Любовь с первого боя

Глава 9 Джейсон

Две недели. Вы могли бы предположить, что через две недели наши одноклассники устали от всей этой темы #ГикиУходятВОтрыв. Но нет. Называйте это ребячеством или вините в этом скуку, но хэштег стал популярнее, чем прежде.

Он зажил своей собственной жизнью, став чем-то совершенно другим. Издевательский квест. Виртуальная игра в салки среди старших и младших классов.

Справедливости ради, не всё было таким уж подлым и жестоким, что, вероятно, было единственной причиной, по которой родители и учителя не вмешались, чтобы положить конец кибербуллингу. По большей части это не было травлей. В девяти случаях из десяти хэштег использовался как шутка, где один друг отмечал другого, когда тот делал что-то глупое, был пьян или под кайфом, или что-то типа того. Это стало ловушкой для неловких ситуаций и идиотских моментов, для туповатых друзей и для заклятых врагов, надеющихся превзойти друг друга.

Но были и такие редкие придурки, которые заходили слишком далеко. Например, когда приятель Джоэла Райан запостил фотку бедного Хоуи, одного из парней из аудиовизуального клуба, с открытым ртом и стекающим по лицу потом на уроке физкультуры. Идиотский поступок, как ни посмотри. В этом не было ничего смешного.

Так что да, время от времени такие фото проскальзывали вместе с безобидными тегами друзей. После той фотографии с Хоуи я вмешался. Наверное, мне следовало сделать это раньше, но я искренне думал, что это прекратится. Я имею в виду, насколько скучно должно быть этим людям, что это все, чем они могли заниматься в свободное время?

Хотя, кто я такой, чтобы судить их, когда Марго все еще явно осуждает меня. Я вроде как хотел сказать ей, что обратился к футбольной команде. Я прочел им лекцию о том, как они рискуют командой и нашим сезоном каждый раз, когда переходят черту в социальных сетях с этим дурацким хэштегом.

Я выслушал некоторые позиции парней, но смысл они поняли. Никто не хотел, чтобы дисквалификация помешала нам выиграть в этом сезоне, даже дегенераты, которые находили Джоэла и его друзей забавными.

Этот глупый тренд посеял хаос в нашей школе. Не в прямом смысле — ребята не ввязывались в драки и не получали отстранения. По крайней мере, пока нет. Но в воздухе витало напряжение, и исходило оно не только от Марго.

Эта новая «игра», если можно так выразиться, превращала заклятых врагов в настоящих врагов, разжигала неприязнь между людьми, которые редко, если вообще когда-либо, взаимодействовали. Например, друзья Хосе и друзья Джоэла. Когда-то они едва ли знали о существовании друг друга. Но теперь появились разногласия — взгляды, перешептывания и смех. Смех не в хорошем смысле слова.

Это не говорит о том, что все, с кем я тусовался, были агрессивными придурками. Это не так. Ни одна группа не была такой уж однозначной, и мои друзья ничем не отличались. Мои друзья — мои настоящие друзья — раздражались из-за этого незрелого нового тренда, как и я.

Люк закатывал глаза с пренебрежительной ухмылкой каждый раз, когда кто-то поднимал эту тему. Как и я, он, казалось, думал, что это просто помешательство, которое пройдет. А Джулия… ну, Джулия никогда бы никого публично не унизила. Некоторые из ее друзей не были такими добрыми, но Джулия держалась в стороне от всего этого. Единственная проблема заключалась в том, что мне было трудно дружить с Джулией, когда она, казалось, не могла уяснить своей хорошенькой головкой, что это все, чем мы когда-либо были. Друзьями. Просто друзьями.

Так что да, не все мои друзья пострадали от этого глупой выходки в первый день, но достаточно.

Моя небольшая речь в раздевалке безусловно усилила напряжение между мной и определенной частью команды. Джоэл поднял руки вверх: «Эй, чувак, это не я начал». Неважно. Пусть заявляет о своей невиновности, мне плевать. По чисто эгоистичным причинам я не хотел, чтобы он попал в неприятности, поэтому я не мог зазнаваться слишком сильно, не так ли?

Но между нами всё было не так, как раньше, и, вероятно, никогда не будет. Каждый раз, когда я видел его глупую ухмылку, я вспоминал о том, как выглядела Марго, когда смотрела на сцену.

А после того, что я почувствовал, когда она заблокировала меня, последовал первый акт целенаправленных усилий притвориться, что я не существую, судя по всему. Настоящий подвиг, учитывая, что мы с ней учились в одном классе и жили по соседству.

Как и хэштег, я сказал себе, что нужно немного подождать. Она остынет, придет в себя. Думал, что это всего лишь вопрос времени, когда она перестанет игнорировать меня и, по крайней мере, вернется к тому, чтобы отвечать на мои улыбки.

Я не ожидал, что она полностью простит и забудет, просто признает мое существование.

Но опять же… две недели. Прошло целых две недели, и казалось, что конца этому не видно.

Не то чтобы я так сильно нервничал из-за выпускного года, но я мог с уверенностью сказать, что это было ужасное начало. Между напряжением на поле, напряжением с моей соседкой и стрессом от общения с подругой, которая хотела быть больше, чем друзьями…

Это сильно повлияло на меня. А именно, на мои школьные занятия.

Итак, я не был бездельником, когда дело касалось учебы. Я не мог себе этого позволить. Я мог быть хорошим квотербеком, но я не настолько самоуверен, чтобы рассчитывать выехать бесплатно за счет этого, и даже если бы это помогло мне окончить колледж, я не делал бы ставки на то, что буду достаточно хорош, чтоб стать профи. Так что нет, я не был одним из тех парней, которые полностью вкладываются в игру. Я также старался хорошо учиться в школе. Но, как я уже сказал, что-то должно было пойти не так, и, видимо, этим чем-то была европейская история. Мой учитель бросил контрольную на мой стол, и буква F заставила меня съежиться. В свою защиту скажу, что это была внеплановая контрольная. Другими словами, проделки дьявола.

Я был полон решимости наверстать упущенное, засев за чтение в предстоящие выходные, но это доброе намерение мало чем помогло, когда мой учитель раздал тест.

Я провел рукой по голове и глубоко вздохнул, пока студенты вокруг меня собирали свои книги и направились к выходу.

— Вы можете его исправить, мистер Коннелли.

Я поднял глаза и увидел, что моя учительница сочувственно мне улыбнулась. Потом она погрозила мне пальцем.

— Но больше не затягивайте с чтением.

Я кивнул. В прошлом году я был у неё на курсе американской истории, так что она хорошо меня знала, как и я ее. Самое главное, я знал, что, хотя она позволит мне исправить тест, она не сотрет двойку. Это снизит мой средний балл до конца семестра.

Я медленно собирал свои вещи, не торопясь идти на следующий урок, который был в читальном зале. Эта оценка была последним, с чем мне хотелось иметь дело сегодня. На этой неделе у нас была домашняя игра, к которой мы были более чем готовы, но до нашей первой выездной игры оставалось всего две недели, и она была против команды, которая сильно обошла нас в прошлом году.

Мне нужно было сосредоточиться на футболе, но моя голова была не в порядке с тех пор, как началась школа. Черт, может быть, я был в плохом состоянии до этого. Но сейчас, кажется, всё сводилось к одному.

К одному человеку.

Я мог справиться с драмой в команде и странностями Джулии, и я даже мог терпеть Джоэла до конца сезона, если бы мне действительно пришлось. Но мне нужно было наладить отношения с Марго. Чем больше она игнорировала меня, тем больше я замечал её. Казалось, она постоянно присутствует в моей голове, насмехаясь надо мной и мучая меня, потому что, сколько бы я ни думал о ней, это ничего не меняло. Это определенно не изменило того факта, что она не хотела иметь со мной ничего общего.

— Если тебя это так волнует, можешь нанять репетитора.

Я смотрел на своего учителя, не мигая слишком долго, прежде чем, наконец, покачать головой.

— О, э-э. Да, это хорошая идея. Спасибо.

Репетитор. Возможно, это был ответ на все мои проблемы. Впервые за несколько недель я почувствовал, как улыбка расползается по моему лицу, когда я выходил из ее класса. Вот так, мой учитель дал мне именно то, что я искал, идеальный способ убить двух зайцев одним выстрелом.

Марго была репетитором. Все знали, что она и Сьюзи были вынуждены добровольно работать в репетиторском центре в качестве наказания.

Я точно знал, что мне нужно сделать, чтобы все исправить.

Я должен найти себе репетитора.

* * *

Я проверил расписание занятий и обнаружил, что Марго занималась репетиторством во время часового перерыва, который был у меня и моих приятелей перед тренировкой. Идеально. Я не смог бы спланировать лучше, если бы попытался.

Мне помогали улучшить оценки, и у меня был шанс растопить мою ледяную соседку. Впервые за несколько недель это беспокойство начало ослабевать. Впервые с тех пор, как она заблокировала меня, появилась надежда, что я смогу искупить свою вину или хотя бы объясниться.

На следующий день я направился к библиотеке, где проходили занятия с репетиторами, и нашел путь к задней части стеллажей, где столы были спрятаны между возвышающимися книжными полками и плотными коврами, скрывающими приглушенные голоса.

Я оглянулся через плечо, проходя мимо парочек, шепчущихся в проходах, и нескольких рассеянных учеников, которые, явно были в процессе занятия с репетиторами, судя по нахмуренным бровям и раскрытым учебникам.

Марго сидела одна, как я и предполагал. Я мгновение смотрел на неё, пока она не знала. Вот так, когда она не хмурилась и не избегала моего взгляда — она была такой красивой. Может, не стандартно красивая. Среднестатистический наблюдатель мог даже назвать Марго простушкой. Но я знал лучше, и поверьте мне, когда я говорю, что знал это задолго до того, как увидел ее в этом мучительно откровенном купальнике. Нет, я уже много лет пытаюсь заставить эту девушку улыбаться, потому что улыбающаяся Марго — это стоящее зрелище. Она светилась так, как я никогда раньше не видел, как будто в ней была система освещения, которая заставляла ее светиться изнутри. Ее улыбка — ее искренняя улыбка — наполняла ее глаза смехом, и она практически излучала ту свою уникальную энергию, из-за чего Марго невозможно было игнорировать, даже когда она активно игнорировала меня.

Так что да, я пытался поймать проблески этой улыбки с тех пор, как она отказалась от нашей дружбы. Или, может быть, я был тем, кто сделал шаг назад. Я не знал. Все, что я знал — это происходило постепенно и медленно. Не было серьезных ссор, но она перестала быть частью моей повседневной жизни, и, хотя я знал, что позволил этому случиться — или, может, я был ответственным за это — мне это не нравилось.

Мне это никогда не нравилось.

Возможно, это произошло не за одну ночь, но осознание пришло внезапно. Будто однажды я огляделся и понял, что потерял Марго. Что мы с ней больше никогда не поговорим, никогда не посмеёмся, у нас не будет никаких своих шуток. Мы были почти незнакомцами, которые жили по соседству друг с другом и которые просто играли вместе в детском бассейне, когда мы были в подгузниках для плавания.

Это осознание пришло где-то на первом году обучения. И с тех пор я пытался заставить ее поговорить со мной, проявить дружелюбие и, возможно, даже расслабиться рядом со мной, как она делала со Сьюзи и Мэттом.

И теперь казалось, что между нами снова что-то изменилось, пока я не замечал. Или нет — поправочка. Что-то снова изменилось для меня. Второй раз в жизни я не мог точно определить, когда это произошло и как, но я начал с нетерпением ждать тех редких случаев, когда мы сидели рядом друг с другом или когда мы сталкивались друг с другом на подъездных дорожках, вернувшись домой из школы, с игры, тренировки или откуда-то еще. Я испытал странную вспышку восторга, потому что, в отличие от всех в моей жизни, она никогда не говорила того, чего я от нее ожидал, она никогда не делала того, что сделал бы любой другой. Более того, я знал, что она говорит то, что действительно имеет в виду.

Пока я смотрел, она потянула прядь волос, выпавшую из ее низкого хвоста, на лицо. Ее губы были поджаты, когда она изучала лежащую перед ней книгу.

Нет, в этой девушке не было ничего обыкновенного. Ничего даже отдаленно обыкновенного.

Словно почувствовав мой взгляд, она подняла глаза и при виде меня заметно напряглась. Выпрямившись в своем кресле, это милое выражение лица с поджатыми губами и сосредоточенным взглядом накрыла хмурая тень.

Я подавил вздох. Я должен был привыкнуть к этому после двух недель хмурых взглядов или демонстративного игнорирования. Но я пока не был готов отказаться от нас.

Нас?

Этот голос, который я игнорировал годами, насмехался надо мной.

Нас?

Я вытряхнул это из головы. Когда-то мы были друзьями. Кто сказал, что мы не могли снова стать ими?

Ее угрюмый вид, вот что.

— Джейсон? — Тон её голоса повысился в замешательстве, будто вид меня в библиотеке не мог уложиться у неё в голове.

Вопреки всем распространенным стереотипам о спортсменах, я не был плохим учеником и мне был известен путь в библиотеку. Она огляделась вокруг, как будто кто-то мог выйти вперед и объяснить мое присутствие.

— Что ты здесь делаешь?

Я подошел ближе и поставил рюкзак на стол.

— Я пришел увидеть тебя.

Она моргнула. Затем она быстро покачала головой, прежде чем сказать:

— Я сейчас работаю.

Я опустился на стул напротив нее.

— Я знаю. Ты мой репетитор по истории.

Она заморгала так быстро, что я подумал, может быть, ей ресничка в глаз попала или что-то типа того. Но затем она, казалось, взяла себя в руки и сжала губы, и от её яростного вида мне захотелось улыбнуться.

Никто никогда не смотрел на меня так. Как будто они задушили бы меня, если бы им дали хоть полшанса. Это было на удивление мило.

— Ты мой ученик по истории? — прошипела она.

Тогда я увидел перед ней экземпляр моего учебника, так что явно кто-то предупредил ее о теме, которую она должна объяснить, впрочем, явно не сообщив имя ее нового ученика.

Она посмотрела вниз, а затем снова вверх, ее голос звучал странно сурово.

— Мне всего лишь сказали, что у меня есть ученик по европейской истории. Я изучала её в прошлом году и была лучшей в классе, так что я понимаю, почему они выбрали для этого меня.

— Не-а. Я выбрал тебя. — Я ухмыльнулся. — Я знаю, что ты будешь отличным репетитором.

Она изучала меня с прищуренными глазами, и я практически мог видеть, как работает ее мозг, когда удивление сошло на нет.

— Ты знал, что я буду твоим наставником?

Моя улыбка никогда не исчезнет, потому что, серьезно, она была такой милой, когда злилась.

— Я попросил тебя.

— Ты… ты… — Она сжала губы и выдохнула через нос. — Я так сильно ненавижу тебя сейчас.

Ага. Она была чертовски очаровательной. Я достал учебник и еще раз улыбнулся ей.

— Ты справишься.

Она издала какой-то рычащий звук, который вынудил меня рассмеяться — про себя, конечно. В конце концов, мы были в библиотеке. Я нашел главу, которую она сейчас открыла, и немного покачал головой.

— А я всегда думал, что ты так рада помогать другим.

Ее глаза сузились, и я не мог удержаться от того, чтобы продолжить дразнить её, просто чтобы посмотреть, что она сделает.

— Я всегда думал, что ты такая милая. Такой нежный цветочек.

Она вздохнула, что можно было посчитать отчасти негодованием, отчасти раздражением, но мне хотелось думать, что в этом было отчасти и веселье, пусть и не неохотное. Никто в здравом уме не назвал бы этот яростный вулкан нежным цветочком. Милым, возможно, но скорее милым и дерзким, чем слащавым и спокойным.

Она наклонилась вперед с фальшивой улыбкой.

— Ты справишься.

Я издал слишком громкий смешок, и люди вокруг нас переглянулись. Когда я снова встретился с ней взглядом, ее губы все еще были сжаты, а глаза прищурены, но на этот раз я почувствовал, что она упорно пытается не рассмеяться.

Словно прочитав мои мысли, она изогнула брови и покачала головой.

— Не-а. Не выйдет. Ты можешь обмануть всех в этой школе, заставив их думать, что ты какой-то герой в белой шляпе (прим. переводчика: в данном предложении автор использует идиому — это добрый, порядочный, положительный персонаж в вестернах носит белую шляпу, в отличие от злодея, который носит черную шляпу), но ты не сможешь очаровать меня, Джейсон Коннелли.

Я коротко рассмеялся, услышав это описание.

— Белая шляпа, да? Я всегда думал, что больше похож на рыцаря в сияющих доспехах.

Марго преувеличенно нахмурилась.

— Этого не будет. Я невосприимчива к твоим чарам.

— Никогда не говори никогда.

Она закатила глаза, но потянулась к проваленной контрольной, которую я положил между нами, как странный эквивалент оливковой ветви. Она бегло просмотрела работу, ее глаза загорелись новым интересом, который был исключительно научным.

— Ладно, хорошо, — сказала она, возвращая мне тест. — Давай покончим с этим.

— Вот это правильный настрой.

Она изогнула бровь, когда открыла мою книгу, так что мы оказались на одной странице.

— Прямо сейчас ты являешься свидетелем жестокого и необычного наказания, которое заставили меня заплатить за идиотскую шутку твоих друзей. Не говори мне, что я должна радоваться этому.

Она ровно встретила мой взгляд, и я постарался не вздрогнуть. Она указала на название главы в моей книге.

— Прочти это. — Затем она откинулась назад, скрестив руки. — Ты моя проблема только до следующей недели. Тогда мое наказание закончится.

Я открыл рот, чтобы отпустить еще одну легкомысленную шутку, но остановился. В том, что она отбывала здесь наказание, не было ничего забавного, тем более что расплачиваться должна была не она. Но я не собирался вникать во все это, по крайней мере, сейчас, когда на полсекунды мне показалось, что я продвигаюсь куда-то. Так что вместо этого я встретился с ней взглядом и подарил легкую улыбку, в которой не было ни капли поддразнивания.

— Тогда, я думаю, нам лучше начинать.