Любовь по расчету

Глава 19

Август 1100

Вдали раздавались раскаты грома, небо на висло над горизонтом темными кистями, похожими на гроздья прелого винограда. Сверкала молния. Юдифь напряженно вглядывалась. Большая часть укреплений нового замка находилась в стадии строительства, но заградительная стена из песчаника двойной толщины была почти окончена, также как и часовая башня с опускной решеткой и приводящим ее в движение механизмом.

Часом раньше прискакал посыльный, сообщивший, что Гайон прибудет к ночи, и что наказание валлийцев за последний набег прошло успешно. Юдифь отдала распоряжение, чтобы хорошо протопили комнаты, сделали уборку и приготовили еду, а сама вышла встретить мужа.

Прошло пять дней с того времени, когда валлийцы отважились на очередной набег и украли скот и зерно, заготовленные в долине. Тотчас же была объявлена тревога, Гайон собрал войска и пустился в погоню, чтобы отбить породистых коров, трех фламандских кобыл с жеребятами и содержимое одного из амбаров графа Хью.

У ног Юдифи терлась Мелин, задрав хвост и жалобно мяукая — хотела по своему обыкновению взобраться на плечи хозяйки и не обращала внимания на надвигавшуюся с юга грозу.

С дальней стены послышался крик. Юдифь вгляделась в сумерки, сердце бешено забилось, она поспешила к лестнице, ведущей во двор замка.

Всадники спешились как раз в тот момент, когда раскаты грома прогремели над головой. Коровы испуганно жались друг к другу в углу двора, конюх занялся кобылами с жеребятами и уэльским пони, упрямо бьющим копытами по камен ному настилу.

Гайон обернулся навстречу бегущей к нему Юдифи, ее лицо сияло радостью. Его не переставали изумлять перемены, произошедшие в последнее время в ее уме и теле. Год назад она не подбежала бы к нему, как сейчас, а стояла бы по одаль, насупившись, настороженная, словно ожидая удара. Полгода тому назад они избегали смотреть друг другу в глаза. Теперь же она бросилась к нему на шею и поцеловала в губы. Мелин спрыгнула с плеча, разочарованно мяукая, и направилась к замку.

— Прошло всего пять дней, — улыбнулся Гайон, довольный приемом. — Что ты делала бы, будь это сорок?

Юдифь разжала руки, покраснела и, не задумываясь, ответила:

— Завела бы любовника. Ванна готова, ужин тоже. Как дела?

Гайон последовал за женой, пригибаясь и ускоряя шаг под усиливающимся дождем.

— Отбили свое и прихватили то, что принадлежало им. Таковы правила приграничных войн. Больше они не сунутся… по крайней мере, какое-то время.

— Если только не наберут больше людей.

Они вошли в деревянное здание во дворе, которое было личным помещением супругов. Вокруг возвышались толстые стены и башни.

— Сможем ли мы отбить настоящий набег?

— Возможно, но сейчас меня это не волнует. Здесь все спокойно?

— В основном. Два дня тому назад приезжали Мейдок с Рисом и дальним родственником из Бристоля, который помогает ему в торговле. Привезли барана той породы, которую ты просил достать. Говорит, что Гельвина уже ходит, болтает без умолку и устилает дорогу разбитыми сердцами. Думаю, он хотел напомнить об обязательстве.

— Мне не нужно напоминать об этом. Говорил что-нибудь о Розин?

— Она в полном здравии и шлет тебе привет. Если и хотел сказать больше, то, видно, счел не уместным доверять это мне.

— Что еще он мог сказать? — дразнил Гайон, сжимая талию жены. — Ты не оставляешь мне ни сил, ни желания иметь дело с другими женщинами. Что это? — он взял письмо, лежащее на столе.

— От мамы, — Юдифь налила вина. — Она спрашивает, когда мы навестим ее.

Гайон поцеловал руку жены.

— Где-то между Мартыновым днем[9] и Рождеством. В любом случае, я должен ее проведать и кое-что обсудить.

— Что?

Гайон бросил на стол пергамент, допил вино.

— Ничего. Некоторые детали относительно твоего наследства.

Юдифь поджала губы. Иногда она задавалась мыслью, так ли уж безоблачно и надежно ее положение, как казалось, и нет ли пропасти между верой и неумением разглядеть реальность. Она чувствовала — Гайон что-то скрывает, знала его манеру делать невинные глаза и подслащать лекарство там, где ему нужно.

Выполняя обязанности жены, помогла мужу отстегнуть пояс, но руки дрожали. Гайон заметил поджатые губы, это огорчило, но он знал — Юдифь будет допытываться правды, которую он не мог открыть. Если бы не усталость, он не позволил бы себе произнести столь опасную фразу.

— Что за детали? — не унималась Юдифь. Гайон сделал вид, что очень занят раздеванием. На нем был необычный военный наряд нормандца, а охотничья одежда и телогрейка из овечьей шкуры. В Уэльсе разумнее выглядеть, как валлиец. Перебираться через бурные реки и скакать по извилистым тропам в тяжелых доспехах невозможно.

— Это касается лично твоей матери. Если она сочтет нужным посвятить тебя, пожалуйста, ее право, — Гайон думал, как бы кончить этот нежелательный разговор, пока не поздно.

— Странно, что у тебя до сих пор не раскололся череп от огромного количества «некоторых деталей», которыми нельзя поделиться со мной, — продолжала Юдифь.

— Меня это тоже удивляет. Послушай, давай не будем ссориться.

— От тебя зависит, — холодно бросила Юдифь, чувствуя, что начинает злиться. Вдруг взгляд упал на свежую кровавую линию, пересекавшую его грудь по диагонали. — Святая Мадонна! — она бросилась за корзиной, где хранились снадобья.

Гайон попытался успокоить ее, сказать, что это просто царапина, и валлиец, который сделал это, получил гораздо более серьезное ранение, но быстро передумал и принял несчастный вид. Без сопротивления позволил уложить себя в постель.

— Как это произошло?

Гайон заметил испуг в глазах жены и почувствовал себя виноватым за хитрость.

— Вожак не хотел терять добычу и оказался быстрее меня. Его отправили в Честер в качестве заложника, если не умрет от ран по дороге.

— Почему не привез сюда?

— Не хочу давать повод новым ордам наносить мне визиты, пока не закончится строительство укреплений. К тому же, у меня нет на это времени… Ой-ой!

— Лежи спокойно. Тебе повезло, что порез не глубокий. Есть другие ранения?

— Да, — Гайон закрыл глаза, словно начинался обморок.

— Где? — Юдифь в волнении наклонилась над ним.

В мгновение ока Гайон схватил ее за талию и уложил на себя.

— Там, где только ты можешь облегчить боль.

Юдифь начала сопротивляться, но безуспешно, и вскоре уступила его настоянию. Три месяца квалифицированного обучения открыли ей утонченную сущность его мастерства и научили пользоваться им с максимальной пользой для себя. Она постигла, как нужно довести мужа до высшего накала страсти, потом помучить, пока самой становилось невмоготу, затем унестись вместе на волне наслаждения.

Юдифь понимала, оружие, которое она использует, на самом деле обоюдоострое. Вот и сейчас Гайон искусно подтвердил это, ловко освободив ее от одежды. Иногда он специально давал возможность управлять ситуацией, но если, как сей час, брал инициативу в свои руки, то мог сделать так, что сознание Юдифи отключалось и оставался необузданный инстинкт, дурманящий своей силой. «Он пытается заставить меня забыть о разговоре, — думала Юдифь, лаская мужа. — И, Пресвятая Дева, ему это удается». Пряный за пах пота обострял физический голод, как и движения его губ и легких пальцев вдоль тела.

— Гай, а как насчет ванны? — она выгнула спину, чтобы принять его в себя.

— Подождет, — пробормотал он. — Сейчас не могу, — Гайон помедлил, наслаждаясь ощущением приближающегося наслаждения, потом вошел глубже в мягкое влажное лоно.

За окнами бушевала гроза, потоки дождя напоминали топот ног целого войска. Во дворе Саймон де Вер спрыгнул с почти загнанной лошади. Он так долго был в седле, что ноги задеревенели, конюху пришлось помочь ему подняться с сыро го камня.

— Лорд Гайон… э-э… он занят, — сказал де Бек молодому человеку, которого пришлось вести в зал под руки, настолько ноги не слушались его. — Посидите и немного придите в себя. Мы сами недавно приехали.

— Он забудет о делах, когда услышит новости, которые я привез, — Саймон вытер лицо, смахнул капли с волос. — Король мертв, зарублен в Новом Лесу, а принц Генрих претендует на корону. Я чуть не загнал лошадь, так спешил сюда.

Де Бек возвел глаза вверх.

— Господь милосерден, — он перекрестился. — Присядьте к огню. Принеси еду и вино сэру Саймону! — крикнул он служанке. — И попроси Хельгунд привести милорда и миледи.

Юдифь яростно извивалась, забыв обо всем, кроме медленных, сильных движений Гайона, увлекающих обоих к блаженному облегчению. Когда они слились воедино в последней дрожи, он прошептал ей на ухо, что любит ее, и она готова была произнести то же признание. Но прижалась губами к его губам и не дала вылететь словам, прильнув к мужу, как ящерица к скале в последнем порыве наслаждения.

Гайон почувствовал сдержанность Юдифи, но это не вызвало беспокойства. Требовалось время, и его было впереди много. Слова были не нужны, ее поведение говорило само за себя.

— Я вспомнила. Мейдок сказал кое-что еще. Похоже, Мейбл из Торнифорда ждет ребенка.

Гайон встрепенулся.

— Невозможно! Ей девяносто, не меньше. Юдифь расхохоталась, увидя недоуменное выражение его лица.

— Не совсем. Она всего на несколько лет старше мамы. Сорок восемь, или что-то около. О, знаю, для родов это солидный возраст, но не невозможный.

— А я-то считал, что Уолтер де Лейси трус! — нахмурился Гайон и подумал, что будет, если то же самое случится с Алисией. Даже, если ей и отцу не дадут разрешение на брак, кровные узы совершенно запутаются.

— Думаю, это к лучшему, — Юдифь лениво перевернулась на живот, озорно целуя Гайона в пушистый островок внизу живота. — Если она благополучно разродится, он получит законного наследника, если умрет — получит свободу и сможет выбрать невесту по вкусу. В любом случае, Уолтер не прогадает.

В дверь постучала Хельгунд.

— Милорд, миледи, вас ждут внизу в зале. Важные новости из Винчестера.

Гайон выругался. Юдифь вскочила с кровати и поспешно натянула ночную рубашку.

— Так срочно, что не может подождать? — с раздражением произнесла она, чувствуя себя дворовой девкой, застигнутой с ухажером на сеновале.

— Это Саймон де Вер, миледи. Он говорит, что король мертв.

— Что?! — Юдифь недоуменно уставилась на мужа. Тот снова выругался и начал поспешно одеваться.

— Сэр Майкл послал за вами, миледи. Я больше ничего не знаю.

— Ладно, Хельгунд. Спасибо.

Юдифь начала одеваться, забыв о ванне. — Если Руфус мертв, кто будет королем?

— Угадай! — ответил Гайон. Ответ казался очевидным. — Лучше прикажи одному из слуг приготовить мои доспехи, они мне понадобятся.

Юдифь еще раз смазала порез, помогла надеть рубаху и тунику, расчесала волосы, и Гайон, ворча, вышел из спальни. Она смотрела вслед, сдерживая раздражение. Он и без того ранен и измучен, стоило ли удивляться его настроению, если вместо отдыха придется снова отправиться в путь. Юдифь позвала Хельгунд, чтобы та помогла ей одеться.

— Несчастный случай, — пояснил Саймон, которого Ричард отправил с донесением из Винчестера в утро похорон. — На охоте в прошлый четверг. Уолтер Тайрел выстрелил в оленя, а попал в грудь монарху. Умер на месте. Принц Генрих тоже участвовал в охоте, но был далеко от места происшествия. Узнав, поскакал в Винчестер и прибрал к рукам казну. Ему предстоит коронация в Лондоне, он считает, что имеет преимущественное право на корону. Ожидает, что вы исполните клятву вассала как можно скорее.

Гайон устало потер глаза. Сегодня уже поздно выезжать, но можно отдать распоряжение привести людей и лошадей в готовность к рассвету. От Кемела до Лондона добрых шесть или семь дней езды при благоприятной погоде. Нужно запастись провизией.

— Мы с Ричардом были последними, кто видел короля живым, кроме охотников, конечно, — добавил Саймон, чтобы разрядить молчание. — Все еще не могу поверить. Если бы он остался в постели, то был бы жив. Не нужно было слушаться де Клэра.

— Гилберта из Танбриджа? — спросила Юдифь.

— Да, и его брата. У короля болел живот, по этому он не хотел охотиться. К полудню ему полегчало. После обеда де Клэр заявил, что не против проветриться и посмотреть, что можно заполучить из дичи. Мне показалось, он не имел в виду охоту на оленя и голова у него ясная, как никогда, — Саймон залпом выпил вино. Руфус имел недостатки, но не был злым человеком. Саймон был искренне огорчен, а Ричард даже не смог сдержать слез при известии о кончине ко роля.

— Хотите сказать, что его убили?

— Ничего не хочу сказать, — Саймон с опаской посмотрел на собеседника. — Тайрел носится по стране и кричит о своей невиновности. Говорит, что не приближался к королю и что стрела принадлежит не ему.

— А де Клэры его шурины, братья по браку, — бесстрастно заметила Юдифь.

— Полагаю, расследование прольет свет на суть дела, — сказал де Бек.

— Какое расследование? — не понял Саймон. — Генрих не собирается проводить никакого расследования.

Гайон на секунду прекратил жевать, потом вернулся к еде, но медлил, словно что-то обдумывал.

— Кто еще был на охоте?

— Ранулф де Экс из Лувента, дядя вашей супруги Уильям Бретель, Джилберт де Лейгл и Уильям де Монфиче. Он, должно быть, свихнулся, — Саймон сокрушенно покачал головой. — С таким же успехом можно было отправляться на охоту со стаей волков. Они даже не остановились, чтобы перенести его тело в дом, а ринулись в Винчестер за казной. Мы с Ричардом перевезли тело короля на телеге угольщика и привели в достойный вид перед отправкой во дворец. Неправда, я… — он судорожно отхлебнул вина и ударил кулаком по столу. — Как бы то ни было, Генрих претендует на корону, и вам лучше поспешить, чтобы подтвердить присягу верности.

Юдифь встала из-за стола, взгляд ничего не выражал. Не извинившись и ничего не объяснив, она вышла, словно лунатик. Никто не обратил на это внимания, кроме Гайона, да и он был поглощен размышлениями. Ситуация на границе с Уэльсом была относительно стабильна, а Генрих, каковы бы ни были его недостатки, имел сильный характер, как и подобает монарху. Кроме того, учитывая родственные связи, если Гайон не сделает ничего, явно не лояльного, королевская милость ему обеспечена… по крайней мере, на то время, пока Генрих будет у власти.

— Когда Роберт Кертхоуз узнает об этом, начнется изрядная шумиха, — заметил Гайон и потер руки, словно предвкушая ощущение щита и меча.

— И де Беллем будет рад случаю зажечь свой факел на этом огне, как в семьдесят седьмом, — сказал де Бек.

— О, да. Нам предстоит нелегкая задача сохранить Генриху корону, неважно, каким образом он ее получил. Кертхоуз может контролировать де Беллема, как обезглавленная курица свои лапы. Вы ведь видели, что он натворил в Нормандии, так пусть Бог не допустит повторение этого ужаса на наших землях.

— Хотите, чтобы я усилил патруль на границе в Торнифордом? В последнее время там было спокойно.

— Вреда не принесет, но не рассредоточивайте патруль в других местах.

Гайон отставил поднос и приказал принести принадлежности для письма, чтобы оповестить вассалов о новостях.

Юдифь задумчиво взяла пояс Гайона, не замечая дорогой золотой отделки. Меч лежал на кровати. Один из слуг по ее распоряжению почистил его и смазал жиром, ибо оружию досталось в последней переделке. Возможность наточить лезвие оставила Гайону. Могла бы сделать сама, но ей неприятно было сознавать, для какой цели используется оружие.

Юдифь присела на кровать, вспомнила теплую весеннюю ночь, знатных господ, пирующих за столом и вынашивающих планы очередного убийства. Принц и братья де Клэр — участники роковой охоты, а Уолтер Тайрел женат на их сестре.

Малвуд, королевское охотничье угодье, находилось всего в шестнадцати милях от Винчестера, где хранилась казна. А Гайон с того самого майского вечера предвидел, что это случится. Она помнит, каким озабоченным он пришел в спальню после отъезда гостей и не ответил на ее вопрос. Что он сказал? Секрет. Скорее умрет, но не расскажет жене. А раз Гайон знал, значит, тоже участник. Он долго дружил с Генрихом и недолюбливал Руфуса.

Юдифь взглянула на смятые простыни. Их вид напомнил о первой ночи, только теперь воспоминания были не такими нежными, скорее, непристойными. Гайон пришел после заговора против короля и лег с ней, как ни в чем, ни бывало. Юдифи захотелось залезть в ванну и смыть его прикосновения. Она поднесла руку ко рту, подавляя тошноту.

Гайон вошел, потягиваясь и зевая.

— Умираю, хочу спать, могу не вставать неделю, — пожаловался он. — Но придется довольствоваться несколькими часами. Никогда не предполагал, что Ричард был так предан Руфусу. Но, видимо, боится за свое положение при дворе, — взял меч, осмотрел его и потянулся за ножнами. Юдифь повернулась к мужу спиной.

Гайон удивленно посмотрел на нее.

— Завтра в полдень мы остановимся в Равенстоу, Будет безопаснее, если ты поедешь с нами. Не думаю, что валлийцы нападут на Кермел, но трудно предугадать, как на них подействуют новости. Я уже говорил с Элфин и Хельгунд, они упакуют вещи.

Юдифь не ответила, боясь сорваться. Гайон насторожился, чувствуя неладное, он никогда еще не видел жену в таком состоянии.

— В чем дело? — спросил он тихо.

Свеча отбрасывала танцующие тени, Мелин прыгнула за мотыльком, схватила его лапой и торжествующе потащила в угол, чтобы полакомиться.

— Ничего не поделаешь. Вернусь, как только будет возможно, — Гайон думал, что Юдифь расстроена предстоящей разлукой. Своим молчанием она заставила его чувствовать себя виноватым. Гайон раздраженно снимал одежду.

— Не льсти себе! — взорвалась Юдифь. — Можешь оставаться там, сколько хочешь!

Гайон снял рубашку, выругался, когда одна пола задела свежий шрам. Подумал, не вызвана ли вспышка жены приближением месячных — в эти дни у нее часто менялось настроение. Подошел сзади, положил руку ей на плечо.

— Юдифь, скажи, что случилось? Она отпрянула, резко повернулась.

— Руфуса убили, не так ли, — голос прозвучал вызывающе резко.

Гайон озадаченно пожал плечами.

— Возможно.

— О, пожалуйста, не разыгрывай передо мной невинность. Ты ведь знал, что это должно было произойти? — почти кричала она.

— Не говори ерунды! — Гайон хотел коснуться жены, но Юдифь увернулась.

— Я не был при дворе три месяца. Генрих знает, я не сделаю для него то, что сделают де Клэры.

— Нет?! У тебя были причины не любить Руфуса, а с Генрихом вы дружки-приятели!

— Ради Бога, Юдифь, за кого ты меня принимаешь? — он был в изнеможении. — Что из того, что я не любил Руфуса? Разве это доказывает мое участие в заговоре против него? У меня есть понятая о чести.

— Тогда скажи, что принц Генрих сказал, когда обедал с нами в Уитсантайде? — потребовала она.

От Юдифи не ускользнуло быстро движение век, напряженные желваки, бледность, удивленно расширенные зрачки.

— Ничего он не говорил.

— Лгун! Это было тогда, меньше трех месяцев назад. Думаешь, я настолько без ума от тебя, что потеряла память? Ты тогда говорил, что есть политический секрет, который ты ни за что мне не откроешь. Но сам был потрясен, у тебя на лбу выступил пот.

— Это не имеет никакого отношения к смерти Руфуса.

— Что же тогда? — она саркастически усмехнулась. — Ничто не может быть ужаснее, чем заговор против короля.

— Извини, я не могу сказать. Это не моя тайна, и она способна принести больше вреда, чем пользы.

Юдифь торжествующе посмотрела на мужа.

— Я знала, ты сможешь выкрутиться! Он схватил ее за плечи, встряхнул.

— Юдифь, клянусь своей душой… душой матери, я не участвовал в заговоре. Доказать не могу, поверь на слово… я мог бы оправдаться, но не стану, так как переложу вину на тех, кто не может защитить себя.

— Пусти, мне больно, — глухо сказала Юдифь. Гайон отпустил ее, обнял, притянул к себе.

— Что мне делать, если ты не доверяешь мне? Юдифь не знала, говорит ли он правду или просто пытается отвести ее подозрения. Гайон умел убедить кого угодно, что черное — это белое.

— А мне что делать, если ты предаешь моё доверие? Докажи, что я не права.

— Как? Если отвечу на твой вопрос, то предам другого человека, который тоже мне доверяет.

— А чье доверие тебе важнее? — не унималась она.

Гайон сел на кровать, обхватил голову руками.

— Не знаю. Оба важны. Могу только побожиться, что не замешан в убийстве Руфуса, — он тяжело вздохнул. — Уже поздно. Идешь спать или будешь сверлить меня глазами целую неделю? — Гайон протянул руку.

Юдифь смотрела на его красивые длинные пальцы, почти ощущала их на своем теле, знала, как они держат поводья и меч, знала их силу и на что они способны.

Ни то, ни другое, — она вышла из комнаты.