Любить — это так просто!

Глава восьмая

Когда они подъехали к дому, уже смеркалось. Брейди выключил мотор. Джейн откинулась на спинку сиденья, любуясь розовато-золотистым закатом.

— Ну и денек, — вздохнула она. — Я совершенно вымоталась.

Брейди взял ее за руку.

— Надеюсь, не слишком вас утомил?

— Дело не в вас, а в том, что я поиграла в доктора после долгого перерыва.

— Так вот что вы здесь называете «игрой в доктора»? В Техасе это выражение означает нечто более интимное.

Джейн шутливо толкнула его локтем в бок.

— Вы были правы: посещение клиники оказалось хорошей встряской. Я устала, но чувствую себя гораздо бодрее.

— Предлагая зайти туда, я и не подозревал, что вы тут же засучите рукава и ринетесь в атаку.

Она покачала головой.

— Я и не собиралась. Но когда привезли ту девчушку, Хименес, с высокой температурой, а Джоан не могла ею заняться, потому что была окружена толпой больных ребятишек, я не выдержала. Нельзя же сидеть сложа руки в такой ситуации!

Джейн прижала к груди плюшевого медвежонка. Пока она лечила маленьких пациентов, Брейди сбегал в ближайший магазин, накупил по меньшей мере дюжину игрушечных зверушек и раздал их плачущим детям, ожидавшим своей очереди в приемной. Золотисто-коричневого мишку с большим красным бантом на шее он приберег для Джейн, заявив, что она тоже пациентка! На обратном пути она не выпускала подарок из рук, вспоминая восхитительное чувство безопасности, которое испытывала в детстве в трудные минуты, прижимая к себе такого же медвежонка.

Она поблагодарила Брейди за столь великодушный жест и похвалила за терпение и понимание. Все мамы, сидевшие в приемной, отметили, какой он «милый человек».

«Решил немного размяться, — ответил он. — И потом, каждому хочется чувствовать себя полезным. Что еще делать ковбою из Техаса в сапогах из крокодиловой кожи в вашем городе?..»

Уходя из клиники, Джейн смотрела на Брейди другими глазами. «Вы всегда такой?» — спросила она. «Нет, не всегда», — последовал ответ. Ему нечасто приходилось общаться с детьми — только в тех случаях, когда случался роман с какой-нибудь матерью-одиночкой.

Брейди потянулся к ней, потрепал за подбородок.

— Вы очень естественно смотритесь с мишкой на руках, доктор. Случайно не впали в детство, а?

— Со всеми бывает.

— В вашем тоне слышится вызов, — заметил он. — Такой вы мне больше нравитесь!

— Как ни странно, я впервые после аварии почувствовала себя по-другому. И это благодаря вам...

— Что ж, я рад.

— Вам никогда не хотелось стать отцом, завести детей?

Брейди перевел взгляд на темнеющее небо. Полумрак скрывал его лицо, но Джейн видела, что он отнесся к ее вопросу серьезно.

— Возможно, я покажусь вам старомодным, но я всегда полагал, что сначала следует подумать о жене, а уж потом о детях...

— Наверно, об этом я и хотела спросить. Так сложилось, что вам не встретилась женщина, на которой вы бы захотели жениться, или вы убежденный холостяк?

— Я всегда был свободным человеком, Джейн.

— Свободным от привязанностей и обязательств?

— Да, пожалуй. Никогда не испытывал желания что-либо менять в своей жизни. Мой отец был таким же.

— Значит, свободолюбие у вас в генах.

— Вам не по вкусу такое объяснение?

Она улыбнулась.

— Врачи предпочитают думать, что любая болезнь излечима.

— Нет, вы имеете в виду нечто другое. Мужчины, подобные мне, оскорбляют женский инстинкт упорядоченности. Вот что вас задевает.

— Похоже, вам уже приходилось вести такие разговоры?

— Я склонен рассматривать свое нежелание жениться как услугу человечеству, — продолжал он, пропустив мимо ушей ее замечание. — К чему передавать по наследству дефектный ген Коулманов и заставлять страдать следующее поколение женщин?

— Вы себя недооцениваете, Брейди. Вам есть чем поделиться с человечеством. За время нашего короткого знакомства я успела это понять.

Он щелкнул медвежонка по носу.

— Приехав к вам, я совершил тот хороший поступок, который каждому полагается совершать хотя бы раз в году. Теперь мне будет легче вернуться к своей прежней жизни.

— Так вы расцениваете нашу встречу?

— Более или менее.

Джейн покосилась на него, ощутив странную печаль, к которой примешивалось разочарование. Ей хотелось чего-то большего: поближе узнать его, вновь испытать те чувства, которые переполняли ее весь сегодняшний день.

— И теперь, сделав доброе дело, возвращаетесь в Техас?

— Да, таков мой план.

— Когда же вы уезжаете?

— Я намеревался оставаться в Калифорнии до тех пор, пока у вас не откроются глаза и вы не поймете, что представляет из себя Джей Ти.

— Вы своего добились — глаза мои открыты. У меня появилось желание расспросить его кое о чем. Это все, что я могу вам обещать.

— На большее я и не рассчитывал, Джейн.

— Что ж, вы сделали все, что могли.

С минуту оба смотрели на вечереющее небо. Джейн понимала, что ему грустно, и разделяла его чувства.

— Я забронировал место на самолете, вылетающем из Сан-Франциско послезавтра, — медленно проговорил Брейди.

— А что будете делать завтра?

— У меня нет определенных планов. Наверно, следует воспользоваться тем, что я здесь, и посмотреть все-все. Какие еще достопримечательности у вас имеются?

— Ну, можно съездить в Биг-Сур. Это в семидесяти милях отсюда на побережье. Многие утверждают, что Биг-Сур — самый красивый город в Калифорнии.

— В таком случае стоило бы туда прокатиться.

— Вам понравится. — Джейн прижала к груди медвежонка.

Брейди искоса взглянул на нее. Его лицо было почти неразличимо в полумраке кабины.

— Ну что же, у вас был трудный день, вы устали.

— Я совершенно без сил.

— Может, проглотите свою гордость и позволите мне отнести вас в дом? К чему возиться с креслом?

— Я уже и так сижу с медведем на руках, как маленькая. Считаете, для полноты образа следует пойти до конца? — (Брейди усмехнулся, его белые зубы блеснули в темноте.) — Что тут смешного?

— Должно быть, выражение «пойти до конца» означает у вас не то, что у нас.

Джейн отрицательно покачала головой.

— Ничего подобного. Для здешних извращенцев оно означает то же самое, что и в Техасе. Ваш холостяцкий склад ума так же бросается в глаза, как и ковбойские сапоги, мистер Коулман.

— Признайте, со мной не соскучишься.

— Как сказать!

Рассмеявшись, он вышел из машины.

— Пойду предупрежу Мануэлу, что вы вернулись.

Пружинящей походкой он направился к дому, позвонил в дверь. Вышла Мануэла, Брейди объяснил ей свой план, и экономка, вглядевшись в темноту, помахала Джейн рукой.

Коулман приблизился к машине, открыл дверцу.

— Готовы?

Не выпуская игрушку из рук, Джейн обняла Брейди за шею.

Без всяких усилий он поднял ее и зашагал к дому. За время болезни Джейн немного похудела, но легкой как пушинка не стала. Какой же он сильный! — мысленно восхитилась она.

— Добрый вечер, сеньорита, — приветствовала ее Мануэла. — Как провели день?

— Брейди отвез меня в клинику, я немного поработала.

— Вот и отлично! — просияла экономка.

Джейн показала, куда идти, и Брейди понес ее в спальню. Уловив аромат духов, он заметил:

— Вам говорили, что вы пахнете, как техасская роза

— Нет. К тому же я никогда не была в Техасе.

Брейди остановился.

— Что?

Джейн покачала головой.

— Никогда.

— Ну, как только поправитесь, непременно приезжайте в Сан-Антонио!

Простая вежливость, но Джейн хотелось надеяться, что Брейди приглашает ее искренне.

— Если приеду, станете моим гидом?

— Конечно! Я покажу вам «Аламо» и все приличные дансинги в городе, — пообещал он, возобновив свой путь. — Кроме того, у нас куча замечательных мексиканских кафе и несколько французских ресторанов, где можно отведать устриц или чего-нибудь еще в этом роде.

— Держу пари, вам нравится французская кухня, только вы не хотите признаться...

Он покачал головой.

— Вас не так-то легко обмануть. Может, я вообще зря приехал...

Он засмеялся, давая понять, что шутит, но Джейн усомнилась в этом. Неизвестно, как бы все обернулось с Джереми, не вмешайся Брейди в их отношения. Ей хотелось думать, что рассказанная им история все равно выплыла бы на свет Божий, но кто знает?

— Ну, как бы то ни было, на душе у меня полегчало, — продолжал он.

Джейн кивнула.

— Я рада, что вы приехали.

Они вошли в спальню, и Брейди опустил Джейн на кровать. Мануэла, шедшая вслед за ними, встала рядом.

— Когда подавать обед, доктор? — Она взглянула на Брейди, и Джейн поняла, что экономка приготовила еду для них обоих.

— Я так устала, Мануэла, что хочу прежде всего отдохнуть. Успела забыть, как много энергии требуют дети.

— Совсем ничего не будете есть?

— Ну, разве только тарелку супа... Принеси сюда, если не трудно.

— Конечно, не трудно, сеньорита, сию минуту. — Мануэла вышла из комнаты.

Брейди не сводил с Джейн глаз.

— Я чувствую себя как выжатый лимон, — пожаловалась она, — но зато теперь обрела уверенность.

— Можно добиться чего угодно, было бы желание.

— Очередная мудрость вашего отца?

— Нет, думаю, где-то вычитал. Может, у Черчилля, но точно не помню.

Ей нравилось, что Брейди такой начитанный. Сама она всю жизнь посвятила медицинской науке, так что общий кругозор у него наверняка шире. Странно, но это обстоятельство не только не раздражало ее, но даже радовало.

— Ну, — вздохнул Брейди, — наверно, я должен откланяться. Сейчас принесу ваше кресло и пойду.

Джейн протянула руку, он сжал ее пальцы.

— Спасибо за сегодняшний день, Брейди, — помолчав, сказала она. — Это был подарок, замечательный подарок. Я вам очень благодарна... за все... — Джейн прижала медвежонка к груди.

— Похоже, мы уже начали прощаться, — хмыкнул он.

Она кивнула.

— Почему-то мне грустно, а ведь мы знакомы так недолго.

Джейн снова кивнула. Брейди не сводил с нее подозрительно заблестевших глаз. Неужели показалось? Ей-то самой точно хотелось заплакать.

— Знаете что? — начала она. — Наверно, следующие полгода я буду спать с вашим медвежонком.

Он погладил ее дрожащие пальцы.

— Ровно столько продлится ваша симпатия?

Ее губы дрогнули.

— Думаю, да.

— Польщен, что вы запомните меня так надолго.

— Я и потом вас не забуду, — прошептала Джейн. По ее щеке покатилась непрошеная слезинка, которую она поспешно стерла ладонью.

— Кажется, мне лучше поскорее удалиться, пока мы оба не расчувствовались. — Он широко улыбнулся, но в его глазах затаилась печаль.

Присев на кровать, Брейди наклонился и нежно поцеловал ее.

— Берегите себя, слышите?

Она кивнула, кусая губы. Брейди ласково погладил ее по лицу и встал.

— Черкните открытку, сообщите, как дела, бросил он через плечо и, не оборачиваясь, зашагал к двери.

— Брейди...

Он остановился и повернулся.

— Да?

— Так вы поедете завтра в Биг-Сур?

— Судя по вашему описанию, там красиво.

— Очень! Мои родители купили там небольшой дом. В детстве я проводила лето на побережье.

— Вот как?

— Могу вам его показать, если вы выдержите еще один день в обществе дамы с медведем.

Лицо Брейди озарилось радостной улыбкой.

— Какой уважающий себя джентльмен отвергнет подобное предложение?!

— Так вы согласны?

— На крыльях прилечу!

— Только пораньше, ладно?

— Скажите — когда.

— В девять подойдет?

Он хмыкнул.

— Петухи в Калифорнии долго спят.

— Раньше девяти от меня мало толку.

— Тогда в десять?

— Пожалуй.

— Буду.

— Я попрошу Мануэлу приготовить нам ленч. Сейчас не самое подходящее время года для пикников, но мы справимся.

— Еще как справимся, дорогая! — Брейди подмигнул ей и зашагал к выходу.

Когда Джейн проснулась, в комнате было темно. Она посмотрела на часы: половина девятого. Проспав всего полтора часа, она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Необычно для нее, особенно в последнее время. Снилось ли ей что-нибудь, Джейн не помнила. Однако только открыла глаза, как сразу же подумала о Брейди, да и засыпая, она думала о нем...

Поразительно, как быстро они сблизились! Обычно так не бывает, когда знакомишься с новыми людьми. Наверно, все дело в ее душевной уязвимости. Сначала она поддалась влиянию Джереми, а теперь, вероятно, увлеклась Брейди. Едва ли следует придавать этому особое значение.

Любопытно было бы узнать, как расценивает сложившуюся ситуацию сам Брейди? Несомненно, он не остался к ней равнодушен, их симпатия взаимна. Брейди и Джейн влечет друг к другу, но помимо сексуального притяжения они испытывают и более глубокие эмоции.

Неизвестно только, направлены ли чувства Брейди на нее. Поездку в Калифорнию он предпринял с благородной целью — избавить несчастную женщину от печальной участи, постигшей его сестру. Не перенес ли он нежность, которую испытывал к Ли, на нее, Джейн?

Она вздохнула. По иронии судьбы, она совершает ту же ошибку, что и в отношениях с Джереми: дает волю эмоциям. Ярчайшее тому доказательство — то, что она напросилась ехать с Брейди в Биг-Сур. Конечно, он обрадовался, но правильно ли она поступила? По всей вероятности — нет. Только продлила расставание. Поддалась минутному порыву.

При обычных обстоятельствах в такой поездке не было бы ничего предосудительного, но в данном случае... Едва ли благоразумно бросаться в омут нового увлечения, не успев разобраться со старой привязанностью. Прежде всего следует решить, что делать с Джереми. Получается, что она позволила Брейди воспользоваться его отсутствием. Практически ничего не изменилось с тех пор, как Трент уехал, если не считать разговора с Бобби Долтоном. Брейди не был объективен в своих разоблачениях, да и служитель Фемиды, по-види­мому, тоже. В конце концов, они с Брейди старые друзья.

Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Немного отдохнешь, отвлечешься — и все становится на свое место, обретаешь способность увидеть ситуацию холодным, беспристрастным взглядом.

Тут раздался тихий стук в дверь, она чуть-чуть приоткрылась, и в спальню просочился свет из коридора. На пороге появился стройный силуэт Мануэлы.

— Сеньорита, — тихо позвала экономка, — вы не спите?

— Нет, Мануэла, входи.

— Извините за беспокойство, доктор, — продолжала та, приближаясь к кровати, — но сеньор Трент, он здесь...

— Джереми! — Джейн испытала легкий шок.

— Да, сеньорита. Сказал, что волновался за вас, потому и прилетел. Похоже, он очень встревожен, попросил меня узнать, спите вы или нет.

Джейн была вне себя от изумления, к которому примешивался непонятный страх. Через секунду послышался голос Джереми:

— Джейн...

Он стоял в дверном проеме, вглядываясь в полумрак спальни.

— Да, Джереми, — ответила она, — я уже проснулась.

Он нерешительно топтался на пороге.

— Извини за вторжение, дорогая, но мне нужно было тебя увидеть.

— Зажги свет, Мануэла, — попросила Джейн, поправив одеяло.

Экономка подошла ближе, включила лампу, стоящую на тумбочке у кровати. Комнату озарил теплый, неяркий свет. Не двигаясь с места, Джереми с тревогой смотрел на Джейн.

— Прошу прощения за беспокойство, — произнес он, — но после нашего разговора по телефону я не находил себе места и потому решил немедленно приехать.

Он впервые говорит таким тоном, отметила Джейн.

— Напрасно, — ответила она, — ничего не случилось.

Джереми шагнул в комнату, глянул на Мануэлу. Джейн поняла, что он хочет поговорить с ней наедине.

— Спасибо, Мануэла, — сказала она, — можешь идти.

— Принести вам что-нибудь?

— Разве что чаю. Джереми, выпьешь со мной чаю?

— Конечно, если хочешь.

Мануэла удалилась, оставив дверь приоткрытой. Джереми подошел и плотно закрыл ее. Джейн ощутила смутную тревогу. В ее глазах он уже не был прежним Джереми; казалось странным, что всего несколько дней назад он провел ночь в ее постели.

Обернувшись, Трент впервые улыбнулся.

— Как я рад тебя видеть, дорогая, — произнес он.

— Я тоже.

Джереми медленно направился к кровати. Сердце у Джейн замерло. Она вгляделась в его лицо, пытаясь определить, в каком он настроении. Обычное дружелюбие и сочувствие исчезло, сменившись явной тревогой, гладкий лоб прорезали глубокие морщины.

— В мое отсутствие у тебя появился новый друг, — сказал он. В его тоне не было обвинения, простая констатация факта.

— Друг?

Джереми указал на плюшевого медвежонка, лежащего рядом с ней; его губы искривила чуть заметная усмешка.

— А-а... — Джейн схватила игрушку, прижала к груди. — Да, это мой новый друг.

— Забавно, как неожиданно проявляются люди, с которыми давно знаком. — Он присел на кровать, на то место, где несколькими часами раньше сидел Брейди, и взял Джейн за руку.

— Сегодня я ездила в клинику. Там было много мягких игрушек, вот я и захватила одну домой.

— Значит, мне незачем ревновать?

Она покачала головой.

— Да, ни малейшего повода.

Джереми наклонился поцеловать ее. Джейн чуть отвернулась, подставив щеку. Его губы были холодны как лед.

— Ты, значит, была в клинике? — спросил Трент. — Удивлен. Я-то думал, что ты захочешь там появиться только после полного выздоровления.

— Решила немного развеяться... Думала просто нанести визит вежливости, но Джоан Бош осталась одна, а в приемной скопилась большая очередь. Сама не заметила, как включилась в работу.

— Надеюсь, ты не слишком перетрудилась. Самое главное — твое здоровье. Больными пусть занимаются другие врачи.

Джейн ощутила смутную досаду: Джереми не одобрил поступка, который она считала своим достижением. Хотя чему тут удивляться? Он и раньше придерживался подобного мнения, но прежде такое отношение казалось ей проявлением любви и заботы, а теперь вызывало серьезные сомнения: может, он предпочитает, чтобы она как можно дольше оставалась беспомощной и зависимой?

— Тебе не понравились мои слова, — заметил он.

Джереми всегда с легкостью угадывал ее мысли. С самого начала их знакомства она считала эту способность доказательством его чуткости, признаком духовной близости. А теперь...

Сжимая ее пальцы, он заглянул ей в глаза. Джейн смотрела на него и спрашивала себя: кто

этот человек? Надежный, внимательный друг или злобное исчадие ада, каким его представил Брейди Коулман? Ей стоило больших усилий не отшатнуться от него.

— Не понравились? — повторил он свой вопрос.

— Ну что ты, конечно, нет. Ты так обо мне заботишься. Подобное отношение заслуживает уважения.

— Но что-то не так, я же вижу, — мягко произнес Джереми, и в его голосе прозвучало подозрение. Или ей это показалось? Может, ее мучают угрызения совести за то, что она мысленно ему изменила?

Не выложить ли сразу все карты на стол? — мелькнуло у Джейн в голове. Нет, нельзя, неизвестно, что из этого выйдет. Неважно, обоснованны обвинения Брейди или нет, все равно риск слишком велик. Не время выяснять отношения, к открытому столкновению она не готова, чувствует себя чересчур беззащитной и уязвимой. Неожиданная мысль поразила ее: Джереми всегда играл на ее слабости. С самого начала.

— Джейн?

Она очнулась и, подложив под спину подушку, слегка отодвинулась.

— Да, ты прав, — кивнула она. — Кое-что случилось.

— Что именно?

Джейн глубоко вздохнула.

— Я решила, что не могу принять твой подарок, — объяснила она, указав на свою руку, на которой не было кольца. — Слишком рано.

Джереми кивнул.

— Я так и подумал. Потому и поспешил вернуться. Я проявил излишнюю настойчивость и расстроил тебя, любимая. Поверь, я этого не хотел. — Он нагнулся и коснулся ее щеки. — Ты мне очень дорога.

— Ничего страшного, — ответила она, немного успокоившись. Самообладание постепенно возвращалось к ней. — Наверно, нам не следует торопиться.

— Конечно, — подтвердил Джереми. — Твое желание для меня закон. Но обещай, что не отвергнешь меня.

— Ты так говоришь, словно, сделав мне предложение, совершил большой грех. Уверяю тебя, все наоборот. Я чувствовала себя польщенной. Просто я никак не могу прийти в себя после аварии. Ты не знаешь, какая я на самом деле. Я гораздо увереннее и сильнее, чем кажусь сейчас. Сегодня, работая в клинике, я вновь ощутила прежнюю цельность.

Джереми пристально смотрел на нее. Было трудно определить, о чем он думает, но Джейн чувствовала, что ее признание не доставило ему особой радости.

— Тебе не понравилось то, что я сказала?

— С чего ты взяла?

Сказать правду? Нет, невозможно.

— Мы познакомились, когда я уже стала инвалидом. Тебе трудно воспринимать меня как самостоятельного, полноценного человека.

— Это не так, — покачал он головой. — Я хочу только одного, Джейн: чтобы ты была счастлива.

Почему ей слышится фальшь в его словах? Почему она склонна больше верить Брейди — человеку, которого едва знает? Где были ее глаза последние несколько месяцев? Ее словно постигла внезапная слепота!

На лице Джереми появилось страдальческое выражение.

— Есть что-то еще, — пробормотал он, — о чем ты умолчала.

Она собрала все свое мужество.

— Меня беспокоит твое прошлое. Оба твоих брака закончились трагически, — призналась она.

— Я удивился, когда ты по телефону спросила меня о Ли. Тогда мне показалось неуместным обсуждать столь деликатную тему. Если я тебя обидел, извини.

— Нет, дело не в этом...

— А в чем?

Она откашлялась.

— Джереми, расскажи, пожалуйста, что произошло с Ли. — Она подняла на него глаза. — Мне нужна правда, как бы ужасна она ни была.

Сейчас самое время поговорить откровенно. Его лицо словно окаменело. Он встал, подошел к окну, выглянул на улицу. В этот момент в дверь постучала Мануэла, и Джейн разрешила ей войти. Экономка принесла на подносе серебряный чайный сервиз, доставшийся Джейн от бабушки.

— Поставь на стол, Мануэла.

— Что-нибудь еще, сеньорита?

— Нет, спасибо.

Мануэла покосилась на гостя и бесшумно скользнула из комнаты. Джейн перевела взгляд на Джереми. Он стоял к ней спиной, но она видела его отражение в зеркале. Интуиция подсказывала Джейн: от того, что он сейчас скажет, зависит ее судьба.

Джереми медленно повернулся.

— Да, Джейн, как тебе известно, оба брака закончились трагически. Однако я умолчал о своей скорби и чувстве вины.

— Вины?

— Именно. Обеих трагедий можно было избежать. Я мог предотвратить то, что случилось, но не сделал этого. Я подвел их обеих. И Ли, и Викторию.

— То есть?

Дальше Джереми, опустив некоторые подробности, поведал историю, которую она уже слышала от Брейди и Бобби Долтона. С каждой минутой он все больше волновался.

— Это я оставил окно спальни открытым и позволил грабителю одержать надо мной верх. Он был слабее и старше меня, я должен был с ним справиться. Что касается Виктории, я не понял, что она находилась на грани безумия, и, не проверив, сколько таблеток она проглотила, дал ей выпить виски. Вот в чем состоят мои грехи, Джейн, и я буду нести эту ношу до могилы.

Он замолчал и поднял на нее глаза.

— В обоих случаях полиция заподозрила тебя в чем-то? — спросила Джейн. — Тебя допрашивали?

В его глазах промелькнуло удивление, смешанное с неуверенностью.

— Конечно, мне задали ряд вопросов. Полиция склонна подозревать всех.

— Джереми, — произнесла она ровным голосом, — мой адвокат наводит о тебе справки. Мне показалось, что это необходимо. Я знаю о царапинах и о том, что под ногтями Ли обнаружили частички твоей кожи.

Его лицо потемнело.

— Значит, наш разговор — своего рода проверка. Ты расставила мне ловушку?

— Просто проявляю осторожность. Я должна все знать.

Наступило молчание, потом Джереми сказал:

— Мне не хочется осуждать ни Ли, ни Викторию, потому что они не могут защититься, но на карту поставлена моя репутация, не говоря уже о нашем будущем.

— Ты преувеличиваешь.

— Не старайся подсластить пилюлю, — парировал он. — Ты просила меня быть с тобой откровенным, так что позволь объясниться. Твой адвокат сообщил, что Ли отличалась крайней неуравновешенностью и находилась под наблюдением психиатра? Упомянул, какие она предъявляла ко мне претензии? — (Джейн опустила глаза.) — Вижу, что нет. Ли не принимала меня таким, какой я есть, — вот в чем состояла суть ее жалоб. Она вышла за меня замуж, но расстраивалась всякий раз, когда я отказывался вести себя как грубый техасский мужлан, среди которых она выросла. Для них насилие — проявление любви. Она диктовала условия нашей интимной жизни, а не я. В ту ночь, когда произошло несчастье, Ли набросилась на меня, пытаясь спровоцировать на грубые действия, ее это возбуждало. Что до Виктории, я уже рассказывал тебе о ее проблемах. Они всем хорошо известны. Еще до нашего знакомства она лечилась у нарколога.

— Джереми, — вставила Джейн, — я тебя ни в чем не обвиняю.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Возможно, я проявил слабость в обоих случаях, но у меня и в мыслях не было причинить кому-либо зло. Если я и согрешил, то неумышленно. Клянусь! — воскликнул Трент вне себя от волнения. — Но кое-кто думал иначе, — продолжал он немного спокойнее. — Особенно брат Ли. Он меня ненавидел, и я платил ему той же монетой. Возможно, ему удалось внушить прокурору сомнения в моей невиновности. Они друзья детства. Ты же меня знаешь, Джейн. Разве я когда-нибудь проявлял склонность к насилию?

Она посмотрела на свои руки, сложенные на коленях.

— Нет, никогда.

— Тогда поверь человеку, которого знаешь, — взмолился он. — Я не упрекаю тебя в подозрительности. Но правда на моей стороне. Не выноси приговор, основываясь на слухах и предположениях.

Джейн подняла на него глаза.

— Это было бы несправедливо, — признала она. — Ты прав.

— Значит, ты согласна дать мне шанс?

— Да, — тихо произнесла она. — Но я все равно не могу пока носить твое кольцо. Еще не время. Возьми его, давай немного подождем.

— Пусть оно останется у тебя, даже если ты не будешь его надевать.

Джейн отрицательно покачала головой.

— Нет. Все должно быть по правилам. — Она достала кольцо из ящика комода и протянула Джереми.

Он подошел к кровати, присел на краешек. Его глаза блестели от сдерживаемых слез. Взяв кольцо, он положил его в карман.

— Будем считать это временной отсрочкой.

Джейн кивнула. Джереми выглядел расстроенным и... невиновным. Она поверила Брейди, ни на минуту не усомнившись в его искренности, но вынуждена была признать и другое: возможно, он заблуждается, уж слишком велика его ненависть к Джереми. Возможно, оба они, каждый на свой лад, говорят правду.

Джереми коснулся ее руки.

— Мануэла сказала, что ты очень устала. Боюсь, мой визит тебя еще больше утомил. Я, пожалуй, пойду, а ты отдыхай. В одном ты можешь быть уверена, Джейн: я люблю тебя, очень люблю.

С мольбой глядя на нее, он поцеловал ее в губы. Теперь он казался прежним — человеком, который в трудную минуту пришел ей на помощь. Однако прежнего безграничного доверия Джейн к нему уже не испытывала.

В последний раз он погладил ее по щеке и зашагал к двери. Искренен он или притворяется — сцена прощания была разыграна отлично. Оставалось задать последний вопрос.

— Джереми, — позвала Джейн.

Он обернулся.

— Да, дорогая?

— Виктория тоже предпочитала грубый секс?

Вопрос, казалось, застал его врасплох. Поколебавшись, он ответил:

— Нет... Почему ты спрашиваешь?

— Вы не изменили своим привычкам в ту ночь, когда она впала в коматозное состояние?

Джереми замялся.

— Когда Виктория напивалась или принимала слишком много таблеток, она становилась неуправляемой, но ведь ты говоришь не об этом?

Она покачала головой.

— Да, я о другом.

— О чем же?

Она махнула рукой.

— Просто любопытно, вот и все.

Он ничего не понял, но, похоже, решил, что все это пустяки. Минуту-другую после его ухода Джейн сидела неподвижно, потом ее глаза наполнились слезами. Она стерла их ладонью. Как больно... Однако к горечи и разочарованию примешивалось кое-что еще: в глубине души она чувствовала страх. Никогда в жизни ей не было так страшно.