Лучшие подруги

Глава 19

Лиззи казалось, что во время похорон должна стоять дождливая, мрачная погода. Несправедливо было хоронить кого-то в такой чудесный день в начале июля, когда лучи солнца сверкали на шпиле церкви, посылая свои блики вниз, на плечи угрюмых людей, одетых в черное. А уж хоронить в такой день жизнерадостную, любимую всеми Салли Ричардсон было и вовсе несправедливо.

Лиззи, войдя в церковь и опустившись на скамейку рядом с Эрин и Грегом, поздоровалась с ними кивком головы. Затем ее взгляд скользнул дальше по проходу и наткнулся на массивный, зловещего вида гроб. Трудно было представить себе, что внутри лежит холодное тело Салли.

Как и большинству людей ее возраста, Лиззи пришлось бывать на многих похоронах, она была знакома с этой процедурой, и все же вид гроба потряс ее. Там лежал человек, который еще недавно был жив, а скоро гроб навсегда скроется под землей. Лиззи подумала, что не желала бы для себя такой доли, но она тут же отругала себя за то, что на похоронах Салли ей в голову лезут такие глупые мысли.

Она заставила себя отвести взгляд от гроба и увидела маленького мальчика, сидевшего с краю первого ряда. Он болтал ножками, видимо, ему уже наскучила вся эта процедура. Это был Джек, старший сын Салли. Отец обнимал мальчика за плечи, но Джеку это не нравилось, он хотел бы вскочить и побегать по проходу. Но теперь уже мама не побежала бы за ним, чтобы вернуть на место.

От этой мысли у Лиззи перехватило дыхание. Что же Стив сказал малышам? «Ваша мама ушла на небеса, но она оттуда смотрит на вас»?

Салли перед смертью пыталась подготовить детей к тому, что она не вернется, делала записи в дневнике, чтобы мальчики смогли их прочесть, когда станут старше.

– Если бы у меня были дочери, я сумела бы дать им больше советов, – с грустной улыбкой сказала Салли, рассказывая Лиззи о том, что ведет дневник. – Я бы сказала им: «Знайте себе цену, помните, что вы красавицы, и не ложитесь в постель с парнями только потому, что они требуют таким образам доказать им вашу любовь». А мальчикам советовать гораздо труднее.

«Да и девочкам тоже сложно советовать», – подумала тогда Лиззи, вспоминая свою дочь Дебру.

Она оглянулась и увидела, что места на скамейке через пару рядов сзади занимает семейство Бартон. Эбби, одетая в черный костюм, выглядела осунувшейся. Недавно Лиззи встретила Эбби в банке, и ее поразили перемены, произошедшие с Эбби. Она явно похудела и казалась постаревшей. До Лиззи доходили слухи о том, что Том и Эбби балансируют на грани развода, но Лиззи терпеть не могла сплетни, поэтому не обращала внимания на эти слухи. При встрече в банке они мило поболтали, и если у Эбби и были какие-то семейные неприятности, то она умело это скрывала. Но вот теперь, глядя на осунувшееся лицо Эбби, Лиззи задумалась, а не правдивы ли эти слухи.

Сидя на жесткой скамье между родителями, Джесс старалась смотреть куда угодно, только не на Стива с детьми. Она знала, что не вынесет вида растерянных детских личиков.

Джесс понимала, что расплачется, если будет думать о том, как мальчики теперь станут жить без матери. Все это было так печально. Ну почему же ее глупые родители, имея перед глазами пример идеальной семьи Ричардсон, хотят развестись и не понимают, что этого нельзя делать ни в коем случае? Вот Салли и Стив сделали бы все, что в их силах, только бы остаться вместе. А ее родители, похоже, даже не утруждают себя поисками выхода из сложившейся ситуации. Могли бы, например, вместе сходить к психологу. Родители одной девочки из их класса так и сделали, и это помогло. Конечно, Джесс не знала подробностей ссоры родителей, но была уверена, что все можно уладить.

Иногда ей хотелось наорать на своих родителей, чтобы они перестали вести себя как дети и помирились. Неужели они не понимают, как ей тяжело?

Когда они ехали на машине в церковь, родители молчали, но это молчание было ничуть не лучше их перебранок. И все же отец нарушил молчание.

– Мальчики еще слишком малы, чтобы присутствовать на похоронах, – заявил он таким тоном, словно провоцировал Эбби возразить ему. Что она и сделала.

– Это была воля Салли, – резко парировала она. – Она была их матерью.

– Матери не всегда поступают правильно, – рявкнул в ответ Том.

Джесс захотелось крикнуть им: «Заткнитесь! Сегодня скорбный день. Прекратите глупые споры!» Но она промолчала, только больно укусила себя за указательный палец и уставилась в заднее окно. Оливер тоже хотел пойти на похороны, чтобы поддержать ее, но Джесс не разрешила, она понимала, что у нее не будет времени на него. Но вот сейчас она пожалела о своем решении. Если бы Оливер сейчас сидел рядом и держал ее за руку, на душе у нее было бы гораздо спокойнее. Джесс все-таки рассказала родителям про Оливера и почувствовала от этого облегчение. Отец спокойно отнесся к известию, что у дочери появился парень, и, похоже, Оливер ему понравился, когда они познакомились. А вот мама чуть с ума не сошла, теперь она горела еще большим желанием знать буквально каждый шаг дочери. Интересно, что она думает про их с Оливером отношения?

Когда началась траурная церемония, Джесс старалась ничего не слушать. Ее мысли были далеко, она думала о том, что вечером пойдет в приют для животных и увидит Твиглета. Она ощущала удивительное умиротворение, когда прижимала к груди его хрупкое тельце и позволяла ему лизать ей лицо.

– По-моему, ты его полюбила, – заметила Джин во время последнего посещения Джесс.

Джесс кивнула.

– Хорошо бы забрать его из приюта, – добавила Джин, наблюдая за выражением лица Джесс.

Джесс промолчала. Конечно, она бы с радостью забрала щенка домой, но разве родители согласятся? Не имело даже смысла спрашивать у них об этом. Им и семья была не нужна. Джесс знала, что, когда люди расходятся, они разъезжаются. А если после разъезда они с мамой смогут позволить себе лишь какое-то скромное жилье, то там не найдется места для Твиглета.

Эрин, сидевшая позади Джесс, положила ладони на округлый живот. Она любила делать это, напоминая себе, что внутри ее зарождается новая жизнь. И все же, несмотря на всю радость от осознания этого, Эрин чувствовала себя неловко от того, что новая жизнь внутри ее дает о себе знать в тот момент, когда этот мир покидает Салли.

И кто решает, должен человек жить или умереть? Почему умирают прекрасные люди? Какой в этом смысл?

Эрин всхлипнула и обнаружила, что забыла носовой платок. Грег, сидевший рядом, взял ее за руку и крепко пожал. Он понимал, что сейчас чувствует его жена, потому что испытывал те же самые чувства.

– У нас с тобой такое счастье, а Стив потерял любимую жену. Не знаю, Эрин, как бы я жил без тебя, – сказал ей Грег вчера вечером, когда они лежали в новой кровати и он нежно гладил ладонью ее живот.

– Я бы тоже не смогла жить без тебя, – грустно и твердо проговорила Эрин. – Я не знаю, как можно жить без человека, которого так любишь.

На похоронах Лиззи обычно ощущала своего рода смирение. Сочетание знакомых молитв и то, как мягко и в то же время мощно звучали голоса людей, произносящих эти молитвы, действовали на нее успокаивающе. Смерть была продолжением жизни, как бы единым процессом с нею. Вот сегодня мы хороним этого человека, а настанет день, когда будут хоронить тебя и люди, которых ты любишь, будут скорбеть о тебе. А жизнь все так же будет идти. Но сегодня молитвы и слова священника звучали для Лиззи как-то не так. Все традиционные слова казались несправедливыми по отношению к Салли.

Со своей скамьи поднялся Стив, чтобы сказать прощальные слова.

Лиззи почувствовала, как у нее заныло сердце – точно так, как тогда, когда Джо и Дебра были маленькими детьми и им предстояло играть на сцене в школьной пьесе. Тогда ее сердце заныло от надежды, что детям хватит храбрости пройти через все это. И такие же чувства она испытывала сейчас по отношению к Стиву.

Наблюдая за Стивом, который держал в руке несколько листочков бумаги, Лиззи видела, каким подавленным он выглядит. Все остальные, кто находился в церкви, были загорелыми благодаря необычайно жаркой погоде, а Стив был бледным, как человек, который практически не выходил из дома. Салли больно было смотреть на солнце, и уже перед самой кончиной, находясь в хосписе, она не хотела, чтобы ее вывозили в кресле в небольшой садик.

Лиззи один раз навестила Салли в хосписе, но это был совсем короткий визит. Взгляд Салли был затуманен морфием, который уже был ей просто необходим. Очнулась она всего на несколько минут. Возвращаясь к своей машине, Лиззи разрыдалась.

Стив снял очки и зажал их в руке вместе с листочками бумаги.

– Я подготовил прощальную речь, но не могу сейчас читать ее. Я даже не знаю, зачем я вообще ее написал. – Слабая улыбка появилась на лице Стива. – Я ведь могу говорить о Салли часами без всяких бумажек. И всегда говорил о ней, потому что очень горжусь ею.

Наверное, в церкви не было ни одного человека, чье сердце не тронули бы эти слова.

– Да, это так, – повторил Стив. – Я горжусь Салли, и она всегда будет со мной. Она в Джеке и Дэниеле, она в моем сердце. У Салли было много друзей, и нам с мальчиками приятно видеть, как много людей пришло попрощаться с ней. Жаль только, что вы все собрались здесь по такому грустному поводу. Салли так любила вечеринки, и лучше бы мы встретились со старыми друзьями на очередной вечеринке, где мы бы все смеялись и пили мой жуткий пунш.

Многие из присутствующих улыбнулись, вспомнив вечеринки в доме Ричардсонов.

– Мы часто шутили, Салли говорила, что убьет меня, если кто-то из гостей останется недоволен вечеринкой. В этом вся Салли. Она была добрейшим человеком, и ее доброта была не притворной, а самой настоящей. Салли всегда хотела помогать людям, ее глубоко трогала чужая боль. Я никогда не встречал таких людей, как она. Полюбив ее, я чувствовал себя самым счастливым человеком – ведь эта необыкновенная женщина ответила мне взаимностью.

«Это признание в любви», – подумала Эрин и с такой силой сжала руку Грега, что обручальное кольцо болью впилось в палец. Да, это было последнее признание в любви пусть и уже холодному телу, которое скоро окажется в земле.

Присутствующие стали рыться в карманах и сумочках в поисках носовых платков. Кто-то не сдержался и громко зарыдал.

Стив обвел взглядом церковь, затем его взгляд остановился на гробе, и он продолжил:

– Мы понимали, что наша любовь особенная, и Салли хотела, чтобы мы никогда не забывали об этом. Пережив такое трагическое событие, как смерть матери, Салли хотела, чтобы мы по достоинству ценили то, что имеем. И мы ценили… да, ценили. – Стив сделал паузу.

Эбби отыскала на дне сумочки скомканный, в пятнах губной помады носовой платок и протянула его Джесс, которая пальцами смахивала катившиеся слезы.

– Трудней всего для Салли было оставлять Джека и Дэниела. – Стив с улыбкой взглянул на скамью, где мальчики сидели с тетей и бабушкой. Они копались в сумке с игрушками, которые Стив специально захватил в церковь. – Я привел детей сегодня сюда, потому что это их последнее прощание с мамочкой, и когда они станут старше, они будут благодарны за это. Салли оставила им дневник и послания на кассетах, она хотела, чтобы у них остались счастливые воспоминания о ней, а не просто память о посещении раз в год кладбища, чтобы положить цветы на могилу. Она говорила, что не так надо помнить об ушедших людях.

Звуки рыданий и всхлипываний усилились.

– И она права… была права, – поправился Стив. – Салли была добра со всеми, и такой ее запомнят – веселой, красивой, доброй, любящей, замечательным человеком, а не холмиком земли. Пусть такой помнят ее и наши сыновья. Она была мужественной, очень мужественной. Даже когда она услышала самый страшный диагноз, она в первую очередь встревожилась о нас, о том, как мы будем жить без нее. Это и есть настоящее мужество. Мне очень не хватает ее и всегда будет не хватать. Спасибо вам всем за то, что пришли проводить ее в последний путь.

Растроганные словами Стива, присутствующие некоторое время сидели молча. А затем прозвучали робкие хлопки, которые через несколько секунд перешли в аплодисменты.

Стив вернулся к скамье, поднял с нее на руки маленького Дэниела и крепко прижал его к груди. Родные, сидевшие совсем рядом, могли услышать, как мальчик спросил:

– Папа, а вечеринка в честь мамы уже закончилась? Мы можем пойти домой?

Прозвучала последняя молитва, и присутствующие потянулись из церкви на улицу, где их встретило слепящее глаза солнце. Эбби, за которой молча следовали Том и Джесс, направилась к стоящим рядом Эрин, Грегу и Лиззи. Люди, окружившие семейство Ричардсон, выражали свои соболезнования, гладили головки малышей.

– Как это все несправедливо, – со вздохом промолвила Эбби.

– Я так не люблю похороны, – прошептала Эрин.

– Я тоже, – поддержала ее Джесс. – Мне показалось, что священник говорил вовсе не о Салли. И это понятно, он ведь не знал ее. И почему Бог решил забрать Салли к себе? Это неправильно.

– Да, все неправильно, – согласилась Лиззи, ласково поглаживая Джесс по плечу. Сине-зеленые глаза Джесс были полны слез.

– Помню, когда я была ребенком, мама брала меня с собой на все местные похороны, – с грустью произнесла Эбби. Она не добавила, что эти похороны были хоть какой-то отдушиной для матери, измученной нищетой, к тому же на поминках можно было поесть. Том бросил взгляд на жену, но ничего не сказал. Обычно Эбби очень редко вспоминала свое прошлое.

Эбби наблюдала за тем, как на гроб клали последние венки. Ей не хотелось идти на кладбище, но об этом просил Стив. Что могло быть хуже того, чем смотреть, как гроб с умершей подругой опускают в землю? И все же придется смотреть, думая о том, что Салли делала все, чтобы оставаться со своей семьей, а вот она, Эбби, разрушила свою семью. Ее жизнь превратилась в настоящий кошмар, где царили страхи и ссоры, и самое ужасное заключалось в том, что она сама сделала свою жизнь такой, какой она стала. Но надо бороться, иного выхода у нее просто нет. И пример того, с каким мужеством держалась Салли, должен придать ей сил.

К полудню все закончилось, и самые близкие отправились в бар отеля «Данмор», где были накрыты столы для поминок.

Джесс, молча следовавшая за всеми, села за стол рядом с Эбби. Почему-то сейчас ей было спокойнее рядом с мамой, даже несмотря на то, что мама, похоже, была глубоко погружена в себя. Хорошо, что ей сегодня не пришлось сидеть с Джеком и Дэниелом – свою помощь предложили родственники Стива. Джесс понимала, что не смогла бы сдержаться, обняла бы малышей и разрыдалась. Оглядев сидевших за столом, Джесс не обнаружила отца.

Эрин и Лиззи сидели рядом с Эбби и Джесс. Трапеза проходила в молчании. Потом Лиззи обратилась к Джесс:

– Ну как, наслаждаешься летними каникулами? Я видела тебя на шикарном велосипеде.

На лице Джесс появилась слабая улыбка.

– На нем очень удобно ездить в приют для животных, я там помогаю.

– Это тот, что находится на Олд-Корк-роуд? – заинтересовалась Лиззи. – Я читала в местной газете, что его могут закрыть.

– Уже не закроют, у нас появились деньги, – с гордостью сообщила Джесс.

Она стала рассказывать Лиззи о приюте и о своем любимом Твиглете, надеясь в глубине души, что мама тоже слушает ее. Но Эбби смотрела в сторону бара, туда, где стоял отец. Джесс даже обидело то, что мама ее не слышит, она ведь со своего места не могла видеть, каким искаженным мукой и отчаянием было лицо матери.

А Эрин, заметившая это, участливо протянула руку и дотронулась до плеча Эбби.

– С тобой все нормально? – спросила она.

– Да, – солгала Эбби. Ее неприятно удивило, когда она увидела, что Том разговаривает с Лео, который когда-то работал вместе с Томом, знал Салли и которого Эбби всегда недолюбливала.

И надо же, чтобы Том встретился здесь именно с этим человеком! После развода Лео говорил о браке как об анахронизме. И если он узнает, что происходит между Томом и Эбби, он наверняка посоветует: «Да брось ты ее», а не «Постарайся все уладить».

– Это правда? – не поверила ей Эрин.

Эбби собралась было ответить что-нибудь банальное, вроде того, что на похоронах все чувствуют себя плохо, но во взгляде Эрин читалось такое искреннее беспокойство, что у Эбби пропало желание лгать.

– Нет, – призналась она. – Но ведь не только мне сегодня плохо.

– Это точно. – Эрин посмотрела на Стива, который говорил с кем-то из присутствующих, держа перед собой чашку с кофе, к которому не притрагивался. Эрин поняла, что эта чашка своего рода барьер, чтобы держать людей на расстоянии. – Все так ужасно. Я знала, что Салли очень серьезно больна, и все же надеялась, что она поправится. Ведь пишут же в газетах о том, как люди, которым доктора отпускали всего несколько месяцев, жили потом много лет.

– Именно об этом и молилась Делия, – вздохнула Эбби. – Но Стив и Салли давно уже знали, что никакой надежды нет.

Эбби решила сменить тему.

– Как ты себя чувствуешь? Когда должен родиться ребенок? – спросила она.

– В ноябре, – с улыбкой ответила Эрин. Эбби подумала, что у этой женщины очень необычная внешность, ее глаза цвета янтаря и прямой нос делали лицо Эрин не просто интересным, а броским и запоминающимся. Эбби знала, что в жизни Эрин была какая-то мрачная тайна. Тогда, на вечеринке в доме Салли, когда Эбби обнаружила их в саду, Эрин немного приоткрыла эту тайну Лиззи.

Лиззи в чем-то была похожа на Салли; конечно, Лиззи была гораздо более закрытой и даже застенчивой, ей не хватало уверенности в себе, однако она обладала той же внутренней добротой, что и Салли, почему люди и доверяли ей свои секреты.

– А как у тебя дела? – спросила Эрин.

Но Эбби почувствовала, что момент уже упущен. Да и бар, в котором поминали Салли, был не тем местом, где можно говорить о том, как она разрушила свою жизнь, хотя Эбби очень хотелось кому-то все рассказать и всплакнуть на плече у собеседника.

– Все хорошо, – ответила она с профессиональной улыбкой. – Все очень хорошо.

– На самом деле всем нам сейчас плохо, – вступила в разговор Руби, усаживаясь на стул рядом. Глаза ее опухли от слез.

– Что же теперь будет с салоном? – поинтересовалась одна из соседок Салли, жевавшая бутерброд. – Ведь это Салли сделала его таким популярным. Без нее будет трудно даже сохранить салон.

Эрин укоризненно взглянула на женщину. Неужели она не понимает, что сейчас не время для подобных разговоров, тем более в присутствии Руби?

– Уверена, что Стив что-нибудь придумает, – резко ответила ей Эрин.

Соседка вспыхнула.

– Да я просто хотела сказать… – начала она, но не закончила фразы.

– Тебе только осталось объявить ей, что она самое слабое звено, и выгнать ее отсюда, – прошептала Лиззи на ухо Эрин.

– Прости, – извинилась Эрин. – Меня возмутили ее слова, и я вспылила. Какая бестактность – говорить здесь о таких вещах!

– Салли любила свой салон, – тихо заметила Джесс. – Мы как-то говорили с ней о мечтах, и она сказала, что еще в моем возрасте знала, что хочет открыть салон красоты. Это была ее мечта.

Эбби, почувствовав угрызения совести, обняла дочь. А когда она в последний раз говорила с Джесс о ее мечтах?

– Я помню, как она открыла его, – сказала Лиззи. – В то время у меня не было денег, чтобы посещать салоны красоты.

Хотя у меня и сейчас их нет, – усмехнулась она. – Но я все же нашла деньги, чтобы сходить в салон к Салли. Она не просто приводила в порядок лицо, она помогала клиентам чувствовать себя в салоне так, словно их окружают друзья. Даже совершенно посторонние люди покидали салон с таким чувством, будто они знают Салли уже много лет.

– Да, она умела расположить к себе, – согласилась Эрин. – Ей вовсе не обязательно было знакомиться со мной и с Грегом, когда мы приехали сюда, но она сделала это. Она была первой, кто заставил меня почувствовать себя частицей Данмора.

– В этом вся Салли. Она была очень дружелюбной, – задумчиво произнесла Эбби, чувствуя, что боль от утраты старой подруги вспыхнула с новой силой.

– И веселой, – добавила Лиззи.

– И доброй, – вставила Руби. – Вы даже не представляете себе, как она всегда была добра ко мне. Когда Дэйв бросил меня, именно Салли помогла мне пережить это. Конечно, салон уже не будет таким без нее. Разве кто-то сможет заменить Салли?..

– Мы не дадим салону пропасть… не допустим этого, – решительно заявила Эрин. – Руби, ты же мастер своего дела, не забывай об этом. А мы тебе поможем.

– Но как? – спросила Эбби.

– Убедим клиентов, чтобы они продолжали посещать только этот салон, – предложила Джесс.

– Большая проблема с персоналом, – сказала Руби. – Салли никто не может заменить, и на время ее болезни мы привлекали временных работниц. Но теперь ее нет, а проблема осталась, и я не знаю, как заговорить об этом со Стивом.

– Я могу отвечать на телефонные звонки и выполнять работу администратора, – предложила Эрин. – Во всяком случае, пока Стив не решит, что делать с салоном, – добавила она.

У Эрин на данный момент не было никаких других планов, и ее радовала мысль, что она хоть чем-то сможет отплатить Салли за ее доброту.

– Это будет чудесно, – обрадовалась Руби, готовая снова расплакаться.

– А вот плакать не надо, – строгим тоном заявила Эрин. – Это не поможет ни Стиву, ни мальчикам… да и салону не поможет. Нам надо действовать как единая команда, правда?

Все женщины согласно закивали, изо всех сил стараясь сдержать слезы.

– Ладно, не будем плакать, – пробормотала Лиззи. Эрин была права. Им следовало объединить усилия. Если уж Стив смог встать перед всеми на похоронах Салли и произнести такие прекрасные прощальные слова, полные не только любви, но и надежды, то и они смогут с надеждой смотреть в будущее, разве не так?