Любовь с первого боя

Глава 1 Марго

Если вы привыкли к отвязным вечеринкам перед началом учебного года, то наша… Была абсолютно не такой.

Моя лучшая подруга Сьюзи плыла рядом со мной на надувном единороге в бассейне на заднем дворе. Её ярко-рыжие локоны упали за край спасательного круга и болтались в хлорированной воде. Будучи пацанкой, она надела белую футболку и шорты поверх своего купальника.

Ещё один наш лучший друг Мэтт, сидел на краю бассейна, болтая ногами в воде, и уставился в экран телефона. Его черные очки в роговой оправе отражали солнечный свет, и время от времени злобные блики от этих линз ослепляли меня. Они со Сьюзи были одеты почти одинаково, а благодаря тонким, как тростинка телам и пугающе бледной коже могли и вовсе сойти за близнецов. Как им удалось остаться такими бледными после лета, проведённого на солнце, было для меня загадкой.

Я оперлась локтями о край бассейна и позволила своему телу плыть, моё лицо было направлено вверх, чтобы поглотить последние мимолетные лучи позднего летнего солнца. В отличие от моих друзей, я не пыталась активно избегать солнца. На самом деле я пыталась загореть, поэтому надела свое самое откровенное бикини, чтобы получить как можно больше света.

Примерно так мы трое проводили каждый летний вечер, когда не были заняты работой или ранней подачей заявлений в колледжи. Этот день отличался от других только двумя факторами. Во-первых, это непристойное количество диетической «Доктор Пеппер», стоящих в холодильнике у бассейна, который любезно предоставила нам мама Сьюзи. И, во-вторых, гораздо более важное отличие заключалось в том, что родителей Сьюзи не было в городе на выходных.

— Я до сих пор не могу поверить, что твои родители разрешили тебе устроить вечеринку, пока их нет дома, — сказал Мэтт, наконец оторвав взгляд от того сайта, который он изучал вот уже больше получаса.

Краем глаза я заметила, как Сьюзи пожала плечами.

— Почему бы и нет?

Я слегка приподняла голову, понимающе взглянув на Мэтта. Девушка была права. Мы были далеки от возмутителей спокойствия. Все мы состояли в Обществе Чести, ни одного из нас даже никогда не задерживали, и наша самая безумная вечеринка на сегодняшний день состояла из слишком большого количества сахара, чрезмерного количества кофеина и бессонной ночи перед монитором, пока мы сражались насмерть в MageRunner, любимую видеоигру Сьюзи.

— Тем не менее, — сказал Мэтт, пожав плечами, — мои родители никогда не позволяли мне приглашать людей, когда были в отъезде.

— Мне тоже, — сказала я, собирая свои каштановые волосы длиной до плеч в пучок, чтобы я могла погрузиться ниже в воду, не намочив их. Теперь, когда мои плечи были под водой, а не на жаре, я со вздохом откинула голову на стенку бассейна. Удивительно, насколько это утомительно — просто лежать на солнышке.

— Ну да, — лениво протянула Сьюзи. — Думаю, я заслуживаю доверия, верно?

Что ж, с этим было невозможно поспорить. На фоне Сьюзи мы с Мэттом выглядели как рок-звезды. Бывают просто хорошие люди, а бывают — настоящие паиньки. Сьюзи гордо попала в последнюю категорию. Если переоценить ситуацию, то можно сделать вывод, что ее отвращение ко всему плохому было напрямую взаимосвязано со склонностью ее младшего брата к неприятностям.

Если бы у меня были брат или сестра всего на год младше меня, полные решимости украсть все внимание моих родителей, ежедневно попадая в передряги, я, вероятно, тоже была бы на крайнем конце спектра поведения. Как бы то ни было, я была единственным ребенком. Мне некого было винить в отсутствии у меня бунтарских настроений. Полагаю, это просто было не в моей природе. Одними людьми двигало желание быть крутыми, другие были больше заинтересованы в достижении успеха в жизни.

Я не знала, в какой именно момент я поняла, что этот маленький городок в Пенсильвании — не моя судьба, но мое желание сбежать отсюда укоренилось так же глубоко, как желание Мэтта разоблачить все несправедливые вещи, творящиеся в мире, с помощью жесткой журналистики или желание Сьюзи стать Дочерью года.

Так что да, я полагаю, что моё занудство было в значительной степени из-за того, что я не хотела облажаться. Я имею в виду, что колледж был моим билетом из этого адского пригорода, и я ни за что не могла его упустить, ведь до окончания школы оставался всего один год.

Но, даже зная это, я не могла не думать, что, может быть, эта вечеринка в честь возвращения в школу была просто немного неуместной. Даже для нас.

Да, я обожала своих друзей, и да, времяпровождение с этими ребятами у бассейна Сьюзи было самым ярким событием моего лета. Но это были выходные, посвященные Дню труда. Это были последние счастливые деньки перед началом учебы. Последние деньки перед выпускным годом в старшей школе. Началом конца. Выходные перед финальной дистанцией, преодолев которую мы ощутим вкус свободы, присущий колледжу.

Так что, да. Хотя этот небольшой праздник у бассейна, возможно, не выглядел для стороннего наблюдателя грандиозной вечеринкой, это был настоящий праздник. По крайней мере, по настроению.

Голос Мэтта снова прорезал ленивую летнюю тишину:

— Вы когда-нибудь думали…

— Что? — Спросила я, когда стало ясно, что он не собирается заканчивать эту мысль.

— Неважно.

Я переместилась так, что мои пальцы ног коснулись дна, и я могла видеть его за выступом бассейна. Сьюзи тоже подняла голову, так что мы обе смотрели на Мэтта.

Это не было похоже на Мэтта — колебаться и подбирать словами. Сьюзи? Да. Она была из тех, кто долго думала, прежде чем сказать что-то. Но Мэтт?

Его короткие каштановые волосы были покрыты смешной, нелепой шляпой от солнца, и он моргнул, глядя на нас с кривой улыбкой.

— Серьезно, неважно.

— Мэтт, — сказала Сьюзи тем материнским предупреждающим тоном, который она освоила много лет назад.

Это был тон, которым она говорила со своим братом Дейлом, и он всегда заставлял парней вокруг превращаться в маленьких мальчиков. Что ж, это было не совсем так. Это перестало действовать на Дейла примерно тогда, когда он достиг половой зрелости и превратился в возмутительного придурка.

Но на Мэтта это все равно подействовало, и он скорчился под ее понимающим взглядом.

— Ладно, хорошо, — сказал он. — Вы никогда не думали, что мы… я не знаю… — Он пожал плечами. — Что-то упускаем?

Сьюзи взглянула на меня, но я не смотрела ей в глаза. Я точно знала, что он имел в виду. Все, когда-либо созданные, дурацкие подростковые фильмы учили нас тому, какие обряды посвящения мы должны пройти в старшей школе, и эта вечеринка была лишь последней нашей неудачей, не оправдывающей ожидания общества.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я, изображая возмущение. — Что мы скучные?

Его глаза расширились.

— Нет, нет. Конечно, нет.

— Да, Мэтт, — поддразнивающе сказала Сьюзи. — Что ты хочешь этим сказать?

Когда я вытирала воду, они оба смеялись надо мной, и я улыбнулась в ответ:

— Мы не такие уж и скучные.

— Нет, конечно, нет, — быстро повторил Мэтт. — То есть, я знаю это, и вы знаете…

— Тогда кого волнует, что думают другие? — спросила Сьюзи.

В воздухе витало какое-то странное напряжение, потому что эта тема поднималась не в первый раз, и, вероятно, не в последний. Этим летом споры продолжались, и они обычно заканчивались тем, что Мэтт был с одной стороны, Сьюзи — с другой, а я неловко застревала посередине.

Потому что вот в чем дело. Я понимала, к чему клонил Мэтт. Это будет наш выпускной год — он же последний год для нашего трио в полностью платоническом смысле этого слова. Это также был наш последний шанс получить весь опыт в старшей школе, к лучшему или к худшему.

В какой-то момент этим летом Мэтт, очевидно, посмотрел слишком много фильмов Джона Хьюза, избегая солнца. Он стал более сентиментальным в плане «создания воспоминаний о старшей школе», чем я и Сьюзи, и, хотя его новое чувство не было таким уж спорным, оно заставляло Сьюзи нервничать. В некоторой степени.

Сьюзи и я были вроде как на одной стороне в отношении выпускного класса. Нам просто нужно было его пережить. Этот последний год старшей школы был неизбежным злом. Средством для достижения цели. Мы должны были не только пережить его, но и преуспеть, пройти первый семестр с честью, чтобы каждый мог поступить в колледж своей мечты.

Мэтт, конечно же, понимал всё это. Никто не был так полон решимости поступить в колледж, как он — он даже подал заявление о раннем зачислении, поэтому был очень взволнован, чтобы наконец уехать из Гроувера, штат Пенсильвания, в Стэнфорд, Калифорния.

Или Пало-Альто, Калифорния? Где бы Стэнфордский университет ни находился, он стремился туда попасть следующей осенью.

В любом случае, он понимал эту точку зрения. Он был полностью согласен с нами, делая все необходимое, чтобы попасть в колледжи нашей мечты. Но я думаю, что небольшая частичка Мэтта чувствовала, что мы упускаем некоторые важные моменты из-за того, что… ну, вы знаете. Не пользуемся популярностью.

— Я пытаюсь сказать, что у нас должны быть какие-то глупые, клишированные школьные воспоминания, когда мы окажемся старыми, толстыми и в окружении детей, — произнес Мэтт.

Сьюзи фыркнула.

— Говори за себя, Картрайт. Лично я не планирую толстеть.

Он закатил глаза.

— Ты поняла, о чем я.

— А я определенно не собираюсь рожать детей, — сказала я.

— Вы обе намеренно ведете себя глупо, — пробормотал он.

— А ты слишком серьезен для нашей последней вечеринки летом, — сказала я.

Он спокойно встретил мой взгляд, и меня немного удивило то, насколько серьезно он выглядел. Мэтт редко был таким уверенным в чём-то, и я впервые осознала, как много это значит для него. Я придвинулась ближе, чтобы опереться руками на его колени.

— Ты же не всерьёз хочешь попытаться стать… — Я слегка махнул руками, пытаясь подобрать слово.

— Популярным? — Сьюзи произнесла это слово с таким отвращением, что мы с Мэттом улыбнулись.

— О, ужас, — поддразнила я.

— Да, действительно, — сказал Мэтт. — Я могу представить вещи похуже, чем прославиться благодаря чему-то ещё, кроме хороших оценок.

— Например? — спросила Сьюзи.

Он взглянул на меня, словно моля о помощи. Но я лишь выжидающе вскинула брови.

Мэтт раздраженно фыркнул.

— Ребята, это выпускной год. Это должен быть наш год…

— Так и будет, — настаивала Сьюзи. — Ты будешь главным редактором школьной газеты, я — президентом клуба информатики, а Марго будет играть главную партию в оркестре.

Я просияла при этом напоминании. Тот факт, что я наконец-то буду первым кларнетом, все еще заставлял меня прыгать от счастья. Был ли кларнет самым сексуальным инструментом в мире? Нет, конечно, нет. Признаюсь, когда мне впервые сказали выбрать инструмент, я выбрала его только потому, что он был легким в перемещении и звучал экзотичнее, чем флейта. Но я привыкла к этому, я овладела им и приняла его всем сердцем, став самой активной участницей оркестра.

Верно. Я определённо была музыкальным гиком и гордилась этим. Я была хороша. Типа, действительно хорошо. А теперь, когда Роуз Гладуэлл окончила школу, и я стала старшим кларнетистом, слава первой «скрипки» была полностью моей.

— Отлично, — сказал Мэтт, поддавшись нашему спору, как всегда, с милой улыбкой, демонстрирующей его ямочки на щеках. — Вы правы, это будет наш год. Но согласитесь, у нас нет ничего с каникул, чем мы могли бы поделиться.

Я вылезла из бассейна и села рядом с ним, вода стекала вокруг меня, намочив его шорты.

— Не говори мне, что тебя беспокоит это дурацкое «назад-в-школу» задание.

Сьюзи простонала.

— Это то, о чем идет речь, Мэтт? Ты чувствуешь себя обделенным, потому что у нас нет кучи фотографий, на которых запечатлены дни нашей славы?

Мэтт и я рассмеялись над ее сарказмом — мы все были согласны с тем, что любой, кто говорил, что старшая школа — лучшее время в их жизни, должен был вести суперпафосную жизнь. Но, несмотря на его смех, я также заметила, что Мэтт не спорил с ней, а это означало, что она права. Это глупое слайд-шоу, по крайней мере, частично послужило причиной последнего спора.

Как представители нашего аудиовизуального клуба, некоторые из приятелей Мэтта были назначены ответственными за последнюю неудачную попытку нашего директора стать «новатором». Ему в голову пришла идея, что в этом году приветственное собрание будет включать слайд-шоу с фотографиями всех присутствующих выпускников под названием «Что я делал прошлым летом».

Отстой.

Точнее, полный отстой, потому что, если бы директор был хотя бы наполовину столь изобретателен, как ему хотелось бы думать, он бы понял, что подобное уже существует в нашем мире. И называлось это — Instagram. Если бы я хотела посмотреть, как Джулия Фэрроу и ее подружки-черлидерши делают селфи на пляже, я бы подписалась на них в социальных сетях.

Но я не была подписана на них, как и они не являлись подписчиками меня или моих друзей. Им было все равно, что мы делали этим летом, так же сильно, как меня волновало то, чем занимались они.

Правда, у меня были некоторые сведения об этом, но не из-за большого интереса. Только потому, что мне довелось жить по соседству с одним из популярных ребят. Джейсон Коннелли — звездный квотербек — школьный эквивалент Чертового-Прекрасного-принца. Он же самый популярный парень в нашем классе и тот, чьи родители, похоже, не заботились о том, что их дом и задний дворик почти всегда были переполнены людьми, которые либо не знали, что я существую, либо смеялись надо мной со времен средней школы.

Но я справилась со всем этим. Я имею в виду, мне не нравится, когда надо мной издеваются и игнорируют, но этого следовало ожидать. Я знала, какое место занимаю в социальной иерархии школы Гроувер Хай, и меня это устраивало. Нет, больше всего меня раздражал Джейсон — этот благородный рыцарь. Почему? Потому что он был чертовски милым.

Не очень похоже на жалобу, правда? Но это так. Это сводило меня с ума, потому что он настаивал на том, чтобы вести себя со мной дружелюбно, как будто ничего не изменилось. Как будто мы все еще были лучшими друзьями, которые вместе играли на заднем дворе и использовали рации, чтобы переговариваться друг с другом.

Он вел себя так, как в средней школе, будто бы не было этой социальной пропасти несмотря на то, что он стал одним из популярных ребят, а я стала… ну, я стала ботаником. Я не обращала внимания на свой социальный статус — на самом деле я его приняла. Я любила своих друзей и не могла дождаться своего перспективного будущего, и в отличие от довольно безмозглых клонов, которые преследовали Джейсона и Джулию по школе, как стадо овец, мой статус изгоя позволял мне носить все, что я хотела, говорить все, что хотела, и делать то, что мне чертовски нравилось.

Так что нет, я не возражала против того, чтобы стать участником школьного оркестра Гроувер Хай. Что я ненавидела, так это то, как он, казалось, совершенно не догадывается о том, что его друзья были кучкой тупоголовых качков, и девчонки, которые подлизывались к нему, смотрели на меня, как на насекомое под их ногами.

Но опять же, я думаю, было легко не обращать внимания на такие вещи, как социальный статус и несправедливое разделение, когда это позволяло Джейсону и его друзьям получить идеальный опыт в средней школе, в то время как мы с друзьями наблюдали за этим со стороны.

Я попыталась отогнать все раздражающие мысли об одном сексуальном, улыбающемся светловолосом квотербеке, сосредоточившись на своих настоящих друзьях. Настоящие друзья, которые были рядом со мной, когда школа разделилась на крутых и не крутых, популярных ребят и ботаников.

Так что, да, я закончила с этим. В основном. И я прямо сейчас могу назвать один из лучших моментов учебы в колледже.

Это прощание с мальчиком по соседству.