Магия прорывается

Глава 18

РАЗРУШЕННЫЙ ГОРОД мелькал из окон джипа. Атланта. Уродливая и прекрасная, разлагающаяся и возрождающаяся, жизнь и смерть одновременно. Дом. Хорошо это или плохо, но я дома. Солнце только начинало садиться, и небо окрасилось буйством оранжевого и красного. Кэрран мрачно вел машину.

— Это не дорога к «Бернарду».

— Конклав проводится не у «Бернарда», - сказал Барабас с заднего сиденья. — Мы едем в Лейксайд.

— Что такое Лейксайд? — спросила я.

— Это новая застройка там, где раньше была средняя школа Северной Атланты.

— Та, которая была захвачена кабанами со стальными иглами? — Такого не забудешь. Городу потребовалось два года, чтобы обезопасить этот район от кабанов.

— Да. Предположительно, он был построен той же фирмой, что и «Чемпион Хайтс».

«Чемпион Хайтс» был единственным сохранившимся высотным зданием в Атланте.

— Это башня?

— Двенадцать этажей.

Я рассмеялась. Что еще прикажете делать?

— Я что-то пропустил? — спросил Барабас.

— Ты должен высадить меня и свалить, — сказала я Кэррану.

— Что, и пропустить самое интересное? Даже не думай. Мы втопчем его в землю.

Мы не сможем победить. Я понимала это. Он понимал это. Но за эти слова, я влюбилась в него еще больше.

Мы свернули на Нортсайд-Паркуэй. Дорога пошла в горку, и на холме, на его вершине возвышалась башня над длинным узким озером. Построенная из желтого камня и бирюзового стекла, она выходила окнами на заходящее солнце, и небо зажигало ее окна.

Кэрран припарковался перед башней рядом с черными внедорожниками, которые, вероятно, принадлежали Племени. На противоположном конце парковки стоял ряд джипов Стаи. Вечеринка уже на месте. Теперь мне просто нужно было привнести развлечение.

— Кто отвечает за безопасность? — спросил Кэрран.

— Дерек, — ответил Барабас.

Что ж, это место будет в безопасности, правда, Дерек, вероятно, умрет. Мне нужно было вывести его и наших людей из здания.

Второй джип припарковался рядом с нами и выплюнул Джима, Андреа, Томаса и Роберта. Когда я попыталась предложить Роберту остаться, оба оборотня изобразили смертельную обиду. Я отступила. Я устала от попыток отговаривать людей от массового самоубийства.

Мы прошли через двойные двери, охраняемые двумя охранниками. Более высокий из мужчин справа выступил вперед. Кэрран секунду смотрел на него, и двое охранников отвернулись, решив заняться чем-нибудь другим.

Мы пересекли вестибюль.

— Лифт не работает, — сообщил мне Барабас. — Нижние этажи еще не закончены, только три верхних.

— Прекрасно. Значит, поднимемся по лестнице, — сказал Кэрран.

Мы стали подниматься по ступенькам. Я всегда знала, что однажды лестница приведет меня к смерти.

Двенадцать этажей пролетели быстро. Я открыла дверь, и мы вошли в широкий коридор, устланный зеленым ковром. Шесть подмастерьев стояли слева, шесть вампиров сидели у их ног. Напротив них стояли Дерек и пятеро наших людей боевого класса. Дерек увидел нас и оттолкнулся от стены.

Если я вообще что-то знала о Дереке, это не была совокупностью сил Стаи в здании. Они должны были прятаться на крыше, этажом ниже и на парковке.

— Не нужно, чтобы все умирали, — пробормотала я.

Кэрран кивнул Дереку.

— Очисть здание. Выведи наших людей отсюда.

Он даже не моргнул.

— Да, Ваше величество.

— Каждого, Дерек, — добавила я. — Полный отзыв.

— Да, консорт. — Он повернулся к оборотням. — Полная эвакуация.

Они повернулись и побежали к лестнице. Дерек последовал за ними, повысив голос, разговаривая с людьми со сверхъестественным слухом над и под нами.

— Полная эвакуация. Повторяю, полная эвакуация. Очистите здание.

Подмастерья переглянулись. Одна из них, молодая рыжеволосая девушка, едва ли женщина, побежала к двери в дальнем конце коридора. Мы с Кэрраном последовали за ней. Мы не торопились. Мы хотели дать нашим людям достаточно времени, чтобы покинуть Лейксайд.

Коридор закончился. Кэрран толкнул дверь и вошел в комнату сто футов в длину и примерно в два раза меньше в ширину. В комнате стояли два длинных стола: один у левой стены, другой у правой, каждый из которых был покрыт скатертью, пол между ними пуст. Альфы Совета Стаи сидели справа. Племя расположилось слева. Я увидела знакомые лица: Мэхон и Марта, Рафаэль, Десандра… Все были здесь.

Мы заняли свои места. Я протянула руку под стол и сжала руку Кэррана.

Он сжал ее в ответ.

— На нас вот-вот нападут, — сказал Кэрран.

— Мы знаем, — сказал Мэхон.

На другом конце комнаты семь повелителей мертвых уставились на меня, каждый держал двух вампиров, выстроенных в четкую линию у стены позади них. Шесть знакомых лиц и одно новое, пожилой мужчина с седыми волосами. Рыжеволосая подмастерье что-то шептала Гастеку. Он свирепо посмотрел на нас и отмахнулся от нее.

— Мне все равно, кого Леннарт вытащил из здания.

Седовласый мужчина встал, подошел и опустился на колени прямо напротив меня. Ой. Похоже, я слишком рано села.

— Шаррим.

Я уже слышала его голос раньше. Когда мы пытались сбежать из горящего замка Хью, перед смертью тети Би, Хью послал за мной вампиров. Я уничтожила нежить, разрушив разумы навигаторов, которые их пилотировали, но я оставила одного в живых. Когда тот вампир заговорил со мной, он говорил голосом этого человека.

Племя уставилось на нас. Ровена быстро заморгала, ошеломленная. Гастек наклонился вперед, сфокусировавшись на мне с точностью лазера. Мне было интересно, что Лэндон сказал ему. Похоже, ничего. Разве не забавно?

— Шаррим, — повторил мужчина.

Время шоу. Я встала и подошла к нему. Он посмотрел на меня, сложив руки на коленях.

— Ты молода, — сказал повелитель мертвых. — У тебя есть сила, но тебе не хватает контроля. Подумай обо всем, чему он мог бы тебя научить. Подумай о секретах, которые откроются тебе.

Я почувствовала, как за стенами Лейксайда собирается сила, похожая на далекую грозу, сверкающую молниями на горизонте. Окна не позволяли мне видеть небо, но, держу пари, оно было затянуто грозовыми тучами. Мой отец приближался.

— Подумай о том, кем ты могла бы стать.

О, я как раз думала об этом. Я только и делала, что думала об этом все время, пока добиралась из Джестер-Парка в Атланту.

Приближался ужасный магический шторм, бурлящий энергетическими потоками.

В непосредственной близости находились двадцать два вампира. Шесть в коридоре, двенадцать в комнате и четыре в соседней комнате.

В принципе достаточно. Была одна сила, которую я не продемонстрировала своему отцу. Время настало.

— Нет необходимости сражаться в битве, которую невозможно выиграть.

Буря бушевала прямо за зданием, готовая обрушиться на нас.

— Подумай о том, кто ты есть.

Разразился магический ураган. Молния сверкнула за узкими окнами и ударила в стену передо мной. Камень треснул. Я схватила вампиров и притянула их к себе. Разумы навигаторов брыкались, как взбесившиеся лошади. Ровена вскрикнула. Повелители мертвых отступили назад, изо всех сил пытаясь сохранить контроль.

Я открыла рот.

— Хесаад. — Мое.

Слово силы вырвалось из меня, щелкнув, как хлыст. Сопротивление навигаторов исчезло. Повелитель мертвых передо мной поднялся на ноги и прижался к левой стене. Вампиры устремились ко мне.

Стена передо мной раскололась. Куски камня отскочили от меня, отделились друг от друга, повисли в воздухе на долгое мгновение и упали вниз. Небо было черно-серым от разбушевавшегося яростного урагана, а под облаками закат заливал небо кровью. Ледяной ветер, обдувая меня, трепал мои волосы.

Масса вампиров окружила меня, образуя водоворот нежити вокруг моих ног.

Золотой свет ворвался в пространство, где только что была стена. От него поднимались струйки бледного дыма. Стена света переливалась желтым и белым, будто кто-то оторвал кусок солнечной короны и сунул его в озеро Лейксайд. Огромное лицо моего отца проявилось на нем, его глаза пылали силой.

Его голос потряс башню.

— ДОЧЬ.

Я посмотрела на силу, ревущую мне в лицо.

— Отец.

— Отец? — пискнул кто-то слева. У Гастека, возможно, только что случился сердечный приступ.

Сила прокатилась по Лейксайду, сотрясая камень.

— ИДИ КО МНЕ. ВСТАНЬ РЯДОМ СО МНОЙ.

Свет и пламя вырвались наружу, и я увидела себя в алых доспехах. На моей голове покоилась золотая корона. Я была похожа на свою бабушку.

Я выпустила свою силу, и головы вампиров, окружающие меня, взорвались. Кровь нежити залила пол. Я подняла левую руку и порезала ее «Сарратом». Моя кровь стала стекать вниз, смешиваясь с темно-рубиновой жидкостью у моих ног. Моя магия пронеслась сквозь кровь нежити, как огонь по детонационному шнуру. Податливая и послушная кровь нежити потекла ко мне. Она обвилась вокруг моих ног, покрывая одежду, скользнула по рукам и стекала по «Саррату», расширяя лезвие и окрашивая саблю в малиновый цвет.

— ЗАЙМИ СВОЕ МЕСТО.

— Нет.

Кровавая броня поднималась, обволакивая мое тело. Образ меня в короне лопнул и разбился вдребезги.

Я подняла голову.

— Это мой город. Убирайся.

Корональный огонь передо мной разросся. Вылетело колоссальное копье, выкованное из золотого света и силы, целясь в меня. Притязание.

Я сделала выпад, размахивая своим новым кровавым мечом. «Саррат» соединился с копьем. Магия взбунтовалась, взрываясь и крича вокруг меня. Удар чуть не сбил меня с ног. Это было похоже на игру в перетягивание каната с торнадо. Клинок дрожал в моих руках.

Копье силы вибрировало, пытаясь продвинуться вперед. Чудовищность магии моего отца давила на меня, сокрушая меня, перемалывая кости в пыль. Боль, начавшаяся от кончиков пальцев, захлестнула меня. Я горела. Я горела от макушки до пяток. Внешне я не видела повреждений, но мои чувства кричали, что моя кожа пузырится от жара.

Если я сейчас сдамся, Роланд заявит права на Атланту. Я не могла этого допустить. Он не возьмет этот город. Люди, которых я знала, люди, которых я любила, не будут кланяться и преклонять перед ним колени, пока я тут.

— Амехе, — шептала я своему клинку. — Амехе. Амехе. — Подчиняйся. Подчиняйся. Подчинись.

Мои кости закричали. Мне представилось, что мои мышцы начали распутываться, волокно за волокном, истрепанные нервы тряслись на бушующем ветру, но я стояла на своем.

Я не сдвинусь с места.

— Это мой город. Это мои люди.

Я почувствовала на губах острый привкус своей магии. У меня пошла кровь из носа. Крошечные красные капли поднялись с моих щек и поплыли по воздуху, чтобы присоединиться к крови, покрывающей «Саррат». Мои глаза тоже кровоточили.

Мои руки дрожали, ноги отодвинулись на полдюйма назад. Еще на полдюйма.

Мускулистая рука обхватила мой живот, другая сомкнулась на груди. Оглушительный львиный рык, гордый и яростный, прогремел над моими плечами. Кэрран поддержал меня, смешивая свою магию с моей.

Мои ноги перестали отодвигаться.

Мой отец надавил, мы надавили в ответ.

Тонкие, болезненно яркие трещины появились на копье там, где оно встретилось с моим клинком.

Напряжение разрывало мое тело на части. Я вложила еще больше магии в силу своего удара. Я думала, что отдала этому все, что могла, но она продолжала прибывать и прибывать, фонтанируя внутри меня.

Трещины расширились. Еще немного… Копье разлетелось вдребезги.

Я попыталась отстраниться, но не смогла. Магия продолжала изливаться из меня, неудержимая, как поток, все больше, больше, больше… Я изо всех сил пыталась сдержать ее, но она отказывалась останавливаться. Это вырвало меня из рук Кэррана и подбросило в воздух. Моя кровавая броня рассыпалась в прах. На моих руках и предплечьях появились слова, неизвестные слова, написанные темными чернилами. Воздух вокруг меня стал красным. Потолок надо мной взорвался. Мое тело откинулось назад, руки широко раскрылись, спина выгнулась дугой. Здание, сотрясаясь, закачалось. Подо мной люди жались к стенам, пытаясь спрятаться от моей силы.

Магия внутри меня взорвалась. Мой голос раскатился, как звук огромного колокола.

— ХЕСААД. — МОЁ.

Импульс чисто красного вырвался из меня, распространяясь кольцом по Атланте. Взрывная волна прокатилась со звуком, похожим на раскаты грома. Я почувствовала, как она скользит над городом, минуя окраины, мимо Крепости, пока, наконец, не рассеялась. Магия впиталась в землю, и она отреагировала, послав волну магии обратно ко мне.

О, нет.

Я заявила свои права на город. Я отметила Атланту как свой доминион. Мой отец улыбнулся и исчез.

Я нырнула вниз и приземлилась на твердый пол перед Кэрраном, все еще находящимся в его боевой форме. Мы посмотрели друг на друга. Куски чего-то, что, вероятно, когда-то было крышей, дождем посыпались вокруг нас.

Кэрран разжал свои чудовищные челюсти. Я собралась с духом.

— Показушница.

Я уставилась на него. Мой мозг не мог связать воедино ни одного слова. Он ухмыльнулся мне.

— Хорош, детка, поехали домой.

***

СПУСТИТЬСЯ НА нижний этаж к Лейксайду, а затем к джипу Стаи оказалось намного сложнее, чем ожидалось. Кто-то уже запустил для нас магический водяной двигатель. Я села на пассажирское сиденье. Я была так ошеломлена, двигаясь просто на автопилоте. Я должна была что-то почувствовать: облегчение, страх, какие-то человеческие эмоции, но ничего не было — только холодная отстраненность.

Кэрран достал запасной комплект спортивных штанов с заднего сиденья «Джипа Врангеля», принял человеческий облик, надел их и скользнул на водительское сиденье. Он вывел джип со стоянки и направил его на улицу. К нам присоединился караван джипов Стаи.

Грозовые тучи давно рассеялись. Закат догорел, оставив на небе лишь красное пятно, далекое воспоминание о своем умирании. Небо над нами стало темно-фиолетовым.

Мой рот, наконец, шевельнулся.

— Не надо. — Кэрран посмотрел на меня.

— Не отвози меня обратно в Крепость, они потребуют объяснений. Я не могу дать им их прямо сейчас.

Кэрран резко свернул направо на заснеженную стоянку между офисным зданием и развалинами. Машина с визгом остановилась.

Позади нас караван машин затормозил. Дверь ведущей машины открылась, и Джим рысцой подбежал к нашей машине. Кэрран опустил стекло, впустив в машину оглушительное тарахтение зачарованного водяного двигателя.

— В чем проблема? — крикнул Джим, перекрывая шум мотора.

— Нет проблем, — крикнул в ответ Кэрран. — Езжайте без нас.

— Что?

— Езжайте без нас.

— Почему?

— Потому что я хочу провести время со своей женой в покое! — взревел Кэрран.

Джим кивнул, показал нам большой палец и вернулся к своему джипу.

Кэрран поднял стекло.

— Это как жить в гребаном аквариуме.

Автомобили Стаи проехали мимо нас. Кэрран развернул джип и поехал в противоположном направлении, на юго-запад.

— Куда мы?

— Увидишь.

Город проплывал за окном темными силуэтами зданий, некоторыми полуразрушенными, некоторыми крепкими и новыми, подсвеченными голубым сиянием фейри-фонарей. Теперь это был мой город. По-настоящему мой. Я заявила об этом, и теперь была ответственна за него.

— Я заявила права на город, — сказала я Кэррану.

— Хочешь, я построю тебе резиденцию?

— Что? — Я уставилась на него.

— Можно сделать маленькую табличку с твоим именем. «Кейт Дэниелс, Городская владелица».

— Это не смешно.

— Мы можем организовать для тебя проход с поручнями, бархатной веревкой и маленькой подушкой спереди, чтобы люди могли выстроиться в очередь и преклонять перед тобой колени со смиреной мольбой…

— Ты прекратишь?

— Мы можем купить Дереку один из тех классических темных костюмов и солнцезащитные очки. Он может выглядеть угрожающе и вести подсчет. «Вы седьмая в очереди, чтобы поклониться Кейт Дэниелс».

— Я сейчас ударю тебя по руке, — прорычала я.

— Мы можем достать тебе трон со змеями. Я буду стоять рядом с тобой и рычать на любого, кто не будет пресмыкаться. Бойся Кейт Дэниелс. Она могущественная и ужасная правительница. Грендель может помазать просителей своей рвотой. Это будет здорово…

О Боже. Я закрыла лицо руками.

— Да ладно тебе, детка, — сказал он. — Я просто пытаюсь подбодрить тебя.

— Я застолбила территорию, которую хотел мой отец. Теперь он окончательно потеряет самообладание. Не только это, но и каждый амбициозный идиот с каплей магической силы будет знать, что эта территория заявлена, и будет искать того, кто ее притязал. Не говоря уже о том, что прямо сейчас у пифий, нео-язычников и Племени случился апоплексический удар. Я должна была предотвратить притязание, а не прибирать город к рукам. Совет Стаи будет сам не свой и родит котят.

— Пифии и нео-язычники пусть идут лесом, — сказал Кэрран. — Переживут. Если кто-нибудь придет бросить тебе вызов, мы надерем ему задницу. Мы найдем способ справиться с Роландом. И если Совет Стаи произведет на свет котят, мы отдадим их Джиму на воспитание. Ему все равно нужно успокоиться.

Я посмотрела на него.

Он убрал руки с руля и развел их примерно на шесть дюймов.

— Милые пушистые котята, такие сидят на коленях у Джима.

Я представила Джима с его крутым выражением лица начальника службы безопасности, покрытого маленькими пушистыми котятами. Это было слишком. Оцепенение внутри меня прорвалось, как плотина. Я захихикала и рассмеялась в голос. Кэрран тоже рассмеялся.

— Милые котята, мур-мур, — выдавила я. В моей голове Джим поднял палец и строго отчитал котят. О Боже. — Он бы их всех вымуштровал.

— Он брал их в лес охотиться на оленей, — сказал Кэрран между приступами смеха. — Они бы… атаковали.

Я бы согнулась пополам, если бы мне позволил ремень безопасности.

Мы все еще смеялись, как два идиота, когда он заехал на парковку перед темным многоквартирным домом. Место выглядело знакомым. О. Это же мой старый многоквартирный дом. Я унаследовала квартиру от своего опекуна, Грега Фельдмана, и сделала ее своей за то время, пока работала в Ордене. Но моя тетя разнесла ее. В последний раз, когда я видела это место, оно было полностью разрушено.

— Там ничего нет, — сказала я ему.

— Все равно пойдем и посмотрим, — сказал он.

Почему нет?

Я вышла из машины. Удивительно, но мои ноги еще держали меня. Мы вместе поднялись по лестнице. Новая дверь преградила доступ в мою квартиру. Дверь была заперта на механический кодовый замок. Над замком виднелась колонка цифр от одного до пяти, рядом с каждой из которых была кнопка.

— Четыре, четыре, один, два, три, — сказал Кэрран.

Я нажала на кнопки по порядку. Щелкнул замок, и я распахнула дверь.

На меня взглянула чистая, меблированная квартира. Пол в коридоре был деревянным. Через дверной проем я могла видеть небольшую часть кухни, освещенную фейри-фонарями. Новые дубовые шкафы заменили обломки старых. Я шагнула внутрь. Слева гостиная, которую я использовала как спальню, была совершенно нетронутой. Стены были отремонтированы и выкрашены в спокойный сине-зеленый цвет. У стены стояла двуспальная кровать с темным мягким одеялом. Над ней висела еще одна фейри-лампа. На полу лежал мягкий бежевый ковер. В другом конце комнаты, у окна, на стене был установлен плоский телевизор, рядом с книжными шкафами, заполненными книгами. Окно обрамляли серые занавески в тон одеялу. За стеклянными окнами слабо светились стальные и серебряные решетки, реагируя на магию и свет восходящей луны.

Я прошла через гостиную и заглянула в маленькую комнату, которую Грег использовал в качестве своей спальни, а я превратила в библиотеку. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, ожидающие, когда в них поставят книги.

— Я знаю, что это не точная копия, — сказал Кэрран, поворачивая клапан радиатора. Он установил радиатор. Круто! Управляющий, должно быть, наконец-то сдался и починил чертов бойлер. — Но я подумал, что ты, возможно, захочешь однажды вернуться сюда.

Это была не точная копия. Это выглядело как совершенно новая квартира, и так было намного лучше. Слишком много воспоминаний было связано со старой.

Кэрран прошелся по комнате, подходя ближе. Он двигался с какой-то плавной сдержанной силой. Его серые глаза сфокусировались на мне. Он посмотрел на меня так, словно на мне ничего не было.

Мы были одни. В квартире. Дверь была заперта.

Я расстегнула пояс, на котором висели ножны «Саррата», выскользнула из него и положила на ночной столик.

Он сократил расстояние между нами. Его руки сомкнулись вокруг меня, одна легла на мою спину, другая прижалась к изгибу чуть выше задницы. Он притянул меня к себе. Мои груди коснулись мускулистой груди, а ноги уперлись в мускулистые бедра, его твердая длина прижалась к моему животу. Я оказалась в его объятиях, как в ловушке. Его тело заключило меня в клетку, в которой я едва могла пошевелиться.

Включившийся инстинкт самосохранения кричал мне бежать. Мои глаза расширились, дыхание участилось, каждый подъем моей груди прижимал мои соски к нему. Мое тело напряглось, как перед боем, мышцы налились в предвкушении, когда я вдохнула его знакомый и соблазнительный запах. Он говорил «Кэрран». Мужчина. Секс. Похоть вспыхнула во мне, как хорошо разведенный огонь.

Он погладил мою задницу, прижимая меня ближе к себе. Узкая хищная улыбка осветила его лицо. Он поймал меня. Я принадлежала ему, и он был полон решимости насладиться каждой секундой. Крошечная искра инстинктивной тревоги вспыхнула во мне и смешалась с непреодолимой потребностью обладать им, словно специя, добавляющие остроты в блюдо. По мне распространилось нуждающееся тепло, превращаясь во влажный жар между ног.

— М-м-м, — произнес он. — Кейт Дэниелс, великая и могущественная.

Я вздернула подбородок и спросила с вызовом:

— Что я могу для вас сделать, Ваше величество?

Он ухмыльнулся безумной дикой улыбкой и поцеловал меня. Его рот накрыл мой, обжигая меня губами и крадя дыхание. Мы соединились, и чистое возбуждение от этого контакта отозвалось во мне электризующим порывом. Страх перед последствиями притязания и воспоминаниями о Мишмаре, который засел у меня в голове, как темный рваный саван, исчез, уничтоженный приливом похоти, потребности и любви.

Кэрран зарылся рукой в мои волосы, притягивая меня ближе. Мое тело вытянулось по стойке смирно, будто я спала целую вечность и внезапно проснулась. Мне нравилось, как он целовал меня. Мне нравилось, какой он на вкус. Его язык проник в мой рот, овладевая, соблазняя, втягивая меня все глубже и глубже. Я так сильно любила его. Я любила его больше, чем могла бы выразить словами. Я обняла его и поцеловала в ответ. Я люблю тебя. Я хочу тебя.

Мы оторвались друг от друга. Он издал низкий мужской рык, нечто среднее между счастливым полурычанием хищника, поймавшего свою добычу, и глубоким смешком мужчины, уверенного, что ему сейчас дадут.

— Я скажу тебе, что ты можешь для меня сделать, — прорычал он. — Лучше, я тебе покажу.

Мое дыхание вырывалось неровными вздохами. Мои соски затвердели. Я хотела, чтобы он оказался во мне немедленно.

— Решил сделать какие-то собственные заявления?

— Да. — Его глаза сияли золотом. — Моя.

Он набросился на меня, снова поймал в ловушку и поцеловал. Его руки блуждали по моему телу, лаская мою спину и ягодицы. Это был не поцелуй, это было нападение. Если бы я выставила какую-нибудь защиту, он бы разрушил ее, но я ничего не предложила. Я просто позволила ему опустошить мой рот и наслаждалась этим. На вкус он был горячим и нетерпеливым. На вкус он был как Кэрран, мой Кэрран. Если бы кто-то сейчас вознес между нами гору, он бы прорвался сквозь нее, только чтобы добраться до меня, и мне это нравилось.

Я скользнула рукой в его спортивные штаны, нащупала твердую длину его члена и провела пальцами вверх и вниз по всей длине.

Он стянул с меня рубашку, сорвал лифчик и пососал мой сосок, задев его зубами. Электрическая вспышка удовольствия разлилась из моей груди по всему телу. Я вздрогнула. Я запустила пальцы в его волосы. Он расстегнул мои джинсы и скользнул рукой внутрь, проходя ею по коротким завиткам волос, по чувствительным складкам, погрузив в меня пальцы. Я ахнула. Он потянул скользкую теплую влагу вверх, поглаживая клитор. Вспышки удовольствия сотрясали меня, скользя по моему телу, делая его податливым, гибким и горячим. Я терлась об пальцы, потерявшись в погоне за экстазом, желая большего. Большего…

Кэрран толкнул меня на кровать, и я упала на одеяло. Мои ботинки полетели в воздух, когда он стянул с меня джинсы. Я была обнажена, восхитительно бесстыдно обнажена. Я протянула руки, приглашая его. Он снял рубашку и на мгновение замер, обнаженный, сильный, мускулистый, высокий и мой. Все мое. Его глаза сияли, утопая в золоте. Его мышцы напряглись, как сталь под горячим шелком кожи. Я знала каждую резкую грань этого тела и его абсолютную подавляющую силу. Тело Кэррана опьяняло меня от похоти, его глаза соблазняли меня, но упрямая несгибаемая воля, которая двигала им, заставила меня полюбить его.

Он встал на колени на кровати, просунул руки под мой зад и приподнял меня. Его язык лизнул чувствительный комочек нервов.

О, боже мой. Волна удовольствия накрыла и унесла меня. Я вскрикнула.

Каждое движение его языка разжигало напряжение внутри меня. Я горела и стонала его имя снова и снова. Мое тело напряглось в предвкушении, каждая ласка заводила меня все сильнее, пока я больше не могла этого выносить.

— Я хочу кончить с тобой внутри меня.

— Это можно устроить.

Он оседлал меня и вонзился в меня. Твердая длина его члена заполнила меня. Он отстранился и снова вошел в меня, и я выгнула спину, прижимаясь к нему все ближе и ближе. Я целовала его шею, мой язык скользнул по колючей щетине. Я открыла глаза и увидела его над собой. Меня прошиб пот.

— Сильнее! — прошептала я.

Он ускорился, его темп был неистовым, раскачивая меня с каждым толчком. Я в отчаянии вцепилась ему в спину, желая быть единым целым и соответствовать его темпу. Это казалось таким правильным. Вот какими должны были быть небеса… Мое тело сжалось вокруг него. Напряжение было слишком сильным, почти болезненным. Внезапно он достиг вершины и разорвался в быстрых сокращениях, полных чистого блаженства. Я вскрикнула. Тело Кэррана затряслось, затвердело, мышцы напряглись.

Мне казалось, что я парю…

Он зарычал и опустошил себя внутри меня.

Мы плыли по миру, усталые и счастливые, как единое целое.

***

ЗАГРЕМЕЛ МЕТАЛЛ. Опять.

Кэрран поднял голову и выругался.

Я подняла голову. Как только нега прошла, мы оба поняли, что в квартире не так уж и жарко. Мы натянули на себя одеяло и простыни. Кэрран обнял меня, и я только начала погружаться в мягкий комфортный сон.

Опять грохот. Он доносился от окна.

Боже, что теперь? Неужели у нас не может быть нескольких минут покоя?

— Я собираюсь открутить кому-нибудь голову. — Кэрран скатился с кровати и подошел к окну. Он все еще был обнажен. Что ж, по крайней мере, я получила от этого вида немного острых ощущений.

Я села, завернувшись в простыню.

Он раздвинул шторы и снова выругался.

— Что?

Он отступил в сторону. За нашим окном сидел вампир, стуча кулаком по решетке. Как, черт возьми, он делал это, когда защита была активна? О, подождите, моя тетушка сломала все мои обереги. Если мы сохраним это место, мне придется их переделать. Это будет очень больно.

Кэрран посмотрел на вампира.

— Чего ты хочешь? — Рот вампира шевельнулся, но мне было не слышно.

— Нет, — сказал Кэрран.

Вампир что-то сказал.

Брови Кэррана сошлись на переносице.

— Гастек, если ты не уйдешь, я оторву этой твари голову и засуну ее в его задницу.

Вампир разразился длинной тирадой.

Я не хотела говорить. Я хотела спать, но теперь Гастек отвечал за Племя. Я так не хотела возвращаться к роли консорта. Всего на одну ночь я хотела побыть Кейт.

Гастек продолжал говорить, он не собирался уходить. Он будет продолжать и продолжать. Я покорилась своей судьбе.

— Впусти его. Чем скорее он выговорится, тем быстрее мы сможем вернуться ко сну.

Кэрран поднял окно и отпер металлическую решетку. Вампир проскользнул внутрь и зашагал ко мне на задних лапах.

— Его дочь!

— Это был вопрос?

— Его дочь! Потерянный ребенок! Шаррим! — Вампир рванул вперед и указал на меня пальцем. — Ты мне не сказала! Мы умирали, а ты мне не сказала!

Я пожала плечами.

— Я ничего не могу поделать с тем, что ты последний, кто это понял.

— Кто еще знал?

— Я уже давно знаю. — Кэрран поднял свои спортивные штаны и надел их. — Джим знал об этом раньше меня. Мэхон. Тетя Би. Дулиттл. Андреа. Барабас. Пифии знают. Сайман, по крайней мере, подозревает. Очевидно, Хью д'Амбрей догадался сам.

Вампир побежал в одну сторону комнаты, развернулся и побежал в другую. Гастек, должно быть, расхаживал взад и вперед и был так поглощен своими мыслями, что подсознательно подтолкнул вампира делать то же самое.

— Это основы разведки, — сказал Кэрран. — Ты должен был собрать все воедино. Зацепки то были. Вам нужно заниматься сбором информации. Я понимаю, что вы концентрируетесь на исследованиях и разработках, но ты не можешь управлять Племенем без надежной разведывательной сети. Если ты не можешь этим заниматься, найди кого-нибудь, кто сможет. Я даже не знаю, почему я говорю тебе это, потому что, на самом деле, твое неведение мне на руку.

Вампир остановился и уставился на Кэррана.

— Ты даже не знал, что у твоего соперника был фетиш зоофилии, — сказал Кэрран. — А ты боролся с ним за власть. Тебе нужен был рычаг давления. Если бы ты знал о его поездках в хит-энд-сплит, ты мог бы собрать доказательства. Ты мог бы публично опозорить его; ты мог бы отправить доказательства его жене и разрушить его брак; ты мог бы отправить их в штаб-квартиру, сообщив им, что у тебя есть потенциальное нарушение безопасности; ты мог бы шантажировать его; ты мог бы сесть с ним наедине и сказать ему, что у тебя есть доказательства кое-чего, но ты знаешь, как важна для него его семья… и ты уничтожишь их из солидарности, так что он бы ел из твоих рук. Вот как ты контролируешь ситуацию, Гастек. Ты не контролировал ее, потому что не знал.

И вот он, Царь Зверей во всей своей красе.

— Ты закончил? — спросил Гастек.

— Ты это заслужил, — сказала я ему. — Ты приходишь сюда и требуешь знать, почему тебе не сказали. Племя не раскрывает тебе своих секретов, Гастек. Ты должен выяснять самостоятельно.

Вампир повернулся ко мне.

— Ты хотя бы осознаешь чудовищность того, что ты сделала?

— Да, я знаю. Вот почему мужчина, которого я люблю, пришел со мной сюда, чтобы спокойно провести время перед бурей, а ты этому мешаешь.

— Ты бросила ему вызов. Он не может оставить его без ответа.

— Я знаю.

— Он придет сюда и сожжет это место.

— Я знаю, Гастек. Я его дочь. Я знаю его лучше, чем ты.

Вампир открыл рот.

— Прекрати, — сказала я ему.

Вампир остановился, вырисовываясь силуэтом на фоне окна.

— Он у тебя есть?

— Есть что? — спросил Кэрран.

Он спрашивал, есть ли у меня Дар. Обещание бессмертия, которое удерживало таких людей, как он, привязанными к моему отцу. Я посмотрела на вампира.

— Ты ведь жив, не так ли?

Вампир замер, его рот приоткрылся.

Дверь слетела с петель, и в комнату ворвались четверо оборотней, во главе с Майлзом, волком-рендером.

Кэрран крутанулся и заорал:

— Стоять! — Они застыли.

Кэрран в спортивных штанах, я в простыне, очевидно, голая под ней, вампир посреди комнаты и четверо оборотней с боевым рейтингом. Я закрыла лицо рукой.

Лицо Кэррана было ужасающим.

— Объяснить.

— Нам было поручено оказать необходимую помощь, — сказал Майлз.

— Кем?

— Джимом.

Здорово. Джим велел следить за нами.

— Мы видели, как нежить вошла в комнату, — сказал Майлз.

Глаза Кэррана вспыхнули золотом. Выражение его лица стало безжизненным. Его гнев взорвался. Он взял свою бурлящую ярость и превратил ее в холодную точность. Оборотни не пошевелили ни единым мускулом.

— Вампир выломал дверь? — спросила я. — Или он постучал, и его впустили?

Оборотни оставались совершенно неподвижными.

Кэрран говорил медленно, четко выговаривая каждое слово.

— Что заставило вас думать, что мы вдвоем не справимся с одним вампиром?

Майлз сглотнул.

— Это был мой порыв. Я беру на себя всю ответственность.

— Возвращайтесь в Крепость, — сказал Кэрран устрашающе спокойным голосом.

Оборотни развернулись и выбежали.

Вампир Гастека выскользнул в окно. Мы с Кэрраном посмотрели друг на друга.

Они выломали дверь в квартиру, которую он сделал для меня. По какой-то причине это поразило меня сильнее, чем осознание того, что Совет Стаи не хотел, чтобы он пошел меня спасать.

— Я прикажу ее починить, — сказал он.

В следующий раз они снова сломают ее.

— Все в порядке, — сказала я. — Это всего лишь дверь. Мы можем с таким же успехом вернуться в Крепость.

— Прости, — сказал он.

Я улыбнулась ему.

— Я знала, на что подписалась. — Он того стоил.

***

МЫ НЕ торопились. К тому времени, когда мы въехали во двор Крепости, ночь была в самом разгаре. Мы потащились вверх по лестнице, а Дерек тащился за нами, докладывая: тройное патрулирование, повышенная боевая готовность, бла-бла-бла-бла-бла… Я перестала слушать. Последние капли моего терпения давно испарились.

Мы сразу же пошли в свои комнаты. Кэрран закрыл дверь. Я приземлилась на диван. За большим окном гостиной царила ночь, Атланта казалась далеким пятном более глубокой темноты, усеянным бледно-голубыми огнями фейри-фонарей.

Дом…

Дверь распахнулась. Барабас вошел внутрь, его лицо было серьезным, а взгляд слегка отстраненным, словно он смотрел на что-то далекое. Что-то было не так. Он всегда стучал.

— К вам посетитель, которого вы ждали, — сказал Барабас.

Он отступил в сторону и придержал дверь открытой. Вошел мужчина, закутанный в простой коричневый плащ с глубоким капюшоном. Барабас слегка поклонился, вышел и закрыл за собой дверь. Фигура откинула капюшон, открыв лицо моего отца.

Ну, почему я?

Кэрран направился к Роланду с горящими глазами.

Я проскочила между ними и остановила его своим телом.

— Остановись.

— Отойди, Кейт, — сказал Кэрран спокойным голосом.

Роланд улыбнулся.

— Я не желаю ничего плохого. Я просто пришел повидаться со своей дочкой. Нет зрителей, нет необходимости в каких-либо грандиозных жестах. Я просто хочу поговорить.

Я повернулась к нему спиной, чтобы посмотреть на лицо Кэррана.

— Пожалуйста, притормози. — Он, наконец, посмотрел на меня.

— Стой, — попросила я его.

Он сделал шаг назад, прислонился к дивану и скрестил руки на груди.

— Тронешь ее, и я прикончу тебя.

— Могу я присесть? — спросил меня Роланд.

Магия окутывала его, словно приглушенной мантией. Я все еще чувствовала ее, но сейчас он казался гораздо более человечным. Должно быть, это была его версия путешествия инкогнито. Никто ничего не поймет. Ага, точно.

Я села на диван.

— Конечно.

— Спасибо. — Он сел в мягкое кресло напротив меня.

Роланд прошел мимо наших утроенных патрулей, будто они ничего не значили, а затем заставил Барабаса впустить его. Все оборонительные сооружения, которые мы построили, все стены, ворота и защитные сооружения, означали, что мы бессильны. Он спокойно мог войти в Крепость в любое время. Он спокойно мог войти и сесть у кровати Джули, и я бы никогда об этом не узнала.

Лицо Кэррана стало бесстрастным. Он натянул на лицо маску Царя Зверей. Должно быть, он пришел к тому же выводу. Те маленькие иллюзии безопасности, которые у нас были, только что превратились в прах.

Роланд сел.

— Это хорошо оборудованная крепость. Внутри гораздо комфортнее, чем кажется снаружи.

Прекрасные картины у вас здесь вывешены. Не обращайте на меня внимания, я просто веду светскую беседу.

— Ты никому не причинил вреда по пути наверх? — спросила я.

— Нет. Я пришел поговорить, и если бы я причинил боль одному из ваших людей, вы бы со мной не стали разговаривать. — Роланд взглянул на рукоять меча, торчащую из-за моего плеча. — Ты навещала бабушку.

Я вытащила «Саррат» и показала ему. Он провел рукой по лезвию, его лицо было печальным.

— Лучше бы ты не ходила к ней. Она опасна.

Да, это так. Легенда гласила, что она убила моего дедушку. Учитывая все обстоятельства, он, вероятно, заслужил это.

— Это было не по моей воле.

— Это был неудачный поворот событий, — сказал он.

— Тебе не следовало вывозить ее кости из Персии. Она скучает по ней.

Роланд вздохнул.

— Сегодняшняя Персия непростое место. Старые силы пробуждаются: те, кто спал, те, кто был мертв или, возможно, не совсем мертв. Мишмар сейчас для нее самое безопасное место.

— Достаточно близкое, чтобы ты мог раздавить ее, если она попытается подняться?

— Вот именно.

Это был сюрреалистичный разговор.

— Как поживает дитя? — спросил Роланд.

Что?

— Девочка, чью кровь ты очистила. Как она?

Я наклонилась вперед.

— Оставь ее в покое. Не разговаривай с ней, не преследуй ее во снах, или, клянусь, я закончу то, что начала моя мать. Это был левый или правый глаз? Скажи мне, чтобы я знала, куда целиться.

— Левый. — Роланд постучал себя по щеке под левым глазом. — Ты так похожа на свою мать. Она тоже была свирепой.

— Ты убил ее.

— Да, — сказал он. — Не проходит и дня, чтобы я не оплакивал ее смерть.

— И ты пытался убить меня еще до рождения.

— Да.

— И ты послал своего военачальника выследить и убить человека, который вырастил меня.

— Да.

— А теперь ты хочешь поговорить.

Глаза Роланда потеплели.

— Я любил твою мать. Я так сильно любил твою мать, что, когда она захотела ребенка, я пообещал ей, что подарю ей такого ребенка, которого этот мир не видел уже тысячи лет. — Он потянулся и протянул руку.

Кэрран шагнул вперед.

Я вложила свою руку в ладонь Роланда, его прикосновение было теплым. Магия скользнула по моей коже.

— Я влил в тебя свою магию в день твоего зачатия.

Слова появились на моей руке, потемнели, а затем снова растаяли в ничто.

— Я начертал язык силы на твоем теле, когда ты была еще в утробе матери. Ты должна была стать моим главным достижением, моим подарком Калине. Я был влюблен и слеп. Потом я осознал, что создал. Твоя тетя была Пожирательницей городов, твоя бабушка была Бичом Вавилона, а ты… Ты должна была уничтожать народы. Если я бы оставил тебя в живых, если бы воспитал тебя с твоей матерью, с неистовостью Кали, твоя ярость поглотила бы все. Я пытался рассказать твоей матери. Я пытался объяснить, но она не хотела слушать. Ты была ее ребенком, ее драгоценным ребенком. Ты даже не родилась, а она так сильно тебя любила. Так что да. Я планировал убить тебя в утробе матери. Я планировал сделать это аккуратно.

— Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Кэрран. — До тех пор, пока ты аккуратно душишь ее жизнь, я думаю, нет никаких обид.

Я подалась вперед.

— Какой я оказалась? Ты гордишься монстром, которого создал?

Роланд улыбнулся. Хью и Лэндон были правы. Это было похоже на то, будто взошло солнце. Все равно, что выкопать яму на заднем дворе и найти в грязи сверкающий драгоценный камень.

— Дитя, мое опасное, мое прекрасное. Ты заявила права на свой город. Ты не должна была делать этого еще сто лет. Я так горжусь, что моя гордость может свергнуть горы. Если ты позволишь мне, я покажу тебя всему миру. Я бы показал тебе весь мир.

— Чтобы я могла увидеть его твоими глазами?

— Чтобы ты могла увидеть его своими глазами.

Я наклонилась вперед.

— С тех пор, как я научилась ходить, и до пятнадцати лет каждое мое воспоминание было связано с тобой. Если я не изучала тебя, твоих детей и твое королевство, я тренировалась убивать тебя или прятаться от тебя. Я никогда не боялась монстров в шкафу или под кроватью. Я боялась, что ты найдешь меня. Вся цель моего существования заключалась в том, чтобы однажды я смогла убить тебя.

— Я здесь. У тебя есть меч. Почему бы тебе им не воспользоваться?

Я встретилась с ним взглядом. Лгать не было смысла.

— Потому что я устала жить жизнью в соответствии с ожиданиями Ворона. Я тебя не знаю. Я знаю только то, что мне сказали. Если ты будешь угрожать Кэррану или кому-то еще, кого я люблю, если ты попытаешься уничтожить этот город, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убить тебя, независимо от того, насколько это бесполезно. Но я не буду этого делать, потому что мне так сказал покойник.

Он откинулся назад и тихо рассмеялся.

— Ты действительно моя дочь.

— Это не комплимент.

Он улыбнулся мне так, как улыбаются талантливому, но наивному ребенку. Я представила, как бью его ногой по голове. Я бы умерла секундой позже, но это было бы так приятно.

— Может быть, мы поторгуемся за будущее города, которого ты любишь? — спросил он.

— За этим ты пришел сюда, не так ли?

Он потер руки, его глаза заблестели. Он выглядел… счастливым.

— Очень хорошо. Ты знаешь, что ты сделала?

— Я заблокировала твои претензии на Атланту и вместо этого заявила на нее права.

— Любой, кто сейчас въедет в Атланту, почувствует границы твоей территории. Они не обязательно будут знать, что территория принадлежит тебе, что дает тебе некий элемент неожиданности. Заявленная территория — это вызов. На него ответят, если не я, то другие.

— Я понимаю это.

— Со своей стороны, я не могу позволить тебе оставаться в положении видимой власти. Ты и я — захватчики на этой земле. Наша магия родилась не здесь. — Роланд кивнул Кэррану. — Твоя магия отсюда. Где-то в далеком прошлом твои предки заключили договор с существом этой земли. Кровь, возможно, разбавлялась поколениями и смешивалась с кровью чужестранцев, но этого было недостаточно, чтобы иметь значение. Ты представляешь угрозу.

— Вот почему ты пытался уничтожить Стаю, — сказал Кэрран.

— Честно говоря, я особо и не пытался, — сказал Роланд.

— Ракшасы, — сказала я.

— Они были скорее помехой, чем реальной угрозой. Они искали союза со мной. Я нашел их раздражающими, поэтому дал им цель в качестве условия альянса. Они провалились так блестяще, как я и ожидал.

— А моя тетя?

Мой отец наклонился вперед.

— Эаррати. — Он произнес ее имя с грустью, словно что-то очень красивое было потеряно навсегда. — Твоя тетя не хотела просыпаться. Она сделала это вопреки себе, и когда она поднялась, она была всего лишь тенью самой себя. Ей не нравился этот новый мир. Она переживала жизненные трудности, но не могла позволить себе отказаться от жизни. Нас с самого раннего возраста учили, что жизнь драгоценна. Смерть должна действительно что-то значить. Жаль, что ты не видела ее в пике ее могущества. Она была силой. Эрре хотелось чем-нибудь заняться. Я рассказал ей о Стае. Она обдумывала это несколько недель и однажды сказала мне, что поедет и посмотрит, сможет ли она найти что-нибудь интересное в Атланте. Она, должно быть, была так взволнована, что нашла тебя, свою племянницу, в эту далекую эпоху. Ты похожа на нее.

— В курсе, — сказала я. Я так была похожа на нее, что было жутко. За исключением того, что она была чем-то большим. Больше, сильнее, быстрее, с магией, которая делала все, что я на ее фоне была жалкой. Убить ее было самым трудным делом, и для этого потребовались мы с Кэрраном. Я чуть не потеряла Кэррана из-за нее. Он провел одиннадцать дней в коме.

— Она могла бы передать пальму первенства и, наконец, отпустить. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть убитым одним из твоих соплеменников. В ночь перед вашей ссорой она позвонила мне. — Его глаза затуманились. — Она хотела поговорить о Водных садах. Во дворце, где мы выросли, были водные сады, акры и акры мелководья, пересеченные узкими тропинками. Это было прекрасное место с песком и теплой водой, где цвели цветы, и туда-сюда сновали маленькие рыбки. Мы плескались там часами. Там родились мои самые теплые воспоминания. Когда она заговорила об них, я понял, что больше не увижу ее. Я почувствовал момент, когда она отдала свою жизнь, и тогда я понял, что ты все еще жива. Она была Пожирательницей городов. Ты, должно быть, поняла, что ее смерть наступила слишком легко.

Я чуть не поперхнулась.

Роланд вздохнул.

— Я полагаю, нам следует вернуться к нашим баранам. Ты не можешь сражаться со мной. Я могу выжечь стены этой Крепости, пока они не расплавятся вместе со всеми, кто в ней находится. Через день все, что вы построили, и все, кому вы служите, исчезнут. Город ничего с этим не сделает, ибо такова природа человеческих предрассудков.

— Он этого не сделает, — сказала я Кэррану. — Когда он решит покончить с нами, он сделает что-нибудь изощренное, например, пошлет нам волшебные семена, из которых вырастут прекрасные цветы с ядовитой пыльцой. Пыльца пустит корни по нашим венам, мы умрем в агонии, но наши трупы будут покрыты великолепными цветами. Если ему захочется сделать заявление, с цветов будет капать кровь забавы ради.

Роланд улыбнулся.

— В смерти должна быть ужасная красота, вам не кажется?

— Чего ты от нас хочешь? — спросила я.

— Я хочу узнать тебя. Ты дорога мне, как была дорога твоя мать до тебя. Но я не могу позволить тебе возглавить Стаю. — Он посмотрел на Кэррана. — Ты один уже представляешь достаточную угрозу. Вы двое вместе у руля такого количества оборотней — это слишком громкое заявление, чтобы я мог его игнорировать. Вас будут считать активно выступающим против меня.

— И? — спросил Кэрран.

Роланд посмотрел на меня.

— Я хочу, чтобы ты покинула Стаю.

Мое сердце забилось чаше. Кэрран никогда не уйдет из Стаи. Он Царь Зверей. Он собрал ее воедино, он дал ей законы и структуру, он жил и дышал ею. Оборотни были его народом. Если я останусь с ним, я буду консортом, даже если откажусь иметь что-либо общее со Стаей. Это не сработает, и мой отец знал это. Единственным способом, которым я могла бы уйти в отставку — это уйти от Кэррана.

— Взамен я позволю тебе сохранить заявленную тобою территорию, — сказал Роланд. — И твой город.

— Этого мало, — сказал Кэрран.

Он действительно думал об этом. В этом был смысл. Мы избежали бы кровопролитной войны. Мы могли бы спасти так много жизней…

— Очень хорошо, давайте подведем черту. Я обещаю не предпринимать никаких прямых действий лично и не давать указания моим людям предпринимать какие-либо действия против кого-либо на территории, на которую претендует моя дочь, в течение следующих ста лет. Если кто-нибудь из моих людей бросит тебе вызов, они сделают это без моего разрешения и навлекут на себя мой гнев. Однако я сохраню численность Племени в Атланте, и их бизнес будет продолжаться в обычном режиме.

Мой мозг лихорадочно заработал.

— Я хочу большего. Я хочу, чтобы ты пообещал, что ни ты, ни люди, действующие по твоим приказам, никогда не причинят вреда Кэррану или Джули, ни на моей территории, ни за ее пределами.

— Я довольно щедр. Это уже хорошая сделка, — сказал мне Роланд. — Ты хочешь защитить свой народ. Я — самая большая угроза, с которой ты сталкиваешься. Устрани меня как опасность. Если ты откажешься, Цветок моего сердца, я приеду в Атланту и принесу огонь и разрушения. Я зачищу Крепость так же, как зачистил Омаху.

Землетрясения в Омахе унесли жизни тысяч людей. Но они всегда рассматривались как причудливый катаклизм, вызванный вспышкой, мощной магической волны.

— Ты…?

Он кивнул.

— Зачем?

— Была местная сила, которая решила выступить против меня, — сказал Роланд. — Не я нанес первый удар, я просто отомстил. Тебя это беспокоит?

— Да.

— В конце концов, ты поймешь. Ни один вызов, каким бы незначительным он ни был, не может остаться без ответа. Даже крик в пустыне должен быть услышан, потому что кто-то мог его услышать. — Роланд улыбнулся. — Мне повезло, что ты выжила. Будет так интересно наблюдать, как ты растешь. У нас в запасе нет ничего, кроме времени.

— Ты предлагаешь мне отказаться от человека, которого я люблю, — сказала я.

— Я не могу сказать, что одобряю твой выбор. Он могущественный, но в то же время параноик и ксенофоб. Его будет трудно подчинить.

— О, очуметь, — сказал Кэрран.

Я разжала зубы.

— Я могу прожить годы, не беспокоясь, одобряешь ли ты меня. И я не заинтересована в том, чтобы подчинять его. Он мне нравится таким, какой он есть. Ты не имеешь права комментировать мои отношения.

— Я твой отец. Это великая привилегия родителей: мы можем комментировать все, что захотим.

— Я не хочу, чтобы ты был моим отцом.

— Еще бы, — сказал Роланд. — Ты хочешь, чтобы тебя любили, точно так же, как все мы хотим, чтобы нас любили наши родители. Разве ты не хочешь узнать о своей матери? Какой она была? О нашей семье?

— Наша семья состоит из монстров.

— Да. Но мы — великие и могущественные монстры. Любовь требует жертв. Когда ты любишь кого-то так, как ты любишь своих людей, Цветочек, ты должна заплатить за это. Кроме того, я не заставляю тебя оставить его, только положение власти, которое приходит с ним.

— Как именно это связано с тем, что я бросаю тебе вызов?

— Ты заявила на территорию. Я в отместку заставил тебя уйти в отставку. Это демонстрирует тем, кто наблюдает, что у меня есть власть над тобой, и наши отношения гораздо сложнее, чем простое твое восстание против меня.

— Ты невероятно силен, — сказала я ему. — Но я твоя дочь. Если ты причинишь вред Кэррану или Джули, я буду охотиться на тебя. Я посвящу каждое мгновение своей жизни тому, чтобы убить тебя, и я добьюсь успеха. Может быть, не сейчас. Может, через столетие или два, но я никогда не сдамся. Твои способности работают в половине случаев, когда магия действует. Мой меч работает всегда. Обещай мне, отец. Обещай.

Роланд посмотрел на Кэррана.

— Да будет так, но это последняя уступка, на которую я готов пойти.

— Итак, сделка, — сказал Кэрран.

Мое сердце разлетелось на мелкие неровные осколки.

Роланд снова улыбнулся.

— Я всегда давал своим детям то, что, как мне казалось, они хотели. Обычно они хотели власти. Вместо этого я даю тебе то, что тебе нужно. Считай это преждевременным свадебным подарком.

Свадьбы не будет. Царь Зверей и Стая были единым целым. Даже если бы мы попытались ее устроить, то потерпели бы неудачу. Стая стала бы тянуть и давить на него, чтобы он проводил время в Крепости, где я не могла быть, в то время как я тянула бы и давила на него, чтобы он остался со мной.

Роланд встал.

— Вам двоим нужно сделать кое-какой выбор, поэтому оставляю вас наедине. О, и я бы хотел, чтобы меня пригласили на свадьбу.

— Нет, — одновременно сказали мы с Кэрраном.

Роланд остановился у двери, его лицо было мудрым, а глаза — неподвластные времени.

— Я часто спрашивал себя, почему я никогда не мог воспитать своих детей такими, какими я их себе представлял. Я думаю, это было потому, что они росли со мной. Власть развращает, это правда, но никто не поддается ее разложению так легко, как молодежь. Ты не под тем углом смотришь, но то, что я даю вам сейчас — это благословение. Со временем ты все поймешь.

Он положил руку на дверную ручку.

— Чуть не забыл. Телепортация через воду требует заклинания и незнания или согласия того, кого телепортирует. Аар натале.

Слова всплыли у меня в голове, их значение стало ясным.

— Прервать?

Отец кивнул.

— Это все, что тебе нужно сказать, чтобы остановить заклинание телепортации.

Он вышел.

Если я останусь с Кэрраном, Атланта сгорит, а Стая погибнет. Я никак не могла остановить это.

— Бороться с ним будет трудно, — сказал Кэрран.

— Да. — Преуменьшение года.

— Тебе нравится быть консортом? — спросил он.

— Ты издеваешься надо мной, да?

Он подошел, присел рядом со мной и взял мои руки.

— Кейт, тебе нравится быть консортом?

Я не могла просить его отказаться от Стаи ради меня, но и солгать ему я тоже не могла.

— Нет. Я никогда не хотела быть консортом. Я просто хотела тебя.

— Тогда проблема решена. Барабас! — закричал Кэрран.

Дверь открылась, и Барабас вошел внутрь с озадаченным лицом.

— Я только что видел, как уходил мужчина. Я был на посту охраны с тех пор, как мы приехали. Я уверен, что он не заходил. Если только я не сумасшедший, никто из нас не впускал его внутрь.

— Я хочу, чтобы ты сделал общее объявление для Стаи, — сказал Кэрран.

— Может, мне взять ручку и бумагу?

— Не надо, оно будет коротким.

— Я готов, — сказал Барабас.

Кэрран посмотрел на меня.

— С завтрашнего дня мы уходим в отставку. Джим получил наше благословение.

— Что?

Барабас открыл рот, но не смог ничего сказать.

— Не торопись, — сказал Кэрран.

— Вы что?

— Мы уходим в отставку, — сказал Кэрран.

— Вы не можете!

— Мы только что это сделали.

— Но…

— Мы поговорим о деталях утром.

— Но что я им скажу?

Кэрран вздохнул.

— Которым из них?

— Им! — Барабас махнул рукой. — Всем!

— Скажи им, что мы уходим. Спасибо тебе, Барабас. На этом все.

Барабас несколько раз моргнул, повернулся и вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась.

— Ты покидаешь Стаю? — Я не могла в это поверить.

— Нет, мы покидаем. Вместе. Это свобода, Кейт. Свобода от бумажной волокиты, свобода от разбора петиций. Мы можем взять выходной, когда захотим. Мы можем заниматься сексом, когда захотим. Ты можешь заниматься «Новым рубежом», а я помогу тебе ловить кроликов. Мы можем ходить на спектакли Джули или что там она, черт возьми, делает, не оправдываясь…

Я положила руку ему на губы.

— Но ты Царь Зверей.

Он поцеловал мои пальцы и убрал мою руку со рта.

— Мне уже некоторое время не нравится быть Царем Зверей. Я построил все это, чтобы моя семья — вы — были защищены. Затем мне чуть не пришлось убить свой собственный Совет, чтобы я мог уйти, чтобы спасти свою пару. В конце концов, Роланд просто прошел мимо всех моих защит. К черту все. Я с этим покончил. На данный момент это лучший способ защитить тебя и Джули.

— Ты создал все это. Я не могу просить тебя пожертвовать своей жизнью ради меня.

Он улыбнулся.

— Я знаю. Ты уже сделала это ради меня. Ты переехала в Крепость вместе со мной. Моя очередь.

Слова вылетали из меня, как из пулемета.

— Ты понимаешь, что мой отец не оставит нас в покое? Он ничего не может с собой поделать. Он вмешивается. Он не нападет на нас напрямую, вместо этого он найдет какого-нибудь древнего бога с топором в руках и скажет ему, что Атланта отличное место, чтобы пустить корни, просто чтобы он мог посмотреть, как мы его уничтожим. Разве ты его не видел? Он был так счастлив, что я прошла его маленький тест. Он уже думает о том, как он может манипулировать и использовать меня и тебя.

— Прекрасно, — сказал Кэрран. — Он будет вмешиваться в наши дела, а не в Стаю, и мы разберемся с этим. Настоящий вопрос в том, будешь ли ты по-прежнему любить меня, если я не буду Царем Зверей?

Я обняла его.

— Конечно, я все равно буду любить тебя, глупый ты идиот. Царь Зверей — высокомерный придурок, я никогда не хотела его. Я хотела только Кэррана.

— Будь со мной, — сказал он.

— Всегда, — ответила я.