губы обхватили губы Эбби, язык Джея плавно входил в рот Эбби и выходил из него. При этом ладонью, которую он положил на затылок Эбби, Джей плотнее прижимал ее голову к своей. И Эбби, уже много лет не испытывавшая наслаждения от поцелуев, ответила на поцелуй Джея и прильнула к Джею всем телом. И только одна мысль кружилась в ее голове: сейчас они скинут одежду, рухнут на постель и займутся любовью…

– От тебя пахнет шоколадом, – пробормотал Джей, отстраняясь и развязывая пояс на халате Эбби. – Это так приятно.

– Я съела шоколадку… потому что не обедала, – выдавила из себя Эбби. Она не стала есть потому, что слишком нервничала и торопилась отменить свидание с Джеем. Но действительно ли она хотела отменить его?

– А вот это еще более приятно. – Джей сделал шаг назад, чтобы как следует разглядеть Эбби. Его взгляд медленно перемещался с кружевных трусиков на открытый бюстгальтер, тонкие кружева которого практически не скрывали розовых сосков.

Эбби даже не попыталась слегка втянуть пухленький животик, все ее тело трепетало от страсти, и она чувствовала себя великолепно. Желание Джея вызвало у нее ответное чувство, ведь ничто не стимулирует сексуальное влечение так, как желание.

– Какая же ты сексуальная! Ты всегда была сексуальной женщиной, Эбби. Наверное, ты этого не знала, но ты сводила с ума всех парней на нашем курсе своей сексуальной походкой, тем, как откидывала назад волосы и вздергивала подбородок, когда хотела чего-то. – Длинный палец Джея оттянул вниз чашечку бюстгальтера, и грудь с набухшим соском полностью обнажилась. Джей не трогал грудь Эбби, он только смотрел на нее, тяжело дыша. Затем поднял голову и встретился взглядом с Эбби, и она увидела в его глазах желание и страсть. – Эбби, я так хочу тебя. – Пальцы Джея коснулись сосков Эбби, и она выгнулась от удовольствия. – Но и ты должна хотеть меня. – Он сжал пальцами соски, и Эбби показалось, что через нее пропустили электрический заряд. А когда набухших сосков коснулись губы Джея, у Эбби перехватило дыхание от желания. – Ты хочешь этого? Ты хочешь меня? – спросил Джей. Его другая ладонь, нежно гладя шелковистую кожу Эбби, спустилась к кружевным трусикам. Словно дразня ее, Джей запустил пальцы под резинку трусиков, нежно гладя волосы на лобке. Эбби подумала, что Джей всегда обладал способностью сводить ее с ума. – Ты хочешь меня? – повторил он свой вопрос.

– Да, – простонала Эбби, – я хочу тебя, Джей.

– Это прекрасно, – пробормотал Джей. Его потемневшие глаза, его пальцы, проникшие… – все это убедило Эбби, что возврата нет…

После того как они насладились друг другом, Джей с шумом открыл шампанское.

– За нас! – провозгласил он, протягивая Эбби бокал.

Эбби сделала большой глоток, бодрящее действие шампанского вывело ее из состояния отрешенности после испытанного оргазма.

В пакете, который принес Джей, оказались рогалики с плавленым сыром, копченый цыпленок и креветки в майонезе.

– А ты основательно подготовился, – пошутила Эбби, когда они уселись на кровати и разложили перед собой на гостиничном полотенце еду. Эбби снова надела сексуальное нижнее белье, голой ей сидеть было неловко, а халат в такой обстановке был явно неуместен. – Всегда приносишь женщинам такой набор для пикника?

Джей бросил на нее укоризненный взгляд, и Эбби поняла, что сказала глупость.

– Прости, это шутка, – извинилась она. – Я знаю, ты так не поступаешь… – Эбби осеклась. Да откуда ей знать, как он поступает, а как нет?

– Эбби, я хочу, чтобы ты знала – я никогда прежде не изменял Лотти, – медленно произнес Джей. – Никогда. Но мы с тобой… мы вернулись в прошлое. Я ведь никогда не забывал тебя.

– Честно? – Эбби не хотелось сейчас говорить о Лотти или Томе, о реальном мире и реальных людях, которым они могли причинить боль тем, что только что сделали.

– Честно, – ответил Джей, наполняя ее бокал. – Каким же прекрасным было то лето и как мы были молоды! Ты помнишь ту ночь в поезде в Рим, когда мы не достали билетов в спальный вагон и всю ночь ютились с тобой в одном кресле?

– А когда приехали в Рим, нашли маленький отель, завалились в постель и проспали весь день.

– Ну, мы тогда не только спали, – с усмешкой напомнил Джей.

К тому времени когда они допили бутылку шампанского, Эбби почувствовала, что в ней снова проснулось сексуальное желание. И на этот раз все получилось даже еще лучше. Алкоголь притупил сознание до той приятной стадии, когда завтрашний день и возможное раскаяние казались необычайно далекими. Свернувшись калачиком рядом с Джеем на огромной кровати с тонкими египетскими простынями, холодившими кожу, Эбби чувствовала необычайно приятное удовлетворение. Что ж, она это заслужила, и угрызения совести ее не терзали.

Резкий звонок мобильного телефона вернул Эбби к реальности. Потянувшись, Эбби взяла телефон с ночного столика.

– Алло?

– Привет, Эбби, это Бабс Леннон из «Хроникл».

Эбби помнила ее. Бабс была одной из первых журналисток, которой Эбби в свое время давала интервью. Она давно писала хвалебные статьи о шоу, и именно она назвала как-то Эбби «женщиной, которую вы с удовольствием пригласили бы в свой дом, чтобы она навела порядок в вашей жизни».

– Привет, Бабс, – пробормотала Эбби и испуганно посмотрела на лежавшего рядом с ней голого Джея. Неужели кто-то пронюхал про них с Джеем? О нет! Что подумает бедный Том? Это убьет его. Ведь слухи распространяются со скоростью степного пожара. Что же она натворила! Наверное, их встреча уже стала достоянием общественности, раз ей звонит журналистка. Эбби уже собралась было сказать, что просто старый друг зашел к ней в номер, они немного выпили… вот и все…

– Мы пишем статью о поисках новых ведущих для вашей передачи, и мне хотелось бы вставить в нее пару твоих высказываний, – услышала она слова Бабс.

– О, конечно! – Эбби почувствовала себя полной идиоткой, она ведь вообразила, что кто-то будет интересоваться ее личной жизнью. Да кто она такая… Николь Кидман? Собравшись с духом, Эбби ответила: – Это прекрасная идея – найти для шоу новые таланты. – Она старалась, чтобы ее слова звучали искренне. – Мы искали способы обновить наше шоу и остановились именно на этом. Мне будет очень интересно поработать с другим ведущим.

– Фантастика, – пробормотала Бабс. – Значит, ты не возражаешь, чтобы еще кто-то работал с тобой в шоу?

– Господи, да почему я должна возражать? В телеиндустрии нельзя почивать на лаврах, и ты, Бабс, это прекрасно знаешь. Шоу должно постоянно удерживать интерес зрителей. Вся съемочная группа с энтузиазмом взялась за поиски новых талантов.

– Отлично, отлично, – повторяла Бабс, записывая слова Эбби в блокнот. – Большое спасибо, Эбби. До встречи.

– До встречи, – попрощалась Эбби, чувствуя горечь во рту от того, что солгала. И вдруг ее словно пронзило током: да при чем здесь ее слова? Она ведь только что совершила то, что заставит ее лгать всю оставшуюся семейную жизнь.

– Эбби, – Джей поцеловал ее в голое плечо, – мне нужно уходить. Мы пригласили на ужин одного из наших лучших клиентов. Скука, конечно, но никуда не денешься.

Он быстро встал с постели и проследовал в ванную. Прислушиваясь к шуму душа, Эбби неподвижно сидела на постели, испытывая раскаяние и чувство вины. Что же она натворила?

Вернувшись из душа, Джей быстро привел себя в порядок. Эбби молча наблюдала за ним, удивляясь, с какой скоростью он оделся. Том одевался медленно и все равно выглядел каким-то неряшливым, а Джей моментально натянул одежду… и сразу как огурчик. Глядя на этого шикарного мужчину в дорогом сером костюме с тщательно расчесанными каштановыми волосами, никто бы и не подумал, что всего час назад он, вспотевший, с растрепанными волосами, развлекался на гостиничной постели с женщиной и стонал от страсти.

– Дорогая, пожалуйста, не сердись, – сказал Джей, нежно целуя Эбби в щеку. – Я не могу остаться, и мы оба это понимаем. Но мы скоро снова увидимся. Очень скоро.

И он ушел. Только пустая бутылка из-под шампанского, пакет с мусором и два завернутых в салфетку презерватива в мусорной корзине служили доказательством того, что он вообще был здесь.

Эбби, в состоянии близком к шоку, обвела взглядом гостиничный номер. Она, разумная женщина, Эбби Бартон, мать Джесс, жена Тома, только что занималась любовью в этой комнате. Лишь сейчас до нее дошло, какую огромную ошибку она совершила.

– Эбби, дорогая, у тебя такой вид, словно ты провела бессонную ночь! – воскликнула на следующий день Хелен, оценивая профессиональным взглядом лицо ведущей телепередачи с синяками под глазами.

Хелен была парикмахером и визажистом компании «Бич», они с Эбби сидели в «выездном трейлере», как его называл Брайан, но на самом деле это был огромный захламленный фургон с освещенным уголком для макияжа, тремя стульями, небольшой красной велюровой кушеткой, вешалкой для одежды и крохотной кухонькой, где готовили чай и кофе. Выездная колонна автотранспорта съемочной группы состояла из трех фургонов. В двух перевозили оборудование, а третий служил гримерной и костюмерной, из-за наличия красной кушетки его любовно называли «фургон страсти». В дождливые дни вся съемочная группа набивалась в «фургон страсти», чтобы выпить чаю, поиграть в покер, поделиться сплетнями.

Сегодня день выдался солнечный, группа находилась в «Глет-Коттедж», небольшом коттедже с двумя спальнями в центре Дублина, в который владелица перевезла вещи со своего предыдущего местожительства – большого семейного дома с пятью спальнями и оранжереей. Эбби еще не заходила в дом, но она видела фотографии и знала, что предстоит большая работа. Сложность работы усугублялась еще и тем, что прошлой ночью Эбби спала всего два часа, и то уснула только после пяти утра, когда усталость все же пересилила чувство вины.

– Может, хочешь кофе? – предложила Хелен. Хотя ей было лишь чуть за тридцать, она ухаживала за всей съемочной группой, словно бабушка за любимыми внуками. В уголке, где работала Хелен, в минуты передышки члены съемочной группы постоянно обсуждали любовные неурядицы, финансовые проблемы и трудности работы. Эбби почувствовала желание рассказать Хелен о своей драме, но она знала, что Хелен очень любит ее и наверняка будет потрясена, если она признается ей, что прошлым вечером изменила мужу.

– Да, выпью кофе с удовольствием, – ответила Эбби, держа себя в руках, чтобы не расплакаться.

– Эбби, у тебя все в порядке? – спросил Хелен, наливая кофе. – Ты плохо выглядишь, совсем на себя не похожа.

– Я совершила глупость, – невольно вырвалось у Эбби, о чем она тут же пожалела.

– Что ж, мы все совершаем ошибки, – невозмутимо проговорила Хелен. – Никто не проходит по лабиринту жизни, не поплутав по нему, на то мы и люди. – Она внимательно посмотрела на отражение Эбби в зеркале. – Ты хороший человек, Эбби. Так что прости себя.

– Не могу, – всхлипнула Эбби.

– Эй, как там у вас дела? – крикнул кто-то из съемочной группы, заглядывая в фургон.

– Еще пятнадцать минут, – ответила Хелен, – а пока закройте дверь.

Дверь тихонько закрылась. Хелен протянула Эбби стопку салфеток.

– Я буду жутко выглядеть перед камерой, у меня красные глаза, – пролепетала Эбби, промокая слезы салфеткой.

– Спокойно, через десять минут ты будешь выглядеть, как победительница конкурса «Мисс мира», – заверила Хелен.

Она принялась энергично трудиться над внешностью Эбби, а Эбби постаралась успокоиться. Желание излить душу улетучилось. Разве могла она рассказать Хелен о том, что натворила? Если уж она сама не может простить себя, то никто другой ее тем более не простит.

Конечно, даже в результате усилий Хелен «Мисс мира» из Эбби все-таки не получилась, но все же выглядела она довольно хорошо, если учесть бессонную ночь.

Проблему красных глаз Хелен тоже решила. Она подкрасила глаза Эбби белым карандашом.

– Я многому научилась, когда работала с Канди в ее дневном шоу, – объяснила Хелен, стараясь развлечь Эбби. – Канди постоянно являлась на съемки с похмелья, и глаза у нее бывали такими красными, что казалось, из них вот-вот хлынет кровь. С ней тяжело было работать.

«И все же, – подумала Эбби, – чего бы плохого ни говорили о Канди, она по крайней мере не была замечена в измене мужу».

А в нескольких сотнях миль от съемочной площадки, в небольшом кабинете онкологической клиники, доктор внимательно изучал результаты ультразвукового исследования и думал о пациентке, которая ждала за дверью вместе с мужем. Ждала новостей, которые были плохими. Супруги наверняка подозревали что-то нехорошее, после того как пациентке сделали УЗИ и провели биопсию. Девять из десяти грудных опухолей оказывались доброкачественными, поэтому врачи всегда пытались успокоить пациенток. Сотни женщин, ежедневно посещавших клинику, нуждались в уверенности перед процедурой УЗИ. Рак груди – это страшные слова, несмотря на все успехи, достигнутые в его лечении.

Но опухоль в груди этой бедной женщины совсем не выглядела доброкачественной, поэтому потребовалось сделать и биопсию, и УЗИ. Результаты биопсии подтвердили подозрения врача, кроме того, интуиция и солидный опыт подсказывали ему, что это не болезнь, обнаруженная на ранней стадии. И вот теперь он должен был сообщить пациентке эту новость.

Доктор ненавидел эту часть своей работы – именно ее, а не напряженную работу, не споры с администрацией по поводу увеличения бюджета больницы, не бесконечные отчеты, не укоры жены, что он мало бывает дома. С этими проблемами он мог справляться. А вот видеть пациентов, сидящих в его кабинете с потухшим взглядом, видеть, как последняя надежда умирает в их глазах, когда он сообщает им плохие новости, – вот это разрывало его сердце, несмотря на долгие годы работы.

Доктор поднялся из-за стола, подошел к двери кабинета и распахнул ее.

– Прошу вас, проходите, – пригласил он супругов Ричардсон.

Лиззи, еще лежавшая в постели, вздрогнула, когда раздался звонок телефона. Схватив трубку, она посмотрела на часы и ощутила охвативший ее страх. Двадцать пять минут восьмого. Так рано могли позвонить только для того, чтобы сообщить плохие новости.

– Алло, – сказала она, стряхнув остатки сна и приготовившись к чему-то плохому.

– Привет, Лиззи, – услышала она голос Клэр Морган. – Прости, что звоню так рано, но я хотела попросить тебя организовать, чтобы меня с утра подменили на работе.

– Нет проблем, Клэр. А что случилось?

Доктор Морган пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Я хочу, чтобы ты позвонила доктору Джонсу и попросила его поработать вместо меня. Я бы сама позвонила, но у моего телефона села батарейка, а больничный телефон я не хочу занимать. Скажи ему, что меня в четыре утра вызвали к пациенту и меня не будет дома еще несколько часов. Это подросток с подозрением на менингит. Родителей не было дома, он оставался с тетей, а она не распознала симптомы болезни. Может, нам следует вывесить перечень симптомов менингита на доске объявлений и напоминать родителям, чтобы они непременно изучили их?

– Я это сделаю, – пообещала Лиззи. Голос у ее начальницы был такой, словно она едва держалась на ногах. – Клэр, вам надо поспать.

– Да, я посплю.

– А как насчет послеобеденного приема? – Лиззи села на край кровати, пытаясь отыскать взглядом карандаш и листок бумаги, чтобы все записать.

– Я приду на прием. Знаешь, Лиззи, мне кажется, что у меня уже больше нет сил для этой работы. Я так переживаю, так устаю. Вот вчера вечером, после того как ты ушла, мне позвонили и сказали, что у моей пациентки запущенный рак груди. А ей всего тридцать четыре, Лиззи, тридцать четыре, и кто знает, доживет ли она до тридцати пяти. Маленькие дети, муж… только бы жить и жить. Это так несправедливо.

Лиззи не решилась спросить, кто эта пациентка. Но по тону Клэр она чувствовала, что доктор потрясена.

– Что еще, Клэр? Если не хотите ехать на машине, я могу прислать за вами такси…

Но доктор Морган словно не слышала ее.

– Не могу поверить, что мы не обнаружили это на ранней стадии, а сейчас уже слишком поздно. И знаешь, Лиззи, она говорит, что справится с болезнью, ее беспокоят только дети, Джек и Дэниел…

– Так это Салли Ричардсон?! – воскликнула Лиззи, совсем не думая о врачебной этике.

На другом конце воцарилась пауза.

– Да, это она, – после долгого молчания подтвердила Клэр. – Но, прошу тебя, Лиззи, никому.

Лиззи охватило жгучее желание спросить, как же рак развился так быстро, почему его не обнаружили раньше. Но она этого не сделала. Клэр, безусловно, мучил этот же вопрос: как у ее пациентки появилось такое тяжелое заболевание, а она этого не знала? Лиззи вспомнила, что Салли всегда приходила на прием со своими мальчиками, но сама врача практически не посещала. Лиззи вспомнила, как Салли говорила ей, что собирается к врачу, но, наверное, она приходила, когда Лиззи не работала. Наверное, тогда была смена второй сестры, Ирис, она же, видимо, давала Салли направление в онкологическую клинику или на прием к специалисту.

– Все, у меня закончились монеты, – сказала Клэр. – Позже поговорим. Если будет что-то срочное, присылай мне сообщения на мобильный, я прочту их, когда зарядится батарейка.

Клэр повесила трубку. Лиззи спустилась на кухню и заварила себе чашку крепкого чая. Она была в шоке. Вспомнила вечеринку в доме Ричардсонов на прошлой неделе, вспомнила, как Салли смущали комплименты по поводу ее стройной фигуры и элегантного блестящего платья без рукавов.

– Я знаю, людей раздражает, когда я говорю, что не соблюдаю никакой диеты, – с застенчивым видом призналась тогда Салли. – Но честно, забота о мальчиках и работа в салоне просто не позволяют мне набирать вес. Делия называет это диетой работающей матери, – пошутила Салли.

Салли всегда была стройной, но тем вечером она выглядела такой худенькой, как модель на подиуме, даже ребра угадывались под шелковым платьем. Сейчас Лиззи со стыдом вспомнила, что позавидовала Салли. Как можно было завидовать женщине, худоба которой на самом деле была следствием болезни?

Лиззи позвонила доктору Джонсу и попросила его подменить доктора Морган. Затем выпила чай и тупо уставилась на экран телевизора. Передавали утренние новости, однако сейчас Лиззи не могла думать ни о чем, кроме трагедии, случившейся с Салли.

Клэр Морган не была склонна к преувеличениям. И уж если она испугалась за жизнь Салли, значит, причина бояться действительно есть.

Из всех знакомых Лиззи Салли и Стив были самой счастливой парой. Они не злословили о других, не строили воздушных замков, не мечтали о крупном выигрыше в лотерею. Они были довольны тем, что имели. Добрые, веселые, молодые люди, у которых вся жизнь впереди. И вот теперь все рушилось.

Что Стив будет делать без Салли? А как маленькие дети будут расти без матери, которая обожала их? По сравнению с серьезностью этих вопросов собственные проблемы показались Лиззи уже далеко не столь существенными.