Лучшие подруги

Глава 14

Семь дней, прошедшие с того момента, как она переспала с Джеем, оказались самыми трудными в жизни Эбби. И если поначалу она думала, что съемки телешоу с таким огромным грузом вины в душе – это самое трудное, то последовавшее за ними возвращение к дочери и к мужу оказалось в десять раз хуже.

По иронии судьбы Том в ее отсутствие, похоже, решил, что требуется предпринять некоторые усилия по спасению их брака, и когда в пятницу вечером Эбби приехала домой, ее встретили радушный прием, объятия и заказанный столик в ее любимом местном ресторане.

– Мы оба с тобой слишком перенервничали, – сказал Том. – Давай забудем все и начнем сначала?

Идею примирения поддержала даже Джесс.

– Я сказала папе, что у тебя было очень много работы в Дублине и что тебе необходимо отвлечься.

Эти слова вселили в Эбби надежду на возможность прежних хороших отношений с дочерью.

– Так, может, поедем ужинать все втроем? – предложила она.

За ужином Эбби терзали собственные мысли, но Джесс с лихвой компенсировала молчание матери. Вечером в среду она работала в приюте для зверей и теперь с воодушевлением рассказывала о тамошних обитателях.

– А совсем недавно Джин привела в приют двух бездомных осликов. Они такие хорошие, но им нужно жить в другом месте, им требуется особый уход. Люди так жестоки по отношению к животным.

Благодаря разговорчивости Джесс ужин прошел успешно. По пути домой Том, сидевший за рулем, время от времени клал ладонь на колено Эбби и нежно гладил его.

И когда они приехали на Бриарлейн, Эбби пришлось притвориться, что на нее напал внезапный приступ ужасного насморка.

– Мама, ты плохо себя чувствуешь? – спросила Джесс, и в ее голосе прозвучала искренняя забота, чего Эбби давно уже не слышала.

– Да, наверное, простудилась, – ответила Эбби, ненавидя себя за ложь.

В понедельник она отправила сообщение Джею. Он говорил ей, что собирается приехать в Корк в начале недели, и предлагал во вторник вместе пообедать. Отправив сообщение, Эбби отключила свой мобильник. Она не желала разговаривать с Джеем до того момента, как при личной встрече скажет ему, что между ними все кончено. А когда вечером Эбби все же включила телефон, чтобы проверить почту, ей даже неприятно было читать игривое сообщение от Джея.

Наступил вторник, и Эбби почувствовала, что у нее вновь разыгрались нервы. Да еще ко всему Том с утра не пошел на работу, сказав, что до обеда будет заниматься какими-то срочными бумажными делами дома.

– Куда это ты так прихорашиваешься? – поинтересовался Том около двенадцати, когда Эбби уже собиралась выходить из дома. Она сидела за туалетным столиком и заканчивала макияж, а Том в это время рылся в шкафу, подбирая галстук, который шел бы к его сиреневой рубашке.

Эбби почувствовала, что краснеет, но ей все-таки удалось взять себя в руки.

– Да все эти дела по работе. Очередной скучный обед с Брайаном и рекламодателями.

– А где вы будете обедать?

Эбби едва не сбила со столика пузырек с лаком. Обычно Том никогда не спрашивал, где она обедает. Может, он что-то заподозрил? Или о чем-то догадывается? Однако, судя по отражению Тома в зеркале, он был настроен вполне дружелюбно.

Эбби буквально заставила себя расслабиться.

– В «Эль-Боккаччо», – небрежным тоном бросила она. – Там вечно крутятся представители прессы, наверное, поэтому Брайан так любит это место. – Эбби передернуло от мысли о том, что она вынуждена лгать Тому и Джесс. Оказывается, ее измена Тому несла в себе нечто большее, чем прелюбодеяние с Джеем, – она воздвигала настоящую стену лжи между ней и близкими ей людьми.

За десять минут до назначенного времени встречи с Джеем Эбби уже сидела в джипе на стоянке. Глядя в зеркальце пудреницы, она проверила, как у нее накрашены губы. «Всего один невинный обед», – старалась успокоить себя Эбби. Она скажет Джею, что их связь невозможна, что они должны перестать встречаться, поскольку им обоим есть что терять. В конце концов, он должен все понять, ведь у него есть Лотти и мальчики, которых он обожает. Эбби захлопнула пудреницу и мысленно повторила речь, которую собиралась преподнести Джею. Она так часто повторяла эту речь про себя, что теперь, наверное, могла бы произнести ее без запинки, если даже ее разбудить ночью. «Все было замечательно, Джей (тоже неправда, поскольку ощущение вины полностью затмило наслаждение от их встречи), но мы должны думать о своих семьях, о Томе и Лотти».

Эбби надеялась, что ее слова прозвучат разумно и для них с Джеем в данной ситуации это будет правильным решением. Но согласится ли с ней Джей? Что, если он настолько проникся к ней страстью, что не захочет разрывать отношения и станет предлагать ей развестись, будет строить планы на будущее?.. От этой мысли Эбби похолодела. Что она станет делать, если такое случится, если Джей вдруг заявит, что не может жить без нее?

Эбби почувствовала, как над верхней губой выступили капельки пота, ноги ее дрожали, когда она выбиралась из джипа. «Соберись, – строго приказала она себе. – Через несколько часов все закончится, и больше подобного никогда не повторится».

Ресторан «Эль-Боккаччо» располагался на тихой улочке среди офисных зданий. Эбби намеренно выбрала этот ресторан. Там всегда было много людей, и никому не пришло бы в голову, что такое место можно выбрать для любовного свидания. Только полный идиот стал бы встречаться с любовником или любовницей в самом популярном городском ресторане, полном журналистов. Да, видимо, она стала умнее, потому что до встречи с Джеем ей и в голову бы не пришла подобная уловка.

Ресторан оказался почти полон, разодетые журналисты внимательно разглядывали входящих, как бы оценивая, стоит ли заводить с ними разговор. У знаменитой стойки бара из орехового дерева толпились люди, пропуская рюмочку перед обедом. Стоял шум, многие здоровались друг с другом, бармен едва успевал смешивать коктейли.

Входя в ресторан, Эбби нацепила на лицо маску равнодушия. Ее встретил метрдотель, и она последовала за ним мимо столиков, за которыми сидели как люди в деловых костюмах, так и важные персоны в дорогих нарядах. На Эбби был черный креповый брючный костюм и ярко-красная блузка. Она тщательно уложила волосы, потратив на это целых сорок пять минут. Джей уже ожидал ее за столиком, и вся решимость Эбби тут же улетучилась, когда она увидела, что ему каким-то образом удалось заполучить единственный в ресторане столик, пригодный для романтических встреч. Столик на двоих удобно располагался за колонной, а висевшие на колонне кашпо с цветами еще более скрывали столик от посторонних глаз. На всех других столиках смело можно было бы поставить таблички: «Смотрите на нас, пожалуйста, нам нечего скрывать», а вот этому столику больше подошла бы табличка: «Оставьте нас в покое!».

– Эбби! – Джей вскочил из-за стола, кинулся к ней и обнял, не дав ни малейшего шанса бросить небрежным тоном «Привет, Джей» и сделать вид, что просто двое коллег решили вместе пообедать. Метрдотель, видавший и не такое и сразу понявший, в чем здесь дело, спокойно наблюдал, как знаменитую замужнюю Эбби Бартон обнимает за талию мужчина, абсолютно точно не являющийся ее мужем.

– Джей, ты зря выбрал этот столик, – громко заметила Эбби, смущенная и поведением Джека, и присутствием метрдотеля. – Что, если кто-то с работы захочет поговорить с нами? Они нас тут не найдут.

– А нам и не нужно, чтобы нас кто-то искал, – многозначительно посмотрел на нее Джей.

Метрдотель удалился, и Эбби с раздражением подумала, что он наверняка пошел звонить какому-нибудь знакомому представителю желтой прессы.

– Джей, – прошептала Эбби, когда они остались одни, – это плохая идея. Люди знают меня. Если они увидят нас в этом укромном уголке, они пошевелят мозгами и все поймут.

– Ну и пусть понимают, мне на это наплевать, – парировал Джей, продолжая держать Эбби за руку.

Чувствуя все более нарастающую неловкость, Эбби быстро опустилась на свой стул, швырнула на колени салфетку и спряталась за меню огромного размера. Все получалось не так, как она планировала. Джей словно намеренно выставлял напоказ их отношения, а ей в данный момент хотелось только одного – заявить ему, что между ними все кончено, а затем выбежать на улицу и облегченно вздохнуть с чувством выполненного долга.

Однако излишняя мягкость ее характера не позволяла ей сделать это. Джей так обрадовался, увидев ее, и ведь он тоже рисковал своим браком ради нее. Так что Джей заслуживал того, чтобы они расстались по-хорошему. И все надо было сделать как-то поделикатнее.

– Как твои дела? – спросила Эбби глядя поверх меню.

– Вот увидел тебя, и все стало хорошо. Я не перестаю думать о тебе, Эбби. Ты полностью завладела моими мыслями.

– Давай сделаем заказ, а потом поговорим, – предложила Эбби. Поведение Джея совсем выбило ее из колеи. Черт побери, что же ей делать в этой ситуации? Ладно, надо подождать, когда принесут еду, а во время еды она постарается высказать Джею всю невеселую правду. Однако метрдотель, похоже, предупредил официантов, чтобы они особо не тревожили «голубков», так что Эбби тщетно оглядывалась вокруг в поисках официантов. – Джей, я здесь очень неловко себя чувствую, – нервно промолвила Эбби. – Здесь так много людей.

– Но ты же сама предложила встретиться именно здесь, – напомнил Джей.

– Да, но не за этим столиком. Мы с тобой сейчас похожи… – Голос Эбби дрогнул, и она не закончила фразы.

– Ты хочешь сказать, что мы похожи на любовников, – с лукавым видом подсказал Джей.

Наконец подошел официант. Он поставил на стол бутылку шампанского в ведерке со льдом. Эбби вздохнула и подумала, что осталось только заказать устриц, и эту картину можно будет назвать «Прелюдия секса».

– Вы можете принять заказ? – спросила она у официанта. – Я тороплюсь, мне надо вернуться на работу.

– Разумеется, мадам.

Эбби заказала салат и жареную рыбу, а Джей выбрал телятину с грибами, но при этом он долго расспрашивал официанта, что в этом блюде за грибы и как приготовлена телятина. «Господи, как он может есть телятину?» – ужаснулась Эбби, и тут до нее дошло, что ей передались вегетарианские убеждения Джесс. Как вообще она могла переспать с мужчиной, который ест телятину?

Когда официант принес еду, Эбби подвинула к себе тарелку с салатом и неожиданно ощутила, что еще никогда в жизни не была так голодна.

– Успокойся, дорогая, – сказал Джей, разливая по бокалам шампанское. – Я понимаю твое состояние. В следующий раз мы найдем более укромное место.

– Следующего раза не будет, – резким тоном заявила Эбби.

– Не говори так. – Похоже, слова Эбби совсем не удивили Джея, а вызвали лишь небольшое раздражение. Как будто он ожидал чего-то подобного, но был уверен, что справится с этим. – Ты ведь говоришь одно, а думаешь другое. Все поначалу испытывают чувство вины, но это пройдет. Посмотри правде в глаза, Эбби, браки очень редко бывают счастливыми. Как можно до конца своих дней жить с одним человеком? – Джей говорил легко и свободно. – Некоторым людям требуются более острые ощущения, и мы с тобой из их числа, Эбби. Что в этом плохого? В конце концов, мы с тобой никому не причинили горя. И вообще, я считаю, если мужья и жены не знают об изменах своих супругов, то это и не может причинять им боль.

Эбби уставилась на Джея. Внезапно ей показалось, что перед ней сидит незнакомый мужчина, а не тот, с которым она предавалась страсти в постели отеля.

– Джей, я верно догадываюсь, что это не первая твоя измена? – холодно спросила Эбби.

Джей усмехнулся, и Эбби увидела, что перед ней снова сидит соблазнитель с похотливым блеском в глазах, знающий ответы на все вопросы.

– Понимаешь, Эбби, я никогда не был монахом. Жизнь аскета не для меня, и я никогда не придерживался того правила, что мне нельзя трогать запретный плод только потому, что я женат. – Джей пожал плечами. – Что делать, таков уж я есть.

Эбби подумала о Томе. Да, он не был идеальным мужем, но ему и в голову бы не пришло изменить жене. Надежный Том, которого она предала. И Эбби мысленно поклялась, что спасет их брак.

– Но ты же говорил мне, что никогда не изменял жене, – напомнила Эбби.

– Ну и что? И ты мне говорила то же самое. – Джей снова пожал плечами. – Люди всегда говорят это друг другу перед тем, как сорвать с себя одежду. А когда часто говоришь это другим, то и сам начинаешь в это верить. Кстати, я тебе не поверил. По-моему, ты прекрасно понимала, что делаешь. В конце концов, мне ведь не приснилось то, что произошло между нами… и должен сказать тебе, ты была прекрасна.

– Ты ошибся, Джей, я действительно никогда до этого не изменяла Тому, – с горечью проговорила Эбби.

– Все когда-то бывает в первый раз, – глубокомысленно заметил Джей.

Эбби с негодованием посмотрела на него. Похоже, по его мнению, это была обычная интрижка. Хотя разве это не так? Ведь не была же это сильная страсть, которая не угасла за двадцать лет и охватила их при встрече. Нет, именно пошлая интрижка с примесью похоти, наплевательское отношение к людям, которые действительно любили их.

Джей подался вперед и накрыл своей ладонью ладонь Эбби.

– Успокойся, Эбби, тебе ведь понравилось, и не пытайся убедить меня в обратном.

Эбби опустила взгляд на ладонь Джея. Всего лишь неделю назад она буквально таяла от его нежных прикосновений. А сейчас не испытывала вообще никаких чувств. Но теперь она знала, что он за человек на самом деле. Неужели он надеется, что после всего она снова с удовольствием ляжет с ним в постель? После того, как он признался в своих изменах и в том, что и ее считал такой же развратницей?

– Привет, Эбби.

Машинально вскинув голову, Эбби увидела, что рядом с их столиком стоит Том. Он с удивлением разглядывал укромный уголок, бутылку шампанского и ладонь Джея, лежавшую на ладони его жены. Отдернув руку, Эбби в ужасе уставилась на мужа.

– По-моему, ты говорила, что обедаешь с коллегами из компании «Бич». – Казалось, Том с трудом выдавливает из себя слова.

– Я тебе все объясню. – Эбби вскочила со стула. – Том, это совсем не то, о чем ты подумал, – лихорадочно выпалила она, совсем не заботясь о том, что снова лжет мужу.

– Да я не слепой, сам все вижу, – все так же медленно проговорил Том.

Эбби устремила на Джея взгляд, полный отчаяния.

– Ну скажи ему, – взмолилась она. – Скажи, что мы встретились, просто чтобы пообедать. Том, это Джей, мой старый друг, я его знаю очень давно. Мы случайно встретились, вот и все. Джей, ну подтверди!

Но Джей откинулся на спинку стула, как бы отстраняясь от всего происходящего. Всем своим видом он демонстрировал Эбби, что это исключительно ее проблема, так что ей самой и надо решать ее.

Эбби схватила Тома за руку.

– Это не то, о чем ты подумал, – повторила она.

– Я приехал сюда специально, чтобы сообщить тебе неприятную новость, – сказал Том.

Эбби прижала ладонь ко рту.

– Нет, только не Джесс, нет! – воскликнула она.

– Слава Богу, с Джесс все в порядке. Эта новость касается Салли.

– Салли?.. – прошептала Эбби.

– Сразу после твоего отъезда мне позвонил Стив. Он в отчаянии. У Салли обнаружили рак груди, и он решил, что нам следует знать об этом. Дела плохи. Поначалу, когда Салли обнаружила уплотнение в груди, они никому ничего не говорили, потом ей сделали биопсию, и оказалось, что опухоль злокачественная. Вчера ее прооперировали, Стив говорит, что метастазы поразили большую часть лимфатических узлов. Врачи называют это третьей стадией рака. Салли может умереть.

Эбби с ужасом смотрела на мужа, не в силах вымолвить ни слова.

– Я решил сообщить тебе об этом, пока ты не услышала эту печальную новость от кого-то другого. Я ведь считал, что ты поехала сюда обедать с Брайаном и рекламодателями. – Взгляд темных глаз Тома буквально буравил Эбби.

– Но как такое могло случиться? – Новость о смертельной болезни подруги затмила собой шок, вызванный неожиданным появлением Тома. – С ней же все было нормально. Как молодая, совершенно здоровая женщина могла оказаться больной без всяких симптомов?

– При раке груди не всегда ощущается боль, – пояснил Том. – В жизни вообще часто бывает, что внешне все кажется благополучным, в то время как внутри уже все прогнило.

Эбби не могла выносить обвиняющий взгляд мужа, она понимала, что его последняя фраза относилась не только к болезни бедняжки Салли.

– Ее можно увидеть? – спросила Эбби.

– Не думаю. Она в больнице. Я пообещал Стиву, что мы заедем… извини, что я заеду к нему вечером, когда он вернется из больницы. Он в отчаянии, не знает, что делать. Дети сейчас в детском саду, их заберет Руби, чтобы Делия могла побыть с Салли. Я сказал, что детей можно привезти к нам. Они любят Джесс, а места в доме у нас много. – При мысли о Джесс лицо Тома затвердело, взгляд стал презрительным. – Вот так, теперь ты все знаешь. Можешь продолжать обедать. – Эбби поразило, с какой злобой Том произнес слово «обедать». – А я должен ехать. – Том повернулся и направился к выходу.

– Подожди меня! – крикнула ему вслед Эбби, но Том уже ушел.

– Да, нехорошо получилось, – произнес Джей, наливая шампанское в свой бокал. – Ну ладно, не пропадать же хорошему шампанскому. Оно здесь стоит восемьдесят евро за бутылку.

– И это все, что ты можешь сказать?! – Эбби устремила на Джея гневный взгляд. Их только что застукал Том, одна из ее лучших подруг умирает… Неужели этот человек не способен ни к чему относиться с состраданием?

– А что ты хотела от меня услышать? Я тут совершенно ни при чем. Это ты разболтала мужу, где собираешься обедать. Что очень глупо с твоей стороны, Эбби. Когда мы решим встретиться в следующий раз, тебе надо быть немного изворотливее.

Эбби швырнула на стол салфетку и взяла свою сумочку.

– Ты действительно думаешь, что после всего этого мы с тобой когда-нибудь встретимся?

– А почему бы и нет? Номер моего телефона у тебя есть, звони, если передумаешь, – сказал Джей и занялся обедом.

С независимым видом покидая ресторан, Эбби пожалела о том, что не швырнула бокал с шампанским в самодовольную рожу Джея. Конечно, это ничего бы не решило, но принесло бы ей хоть какое-то удовлетворение.

Впервые в своей жизни Эбби не знала, что делать. Шок буквально парализовал ее. Выйдя из ресторана, Эбби уселась в джип и попыталась сосредоточиться. Вспоминая искаженное гневом лицо Тома, она не могла не оценить его душевной тонкости – он поспешил разыскать ее, понимая, как расстроит жену известие о болезни Салли, и не желая, чтобы она услышала об этом от посторонних. И нашел ее обедающей в укромном уголке ресторана в обществе незнакомого мужчины.

А что касается Салли… «Господи, пожалуйста, пусть все это окажется ошибкой!» – мысленно взмолилась Эбби. Жизнерадостная, добрая Салли не может быть смертельно больна. Это несправедливо. Она слишком молода, у нее двое маленьких детей… Откуда взялась эта тяжелая форма рака? Должна же быть хоть какая-то надежда.

Мимо проходили люди, они заглядывали в салон машины, но Эбби не обращала на это никакого внимания.

Первой ее мыслью было разыскать Тома, попросить у него прощения, спасти их брак. Но внезапно Эбби охватил страх. Они с Томом многое преодолели в жизни, но ни с чем подобным не сталкивались. Эбби просто не знала, как следует вести себя в такой ситуации. Да и Том наверняка тоже не знал.

Эбби даже не могла представить себе, что бы она испытала, если бы Том предал ее и завел любовницу. А что бы он сам чувствовал? И Джесс… дорогая Джесс. Эбби понимала, что ее поступок – это удар и по Джесс, удар по ребенку, которого она всю жизнь пыталась защищать, делая все, что в ее силах. Так как же она могла своими глупыми действиями причинить вред Джесс?

В этот момент единственным человеком, кроме Джея, которого Эбби ненавидела всем сердцем, была она сама. Во всем виновата только она. Она поступила бессердечно, совсем забыла о своей семье только потому, что ей было скучно и она почувствовала себя никому не нужной. Поверила в то, что она и впрямь телезвезда, что заслуживает большего, чем преданный муж и любимая дочь, и по своей глупости теперь, возможно, потеряла их обоих. Эбби вспомнила гневный взгляд Джесс, когда она говорила о людях, которые обижают животных. А теперь дочь, наверное, направит свой гнев и презрение на мать. Ведь несмотря на то, что Джесс часто перечит родителям, она все-таки еще ребенок и категорична в своем мнении об отношениях между родителями. Она считает, что эти отношения обязаны быть хорошими. И Джесс не только не одобрит измены матери, она будет по-настоящему потрясена. К тому же ведь еще придется рассказать ей о болезни Салли. А Джесс ее обожает.

Сидя в автомобиле на оживленной улице, Эбби Бартон разрыдалась, и сейчас ей было абсолютно наплевать, если это кто-то и видит.

Джесс, пребывая в счастливом неведении по поводу того, какая страшная весть ее ожидает, считала минуты до окончания последнего урока перед пасхальными каникулами. Она старалась сосредоточиться, честно старалась, но за окном стоял такой чудесный день, сияло солнце, а монотонный голос миссис Грин, похожий на пчелиное жужжание, вгонял в сон всех, кроме самых прилежных учеников.

Учительница рассказывала о возможных темах на экзамене по английскому языку, пользуясь при этом прошлогодним экзаменационным материалом. Тема «Что для вас означает демократия» не вызвала у учеников особого интереса. Однако всех увлекла тема «Надо ли поддаваться стадному чувству», касавшаяся индивидуальности личности. Это очень удивило Джесс. Ее одноклассники не любили Джимми, который говорил на четырех языках и обладал исключительными математическими способностями; невзлюбили они и Сиан, новую девочку из Уэльса, которая демонстрировала полное равнодушие к учебе и высокомерно игнорировала робкие попытки со стороны одноклассников запугать ее; и все они посчитали идею Джесс работать в приюте для животных просто причудой и напрасной тратой времени. Одноклассники Джесс не любили людей, обладавших индивидуальностью, так зачем же они притворялись, будто это их интересует?

Отвечая на вопрос миссис Грин, Саффрон, запинаясь, заявила, что ей нравится, как Бритни Спирс демонстрирует свою индивидуальность в мире музыки.

– То, как она одевается, показывает, что у нее есть собственный стиль, хотя было бы гораздо проще не отличаться от других. Меня это восхищает, и я хотела бы проявлять индивидуальность во всем, что делаю, – уверенно закончила свой ответ Саффрон.

Джесс, прищурившись, посмотрела на Саффрон. У нее создалось такое впечатление, что она видит перед собой одну из сотни овец, пасущихся в поле, овца эта блеет о том, что она не такая, как все, а затем послушно возвращается в стадо и сливается с ним.

Джесс подняла руку.

Миссис Грин улыбнулась. Джесс Бартон была одной из ее самых любимых учениц: умная, знающая, рассудительная.

– Да, Джесс.

– Наши ученики говорят, что они хотят быть личностями, но это не так, – начала Джесс. – На самом деле они хотят быть такими, как все, им нравится та же музыка, что и всем, они ходят на те же концерты, что и другие, носят такие же джинсы, как у всех остальных. Но они хотят, чтобы люди считали их личностями только потому, что у них розовая прядь в волосах или что-то подобное. Это не индивидуальность, а просто показуха, замаскированная под индивидуальность. И когда они сталкиваются с настоящей личностью, они пытаются унизить ее.

Миссис Грин была заинтересована этими словами, а одноклассники неодобрительно уставились на Джесс.

– Чокнутая, – прошипел кто-то.

– То, что вы называете меня чокнутой, только подтверждает мою правоту, – спокойно продолжала Джесс. – Только потому, что вы не согласны со мной, вы пытаетесь осмеять и мои взгляды, и саму меня, и это вместо того, чтобы оценить мою индивидуальность. Вас настораживает индивидуальность и пугают те, кто не желает смиренно следовать в стаде.

– Очень хорошо, Джесс, – похвалила миссис Грин. – Обращаюсь ко всему классу: это отличная тема для сочинения, которое вам предстоит написать во время каникул. Возьмите в качестве примера какую-нибудь историческую личность, которая боролась за определенные права, даже если общество преследовало ее за это и история подтвердила ее правоту. Я понимаю, что это потребует определенной исследовательской работы, но экзаменационной комиссии будет интересно узнать, как работают ваши головы, а не услышать от вас привычные штампы. А теперь давайте поговорим о последней теме, которая называется «Человек, изменивший мою жизнь». Фиона, начнем с тебя. Скажи, как бы ты стала раскрывать эту тему?

– У тебя есть телохранитель, который будет охранять тебя после уроков? – шепотом спросила Стеф, когда Джесс села на место. – Чувствую, Саффрон затаила на тебя жуткую обиду. Ты выставила ее полной дурой вместе с ее кумиром Бритни Спирс.

– Если она выглядела полной дурой, значит, она такая и есть, – ответила Джесс с храбрым видом, хотя вовсе не ощущала себя такой уж храброй. В какой-то момент ей показалось хорошей идеей высказать все, что она думала, но сейчас, когда вспышка гнева прошла, Джесс уже не была уверена в том, что поступила правильно. Теперь Саффрон и ее шайка от нее не отвяжутся, и Джесс засомневалась в том, что сможет выдержать такие издевательства, каким они подвергают Сиан. До этого момента Джесс не шла против большинства класса столь открыто. И вот теперь все изменилось.

По вторникам два последних урока отводились на подготовку к предстоящим экзаменам. Только самые прилежные ученики проводили это время в библиотеке за учебниками, остальные же с радостью покидали школу. Сегодня, в преддверии каникул, никто не задержался в школе, и Джесс со Стеф одними из первых подошли к воротам школы.

– Если Саффрон затеет разборку, пошли ее к черту, – посоветовала Стеф. – Она просто корова.

– Это несправедливо по отношению к коровам, – заметила Джесс. – Мне нравятся коровы.

– Я понимаю, но ведь ты не хотела бы иметь корову в качестве домашнего животного, правда ведь?

– Вообще-то я хотела бы завести собаку. В приюте есть щенки, один мне очень нравится, но мама возражает.

– А как же Уилбур? Коты всегда дерутся с собаками.

– Он вполне смог бы ужиться с собакой, – уверенно заявила Джесс. – Просто хлопнул бы щенка лапой, чтобы показать, кто хозяин в доме, и все было бы нормально. Джин из приюта говорит, что кошки и собаки могут быть отличными друзьями. Я рассказала маме и про щенков, и о том, что они бы умерли, если бы Джин не забрала их в приют, но мама говорит, что папа против собаки. Я знаю, это просто отговорка.

– Родители всегда находят отговорки. – Стеф вздохнула. – А вот когда мы находим отговорку, если приходим домой в десять вместо половины девятого, они начинают возмущаться. Им можно, а нам нельзя. Ой, а это машина не твоей мамы?

– Да, а что она здесь делает? – удивилась Джесс. Когда они подошли к джипу, из него вышла Эбби. Она обняла Стеф, как будто не видела ее много месяцев, хотя всего лишь две недели назад Стеф ночевала в доме Бартонов.

– Здравствуй, как твои дела?

– Все нормально, миссис Бартон, – ответила смущенная Стеф, устремив на Джесс недоуменный взгляд.

– Привет, дорогая. – Эбби повернулась к дочери и крепко обняла ее.

– Здравствуй, мама. Что случилось?

– А разве что-то должно случиться, чтобы я заехала за тобой в школу? – Голос Эбби задрожал.

Джесс припомнила, что мать собиралась пойти на какой-то деловой обед. И она явно что-то выпила во время обеда, хотя это так не было похоже на маму, которая никогда не садилась за руль, если выпивала.

– Ты что, пила вино за обедом? – возмутилась Джесс.

Глаза Эбби наполнились слезами.

– Только бокал шампанского… на самом деле даже меньше, чем бокал.

Стеф и Джесс обменялись удивленными взглядами.

– Ну я пойду, миссис Бартон, до свидания, – попрощалась Стеф. Ей не хотелось присутствовать при споре дочери и матери.

– Нет, я подвезу тебя до дома, – возразила Эбби.

– Ну ладно, – неохотно согласилась Стеф.

Девочки забрались в джип, и Эбби повела машину в направлении Гартленд-авеню.

– Мама, пристегни ремень, – потребовала Джесс.

Эбби кивнула и послушно накинула и застегнула ремень безопасности.

На Гартленд-авеню Эбби притормозила, вспоминая, как хорошо им было здесь.

– Помнишь, когда тебе было десять лет, мальчишки привязали тебя к дереву поясом от куртки? – спросила она у Джесс, когда они медленно проезжали мимо низкорослой старой вишни. – Ох, а вот и миссис Макдоналд. Привет! – Эбби помахала рукой женщине, прогуливавшей терьера.

– Мама, ты же всегда терпеть не могла миссис Макдоналд, – напомнила Джесс.

– Нет, это не так, – ответила Эбби. Как она могла объяснить дочери, что ностальгия по прошлой простой жизни – правда, это было до того, как она переспала с Джеем, – всегда раскрашивала прошлое в золотистые краски. – А вот и наш дом, – со вздохом промолвила Эбби.

Джесс, вспоминая, с какой быстротой матери удалось увезти их семью с Гартленд-авеню, никак не могла понять, чем вызвана эта загадочная поездка в прошлое.

– Мама, что случилось? – спросила она.

– Миссис Бартон, остановите, я выйду здесь, – попросила Стеф.

Эбби остановила машину. Стеф выбралась из джипа и помахала на прощание Джесс мобильным телефоном, давая понять, что ждет звонка Джесс, когда все утрясется.

– Мама, так что же все-таки произошло? – повторила свой вопрос Джесс.

– Мне очень жаль, дорогая, но это касается Салли Ричардсон. Она очень больна, у нее рак.

Джесс молча устремила невидящий взгляд на лобовое стекло.

У Эбби заныло сердце при мысли о том, каким ударом для Джесс оказалась эта страшная новость. Они с Салли были очень близки. Салли относилась к Джесс как к взрослой девушке и даже в благодарность за помощь на вечеринке дала Джесс свою кредитную карточку, чтобы та смогла посетить один из любимых магазинов Салли. Джесс это так обрадовало, словно ей подарили бриллиантовое ожерелье… Ну а если бы она еще узнала про Джея… Нет, этого она не узнает. По дороге к школе Эбби приняла решение: она будет умолять Тома не говорить Джесс правду, если надо, даже встанет перед ним на колени. Том, конечно же, не захочет расстраивать дочь, он промолчит, если не ради жены, то ради дочери.

– Джесс, не молчи, поговори со мной, – попросила Эбби.

– А что я могу сказать? – угрюмо проговорила Джесс. Рак. Нет, только не Салли, это несправедливо. Раком заболевают старые люди.

– Ты уже взрослая, и я не могла не сказать тебе об этом. Возможно, Салли поправится. – Эбби скрестила пальцы на правой руке. – Но ты должна знать, что все очень серьезно.

– Ты видела ее?

– Нет. Стив позвонил папе. Папа предложил привезти мальчиков к нам, потому что ты хорошо ладишь с ними. Но пока я не знаю, что решил Стив.

– Они такие маленькие и хорошенькие. – Джесс вспомнила двух круглолицых малышей. – Дэнни называет меня Десс, потому что не может выговорить «Джесс». – В ее глазах стояли слезы.

Эбби тоже заплакала, слезы катились по ее щекам, сейчас она оплакивала не только любимую подругу, но и саму себя.

Том вернулся домой поздно и сразу поднялся в комнату Джесс. Она сидела за столом, заваленным учебниками. Джесс намеревалась заняться подготовкой к экзамену по английскому языку, но вместо этого включила потихоньку радио, спряталась за стопкой учебников и углубилась в чтение книги «Маленький дом в прерии». Книга успокаивала, как горячее молоко во время болезни. С ней ничего не могло случиться, пока она читала о Лауре и супругах Ингаллз.

– Привет, Джесс. – Том выглядел мрачным, его лицо казалось более старым и худым, чем обычно.

– Привет, папа. – Джесс накрыла книгу учебником английского.

– Ну как ты? – спросил Том, присаживаясь на краешек кровати рядом с пустой школьной сумкой. Взяв мобильный телефон Джесс, Том принялся вертеть его в руках. – Ужасная новость, правда?

Джесс кивнула.

– По дороге домой я позвонил Стиву, – продолжал Том. – Он оставил сегодня детей с Руби, а сам поехал в больницу. Но сказал, что было бы хорошо, если бы завтра мы забрали мальчиков на пару дней. Делия в шоке, она постоянно плачет, а Стив не хочет, чтобы дети поняли, что происходит что-то страшное. Знаешь, я просто не знал, как с ним разговаривать. Что можно сказать человеку в его положении? «Мне очень жаль»? Звучит банально.

– Мама тоже очень расстроена, – сказала Джесс.

– Правда? – спросил Том с каменным выражением лица.

– Да, она очень любит Салли.

Том положил ладонь на плечо дочери.

– Я знаю, знаю. Прости, Джесс, я просто не в себе. Все изменилось, все теперь по-другому, и я не знаю, что делать.

Оттолкнув книги, Джесс бросилась отцу на шею и крепко обняла его.

– Как это все ужасно! – прошептала она, желая, чтобы отец объяснил ей, почему все так произошло. Во всяком случае, раньше он умел объяснять такие вещи. Когда умерла бабушка, отец объяснил ей, что она долгое время болела, очень страдала, поэтому на небесах ей будет лучше, чем на земле. Но похоже, на этот раз у отца не было никаких объяснений. Он тоже крепко обнял Джесс, словно ждал объяснений от нее. – Не терзайся, папа, у тебя есть мы, – прошептала Джесс.

Эбби оглядела все, что она приготовила: овощная лазанья, запеканка с цыпленком, овощной соус. Если бы сейчас началась война, то семья Бартон с успехом просуществовала бы на этих запасах пару недель. Обычно после длительной готовки у Эбби просыпался зверский аппетит и она ела все подряд, забыв о строгой диете. Но сегодня она совершенно не чувствовала голода. А готовкой занялась потому, что это было единственное занятие, позволявшее ей не чувствовать себя лицемеркой.

Она услышала, как Том пришел домой, и облегченно вздохнула, услышав его шаги на лестнице. Но затем облегчение сменилось страхом. Что, если он поднялся наверх, чтобы собрать свои вещи и уйти?

Уже заканчивая готовить, Эбби услышала, как открылась дверь кухни. Даже не оборачиваясь, она знала, что это Том. Закрыв глаза, Эбби собралась с духом и повернулась к мужу.

К ее удивлению, он не выглядел разгневанным. Скорее, он был сейчас каким-то сгорбленным, поникшим.

– Том, мне очень жаль… – начала Эбби.

– Мне нечего тебе сказать, Эбби. Действительно нечего. И не надо разговаривать со мной. Не надо разговаривать со мной, – повторил Том более резко.

– Но, Том…

– Ты меня не слышишь? Ты оглохла? Не надо разговаривать со мной!

Эбби казалось, что она слышит голос незнакомца, а не своего мужа, не мужчины, которого она любила и который поддерживал ее в трудные времена. Тот Том куда-то исчез.

– Но нам необходимо поговорить, – продолжала настаивать Эбби.

– Нам не о чем говорить. – Том взял свой ежедневник, лежавший рядом с телефоном. – Я пообещал Стиву, что мы завтра заберем мальчиков на пару дней. Он привезет их в десять. Ты будешь в это время дома?

Эбби кивнула.

– Хорошо. – Том вышел из кухни, и через несколько секунд Эбби услышала, как тихо закрылась входная дверь.

Она ждала до полуночи, но Том все не возвращался. Только в час ночи Эбби услышала, как в двери поворачивается ключ. Том поднялся наверх, прошел в спальню для гостей и плотно закрыл за собой дверь. А утром он ушел из дома до того, как Эбби проснулась.

Было уже около одиннадцати, когда на следующее утро Стив Ричардсон привез Джека и Дэниела. Нагруженный сумками с детской одеждой и игрушками, Стив был похож на носильщика.

– Я не знал точно, что нужно брать, – смущенно объяснил Стив, – поэтому привез все.

– Ну и правильно, – успокоила его Эбби. Она отвела мальчиков в гостиную, усадила за столик перед телевизором, где шла детская передача, и поставила перед ними стаканы с соком. Восхищенные огромным телевизором и старыми забавными игрушками Джесс, которые Эбби специально извлекла из ящика на чердаке, мальчики с увлечением стали смотреть мультфильмы.

– Я только что приготовила кофе, может, выпьешь? – предложила Эбби Стиву.

– Да, с удовольствием.

Когда Эбби вернулась из кухни с двумя чашками кофе, Стив, как и его сыновья, сидел, уставившись в телевизор. Только разница заключалась в том, что он не видел того, что происходило на экране. Эбби добавила в кофе молоко и протянула чашку Стиву. Но он не стал пить, просто держал чашку в руках, глядя перед собой невидящим взглядом.

Эбби молча отхлебнула кофе, она не знала, что можно сказать в такой ситуации. И потом, она очень устала. Мало спала прошлой ночью, а когда засыпала на короткое время, ее терзали кошмары, в которых она видела умирающих Салли и Тома, лихорадочно пыталась помочь им, но Том кричал, чтобы она оставила его в покое и что она во всем виновата.

– Эбби, я не знаю, что делать, – неожиданно нарушил молчание Стив. – Еще на прошлой неделе мы не думали, что все так страшно, ведь сегодня врачи успешно справляются с грудными опухолями. Салли же чувствовала себя хорошо, никаких реальных симптомов… хотя здорово похудела… А вот теперь… – Чувствовалось, что Стиву тяжело говорить, но он продолжил: – Оказалось, что уплотнение в груди – это всего лишь верхушка айсберга. Врачи называют это метастатический рак груди, запущенный, третья стадия. Метастазы поразили почти все лимфатические узлы, и это значит, что опухоль разрастается. Она может поразить легкие, печень, кости… и еще бог знает что. Врачи назначили сканирование костей.

Эбби удивило, как быстро Стив овладел терминологией, касавшейся рака груди.

– Что же теперь будет? – спросила она.

– Попробуют химиотерапию, но у Салли быстропрогрессирующий рак, и нет никакой гарантии, что химиотерапия поможет. Я не могу сказать этого Салли, просто не могу… – Голос Стива дрогнул.

Эбби поставила на столик чашку с кофе и сжала своими ладонями ладони Стива. Она ничего не сказала. Да и что она могла сказать? Не было таких слов, которые могли бы сейчас помочь.

– Как я могу сказать ей, что нет никаких гарантий? – продолжал Стив. – Я должен защищать ее, но ничего не могу сделать.

Эбби продолжала молчать.

– Я просто не знаю, как мне быть. Мне страшно, что Салли умрет, а я буду вынужден ради детей продолжать жить без нее. А я не смогу без нее, не смогу.

Эбби изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться. Стив, на которого обрушились такие боль и горе, не плакал, так как же она может плакать?

– Что, если она умрет? Я просто не могу… – Стив запнулся, подбирая нужные слова, – не могу себе такого представить. Я не могу представить и свою жизнь, и весь этот мир без нее.

Голос Стива звучал на удивление спокойно, в ясных глазах ни слезинки, но мысли его сейчас были далеко – в больничной палате, где лежала Салли. Эбби почувствовала, как по ее щеке скатилась первая слеза, за ней вторая, и вот они уже побежали ручьем, капая на блузку.

– Жаль, что я не верю в Бога, – произнес Стив. – Тогда бы я, наверное, смирился с тем, что люди говорят в таких случаях: «Пришел ее час» или «Господь забрал ее к себе». И даже успокоился бы мыслью, что увижусь с ней в другой жизни.

Эбби осознала, что слушает Стива затаив дыхание.

– Но другой жизни не существует. Я в нее не верю. Если Салли умрет, значит, все кончено и я больше никогда не увижу ее. Так как же такое могло случиться? – Впервые Стив посмотрел Эбби прямо в глаза. – Как можно говорить, что Бог существует, если он допустил такое?

Эбби, продолжая плакать, покачала головой.

– Она ведь такая хорошая и добрая. Такие люди должны жить.

– Я знаю, – наконец-то удалось вымолвить Эбби. – Она чудесный человек.

Стив улыбнулся, и не просто мимолетной улыбкой, а широкой улыбкой мужчины, с гордостью говорящего о женщине, которую он любит.