Любовь со смертью

Глава 6

4 года спустя…

Третьего сентября моя коляска, управляемая Глериком, уже привычно катила по городским улочкам в сторону родной академии. Предстоял последний рывок – пятый год обучения. Зато следующим летом я стану дипломированным специалистом – целителем с лицензией и с правом лечить. Только в душе совсем не было радости, в ней вновь образовалось вязкое болото потери, одиночества и тоски. Месяц назад ушла из жизни рисса Лишана, самый дорогой и любимый мной человек в Хартане.

Прошлой осенью мы расплатились со всеми долгами и на мой счет начал поступать стабильный и достаточный для хорошей и спокойной жизни доход от аренды с баронских земель. Тяжелый труд по выходным на ниве производства косметических средств можно было бы прикрыть, но жаль забрасывать столь выгодное предприятие. Жаль, до момента смерти нянюшки. Убедившись, что за мою судьбу больше не стоит беспокоиться, что все плохое позади, она за зиму сильно сдала, а заниматься ее здоровьем категорически запретила. Честно сказала, что устала и соскучилась по погибшему мужу, по моему отцу, который был ей вместо сына, по Эмарии, которую считала внучкой. Я же для нее стала Машенькой, сестрой ее маленькой драгоценной Рии.

И вот в июле Ришен осиротел, я осиротела.

– Смотрите лея, темные! – вывел меня из тягостного сумрачного раздумья взволнованный крик Глерика.

Вскинув взгляд, я увидела, как мимо нас, в сторону главной площади Ройзмуна, проехал небольшой отряд. Весьма примечательный, ведь сейчас семь утра, и только что торопившиеся по своим делам горожане со страхом и ненавистью провожали восьмерых конников. Семеро из них были в черной военной форме, брюнеты с бледной, почти молочной кожей. Короткие волосы небрежно обрамляли высокомерные лица с черными глазами и резкими, хищными чертами.

Между мужчинами затесалась женщина, молодая, красивая, но я бы сказала, внешне ее можно было бы назвать порочной. Волосы собраны в высокий гладкий хвост, на лице чуть больше, чем допустимо хорошим тоном в Байрате, косметики. Почти обычная в моей прошлой жизни белая рубашка с английским отложным воротничком и высокими манжетами на длинных рукавах, застегивающихся на три пуговички. А вот юбка чуть ниже колен, голени и икры в черных кожаных крагах, чтобы защитить ноги от лошадиного пота и потертостей… в общем, по меркам местных жителей, дамочка почти полуголая. И едет на высокой красивой кобыле, то есть у всех на виду.

– Срамота!.. – восторженно прошептал Глерик, с жадностью разглядывая периодически обнажавшиеся женские коленки.

Он у нас хоть и в приличном возрасте, но умом обделенный с рождения. И голые женские коленки видеть ему доводилось не часто.

А вот мне было совсем не до чьих-то коленок, я впервые ощутила флер энергетики противоположного вида магии, удушливо тяжелой волной проплывший следом за конниками мимо меня.

Болезненно передернув плечами, нагнулась и легонько шлепнула Глерика по спине, напомнив о деле. Пока мы добирались до академии, я невольно возвращалась мыслями к темным. Между Байратом и Ирмундом, королевством темных, весьма протяженная граница. Более того, Ирмунд расположен на земле, где еще очень активен темный источник, оттого и магия там более распространена и магов, соответственно, больше и они сильнее. А вот наше королевство, по сути, уже в «серой» зоне, здесь источник светлой магии иссяк, а отголоски соседних слабеют с каждым десятилетием. В связи с этим все реже и реже рождались маги в обычных семьях. Надеяться королевству можно только на тех, кому магия передастся по наследству. Но и она в каждом новом поколении без подпитки источника тоже слабела.

Хартан – мир магии, вот и войны здесь ведут в основном маги, поэтому нашему королю пришлось три года назад под давлением темных согласиться на переговоры о перемирии. И только спустя пару лет, этим летом, был наконец заключен предварительный мирный договор, о котором трубили на каждом перекрестке Ройзмуна. Правда его условий не объявили…

Добравшись до академии, мы разошлись по своим делам: Глерик понес в общежитие мой саквояж с вещами на неделю, а я отправилась в родной деканат отмечаться. Ежегодный взнос рисс Аруш еще первого сентября оплатил. Мой поверенный с каждым годом все больше и усерднее пекся о моих делах, ему весьма понравилось быть главным поверенным фин Ришенов с правом оттиска баронской короны. Его клиентская картотека претерпела значительные изменения: вместо «уголовников», сплошь влиятельные и солидные торговые дома и даже мелкие аристократы.

У парадного крыльца толпились студенты, шумели вперемешку первачи и старшекурсники. К сожалению, за время обучения я так и не нашла друзей. Сначала просто морально не могла, казалось, предам Вику и Женьку. Затем, когда тоска и боль утихли, однокурсники уже привыкли к моему отстраненному, немного отчужденному поведению и отношению к окружающим. Даже самые пронырливые парни, надеявшиеся за счет сироты баронессы обзавестись титулом, остыли. В том числе племянник нашего декана, наглый и неприятный тип. Хорошо, что меня, ответственную и толковую ученицу, завалить на экзаменах и зачетах не просто. А нахрапом жениться еще сложнее – рисс Аруш защищает.

– Что случилось? – спросила я у однокурсницы Златы фин Рыбки.

Я невольно напряглась, девушка походила на натянутую струну, с мрачным напряжением наблюдая за законниками, у входа в академию сверявшими каждого студента со списками.

Взглянув на меня, голосом, не предвещающим ничего хорошего, она пояснила:

– Секретарь ректора сообщила, что объявлено общее построение. Ровно в восемь, со звонком на первую лекцию, ректор сделает важное объявление для всей академии.

С Золотой Рыбкой подругами мы тоже не стали, хотя она мне нравилась. После того первого экзамена и ее совета я невольно наблюдала за ней. Любопытно, что эта аристократка из не менее древнего светлого целительского рода вела схожий с моим образ жизни. Ни с кем не сходилась, парней сторонилась, будние дни проводила в общежитии за книгами, а на выходные отправлялась домой, в родовое поместье. У поверенного я узнала, что, как у фин Ришенов, у фин Рыбок тоже скромный уезд и доход, они ведут замкнутый образ жизни и почти не принимают гостей. Только, в отличие от меня, у Златы еще есть старший брат, наследник рода, и две младшие сестры.

Так вот, поведение Златы подтолкнуло меня на схожий образ жизни. Однако, если ей удалось выдержать золотую середину «середнячка», я нечаянно или по глупости оказалась в пятерке сильнейших учениц своего факультета. Хвала Богам Хартана, хоть иллюзию научилась накладывать на свои искрящиеся звездами глазки, теперь даже в пик эмоций они сияли ровным изумрудным цветом, без «улик» мага жизни.

Через час внутренний двор академии заполнился до предела взволнованными студентами всех пяти курсов. На подмостках впереди деканов пяти факультетов хмуро смотрел на шумную толпу молодежи ректор Эльват фин Жигаль. Дождавшись относительной тишины, он начал речь:

– Приветствую всех студентов Ройзмунской магической академии! Как вы знаете, два месяца назад между Байратом и Ирмундом заключено предварительное соглашение по мирному договору. – Многоголосый ропот ректор тут же пресек гневным взмахом руки и продолжил более сухо и бескомпромиссно: – И одним из первых шагов к примирению послужит обмен студентами между двумя академиями магии. Ройзмуна и Далейта.

– Что-о-о?.. – прошелестел недоверчивый вопрос сотен студентов.

– Тридцать наших студентов этот учебный год будут обучаться в Ирмунде. А тридцать темных – в Байрате. Уверен, каждый из вас понимает, что темные – сильные маги. Поэтому его величеством было принято непростое, но взвешенное решение, что в Ирмунд отправятся самые сильные из вас. Те, кто входит в пятерку лучших согласно академическому списку успеваемости. Мы обязаны предоставить учащихся от каждого факультета и курса, но, как вы понимаете, первокурсники в списки не войдут. Отправятся студенты со второго по пятый курс. И с учетом особенностей образовательной системы академии Далейта, большая часть выбранных нами студентов будет с боевого факультета…

– Это невозможно!..

– Вы не имеете права!.. – неслось со всех сторон.

А я, холодея, судорожно считала: «Пять факультетов, четыре курса и необходимые тридцать жертв».

То, что жертвы даже сомнений не вызвало. За четыре года обучения среди байратских магов я узнала много чего. И о темных, с кем родное королевство не один десяток лет вело тихую войну, тоже. Помимо прочих негативных особенностей, связанных с «побочным» влиянием темной магии, а именно: вспыльчивым мстительным характером ее носителей, живущих по праву сильного, ходили слухи, что у границ с Ирмундом нередки случаи похищений светлых магичек. Брак со светлой, якобы, позволял стабилизировать непредсказуемую темную магию, снизить «побочку». И сейчас решается, кого отправят в логово к зверю…

Мы невольно обменялись озабоченными взглядами со Златой, похоже, и она думала в том же направлении.

– Обмен студентами между академиями послужит первым шагом к примирению, вторым, есть такая вероятность, может стать брак между принцессой Барияр и повелителем Ирмунда…

– Интересно, чья это идея об обмене? – прошипел позади кто-то из парней.

– У меня есть подозрение, что кое-кто сверху надеется, что наших в Ирмунде укокошат и брака пресветлой Барияр и повелителя темных можно будет избежать, – прошипел кто-то едва слышно, но более злобно.

– Она же не магичка, какой смысл в этом браке? Ее темный энергетически высушит и все, – прошелестело еще тише.

– Ну, может, поэтому наших туда и отправляют на убой…

Ректор повысил голос, пытаясь громовым рыком заглушить испуганные выкрики:

– Уставом академии, с которым вы все были ознакомлены под роспись, предусмотрено, что в процессе обучения вы обязуетесь выполнять требования академии. И проходить обучение там, где вам укажут. Для тех, кого выбрали для обмена, изменится только место пребывания и обучения, диплом вы получите нашего образца. Единственный момент: пятый курс получит диплом по результатам выпускных экзаменов академии Ирмунда.

Я сдержалась, хоть до зубовного скрежета хотелось выругаться. Ведь программа темных однозначно отличается от нашей, «повезет» же тем, кого отправят выпускаться в Ирмунд. Хвала всем богам, это буду не я. Мое место лишь пятое в списке успеваемости своего факультета, а большая часть «счастливчиков» с боевого.

– Итак, сейчас я оглашу фамилии тех студентов, что отправятся в Ирмунд на этот учебный год, – прогремело поверх голов и двор залила неестественная, могильная тишина.

Следом камнем в колодец падали фамилии «избранных». Двадцать представителей боевого факультета со второго по пятый курс. Среди которых три девушки и семнадцать парней. С природного факультета, где обучали стихийных магов для бытовых и аграрных нужд, отобрали шестерых, одну девушку и пятерых парней. С факультета артефакторики отобрали двух, выпускника и второкурсника. От менталистов прозвучала лишь одна фамилия парня с третьего курса, иллюзиониста. Этот факультет, как и целительский, малочисленный и каждый маг на карандаше у короны. Иллюзионисту не повезло как менее всего нужному. Эта категория магов в основном в индустрии развлечений востребована. Таким можно и пожертвовать.

И мне бы успокоиться, но тревога, наоборот, нарастала. Потому что в списке будущих жертв оказались не самые сильные студенты. Стоило выбранным возмутиться этим фактом, указав, что занимают гораздо более низкие места по успеваемости и категории силы, вспомнился весьма интересный момент. Последнюю неделю газеты анонсировали о десятках заявленных помолвок, в которых я узнавала родовитые фамилии тех, с кем училась в академии. И невольно удивлялась такому повальному желанию соединить свои судьбы и жизни. Ведь маги же…

Сейчас же стало известно, что те, кто готовится к свадьбе, не подлежат обмену. А значит, приближенные к королю, заранее узнав о готовящейся подставе, обезопасили своих наследников и близких. Осталась лишь одна фамилия и мой факультет, но я лишь пятая и…

– Лея Эмария фин Ришен, пятый курс, целительский факультет! – раздалось громом среди ясного неба.

Растерянно оглянувшись, я поймала сочувствующий грустный взгляд Златы. Презрев этику и субординацию, сипло выкрикнула:

– В списке я только на пятом месте, на каком основании вы выбрали меня?

– Я сожалею, но четверо учащихся, что стоят перед вами, исключены из списка по различным обстоятельствам. Либо находятся на лечении, либо готовятся к свадьбе, – ответил декан моего факультета.

Как же я ошиблась в нем тогда, в первый день экзаменов. Мой отказ участвовать в матримониальных планах его племянника резко изменил отношение декана ко мне. Зверем глядя на него поверх голов однокурсников, я холодно усомнилась:

– На лечении? Сильнейшие студенты целительского факультета?

– Случается и такое. Лей Гай фин Маршелье вчера упал с лошади и повредил обе руки, полное восстановление займет длительный период, – получила я ответ с кривоватой ухмылкой.

Фин Маршелье, сын герцога. Ну еще бы! Где наследник богатейшей фамилии, а где темная академия?! Целительский факультет, в отличие от других, самый родовитый, так уж случилось. Еще и девушек сюда поступает пополам с парнями, только последние более шалопаистые, поэтому и в рейтинге успеваемости ниже, чем девчонки. Только нашему королю академии Гаю Маршелье по статусу не положено быть в отстающих, он потомственный маг жизни и будущий личный целитель короля и его семьи. В отстающих быть нельзя, к темным нельзя, а вот «сломать» обе руки – запросто.

Может признаться, что я тоже маг жизни? Я уже открыла рот и подняла руку, но в этот момент услышала тоненький обреченный скулеж. Рядом, глотая слезы, аж обеими руками закрывала рот Майя Даклен, на весь факультет единственная провинциалка из глубинки, можно сказать, самородок и… шестая в списке. Если я откажусь, к темным отправится она. А Майя – это прежняя Эмария в кубе, робкая, забитая, бедная девочка, которая поступила в академию в надежде на лучшую жизнь. Училась как проклятая, чтобы по завершении академии найти хорошую работу и помочь родным. Терпела нападки богатеньких дураков, и сжималась стоило хоть кому-то обратить на нее ненужное внимание.

И… я просто не смогла вытолкнуть из себя ни слова, глядя в расширенные от ужаса зеленые глаза. Моя рука сама по себе медленно повисла плетью вдоль тела, а внутри все сжалось от осознания как же сильно и глобально я попала. Неважно, что здесь мне всего двадцать два, ведь я прожила аж две жизни. И с учетом жизни на Земле, я себя и в этой ощущала двадцатипятилетней, умудренной тяжелым опытом и двумя смертями женщиной. Поэтому двадцатилетняя худенькая и маленького росточка Майя воспринималась девочкой. И ее, без сомнений, у темных соседей не просто сломают – уничтожат физически.

– Вот и все новости, мои уважаемые студенты. Все многоуважаемые, мной перечисленные, остаются здесь, остальные приступают к занятиям. Всем удачи! – похоронным маршем прозвучало распоряжение ректора.

Впервые за четыре года обучения площадка стремительно опустела. Раз – и остальные испарились, словно шагнули в порталы. Хотя, конечно, может кто из менталистов и открыл парочку.

Я осталась на месте, как и «неостальные» жертвы перемирия народов, замершие статуями. С помоста неторопливо спускались деканы с сочувствием разглядывая нас, и лишь мой злорадно улыбаясь глазами, смотрел прямо на меня. Вот ведь гад, ни капли сомнений не оставил, кому я обязана отправкой в темный ад. В следующее мгновение ад начался: нас оцепил по периметру отряд стражников. Их командир, суровый и солидный офицер, получив от ректора кивок одобрения, подошел к каждому избранному и поставил печать на запястье. Как скотину пометил, козел!

– Что это? – сквозь зубы выдавил один из боевиков.

– Печать обязательства, – сухо пробасил законник. – Гарантия вашего прибытия сюда через двое суток, выделенных вам на сбор вещей и прощание с родными. Повторяю, ровно через два дня переход в академию в Далейт – столицу королевства Ирмунд. Сейчас вы свободны. Не советую терять время на попытки побега – печать не даст вам этого сделать и вернет сюда к восьми утра третьего дня. И мы будем вынуждены отправить вас с тем, что будете иметь при себе.

Шах и мат! Я обвела бесстрастные лица законников и немного виноватые преподавателей, остановилась взглядом на ректоре и с ледяным высокомерием произнесла:

– Я требую возвращения мне двадцати пяти золотых, которые мой поверенный внес за пятый год обучения. Раз уж я вынуждена столь опасным способом для собственной жизни служить на благо королевства, уверена, мои старания должны быть вознаграждены должным образом. – Заметив, как Эльват фин Жигаль оторопело приоткрыл рот, наверное, чтобы возмутиться, с угрозой продолжила: – Позднее мой поверенный свяжется с вами и по поводу возмещения за все годы моего обучения в академии, включая компенсацию за этот навязанный мне поход к темным… О ее размере он сообщит уже лично!

– Мы вас услышали, баронесса фин Ришен, и готовы удовлетворить ваше требование, – сухо кивнул лей Эльват фин Жигаль с хрустом сжав челюсти.

Аналогичное требование высказали еще пятеро избранных, правда, более вежливым тоном и поосторожнее. Оно и понятно: аристократка среди небольшой компании «платников» одна я, остальные из семей торговцев и ремесленников. Тем не менее, без денег и связей титул не спас меня от произвола.

Внезапно раздался строгий, спокойный и решительный голос Алесана Рорика, студента с пятого курса боевого факультета:

– Считаю, студенты на бесплатной форме обучения имеют право на иной вид возмещения. Я требую сократить срок обязательной службы по контракту с академией Ройзмана с десяти лет до одного года, который мы и проведем в Далейте.

– Списать вам все десять лет долга перед академией и короной? – опешил ректор от нашего массового напора.

– На границе с темными боевые маги считают свой военный стаж один к трем, – неожиданно вмешался один из законников, видимо, пытаясь помочь ректору.

Зря он так думал. Алесан достойно парировал:

– На границе с темными боевые маги на своей территории, под защитой своих, а мы одни в тылу врага. Без поддержки! Без защиты! И пока еще не боевые маги!

Я выделила этого голубоглазого блондина с мужественным подбородком, украшенным ямочкой, и запомнила среди многих не за яркую внешность и не за славный, даже благородный характер, и не за хорошие манеры. Просто еще на втором курсе, уже полностью приняв новый мир и новую жизнь, я как-то забрела в таверну в центре столицы и нечаянно увидела Алесана в компании Этеиса Мара, тогда еще первокурсника с факультета менталистики. Сейчас Этеис на четвертом курсе и тоже в нашей компании будущих смертников. Эти двое подрабатывали в таверне музыкантами, играли на разных инструментах и пели, хорошо, душевно. Голоса у них красивые, проникновенные. С того момента я частенько ходила в ту таверну, выяснив по каким дням они там работают и с удовольствием слушала их.

– Думаю, ваш студент прав и имеет право на удовлетворение требования. Все, кто учится за счет короны, – заявил офицер законников.

Скрипнув зубами, ректор одарил меня как первопричину проблемы с компенсациями крайне недовольным взглядом и кивнул нам, приглашая следовать за собой.

Вскоре, вернув свои кровные золотые, я покинула академию. Прежде чем отправиться собирать вещи, поехала к риссу Арушу утрясти все финансовые и юридические вопросы по управлению делами баронства в свое отсутствие.

У меня все леденело от страха перед зловещими перспективами, а вот кожа на запястье, наоборот, нагревалась, пока я уезжала дальше от академии. Ненавистная печать законников напоминала о долге перед короной и обязательстве вернуться к сроку. Несмотря на полный раздрай, я мысленно составляла план самых необходимых дел, чтобы оставить Ришен и его обитателей на целый год. Умирать я точно не собиралась, так что мы еще посмотрим кто кого.

Золото, что уже вернули и, я уверена на все сто, еще стрясет рисс Аруш с академии, – хорошая страховка. Если я погибну, она поможет верным пожилым слугам не умереть с голоду и найти кров, чтобы прожить отмеренный судьбой срок достойно. Ведь корона изымет «освободившийся» титул и поместье безвременно почившей юной баронессы фин Ришен по причине отсутствия наследников. А если вернусь домой живой, неплохой золотой запас значительно облегчит мне жизнь и увеличит возможности. Можно будет открыть частную практику и собственную клинику. Эх, мечты, мечты! Но кто не умеет мечтать, тот, по сути, не умеет жить!

Так что отныне моя главная задача – выжить!