Любовь по требованию и без…

Глава 46

Машина мягко покачивалась на ровной дороге. Уютно гудели двигатель и нагоняющая тепло печка. Радио тихонько напевало дурацкие мелодии. Я откинулась виском на стекло и, закрыв глаза, опять делала вид, что сплю.

Странно, почему Эрик дал мне уйти? Мы ведь оба делали вид, что спим. И оба притворялись, что верим в притворство другого. Почему он отпустил меня?

– Рассказать тебе, что Раевский делал возле тебя? – заговорил Сашка. Тоже не верил, что я сплю.

Как я теперь буду без небритыша? Кто станет отгонять мои кошмары?

– Не надо. Пусть это останется секретиком, – я перегнулась на заднее сиденье и достала из сумки телефон. Опустив стекло со своей стороны, размахнулась и зашвырнула его далеко в заснеженное поле. Скомандовала: – Разворачивайся, возвращаемся в Москву.

Сашка оскалил зубы в усмешке:

– Думаешь, этим ты собьешь кого-то со своего следа?

– Так ты расскажи, кто там за мной охотится, тогда и буду решать, как мне прятаться.

Сашка хмыкнул и ничего не ответил. Ну и не надо, я и сама знаю, что супружник мой покойный за свою жизнь столько дерьма наделал, такому количеству людей судьбу поломал, что на десяток подлецов хватило бы.

А под конец своего поганого существования, зарвавшись и перестав видеть берега, кинул кого-то очень серьезного. И теперь этот серьезный персонаж хочет, чтобы я отдала его деньги из того наследства, что отписал мне Гарик.

Я снова откинула голову на стекло и закрыла глаза.

Почему я соврала Эрику про безопасные дни? И как получилось, что он не успел вовремя остановиться? Всегда, с первого дня, именно он заботился о безопасности. Даже если страсть сносила нас, не оставляя ни времени, ни желания использовать защиту, Эрик всегда успевал затормозить и выйти, кончая мне на живот или спину. Почему сегодня нет?..

Все так же, не открывая глаза, попросила Сашку:

– Остановись у первой аптеки, которая встретится.

Через полчаса мы припарковались у обшарпанного здания с покосившейся вывеской. Пожилая аптекарша, кутаясь в серый пуховой платок, долго шарила на полках. Наконец, откуда-то, из самой глубины достала коробочку и протянула мне:

– Вот, последняя осталась. «Постинор» у нас редко берут, больно дорогой он. Мы и не заказываем его почти, – объяснила, смущаясь.

Я купила еще бутылку минералки и прямо в аптеке приняла таблетку, запив ее пахнущей затхлым водой. Просроченная она у них, что ли?

– Поехали, – села в машину и, под мерное шуршание шин и бормотание радио, действительно заснула.

Открыла глаза, когда машина заруливала во двор незнакомой пятиэтажки, окруженной такими же одинаковыми, побитыми жизнью хрущевками.

– Кто прикончил Гарика? – спросила я Сашку, когда мы пили чай, расположившись на крошечной кухоньке стылой, пахнувшей нежилым, квартирки на последнем этаже.

Он пожал плечами и равнодушно ответил:

– Понятия не имею. Никому это не интересно. Поэтому особо копаться в его смерти не стали. Официально умер от сердечного приступа, туда ему и дорога. Желающих его кокнуть было как блох на собаке. Наверное, кто-то из тех постарался, кого он по миру пустил, как нашу семью.

Цепко глянул на меня:

– Ты ведь поэтому вышла за него замуж? Собиралась отомстить?

– С чего ты взял? Гарик мне помогал после смерти родителей. А до этого красиво ухаживал. Долги отца выплатил кредиторам, – я ведь всегда была честной девочкой, и сейчас тоже не врала.

– Ну да, долги отца выплатил, перед этим разорив его до основания, – Сашка усмехнулся. – Лучше поведай, душа моя, как ты организовала завещание в свою пользу?

В этот раз пришла моя очередь усмехаться:

– Вот не поверишь, даже пальцем не пошевелила в эту сторону.

– Не поверю, – отбил брат мою искренность. Отставил чашку и поднялся с колченогой табуретки. – Ладно, пошли устраиваться на ночь, утром решим, куда тебя спрятать.

– Так ты мне расскажешь, кто там за мной охотится? И почему до сих пор не поймали? Не так уж хорошо я пряталась, чтобы не найти меня при желании.

Сашка глянул на меня с веселым изумлением и захохотал, сверкая зубами. Отсмеявшись, наклонился ко мне и, пристально глядя в глаза, ласково проговорил:

– За что тебя уважаю, сестренка, так за умение прикидываться феноменальной дурой. Никто, глядя в твои красивые тупые глазки, даже помыслить не может, какой мозг прячется в этой хорошенькой головке. Ты гений камуфляжа, Снежанка.

Выпрямился и замолчал, глядя на меня сверху вниз. Покачал головой:

– Невозможно было найти более гениальное решение, чем спрятаться в доме Раевского, а потом залезть к нему в постель. Респект и уважуха тебе, Снежана. Скажи мне еще одну вещь, сестренка. Куда со счетов твоего покойного мужа примерно за неделю до его смерти исчезла некая огромная сумма?

– Откуда мне знать, я в дела Гарика не лезла, – недоуменно пожала я плечами. – Пошли лучше спать.

Я поднялась и отправилась в комнату, где стояла узкая деревянная кровать. Принялась натягивать лежащее тут же постельное белье, размышляя над словами брата. Самое дурацкое в этой истории, то единственное, чего я вообще не планировала – это где буду прятаться, когда подпишу согласие на принятие наследства. Все, что случилось после визита к нотариусу, было абсолютным экспромтом в исполнении Марьяны.

Поэтому и не давал мне покоя вопрос, каким образом рядом со мной оказался небритыш.

Ночь давно приняла мир в свои объятия. Постепенно замолкли дневные звуки. Даже на широком проспекте, безумолчно шумевшим под окнами, на время затихла, затаилась жизнь.

Лежа в своей узкой кровати, я до крови кусала губы, чтобы не завыть от смертной тоски, вымораживающей душу. Нужно просто потерпеть до утра. Утром все станет по-другому, легко и просто. Это ночь давит мне на сердце своей темной лапой. Утром я буду совсем другой.

Вытащила руку из-под одеяла, глянула на часы, на запястье – половина третьего. Неслышно поднялась. Оделась, и на всякий случай, стараясь не шуметь, подкралась к комнате, где спал Сашка. Прислушалась к его размеренному дыханию – после чая, который он выпил, спать ему еще часов пять-шесть.

Негромко щелкнул дверной замок за спиной, отрезая меня от брата и от всего, что было в прошлом. Закинула на плечо увесистую сумку с вещами и, не оглядываясь, побежала вниз по лестнице к ждущему меня такси. Больше меня здесь ничто не держало.