Мадам Марракеш

Глава пятая

Изобель Марч присела, точнее свалилась на стул. Скорчившись на нем, она стала похожа на испуганную белую мышку в нелепом рыжем парике, мышку со старушечьими бледно-голубыми глазами. Нижняя губа ее по-прежнему отвисала.

Некоторое время за столом стола напряженная тишина. Затем все как-то разом заговорили.

– Надолго ли вы сюда?

– Я слышал, вы тоже из Америки…

– Как прошел полет из Испании?

Чендлер постучал пальцем по столу.

– Прошу внимания. По-моему, надо кончать этот бессмысленный треп и переходить к более существенному. Что бы вы хотели выпить, миссис Марч?

Та горестно, почти испуганно оглядела стол.

– Вы все пьете бренди? Это… – Детский, слабый голосок ее дрогнул. – Я полагаю, что он для меня слишком крепок. Лучше, если это будет скотч с водой, причем совсем немного крепкого скотча и много воды.

Чендлер улыбнулся.

– Это очень разумно. Ведь всем известно, что без воды мы – не туды и не сюды.

Она вдруг слабо, хрипло всхохотнула.

– Это потрясно. Надо будет обязательно запомнить.

Приблизительно с секунду Чендлер внимательно глядел на нее, а затем отвернулся и хлопком пригласил официанта. Однако она дура, это надо иметь в виду. Так смеяться над этой бородатой шуткой. Нет, постой. Так нельзя. Нельзя быть таким сукиным сыном. Она просто смущена и пытается быть вежливой с незнакомыми людьми.

Он сделал заказ и повернулся к столу. Изобель Марч разговаривала как бы со всеми, но ее туманный взор был обращен только на Джереми.

– Я еще не знаю, сколько здесь пробуду. Мне дали шикарный номер. Кажется, тот же самый, в котором останавливался ваш герцог Эдинбургский. Пэт и я собирались сюда приехать, и я решила сделать это одна. Пэт – это мой муж. А без машины я просто не знаю, что и делать. Я ведь никогда не управляла ничем другим, кроме «кадиллака» с кондиционером. Наш ведь разбит. Пэт погиб в аварии.

За столом все затихли, а она, не меняя интонации, продолжала:

– Я решила посвятить все время осмотру достопримечательностей. Хочу посетить арабский сук[14] и не один. Так, кажется, называют здесь эти милые маленькие магазинчики? Но я не знаю, с чего начать. Ведь это так трудно без мужчины, мой муж всегда заботился обо мне. Я до смерти боюсь этих гидов-арабов.

Чендлер опять не удержался.

– Нет, нет, не скажите. Когда арабы насилуют – в этом что-то есть. Это даже очень забавно. Те счастливицы, которым повезло, рассказывали мне, что это незабываемо.

Он внезапно оборвал себя. Господи, что это я несу, какую чушь я горожу этой несчастной старой женщине. Надо следить за собой.

Изобель наконец оторвала взгляд от Джереми и перевела его на Чендлера. Она вновь разразилась тем же самым хриплым, однотонным смехом.

– Ой, какой вы остроумный. Уж и не помню, когда я в последний раз так много смеялась.

Чендлер взъерошил свои густые седые волосы и уставился в стол. Для скорбящей вдовы она необыкновенно смешлива.

Джереми откашлялся.

– Не обращайте внимания на Чендлера. Он у нас большой шутник. Но я слышал, что гиды здесь очень симпатичные, и большинство из них говорят по-английски. Если же нет, то свободно владеют французским.

Она обреченно покачала головой.

– Я не говорю по-французски, сэр Джереми. Я изучала его в пансионе благородных девиц в Швейцарии, но вы знаете эти пансионы. Во всяком случае, я его благополучно забыла. Вы все, конечно, языки знаете. Это так прекрасно.

Она сделал несколько медленных глотков. Остальные трое обменялись взглядами, подыскивая тему для разговора. Джереми краем глаза увидел, что кто-то приближается к их столу. Он повернул голову. В нескольких футах от них в нерешительности стояла высокая молодая женщина. Ее коричневые волосы были собраны в тугой узел на затылке. На загорелом лице выделялись припухшие, покрасневшие глаза.

Мягким, грудным голосом они произнесла:

– Изобель. – Изобель, не поднимая головы, медленно развернулась на своем стуле.

– О, Карлотта! Что вы здесь делаете? Я думала, что вы уже давно в постели.

Молодая женщина подошла ближе.

– Я искала вас, дорогая. Я подумала, что вы не сможете заснуть без снотворного и зашла в вашу комнату дать вам таблетку. Но комната была пуста. Я даже не знала, что и подумать. И я…

– Как вы добры, Карлотта. А я просто захотела выпить немного теплого молока – оно помогает мне заснуть, но никак не могла втолковать это служащему по телефону. Поэтому я решила спуститься в бар и заказать его здесь. А эти милые господа любезно пригласили меня к себе за стол.

Она слабо улыбнулась присутствующим.

– Это моя компаньонка по путешествию, Карлотта Робинсон.

Джереми и Чендлер поднялись. Джереми знаком показал официанту подать еще один стул и улыбнулся молодой женщине.

– Здравствуйте. Меня зовут Джереми Блай. Это – Малага Джонс и Чендлер Керк. Прошу вас присоединиться к нам и выпить чего-нибудь.

Та слегка отшатнулась от стола и резко замотала головой.

– Нет, нет! Благодарю. – Голос ее внезапно стал сухим и резким. – Изобель, уже очень поздно. Не кажется ли вам…

Изобель отодвинула стул и медленно поднялась.

– Вы совершенно правы, милая Карлотта. Сегодня был очень тяжелый день, и я устала как собака.

Карлотта сделала шаг вперед и взяла Изобель за руку. С деланной улыбкой на лице она проговорила, избегая смотреть в глаза присутствующим.

– Спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз.

Изобель обвела всех мягким рассеянным взглядом и улыбнулась.

– Большое вам спасибо. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Я приглашаю вас всех завтра выпить со мной. Я запомнила все, что вы сказали мне относительно гидов, сэр Джереми. Спокойной всем ночи.

Изобель и Карлотта медленно пересекли зал, а оставшиеся трое в это время дымили сигаретами и обменивались банальностями, ожидая, когда те скроются из виду. В дверях Изобель задержалась. Нашла глазами Джереми и, встретившись с ним взглядом, вяло взмахнула рукой.

Малага подалась вперед и загасила сигарету.

– Они ушли? – спросила она тихо, не поднимая головы.

– Ага, – кивнул Чендлер. Он пребывал в задумчивости. – Эта старуха – настоящая зомби. Чего стоят, например, эти ее бледно-голубые, совершенно пустые глаза? А этот вялый аденоидный, всегда полуоткрытый рот? А этот голос, лишенный каких-либо красок? А эти сутулые плечи, эта шаркающая походка?.. Больше всего она мне напоминает картонную куклу, приводимую в движение нехитрым механизмом. Если с ней рядом разорвется снаряд, она, наверное, только и произнесет своим слабым голоском: «Что это!» – странно растягивая слова. И все же, нет, нет и нет! Опять меня одолевают эти мерзкие мысли. Ей ведь пришлось пройти через ад. Она, возможно, еще и сейчас в шоке. Как она спокойно говорила о трагической гибели мужа, ни один мускул на лице не дрогнул.

Малага, наконец, прервала молчание.

– Итак, как вы находите ее? – Она произнесла это почти извиняющимся тоном, будто прочла мысли Чендлера. – Я нахожу ее очень мужественной и стойкой. Ей так тяжело, а она пытается вести себя, как будто ничего не случилось, как будто это не ее жизнь разбилась вдребезги всего неделю назад. Очень трудно начинать все сначала, особенно в ее возрасте.

Чендлер раскурил сигару и глубоко затянулся.

– Насколько мне известно, богатые вдовы на рынке всегда в цене. Причем, независимо от возраста, а по ряду причин, так чем старше, тем лучше. Королевские апартаменты здесь, «кадиллак»… Старуха неплохо упакована.

Глаза Малаги наполнились слезами.

– Ну когда ты перестанешь быть скотиной? Да как она может думать о новом муже сейчас. Бедняжка. Я сделаю все, чтобы помочь ей. А ты, Джереми?

– Я согласен с тобой, Малага. Считаю, что она мужественно ведет себя и достойна сочувствия. Если она пожелает, я могу ее взять с собой на экскурсию. Не знаю, как ты, а я буду вести здесь исключительно туристический образ жизни.

Она с энтузиазмом подхватила:

– Я тоже. Я хочу увидеть здесь все: заклинателей змей, акробатов, рынок красильщиков,[15] в общем, все. Скорее всего, мне придется проводить время с Грегом, но ты возьми ее с собой, Джереми. Ведь она так одинока, ни с кем не общается, кроме этой странной американки. Думаю, что эта крепкая, грубая Карлотта, или Как-Ее-Там, сама присмотрит за собой. Судя по тому как Изобель с ней разговаривает, ясно, что это платная компаньонка. Я не удивлюсь… да нет, могу поспорить, что старуха платит за нее в отеле. Ну ладно, а как здесь насчет экскурсий, Чендлер? Ты ведь уже здесь неделю.

– Вам следует официально заказать гида у портье в холле. Если же вы решите ходить сами, то, помимо того, что это обойдется вам в копеечку, на вас тут же, как мухи на кучу навоза, слетятся разного рода самозваные гиды, сводники, нищие, зазывалы, и вы от них не отобьетесь. Начинать надо либо рано утром, когда еще прохладно, – это тебе, конечно, не подходит, Малага, – либо после четырех. Взять, к примеру, одну из главных здешних достопримечательностей – площадь Джемаа эль Фна. Ее можно посетить либо рано утром, либо уж к вечеру. Это большая площадь, там есть и заклинатели змей и все остальное.

Джереми подавил зевоту.

– Боюсь только, что завтра утром я буду спать. У меня тоже был тяжелый день, и я тоже, как образно выразилась маленькая миссис Марч, устал как собака.

Чендлер с усмешкой посмотрел на него.

– А твой титул, «сэр Джереми», определенно произвел на нее впечатление.

Джереми поднялся.

– Боже, как ты мне надоел! – Он пошарил ногой под столом. – Бриджит, пошли. Тебе вот не дано знать, что ты тоже устала как собака. Сейчас я тебя выведу на улицу, и ты сможешь украсить прекрасную травку сада знаменитой Маммунии великолепным коричневым орнаментом. А потом – в постель, чудесную постель. Спокойной ночи вам обоим, увидимся завтра в это же время.

Он с Бриджит покинул зал. Чендлер посмотрел на Малагу.

– Могу я заказать тебе еще одну порцию выпивки? На это я еще способен. А вот, если ты думаешь, что я приглашу тебя в ночной клуб, то тут ты глубоко ошибаешься. Здесь такие ночные заведения, что я бы не пригласил туда и собаку. Хорошо, что Бриджит меня не слышит.

– Насчет еще одного бокала я не возражаю, а вот ночной клуб сегодня мне ни в каком виде не нужен. У меня тоже был нелегкий день, и я, представь себе, тоже устала как собака. Кстати, Чендлер, ты ведь американец, что за странный акцент у этой женщины?

Чендлер кивнул.

– Я рад, что ты меня понимаешь, Малага. А насчет акцента миссис Марч, то тут я сам не пойму.

В некоторых местах она говорит так, как янки имитировали бы говор бабушки Скарлетт О'Хара, а иногда чувствуется дух старого Бруклина. Но я хотел бы поговорить с тобой о другом. Что случилось с Джереми? Я никогда не видел его таким мрачным и подавленным. Кажется, он переживает какую-то драму.

Малага помрачнела.

– Я тут сморозила большую глупость. Ведь в Сан-Мигеле, как тебе хорошо известно, все так необязательно и легкомысленно, что как-то забываешь о том, что некоторые могут здесь что-то воспринимать всерьез и серьезно переживать. Когда я начала проходиться насчет свадьбы, меня вдруг осенило, что Джереми действительно любит Макси. Эту шлюху! Но понимаешь, ничего хорошего не выйдет из того, что кто-нибудь из нас расскажет ему, кто она на самом деле – дешевая потаскуха. Симпатичная, конечно, но дрянь. Я понимаю, что, когда это говорю я, то звучит довольно смешно, ведь все эти эпитеты можно с таким же успехом адресовать и мне. Но ведь меня никто не любит, и значит я никому не причиняю никакой боли. Дело в том, что Джереми влюблен не в реальную Макси, а в выдуманный образ, ничего общего не имеющий с действительностью.

Чендлер вздохнул.

– Тут, я думаю, нам нечего совать свой нос – это не наше дело. Или ты считаешь, что это твое дело? Так, так… Значит Джереми – отвергнутый любовник. Бедный, несчастный кретин. Правда, он немного староват, слегка перезрел для такой роли. Но, я думаю, все это у него пройдет. Ведь, когда мы влюбляемся, нам всем свойственно наряжать объект нашей страсти в фантастические одежды, хотя под ними обычно ничего нет. Я… – тут голос его осекся.

В проходе стояла рыжеволосая девушка в пестро-голубом платье. Огромные глаза ее без всякого интереса скользили по публике, находящейся в зале. Вот она на секунду задержала свой взгляд на Малаге и перевела его дальше, минуя Чендлера, как будто его здесь и не было вовсе.

Малага подняла указательный палец, увенчанный великолепно наманикюренным золотым ногтем, и нетерпеливо постучала им по крышке стола.

– Боже, как ты высокопарен. Послушай, а ты случайно не пастор?

Чендлер быстро взглянул на нее, изображая замешательство.

– О, неужели я разоблачен?

И с улыбкой добавил.

– Только без всяких церемоний, дорогая. Я ведь здесь инкогнито, под именем моего младшего сына. Зови меня просто Младший. Ладно, а ведь я действительно собирался сказать тебе одну вещь, и вот какую: Джереми сейчас нужна отвлекающая терапия, ему нужен (вернее нужна) некто, кто отвлек бы его мысли от Макси. Я не имею в виду в данном случае «любовь хорошей женщины», как он тут давеча советовал мне, просто ему нужна хорошая полноценная ночь, а может быть, и не одна, с хорошей блядью. Сказанное имеет непосредственное отношение к тебе. Насколько я понимаю, ты сейчас не у дел, если я правильно подобрал выражение. Почему бы тебе, ради разнообразия, не заняться в настоящий момент им, а? С твоей стороны это была бы хорошая бойскаутская акция, настоящая шефская помощь. И это тебе несомненно зачлось бы. Я тут совершенно случайно увидел твои ключи. Ваши номера рядом, и лоджии тоже. Так что устроить все – легче легкого.

Малага призадумалась.

– Он ведь очень симпатичный, но я никогда не думала о нем в этом смысле.

Чендлер коротко рассмеялся.

– Малага, сейчас уже слишком поздно, и поэтому кончай свое наивное вранье. Да на всем белом свете не существует мужчины, о котором ты, хотя бы раз, не подумала в этом смысле. Будь умницей, допей свое питье, а я двинул по направлению к постели, но, конечно, не в этом смысле.