Любовь на удалёнке

Испытание судьбой

Субботним утром Полина и Сергей отправились в Гатчину. День обещал быть ясным, и уже с утра солнце лениво растекалось по улицам Петербурга, отражаясь в стёклах домов. Сергей уверенно вёл машину, иногда бросая на Полину короткие взгляды, ловя её довольную улыбку.

Дорога заняла чуть больше часа, но пролетела незаметно. Они болтали обо всём на свете, обменивались смешными историями, перебивали друг друга, обсуждая недавний фильм, и даже в какой-то момент устроили импровизированный караоке-батл, когда в плейлисте заиграла любимая песня Полины.

— Ну давай, не подведи! — засмеялась она, кивая на экран аудиосистемы.

Сергей, чуть сощурившись, сделал вид, что колеблется, а потом, пожав плечами, всё-таки подхватил мелодию. Его голос был низким, немного хрипловатым, но от этого ещё более завораживающим. Полина слушала, не в силах сдержать улыбку. Обычно такой сдержанный, такой закрытый, сейчас он был свободным, расслабленным — таким, каким она видела его нечасто.

— А ты поёшь даже лучше, чем я думала, — сказала она, когда песня закончилась.

— Мой девиз: делай либо хорошо, либо никак, — усмехнулся он, бросая короткий взгляд на неё.

Полина только хихикнула и выглянула в окно. Уже начинались знакомые пейзажи: невысокие дома, спокойные улицы, лесополосы вдоль дороги. Совсем скоро они въехали в Гатчину, а спустя несколько минут машина замедлила ход, останавливаясь на туристической стоянке напротив дворцово-паркового чуда.

Полина вышла первой, глубоко вдохнула воздух, пропитанный ароматом деревьев и травы.

— Ну вот, мы на месте! — объявила она, глядя на дворцовую площадь и величественный Гатчинский дворец, возвышающийся перед ними.

Солнечный свет мягко касался его стен, выделяя благородную лепнину и тяжёлые колонны. Здесь всё дышало историей. За ним располагался огромный парковый ансамбль: широкие аллеи, старинные мосты, бескрайние лужайки и таинственные сады.

— Здесь я чувствую себя частью чего-то большего, — тихо сказала Полина, когда они вошли в парк.

Они шли по длинной липовой аллее, где с обеих сторон тянулись деревья, высокие, старые, шепчущие на ветру свою бесконечную историю. Где-то впереди слышался лёгкий плеск воды — это волны лениво бились о берега Лебяжьего озера.

— Смотри, как чудесно! Всё здесь такое спокойное, будто время остановилось, и даже шумные толпы туристов не могут нарушить этот покой.

Сергей шёл рядом, слушая её голос, наблюдая, как глаза Полины светятся восторгом. Ему нравилось видеть её такой — увлечённой, живой, полностью погружённой в атмосферу этого места.

Они прошли вдоль берега, миновали Остров Любви — крошечный кусочек суши, спрятанный в тени деревьев, — и углубились в парк. Вдалеке туристы с любопытством разглядывали старинные павильоны, кто-то делал фото у романтических мостиков, а кто-то, как и они, просто наслаждался неспешной прогулкой.

— Вот это строение — моё любимое, — внезапно сказала Полина, указывая на Венерин павильон, затерявшийся среди деревьев.

Небольшая постройка с изящными колоннами, окружённая гладью воды, выглядела словно кадр из фильма о далёком прошлом.

— В детстве я любила мечтать здесь. Представляла, что это домик принцессы, которая прячется от мира.

Сергей остановился рядом, склонив голову набок, рассматривая павильон.

— И как, нашла её? — с лёгкой усмешкой спросил он.

— Увы, нет, — рассмеялась Полина. — Но надеюсь, она всё ещё где-то здесь.

Сергей посмотрел на неё внимательно, словно изучая, а затем тихо сказал:

— Я думаю, принцесса уже не прячется.

Полина замерла, почувствовав, как в груди разлилось тепло. Он говорил это так, будто видел в ней не просто девушку, не просто коллегу или подругу. В его голосе звучало что-то большее, что-то тёплое и настоящее.

Она опустила взгляд, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, но тут же почувствовала, как его пальцы легко коснулись её руки, обхватывая её ладонь.

— Не прячется, — повторил он тише, с лёгкой улыбкой, и Полина поняла, что именно этот день, эта поездка, их разговор — всё это останется с ней надолго.

Гатчинский парк, свет солнца, пробивающийся сквозь листву, лёгкий ветер, играющий с волосами — всё это стало не просто фоном их прогулки, а чем-то большим.

После долгой прогулки по Гатчинскому парку Полина и Сергей направились к дому её родителей. Полина заранее предупредила маму и отца о визите, осторожно намекнув, что их отношения с Сергеем изменились. Больше он не просто строгий руководитель важного проекта, с которым сложно наладить контакт. Теперь он её любимый мужчина. Полина постаралась найти нужные слова, объяснить всё так, чтобы родители восприняли это спокойно и тепло. И даже мама, внимательная, привыкшая контролировать всё и вся, на этот раз не задавала лишних вопросов.

Когда они свернули на знакомую улицу, Полина почувствовала лёгкое волнение. Сергей, будто почувствовав это, сжал её руку и бросил на неё короткий, ободряющий взгляд.

— Ты что, боишься меня представить? — с лёгкой усмешкой спросил он.

— Просто не знаю, чего ожидать. Мама — это мама. Папа сразу будет строить из себя грозного отца, а Лёша… он просто наблюдатель.

— Ты же знаешь, я умею держать удар, — легко ответил Сергей.

Полина только усмехнулась, потому что знала: он действительно умеет.

Они подъехали к небольшому двухэтажному дому с ухоженным садом. Он выглядел уютно: светло-бежевые стены, белые ставни, коричневая черепичная крыша. Вдоль тропинки, ведущей к крыльцу, цвели разноцветные астры и георгины, их яркие краски оживляли сад. В стороне, у забора, росли кусты смородины и малины, грядки были аккуратно выложены деревянными бортиками, а в углу сада стояла небольшая беседка, увитая декоративным виноградом.

Первой их встретила овчарка Найда. С умными карими глазами, она сначала недоверчиво посмотрела на Сергея, но после короткого обнюхивания, видимо, решила, что он достоин, и радостно завиляла хвостом.

— Всё, ты прошёл главный тест, — шёпотом сказала Полина.

Сергей только усмехнулся, а в следующий момент на крыльце показалась её мама, Анна Викторовна, энергичная, цепкая женщина, которой было сложно что-то утаить.

— Полина, наконец-то! А это наш гость? — улыбнулась она, чуть прищурившись, будто пытаясь сразу считать с Сергея всю возможную информацию. Она аккуратно приобняла сперва дочь, а потом и гостя.

— Мама, папа, это Сергей, — представила его Полина.

Отец, Виктор Николаевич, в отличие от жены, не спешил с объятиями. Он неспешно подошёл, окинул Сергея пристальным взглядом, а затем крепко пожал ему руку.

— И кто это у нас? — спросил он с добродушной усмешкой. — Тот самый Сергей? Неужто настоящий?

— Можете убедиться собственноручно, — сдержанно, но с лёгкой улыбкой ответил Сергей, уверенно пожимая ему руку.

— Да, хватка чувствуется! — хмыкнул Виктор Николаевич. — Полина рассказывала о вас. Ну что, заходите, будем знакомиться ближе.

В доме царила теплая, уютная атмосфера. Запах свежеиспечённого пирога, травяного чая и чего-то тушёного сразу же окутал их, заставляя почувствовать себя как дома.

— Давно не виделись, а? — подал голос младший брат Полины, Лёша, выходя из своей комнаты.

Он был на пять лет младше её, студент последнего курса, высокий, немного худощавый, с цепким взглядом человека, который привык анализировать окружающий мир.

— Сергей, да? — уточнил он, пожимая руку.

— Да, — кивнул тот, замечая, как Лёша его изучает.

— Ну, будем знакомы.

В течение следующих часов Полина помогала маме на кухне, украдкой переглядываясь с Сергеем, который с интересом обсуждал с отцом и её младшим братом последние IT-новинки. Лёша, обычно молчаливый и сдержанный, неожиданно проявил активность, засыпая Сергея узко профессиональными вопросами.

— Так ты всё-таки фронтенд или бэкенд?

— Полный цикл разработки, — коротко ответил Сергей.

— А язык?

— Python, Go, TypeScript.

— А база данных?

— PostgreSQL, но многое зависит от задачи.

Лёша согласно кивнул и посмотрел на Полину:

— А ты неплохого себе выбрала, я думал, будет какой-нибудь унылый сеньор, который только на митингах сидит.

— Да ну тебя, Лёш, — закатила глаза Полина, а Сергей только усмехнулся.

За обедом произошёл маленький казус. Полина, подавая пирог, нечаянно задела графин и пролила на себя домашний компот.

— Ну вот, я снова в своей стихии, — с досадой пробормотала она, хватаясь за салфетки.

Сергей тут же поднялся, помог ей, аккуратно смахнул капли с её руки и, неожиданно для всех, поцеловал её в нос.

— Всё в порядке, — сказал он с той самой невозмутимой уверенностью, которая заставляла Полину терять голову.

На кухне воцарилась секундная тишина. Виктор Николаевич многозначительно кашлянул, Анна Викторовна хитро улыбнулась, а Лёша едва заметно поднял брови, после чего, не удержавшись, прыснул от смеха.

— Ну, теперь вопросов нет, — пробормотал он, отправляя в рот очередную ложку картошки.

После обеда они долго сидели за столом, обсуждая семейные истории и весело смеясь. Полина чувствовала, как напряжение, которое было у неё перед приездом, полностью растворилось. Её родители приняли Сергея, и пусть это был только первый шаг, но очень важный.

Когда они уже собирались уходить, Анна Викторовна подошла к Сергею, словно приглядываясь к нему в последний раз.

— Береги её, — тихо сказала она, но в её голосе чувствовалась не угроза, а скорее тёплое предостережение.

Сергей кивнул:

— Я знаю, Анна Викторовна.

Она оценивающе посмотрела на него ещё пару секунд, а потом улыбнулась.

— И добро пожаловать в семью.

Когда они вернулись в Петербург, город встречал их мягким, тёплым воздухом, в котором чувствовался августовский привкус ночи. Улицы были почти пустыми, фонари отбрасывали длинные тени, а вода в канале отражала мерцающие огни, превращая их в зыбкое, текучее золото. Полина смотрела в окно, лениво перебрасываясь фразами с Сергеем, ощущая, как внутри разливается спокойная, почти невесомая радость. Они не спешили — ни в дороге, ни в мыслях, ни в этом новом для них ощущении «мы», которое теперь звучало так естественно.

Гатчина всё ещё жила в их воспоминаниях. Прогулка по тенистым аллеям, тёплые улыбки её родителей, добродушный, но внимательный взгляд отца, который, казалось, оценивает Сергея так же пристально, как когда-то, наверное, выбирал первый семейный автомобиль. Любопытство брата, его хитрые взгляды и почти детская радость, когда он понял, что новый мужчина в жизни сестры знает разницу между SSD и HDD и в состоянии поддержать разговор о новейших IT-разработках.

Полина чувствовала, что для её семьи эта встреча тоже что-то значила. Она не всегда ощущала себя чьей-то в этом мире. Даже когда встречалась с кем-то раньше, даже когда казалось, что всё идёт в правильном направлении — всегда было ощущение дистанции. Но сегодня… Сегодня, впервые за долгое время, всё казалось на своём месте.

Когда они подъехали к её дому, Сергей ненадолго замолчал, будто собирался с мыслями, а затем вдруг спокойно сказал:

— Я заеду к себе, возьму кое-какие вещи.

Полина повернулась к нему, лукаво прищурившись:

— Собираешься окончательно переехать ко мне?

Она произнесла это с лёгкостью, почти шутливо, но в глубине её голоса проскользнула тонкая, неуловимая нотка надежды. Они ещё не обсуждали, что дальше, но мысль о том, что Сергей может уехать, что их совместная жизнь в этой уютной квартире — не норма, а временная передышка — тревожила её сильнее, чем хотелось бы признать.

Она любила этот дом. Его высоченные потолки, в которых растворялось эхо утренних звонков и ленивых вечерних разговоров. Широкое окно, откуда открывался идеальный вид на канал, отражавший в воде городские огни. Книжные полки, тёплые пледы, любимая кофеварка, старый, но основательный комод в прихожей — все эти детали, с которыми она давно сроднилась, теперь наполнялись новым смыслом, потому что он был рядом.

И Полина, сама того не замечая, уже начала мысленно вписывать Сергея в этот мир.

Сергей чуть склонил голову, его губы тронула спокойная, тёплая улыбка — та самая, редкая, которая появлялась, когда он не играл роль серьёзного профессионала, а просто был собой.

— Разве я уже этого не сделал?

Полина засмеялась, запрокинув голову, позволяя себе этот короткий миг абсолютного счастья. Он сказал это так просто, так буднично, будто действительно не видел разницы между их жизнями «до» и «после». Будто всё уже произошло, и не требовало объяснений.

Как будто теперь его вещи, её квартира — всё это стало их домом.

Она вышла из машины, сделала несколько шагов по мостовой, чувствуя, как каблуки тихо постукивают по камням, а затем обернулась. Сергей стоял у машины, прислонившись к дверце, и смотрел на неё. В этом взгляде не было вопроса, не было сомнения — только спокойное принятие.

Она помахала ему рукой, наблюдая, как он разворачивается и уезжает, растворяясь в городском сумраке.

Полина вдохнула полной грудью.

Петербург пах ночной влагой, камнем, который только начал остывать после дневного тепла, и тонкими нотками цветов из соседнего сада. Где-то неподалёку работал небольшой киоск, доносящий в воздух тёплый запах карамели.

Полина поднялась по лестнице, достала ключи и привычным жестом провернула замок. Дверь мягко щёлкнула, открывая ей путь в тёплую, наполненную знакомыми запахами квартиру. Она шагнула внутрь, машинально сняла ветровку и повесила её на крючок у двери, не включая свет. В квартире было тихо, уютно, словно пространство обнимало её, позволяя ненадолго расслабиться.

Она сбросила обувь, прошлась босиком по прохладному полу, наслаждаясь этим ощущением лёгкости. День был долгим, насыщенным, но внутри не было усталости — только приятное послевкусие прожитых моментов. Ей было хорошо. Непривычно хорошо.

Она направилась на кухню, где в полумраке серебрился чайник, а на стуле всё так же лежала его толстовка, оставленная с утра. Всё здесь дышало присутствием Сергея: чашки, плед, мужские духи, тонким шлейфом застывшие в воздухе.

Её дом уже не был только её.

Это осознание вдруг стало таким очевидным.

Она чувствовала легкость, будто после долгого пути наконец-то вернулась туда, где ей действительно хорошо. Это ощущение согревало изнутри, но и немного пугало — в её жизни счастье всегда было чем-то ненадёжным, зыбким.

Она включила чайник, собираясь налить себе чашку чая, но вдруг вспомнила, что так и не ответила на важное письмо, которое пришло на корпоративную почту ещё вчера днём.

— Ох, чёрт…

Она взяла свой ноутбук, нажала кнопку включения — но экран остался тёмным. Полностью разряжен.

Полина устало выдохнула и оглядела кухню. На столе стоял ноутбук Сергея. В этом не было ничего особенного. Они иногда пользовались техникой друг друга, когда нужно было что-то срочно проверить.

— Ну, ничего страшного, — пробормотала она себе под нос, садясь за стол и пододвигая его устройство ближе.

Она ввела пароль, который он сам ей оставил. Уже собиралась переключиться на свою почту, но её взгляд случайно зацепился за одну из тем в его входящих.

«Офер от компании XYZ (Чехия)»

Всё внутри неё замерло. Она не собиралась читать чужие письма. Правда, не собиралась. Но эта строка впилась ей в сознание, разбила уютную защищённость её квартиры на мелкие осколки.

Она помнила.

Как-то раз, во время одной из их прогулок, Сергей говорил, что хотел бы работать в международной компании. Тогда она восприняла это как далёкое, туманное «когда-нибудь», что-то, что существует на уровне идей, но ещё не обрело форму.

Но сейчас это уже не идея.

Она медленно провела пальцем по тачпаду, открывая письмо и экран заполнили ровные строчки делового английского, который, казалось, не оставляет места эмоциям.

"Уважаемый Сергей Александрович,

Мы рады предложить вам должность Директора IT-направления в нашей компании и возглавить международный проект с перспективой долгосрочного развития.

Позиция предполагает немедленный переезд в Прагу.

Мы уверены, что вы станете ценным дополнением к нашей команде…"

Полина перечитывала текст снова и снова.

«Немедленный переезд.»

Она перебирала ровные строчки взглядом, словно пытаясь оставить это новое знание внутри устройства, не давая ему просочиться в реальность.

Почему он молчал?

Не принял решение?

Не хотел её расстраивать?

Не знал, как сказать?

Она не чувствовала злости.

Не было обиды.

Но было странное, липкое ощущение, что почва под ногами вдруг сместилась.

Её взгляд скользнул по кухне, задержался на домашней мужской футболке, небрежно оставленной на стуле. На чашке, из которой он пил кофе этим утром. На его толстовке, перекинутой через спинку кресла.

Она уже привыкла видеть его вещи рядом со своими.

Привыкла, что он здесь.

Привыкла, что, просыпаясь, услышит, как он двигается по квартире.

Привыкла, что он запрокидывает голову, смеясь над её комментариями.

Привыкла, что его рука всегда найдёт её ладонь в толпе или просто так, когда они рядом.

А теперь впервые подумала, что может снова оказаться одна.

Ничего ещё не произошло.

Он ещё здесь.

Но теперь она знала, что это ненадолго.

Чудесные планы

Полина сидела на кухне, всё также неподвижно уставившись в экран ноутбука Сергея. Слова на мониторе будто бы вспыхивали холодным светом, превращаясь в неумолимое напоминание о чём-то неизбежном, о чём-то, что она ещё даже не успела осознать до конца.

Она перечитывала строчку за строчкой, задерживаясь на словах «немедленный переезд», как если бы медленное осмысление могло изменить их смысл. В голове крутились десятки вопросов, но ни один из них не находил ответа. Что это значит? Он уже принял решение? Почему ничего не сказал?

Её сердце забилось быстрее, но не от волнения — от неприятного, тянущего ощущения под ложечкой, словно в животе сжался тугой узел. Мир, который ещё пару часов назад был таким тёплым, надёжным, настоящим, вдруг дал трещину. Всё, что казалось прочным, оказалось зыбким.

Она даже не осознала, в какой момент по её щекам покатились слёзы. Сначала по одной. Потом по другой. Они были тихими, не требующими ничего, просто текли сами по себе — без предупреждения, без разрешения, без контроля.

Полина смахнула их тыльной стороной ладони, зло выдохнула. Не сейчас. Не надо. Это глупо. Но слёзы продолжали течь. Она сжала губы, встала из-за стола, медленно, словно каждое движение давалось с трудом. Всё внутри неё дрожало — не физически, но на каком-то глубинном уровне.

Он знал об этом четыре дня. Четыре дня он ложился спать рядом с ней, гладил её по спине, целовал, заваривал по утрам чай, улыбался, смотрел так, будто никуда не собирался. Как можно было молчать?

Она провела ладонями по лицу, пытаясь привести себя в порядок. Вдох. Выдох. Спокойствие.

Но спокойствия не было.

В комнате всё ещё стоял его запах — лёгкий аромат древесных нот, кофе и чего-то ещё неуловимо знакомого, родного. Всё вокруг казалось пропитанным им: тёплый свет лампы, его толстовка, перекинутая через спинку стула, чашка, из которой он пил этим утром. 'Ч'и'т'а'й' 'на' 'К'н'и'г'о'е'д'.'н'е'т'

А если через пару дней этого всего уже не будет? Эта мысль, такая простая и логичная, вдруг накрыла её волной паники. Он уедет. И она останется одна.

Не так, как раньше, когда одиночество было осознанным выбором, чем-то привычным, в каком-то смысле даже комфортным. А так, как бывает, когда у тебя забирают то, что стало важным, необходимым, неотъемлемым.

Она оперлась руками о кухонный стол, закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Полина не была наивной девочкой, она понимала, что у людей бывают амбиции, желания, мечты, которые невозможно отменить ради кого-то.

И она знала, что Сергей мечтал об этом.

Но почему тогда он ничего не сказал?

Она не хотела устраивать сцену. Не хотела скатываться в банальные упрёки. Но внутри было какое-то болезненное ощущение, что она всё это время жила в иллюзии, в какой-то выдуманной безопасности, которая на самом деле никогда не существовала.

Полина всегда старалась держать себя в руках. Она привыкла справляться со всем сама, не позволяя эмоциям захлестнуть её с головой, не давая слабости взять верх. Жизнь научила её сохранять хрупкое равновесие, даже когда внутри всё рушилось, словно карточный домик. Она всегда находила способ собраться. Вдох. Выдох. Вперёд.

Но сегодня всё было иначе.

Сегодня её привычные способы не работали.

Полина решила заняться чем-то толковым, чем-то простым, механическим, что можно делать на автомате. Занять руки, занять голову, прогнать тревожные мысли прочь. Она начала убирать со стола, затем достала сковородку, поставила её на плиту. Индейка с салатом — лёгкий, привычный ужин. Нечего думать, просто действовать.

Но её руки предательски дрожали.

Огурец ускользал из пальцев, нож соскальзывал с гладкой зелёной кожуры, и внезапно Полина почувствовала резкую, неожиданную боль. Она моргнула, на секунду потеряв связь с реальностью, затем опустила взгляд и увидела алую каплю, скользящую по её пальцу.

— Да чтоб тебя… — прошептала она, глядя, как кровь медленно стекает к запястью.

Глупо.

Глупо, нелепо, так по-детски.

И вдруг её накрыло.

Она рухнула на табуретку, прижимая руку к груди, и разрыдалась. Слёзы сами собой покатились по щекам, размывая картину перед глазами. Будто прорвало плотину. Не из-за пореза. Из-за всего сразу. Из-за усталости. Из-за страха. Из-за того, что мир, который только начал казаться прочным, вдруг снова стал зыбким, ненадёжным.

Именно в этот момент дверь открылась.

Шаги. Знакомые, быстрые, уверенные.

Полина всхлипнула, но даже не подняла головы.

— Полина?

Голос. Тревожный, низкий, наполненный беспокойством.

Она подняла голову и увидела его. Сергей стоял в дверях, чуть нахмурившись, дорожная сумка болталась в его руке. Он выглядел уставшим, но в тот момент это не имело никакого значения.

Он увидел её заплаканное лицо и замер.

За секунду он уже был рядом, сумка с глухим звуком упала на пол.

— Что случилось? — он сел перед ней на корточки, всматриваясь в её лицо, заглядывая в глаза.

— Ничего, — выдавила Полина сквозь слёзы, чувствуя себя ужасно глупо за эту внезапную истерику, но тут же подняла руку, показывая ему порезанный палец.

Сергей резко вдохнул, схватил её пальцы, внимательно осматривая рану. Кровь медленно стекала к запястью, оставляя тёмно-алый след на бледной коже.

— Ничего? Ты кровью истекаешь! — нахмурился он, но голос был спокойным, почти ласковым, полным заботы.

В следующий миг он уже развернулся, быстро и без лишних слов достал из аптечки перекись водорода, вату, пластырь. Движения были уверенными, отточенными. Ещё мгновение — и он уже осторожно взял её ладонь в свои тёплые, крепкие пальцы.

Полина наблюдала за его действиями, чувствуя, как постепенно её дыхание замедляется. Он действовал так уверенно, так спокойно, что её паника понемногу отступала.

Когда холодная жидкость коснулась ранки, она дёрнулась, но Сергей лишь крепче удержал её руку.

— Потерпи, — его голос был низким, почти бархатным, успокаивающим.

Полина кивнула, не доверяя собственному голосу.

Он аккуратно обработал порез, промокнул стерильной салфеткой, а затем достал пластырь, ловко отклеил защитную плёнку и прилепил его к коже.

— Оставить тебя одну с ножом было моей стратегической ошибкой, — сказал он мягко, но с лёгкой улыбкой. — Больше никогда не повторю.

Полина всхлипнула, пытаясь скрыть слёзы.

— Ты что, собираешься увезти все ножи с собой в Прагу?

Сергей замер. Она видела, как мгновенно изменилось его выражение, как на секунду что-то пронеслось в его глазах — тень сомнения, неуверенности, может, даже тревоги. Он внимательно посмотрел на неё, изучающе, будто пытался прочитать в её лице нечто большее, чем просто эти несколько слов.

— Ты знаешь про офер? — тихо спросил он.

Полина кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Горло сжалось, словно что-то мешало ей говорить. Она хотела спросить: «Почему ты молчал?», но язык не слушался. Хотела обвинить: «Ты собирался просто уехать?», но знала, что на самом деле боится услышать ответ.

— Почему ты ничего не сказал? — её голос был тише, чем она хотела. — Ты просто… уедешь?

Сергей медленно выдохнул, его плечи чуть опустились. Он не отвёл взгляда, не попытался уйти от разговора, но в его глазах мелькнуло нечто похожее на усталость. Или сожаление. Или что-то ещё, чего она не могла разобрать.

Он сел напротив неё, взял её раненую руку в свою, подушечками пальцев провёл по тыльной стороне ладони, словно пытался найти нужные слова.

— Полина, послушай… — Он сделал паузу, будто взвешивал, что сказать дальше. — Да, я получил это предложение. Это работа, которую я хотел долгое время. Я ждал этого. Когда-то.

Она смотрела на него, и её сердце колотилось так, что казалось, он мог его услышать.

— Но теперь всё изменилось, — продолжил он, его голос стал мягче, глубже. — Эта работа — не мечта.

Он сжал её пальцы чуть крепче.

— Ты моя мечта, — сказал он спокойно, но в этих словах было столько силы, что у неё перехватило дыхание.

Полина замерла. Её взгляд метался по его лицу, как будто она искала подтверждение. Но подтверждение уже было в его глазах.

— И Питер, — продолжил он. — И всё то, что мы вместе делаем.

Полина вдруг почувствовала, как её глаза снова наполняются слезами, но на этот раз не от боли или страха, а от чего-то большего. От чего-то, что до этого момента ей казалось невозможным.

Полина покачала головой, всё ещё не веря в происходящее, не веря в его слова, которые звучали так просто и так невероятно одновременно.

— Но это твой шанс… — прошептала она, её голос дрогнул, а пальцы крепче сжались в его руке, будто она боялась, что если ослабит хватку, он исчезнет, растает, растворится в этой ночи, оставив её одну.

Сергей вздохнул, мягко, но уверенно, и, не выпуская её ладонь, шагнул ближе. Его взгляд был твёрдым, спокойным, но в то же время таким тёплым, что Полина почувствовала, как её сердце сжимается от этой нежности.

— Полина, я уже выбрал, — его голос был низким, ровным, и в нём не было ни капли сомнений. — Я остаюсь. Никуда я не уеду.

Полина судорожно вдохнула, а потом, совершенно неожиданно для себя, разрыдалась, уткнувшись лбом ему в грудь. Всё напряжение, вся тревога, накопившаяся за последние дни, вылились в этих слезах. Она не понимала, почему плачет — от облегчения, от любви, от счастья, которое, казалось, слишком велико, чтобы его удержать.

Сергей мягко обнял её, проводя рукой по её спине, успокаивающе, терпеливо.

— Ты знаешь, сколько у нас ещё планов? — прошептал он ей на ухо, его губы коснулись её виска, и от этого почти невесомого прикосновения по её коже пробежали мурашки. — Ты не показала мне всех питерских двориков. Мы не сидели в старенькой кофейне с видом на Фонтанку, не плавали вместе на лодке по каналам.

Полина всхлипнула, но теперь уже улыбаясь сквозь слёзы.

— И детей не родили, — добавил он тихо, с такой будничной уверенностью, будто говорил о самом очевидном плане на будущее.

Полина замерла. Её сердце замерло. Мир вокруг будто остановился.

— Что? — еле слышно выдохнула она, медленно поднимая на него взгляд.

Сергей чуть отстранился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Его взгляд был глубоким, серьёзным, абсолютно уверенным.

— Ты слышала, — сказал он так, будто это было что-то неоспоримое, как рассвет после ночи, как смена сезонов, как сама их любовь.

Она продолжала смотреть на него, а он — на неё.

И в этот момент она поняла.

Поняла, что он здесь. Что он останется. Что он выбрал её.

— И в Прагу мы поедем, — добавил он, легко и непринуждённо, как будто просто продолжал их разговор. — Но не работать. В свадебное путешествие.

Полина не знала, смеяться ей или снова заплакать.

— Ты такой… такой…

— Идеальный тиран? — с улыбкой подсказал он, чуть склонив голову набок.

Она всхлипнула, кивнула и рассмеялась, зажмурившись от переполняющих эмоций.

— Именно!

И в следующую секунду Сергей наклонился, обхватил её лицо ладонями и поцеловал.

Этот поцелуй был тёплым, жадным, глубоким. В нём было всё: их тревоги, их ожидания, их боль и их любовь, которая теперь уже не боялась преград. Он целовал её так, будто закреплял сказанное, будто запечатывал свои обещания прямо у неё на губах.

Полина сжала его рубашку в кулаке, ощущая, как его дыхание смешивается с её, как его тепло окутывает её, заставляя забыть обо всём на свете.

И в этот момент Петербург был другим.

В этот вечер он не был хмурым и дождливым, каким его любят описывать злопыхатели. Он раскрылся ясным, удивительно тёплым, словно разделяя их счастье. Огни набережных отражались в спокойной воде, воздух был наполнен свежестью и лёгкой магией летнего вечера.

Всё вокруг словно подтверждало: мир обретает свою гармонию.