Любовь и честь

Глава 6

Курт Тэннер щурился, глядя на солнце. Была середина января, и обычно в это время года стояли холода, но нынче прогнозы не оправдались. Зимы в Испании бывали такими непредсказуемыми, как и женщины.

Несколько часов назад он снял кожаное пальто и приторочил к седлу. Сейчас сорвал шейный платок и вытер пот со лба. Лошадь он не гнал, так как слышал, что человека, которого он разыскивал, видели примерно две недели назад в одной из таверн в Валенсии. Курт поручил присматривать за ранчо своим пастухам и поехал один в надежде, что сумеет найти след, на который напал.

Курт отпил из фляжки теплой воды, на мгновение прикрыв глаза от жары и пыли. Бог свидетель, его восхищала суровая красота этих мест, но иногда он скучал по радостям, которые приносил Мадрид. Как это случилось в ноябре.

Курт не открывал глаза, рисуя Кит в своем воображении: фиалковые глаза, окаймленные густыми золотистыми ресницами, непокорные огненные волосы, разметавшиеся по ее лицу во время страстного танца. Она умела танцевать танго! Улыбка коснулась его губ. Он подумал, что наверняка она не только это делает хорошо.

Он знал, что Кит Колтрейн – дочь Колта Колтрейна, американского эмиссара в Испании. После бала Курт попытался получить дополнительные сведения о восхитительной юной леди. Она оказалась для него удивительным подарком, завернутым в черный бархат, настоящим сокровищем. Сколько в ее глазах светилось жизни и огня! Много раз ему приходилось видеть в глазах женщин желание. Но ни одна из них не излучала такой страсти, какую он ощутил в Кит Колтрейн.

Курт открыл глаза. Восхитительный образ Кит исчез… Он стал размышлять над информацией об отважной сеньорите, которую он добыл через своих людей. Говорили, что ее мать, сеньора Джейд Колтрейн, состоящая в кровном родстве с русским царем, считала свою дочь взбалмошной. Ее возмущало, что Кит разъезжала верхом с пастухами.

Курт усмехнулся. Его люди сообщили, что огненная красотка не только ездила верхом, как любой скотовод, но также владела арканом и умела ставить тавро на животных. Ходили также слухи, что она стреляет, и весьма неплохо.

Он нахмурился, прикоснувшись к шраму под глазом. Для него это была не просто старая рана, а клеймо, вечно напоминающее о том, что женщинам доверять нельзя. Нельзя их и любить. Они хороши только для одного – для радостей тела. Если мужчина хочет иметь детей, например сына, который носил бы его имя, тогда он должен взять себе жену и сделать ее беременной, но никогда, черт побери, не любить ее.

Невдалеке располагались загоны для скота, в которых молодые мужчины изучали и применяли приемы боя быков, надеясь когда-нибудь стать матадорами.

Обычно Курту нравилось это зрелище, но сегодня оно его не интересовало. Он вернулся памятью к другому времени, когда впервые столкнулся с предательством женщины.

Курт вырос в городке Спрингфилд в штате Иллинойс, спокойном, приятном месте. Во всяком случае, таким оно было до лета 1908 года, когда в нем вспыхнули расовые насилия.

Курту всегда были чужды предубеждения. Лучшим другом его мальчишеских лет являлся чернокожий по имени Гатри Хэдден. Они вместе охотились и ловили рыбу, вместе мечтали о том, как однажды отправятся в путешествие вокруг земного шара. Однако мечтам свойственно блекнуть в свете реальности.

Курт поступил учиться в колледж, чтобы стать, подобно своему отцу, юристом. Гатри, будучи из бедной семьи, устроился на черную работу в местную лавку. Тяжко трудясь день и ночь, он накопил денег на первый взнос за крошечную ферму рядом с городом.

Когда Курт вернулся в Спрингфилд для того, чтобы открыть собственную адвокатскую контору, его родители скончались. Он остался один – за исключением друга Гатри, его жены Джени, а также миловидной юной леди Эдвины Чэндлер, на которой он собирался жениться.

Эдвина была хорошенькой, но избалованной девушкой – дочерью одного из самых богатых людей в Спрингфилде. Она наверняка стала бы, как и ее мать, украшением местного светского общества, и ей был не по душе Гатри, лучший друг ее жениха. Это стало для них камнем преткновения.

А потом наступила жаркая августовская ночь, которую Курт не забудет до самой смерти, – ночь, которая оставила у него шрам на лице и в душе.

Гатри отправился в город за лекарством для своего больного младенца. На него налетела группа пьяных. Они разбили драгоценную бутылку с дорогим лекарством, которое он купил на заработанные деньги. Гатри вышел из себя и дал им сдачи: ударил в подбородок распоясавшегося хулигана, который упал на спину и ударился головой о булыжник. Пьяный с земли не поднялся. Хотя наутро он проснулся лишь с головной болью и со смутными воспоминаниями о произошедшем, в тот момент его друзья решили, что негр убил его и за это заслуживает линчевания.

Гатри убежал. Он попытался найти Курта, единственного человека, на помощь которого мог рассчитывать. Сначала он бросился в его контору, затем – в меблированные комнаты, где тот жил. Гатри не знал, что Курт зашел в салун, чтобы пропустить по маленькой. Наконец в слепом отчаянии Гатри пошел к мисс Эдвине, надеясь найти Курта у нее. Увы, для Эдвины он был всего лишь негр, а значит, никчемный человек. Для нее никакого значения не имело, что Гатри с детских лет являлся другом человека, с которым та была помолвлена. Она сказала ему, что Курта у нее нет, но что она постарается найти его, и посоветовала Гатри спрятаться в погребе.

Однако вместо Курта она позвала шерифа. Их разговор подслушал один из пьяниц, напавших на Гатри. Шериф не смог сдержать мгновенно собравшуюся толпу, обозленную, жаждавшую крови. Они вытащили из погреба мисс Эдвины напуганного и умоляющего сохранить ему жизнь Гатри.

Как раз в это время кто-то пришел в салун и сказал Курту, что происходит. Он побежал на площадь перед судом… и был избит почти до смерти за то, что осмелился вмешаться в происходящее. Когда Курт пришел в себя, он увидел склонившуюся над ним рыдающую Эдвину. На привязанной к дереву веревке на площади раскачивался труп его друга.

– Зачем же ты вмешался? – воскликнула Эдвина. – Почему не остался в стороне? Я сказала им, где найти его, и он получил по заслугам.

Позже ему рассказали, что он хотел задушить Эдвину. Он мог бы убить ее, если бы его не оттащили прочь. Но он ни о чем не помнил, впав в безумную ярость. На следующее утро у него раскалывалась голова, ныло избитое тело. Он понял, что больше не проведет ни дня в городе, ослепленном предубеждениями и ненавистью, где возможен подобный кошмар. Он пошел в банк, снял все свои сбережения и отдал их Дженни Хэдден. Та была так потрясена случившимся, что лишь через несколько дней сообразила, что ей досталось небольшое состояние.

Курт уехал из города и больше никогда в него не возвращался.

Более года он плыл по течению: перебивался случайными заработками, на стройках и железной дороге и, постепенно продвигаясь на юго-запад, научился пасти скот. Вот тогда-то он и встретил Франсиско Мадеро.

После этого Курт зажил хорошо: наслаждался своим успехом, наслаждался женщинами. Правда, он всячески старался в них не влюбляться.

Вскоре он получил приглашение от короля Альфонса на представление в королевском дворце в Мадриде. Празднества проводились в честь визита датской королевской семьи. Курт принял приглашение.

Это было роковое решение, ибо именно тогда в его жизнь вошла обольстительная принцесса Неджелиа, приворожившая его синими глазами и страстным стремлением заставить его отказаться от принятого решения не влюбляться. Она, казалось, олицетворяла солнечное сияние, счастье и веселье.

Правда, принцесса обладала неустойчивым и переменчивым характером: то была игрива и беспечна, подобно ребенку, то – дерзка и нагла. Курт видел, что она капризна, упряма и избалована, но это его совсем не беспокоило. Ведь она была так опытна и искусна в любовных играх! Она обучала его, как доставить женщине удовольствие самыми изощренными способами. Неджелия околдовала Курта, сделала безоружным перед своими чарами.

Она вознесла его на вершины экстаза, а затем безжалостно сбросила вниз в пучину сердечной боли и отчаяния.

А дело было так. Она сказала ему, что едет в Валенсию за покупками. Он собирался использовать это время для работы над бухгалтерскими книгами, но потом решил, что жалко провести такой прекрасный день в помещении. Поэтому он поехал на побережье, где возводилось здание, которое его любимая нежно называла «замком любви». Работы в нем пока не велись – ждали поставок розового мрамора из Италии, прежде чем начать возводить стены. Курт был озадачен, увидев, что у сарая привязаны две лошади: одна из них – его подарок принцессе.

Разум вступил в бой с сердцем, Курт отказывался верить происходящему. Он спешился и пошел пешком, а когда оказался в ста шагах от сарая, то ясно расслышал стоны наслаждения, которые Неджелиа никогда не могла подавить.

Его охватил гнев. Он ударом ноги распахнул дверь и увидел два обнаженных тела, сплетенных в объятиях на полу. Любовники потрясенно уставились на него. Все, что случилось дальше, напоминало ночной кошмар. К счастью, Курт не запомнил подробностей. Он схватил мужчину – это был сезонный рабочий с соседнего виноградника – и стал в ярости наносить ему удары. Он, возможно, убил бы его, если бы Неджелиа не схватила лежавшую рядом лопату и не ударила Курта по голове.

Позже, когда он пришел в себя, рабочий исчез, а Неджелиа была рядом. Но она не умоляла простить ее, а заявила, что он дурак. Неужели он действительно считает себя мужчиной, способным удовлетворить ее? Она рассмеялась ему в лицо. Нет такого мужчины на земле, который мог бы дать ей все, что она хочет. В то самое утро, перед тем как она уехала якобы за покупками, Курт дважды занимался с ней любовью. Однако ей этого было мало.

Преодолев пульсирующую боль в голове, он насмешливо спросил:

– Неужели она действительно считает себя настоящей принцессой?

Курт точно знал, что Неджелия не королевских кровей. Она принадлежала к среднему классу и использовала ложный титул, чтобы добиться признания в обществе. Курт выяснил это, поскольку сделал своим принципом знать все обо всех, с кем имел дело. Но тем не менее он ее любил.

Его слова унизили ее, она обиделась. Впрочем, признавал Курт, победила она: ей удалось разрушить стену, воздвигнутую им вокруг себя, заставить его полюбить.

Отбросив воспоминания, Курт упрекнул себя и вновь посмотрел в сторону загона. Возможно, человек, которого он ищет, крутится именно там? Легким галопом он направился к загону.

Курт увидел ее, еще не доехав до деревянной изгороди. Она сидела на верхней перекладине, и ее золотистые волосы струились по спине, сверкая на утреннем солнце. На ней были обтягивающие хлопчатобумажные брюки, замшевая куртка с бахромой, сапоги и кожаные перчатки.

Полностью поглощенная созерцанием молодого человека, размахивавшего плащом перед взъяренным быком, Кит Колтрейн не заметила Курта Тэннера даже тогда, когда он уселся рядом с ней.

Молодой матадор действовал хорошо, заслужив аплодисменты и одобрительные крики зрителей, когда пикадоры выгнали быка за пределы арены.

– Итак, леди сменила танцы на бой быков.

Удивленная Кит вздрогнула и… почувствовала внезапный прилив удовольствия. Но ей удалось все же спокойно заметить:

– Если вы, сеньор Тэннер, что-то понимаете в бое быков, то должны знать: он сам представляет нечто вроде танца. В конце серии определенных движений, – улыбнулась она, – когда матадор придерживает плащ у пояса и вращает им при приближении быка, плащ вздымается, как юбка у балерины. Это называется «роболера». И если матадор хорошо исполняет такое движение, то он обладает грацией прима-балерины.

Курт не отрываясь смотрел на Кит довольно долго и нашел ее очаровательной.

– Балет не вызывает таких же эмоций, как бой быков, cara.[3]

– Полагаю, все зависит от того, что вы хотите увидеть. Красоту, как и жестокость, можно увидеть повсюду. Смотря, как к этому относиться.

Их глаза встретились, и они не отвели их. Курт подумал: разрешила бы она поцеловать себя, если бы они были одни… Кит затрепетала, вспомнив, какое у нее возникло чувство, когда он на балу поцеловал ее…

Толпа вокруг них выкрикивала имя матадора, но они ничего не слышали. Наконец Кит заставила себя вернуться к действительности и легко спрыгнула на землю в нескольких футах от загородки. Она не хотела, чтобы Курт заметил ее волнение, и боялась, что если замешкается, то он обязательно обратит на это внимание.

Курт последовал за ней, как она и опасалась, но вместе с тем и надеялась.

– Я удивляюсь, что привело вас сюда? – сказал он.

– Мне нравится смотреть на матадоров.

– Странный интерес для юной леди.

– Почему? Ведь женщины ходят на бои быков.

– Но они не крутятся вместе с мужчинами у загонов и не носят мужскую одежду.

Кит рассмеялась:

– А кто сказал, что носить хлопчатобумажные брюки разрешено только мужчинам?

– Вы лучше выглядите в черном бархате.

Она взглянула на него и холодно заметила:

– В тот вечер вы были не на месте.

Курт сделал вид, что размышляет над ее обвинением.

– Вы правы я действительно был не на месте. Есть другие места для подобного рода… танцев. – Его глаза горели чувственностью.

– Я не называю это танцами, – резко заметила Кит.

– Согласен, – ответил он мрачно. – Это скорее… желание.

– Тогда понятно, почему вы не видите сходства между танцем и боем быков!

Курт не ответил, и она подумала, что, возможно, победила в словесной дуэли. Она отвязала своего могучего гнедого жеребца и вскочила в седло. Кит обернулась к Курту и похолодела: он был в ярости! Лицо его покраснело, ноздри слегка дрожали, а глаза зло сверкнули.

– Откуда вы взяли эту лошадь?

Кит испугалась, сама не зная почему, однако из чувства противоречия резко ответила:

– Она моя!

– Я спросил, где вы взяли ее.

– Не ваше дело!

Курт схватил ее за талию и грубо стащил с седла:

– Черт побери, я спрашиваю: где вы взяли эту лошадь?

– Я сказала, – возмутилась Кит, вырываясь, – это не ваше дело! – Она попыталась снова сесть в седло, но он схватил ее за руку. Она хотела ударить его, но Курт удержал ее.

– Еще раз, – сказал он сквозь стиснутые зубы, – где вы достали эту лошадь?

Кит ударила его по голени, а он обхватил ее и прижал спиной к себе.

Несколько человек видели их борьбу, но прошли мимо. Они узнали в ней сеньориту Колтрейн, а в нем – Курта Тэннера и не захотели совать нос в его дело.

Курт грубо встряхнул ее:

– Ну хорошо, маленькая тигрица, мы сейчас пойдем и поговорим в местной полиции. Интересно, как они поступят с сеньоритой, которая украла лошадь?

Кит прекратила сопротивление и закричала:

– Что вы сказали?

– Это моя лошадь.

Кит высвободилась, повернулась к нему лицом и недоверчиво спросила:

– Что вы имеете в виду?

– Это, малышка, лошадь породы гиспано, – ехидно сообщил он. – Я заплатил за нее кучу денег, но она пробыла у меня в конюшне всего два дня.

Кит отскочила в сторону и запальчиво спросила:

– Где ваше доказательство? На ней нет тавра.

– Как я сказал, она пробыла у меня только два дня, я не успел поставить свое тавро. А где ваше доказательство? Где счет о покупке?

Кит решила рассказать, как попала к ней эта великолепная лошадь, но тут же передумала и повторила:

– Так где ваше доказательство, сеньор Тэннер?

– У меня есть счет от скотовода из Марокко. Я купил ее на ранчо недалеко от Танжера. Теперь… – Курт перевел дыхание. Он не хотел выходить из себя, но его лошадь у нее, а это значит, что расследование, черт побери, не закончилось. Надо найти ублюдка, который украл жеребца. Один из его рабочих сказал, что в тот день бродил в поисках работы известный бандит по имени Гален Эсмонд. Он исчез примерно в то же самое время, что и его лошадь. – Итак, вы скажете откуда у вас этот жеребец? Или я вас арестую за конокрадство.

Кит тряхнула длинными волосами и, гордо вскинув подбородок, сказала:

– Это не ваша лошадь. Я выиграла ее – честно и справедливо. Если не верите, спросите пастухов Фрезира. Они засвидетельствуют, что я законная владелица. А если у вас украли лошадь, чему я ни на минуту не верю, предлагаю, чтобы вы урегулировали этот вопрос с мужчиной, которого я победила на скачках.

Кит опять села в седло.

– Теперь Пегас мой. – Она натянула поводья и ударила каблуками в бока красавца жеребца. Он приподнялся на задних ногах, угрожающе взмахнув передними. Курт отпрыгнул в сторону.

Она уехала, а Курт сердито смотрел ей вслед. Он решил поговорить с людьми Фрезира и узнать, каким образом Кит Колтрейн выиграла лошадь, и спросить о человеке, с которым скакала наперегонки. В конечном счете он должен получить и свою лошадь… и Кит Колтрейн.