Любовь на удалёнке

Ливень

Полина возвращалась домой поздним вечером, чувствуя, как ветер становится всё резче, пробираясь под одежду холодными порывами. Петербург, как всегда, был переменчив в своих настроениях. Ещё пару часов назад город светился уютными огнями и мягкой свежестью, а теперь он будто передумал быть гостеприимным. Небо потемнело, словно кто-то задёрнул тяжёлый театральный занавес, а улицы погрузились в тревожную, предгрозовую тишину.

Она ускорила шаг, но едва свернула на следующую улицу, как первые капли упали на мостовую. Полина посмотрела вверх: по стеклянным окнам высоких домов уже ползли серебристые дорожки дождя. Капли быстро сменились косыми струями, и мир вокруг наполнился ритмичным шумом воды, барабанящей по крышам, асфальту, фонарным плафонам и машинным капотам. Воздух наполнился влажностью, запахом мокрого камня и чуть уловимым ароматом дождевой пыли.

Она потянулась к телефону, собираясь вызвать такси, но, как назло, приложение зависло. Бесконечный значок загрузки будто насмехался над ней, а карта упрямо отказывалась обновляться. Полина с раздражением перевела взгляд на дорогу, где машины проезжали мимо, не сбавляя скорости. Остановить такси вручную в такой поток было почти невозможно. Она попробовала ещё раз достучаться до приложения, но результат не изменился.

— Да как же так, — пробормотала она, оглядываясь в поисках укрытия.

Надежды было мало. Дождь с каждой секундой усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Гранитные тротуары отражали городские огни, а плотные струи воды стекали по мостовой, собираясь в быстрые потоки у края бордюров. Полина забежала под ближайший козырёк, но порывистый ветер тут же нагнал капли, ударяя их о стены и превращая в водяную пыль. Одежда продолжала промокать, капли стекали по шее за воротник пальто, а прилипшие к лицу волосы щекотали кожу.

Она попыталась ещё раз обновить карту, но телефон вдруг ушёл в глубокую перезагрузку и обновление. Полина судорожно выдохнула, зажмурившись от раздражения, и провела рукой по мокрому лицу. Остаться в центре города в такую погоду, без зонта, с неактивным телефоном и без такси — звучало как сценарий плохого дня, завершающийся ещё худшей ночью.

Когда промозглый ветер начал пронизывать насквозь, стало ясно, что ждать больше нельзя. Она подняла воротник пальто, крепче прижала сумку к груди и решительно вышла под дождь. Теперь уже не было смысла беречься — ноги в промокшей обуви давно утратили чувство тепла, рубашка под пальто промокла насквозь, а пальцы от холода казались неуклюжими. Она шла быстро, но капли дождя лупили по плечам, спине, волосам, стекая вниз ледяными струйками.

Когда наконец знакомый дом появился в поле зрения, Полина почувствовала облегчение, но сил радоваться не осталось. Она поднялась по лестнице, оставляя за собой мокрые следы, и дрожащими пальцами открыла дверь квартиры. Первым делом стянула промокшее пальто, бросила его на пол и, не разуваясь, прошла в ванную. Пар от горячей воды окутал её мгновенно, обещая наконец вернуть утраченное тепло.

Позже, укутавшись в плед и сжимая в руках чашку горячего чая, Полина присела на кровать и устало выдохнула. Её тело всё ещё помнило холод дождя, но теперь, когда шум капель за окном звучал приглушённо, всё выглядело менее драматичным.

— Завтра точно будет лучше, — пробормотала она, подтягивая колени к груди.

Ей очень сильно хотелось в это верить.

Но утро принесло не облегчение, а жар и слабость. Казалось, будто ночь не дала ей ни капли отдыха, а наоборот, забрала последние силы, оставив тело разбитым и беззащитным перед новой волной усталости. Полина открыла глаза с трудом. Мир вокруг был размытым и невыносимо ярким, а каждая клеточка тела отзывалась болью на малейшее движение. Голова гудела, словно кто-то стучал в виски изнутри, горло саднило, а температура, судя по ломоте в мышцах, явно перевалила за допустимые 37 градусов.

Она медленно повернулась на бок, пытаясь собраться с мыслями. Первое, что попалось под руку — телефон, который весь вечер оставался без внимания. Экран осветился десятками уведомлений: пропущенные звонки, неотвеченные сообщения, рабочие чаты. Картинка перед глазами расплывались, пока она прокручивала ленту.

Полина прикрыла глаза, набираясь сил, а затем коротко написала непосредственному руководителю pr-отдела в личный чат:

«Я заболела, сегодня не выйду на связь».

Почти сразу пришёл ответ:

«Выздоравливай, без тебя справимся».

Она кивнула, хотя никто этого не видел, отложила телефон и снова провалилась в забытьё.

Когда девушка открыла глаза в следующий раз, прошло уже несколько часов. Квартира казалась затянутой в серую дымку — за окном сгущался хмурый питерский день, ленивый и неприветливый. В комнате было душно, но вставать и что-то делать казалось подвигом. Полина с трудом дотянулась до стакана воды на прикроватной тумбочке, сделала пару глотков и снова закрыла глаза.

В голове прокручивались обрывки мыслей: рабочие дедлайны, проваленная презентация, лицо Сергея, его холодный голос, его руки, ловко удерживающие чашку кофе, его… Стоп. Полина резко сжала веки, отгоняя ненужные образы. Сейчас не время.

Температура явно поднималась. Тело лихорадило, каждая косточка будто ныла от усталости, а внутри поселилось неприятное ощущение пустоты, но не физической — эмоциональной. Как будто вместе с болезнью её настигло осознание: сейчас ей некуда бежать. Не в работу, не в общение с коллегами, не в спасительную иллюзию. Она осталась одна со своими мыслями, а они, как назло, не собирались её утешать.

Полина снова уснула, но сон был тревожным. Ей снились разрозненные сцены: город, укрытый дождём, голос Сергея, доносящийся словно издалека, какие-то размытые силуэты.

Только к вечеру её разбудил настойчивый звонок в дверь. Звук прорезал тишину квартиры, заставив Полину поморщиться и натянуть одеяло выше, словно оно могло защитить её от всего мира. Но звонок повторился — требовательный, настойчивый, и стало понятно, что его игнорировать не получится.

Полина с трудом поднялась с кровати. Голова кружилась, ноги казались ватными, а каждое движение отдавалось неприятной слабостью в теле. Она не сразу осознала, что происходит, а когда наконец добралась до двери и приоткрыла её, перед ней стоял Сергей.

Он выглядел как всегда — собранным, сдержанным, но что-то в его взгляде было другим. Волнение? Раздражение? Она не успела разобраться.

— Ты как? — спросил он коротко, но в его голосе было больше заботы, чем привычной отстраненности.

Полина молча кивнула. Её голова была тяжёлой, мысли путались, а голос, вероятно, просто бы её подвёл, если бы она попыталась что-то сказать.

Сергей не стал дожидаться приглашения — уверенно переступил порог и закрыл за собой дверь. Он окинул квартиру быстрым взглядом, словно проверяя обстановку, и вернул взгляд на неё.

— Почему ничего не сообщила? — его тон был резким, но в нём звучала тревога. — На совещании тебя не было, никто ничего не знает. Пришлось просить твой адрес у кадров.

Полина моргнула, пытаясь переварить услышанное. Значит, он добивался информации о ней? Он заметил её отсутствие? В любом другом состоянии она, возможно, вдохновилась бы этим, но сейчас, когда всё вокруг плыло, её заботило только одно — не упасть прямо здесь, посреди прихожей.

— Ладно, неважно, — Сергей махнул рукой, смягчая тон. — Где у тебя лекарства?

Полина неуверенно указала на кухонный шкафчик. Сергей направился туда уверенным шагом, открыл дверцу, достал пачку парацетамола, посмотрел на срок годности, а затем бросил на неё укоризненный взгляд.

— Просроченный? Непростительная халатность, — заметил он сухо, убирая упаковку обратно.

Полина устало опустилась на стул, опершись локтями на стол. Она не выдерживала этой смеси заботы и строгости. От него исходила какая-то странная уверенность, которой ей сейчас так не хватало.

Тем временем Сергей сориентировался в её кухне, нашёл остатки мёда и согрел воду.

— Выпей это, — сказал он, подавая ей кружку.

Полина сделала осторожный глоток. Горячий напиток обжёг горло, но почти сразу принёс небольшое облегчение. Она закрыла глаза, чувствуя, как тепло разливается по телу.

Когда она снова открыла их, Сергей уже направлялся к двери.

— Куда ты? — её голос прозвучал хрипло.

— Скоро вернусь, — коротко бросил он и скрылся за дверью.

Полина осталась сидеть в тишине. Она всё ещё не понимала, что здесь только что произошло, но внутри разливалось удивительное, чуть сбивающее с толку ощущение. Что это было? Неужели, он действительно каким-то образом появился в её квартире? Или её болезнь намного коварнее, раз вызывает такие активные галлюцинации?

Через некоторое время дверь снова открылась — Сергей вернулся, неся два тяжёлых пакета. Он без малейшей суеты прошёл на небольшую кухню и начал раскладывать покупки.

— Это зачем? — спросила она, наблюдая за тем, как он выкладывает упаковки с лекарствами, пачку свежего имбиря, несколько лимонов, фрукты, упаковку яиц и ещё какие-то свёртки.

— Не задавай вопросов. Ложись, отдыхай, — спокойно сказал он, не поднимая глаз.

Полина продолжала смотреть на него, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Она привыкла справляться сама, привыкла не рассчитывать на чью-то заботу, но сейчас… Сейчас Сергей был рядом. И, кажется, именно этого ей сейчас больше всего и не хватало.

Полина снова оказалась под тёплым одеялом, и осознала, как сейчас слаба. Тело было тяжёлым, словно её придавило грузом лихорадки, но сознание никак не хотело отключаться. Где-то вдалеке, почти бесшумно, Сергей возился на кухне. Она слышала приглушённый звук воды, шелест упаковок, осторожное позвякивание посуды. Это было странно. Он не просто пришёл, передал лекарства и ушёл, а остался, будто это было чем-то естественным. Будто он здесь по праву.

Через несколько минут он вернулся с подносом. Лёгкий ужин — суп, кусочек хлеба, тёплый чай с имбирём и лимоном. Полина посмотрела на него затуманенным взглядом.

— Я не голодна, — пробормотала она, чувствуя, что даже мысль о еде утомляет её ещё больше.

Сергей скрестил руки на груди.

— Ты не обязана хотеть есть, — спокойно ответил он. — Но сделать это всё же придётся.

Полина вздохнула, но подчинилась. Несколько ложек бульона действительно принесли облегчение. Её слегка знобило, но с каждой минутой становилось теплее. Сергей терпеливо ждал, пока она закончит, после чего помог ей принять лекарства, а затем снова укутал в одеяло, поправил подушки, проверил температуру.

Всё это он делал без суеты, молча, так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. И это сбивало её с толку больше, чем сам факт его присутствия.

Она закрыла глаза, но мысли не унимались. Через несколько секунд, набравшись храбрости, она тихо спросила:

— Зачем ты это делаешь?

Сергей, который уже собирался выйти из комнаты, остановился. Несколько мгновений он молчал, словно взвешивал ответ. Потом его взгляд смягчился.

— Потому что кто-то должен, — сказал он просто. — Если ты сама не заботишься о себе, я сделаю это за тебя.

Его голос был ровным, сдержанным, без лишней эмоциональности, но именно это и заставило её сердце дрогнуть. Полина не знала, что сказать. Эти слова проникли куда-то глубже, чем должны были. Они не несли в себе ничего романтического, но в них было то самое редкое, что невозможно было подделать, — искренность.

Сергей поднялся.

— Спи. Я ещё немного побуду на кухне.

Она кивнула и закрыла глаза, но сон не приходил.

Тишина квартиры вдруг обрела вес. Она слышала, как он осторожно передвигает кружки, как льётся вода в раковину. Это было странно — слышать, как кто-то ходит по её кухне, как будто это нормально, будто он всегда так делал.

Почему он здесь? — эта мысль снова и снова крутилась в голове. Это из-за чувства долга? Из-за уважения? Или из-за чего-то ещё, чего он не хочет признавать?

Полина понимала, что сейчас у неё нет сил разбираться в этом. Голова тяжёлая, тело слабое. Разговоры, эмоции, размышления — всё это подождёт.

— Я подумаю об этом завтра, — прошептала она бессмертную фразу, которая ни раз её выручала, наконец, провалилась в сон.