Маленькая леди в большом городе

Глава 3

В воскресенье я едва ли не с утра до вечера выгуливала собак, дабы не наблюдать жаркое юридическое разбирательство, что разгорелось в гостиной. Домой ехала выжатая как лимон и всю дорогу представляла себе, какие фразы могла бросить в лицо папочке, если бы мозг не отказался вчера работать.

А старик прав, размышляла я, терзаемая угрызениями совести, когда черепашьими темпами продвигалась по М25 к Лондону. Наверное, мне следовало самой задуматься, как помочь Аллегре в тяжелую минуту. Она, что бы там ни было, моя сестра, детство далеко позади, с тех пор много воды утекло. Может, мы даже в чем-то похожи, просто я не трудилась замечать сходство.

Сидя в пробке, я попыталась отыскать в положении три плюса. У меня железное правило: находить три преимущества пусть при самых скверных обстоятельствах. Это отвлекает от мрачных мыслей, даже если не приносит другой пользы.

Во-первых, Аллегра моя сестра.

Во-вторых, бегло говорит по-шведски – пригодится при сборке мебели «Икеа», которую так любят мои клиенты, – и по-русски, знает разговорный норвежский и немного исландский, в основном ругательства. Это можно применить… Помогая по хозяйству иностранцам?

В-третьих…

Я сдвинула брови. Непременно найдется и третий плюс.

В-третьих…

В-третьих, она ни от кого не станет выслушивать разный бред, а не этого ли мне порой не хватает, когда я – Милочка?

В непроглядном мраке, неизменно окружавшем Аллегру, вдруг забелел лучик света. Может, я правда найду для нее занятие в офисе? Она наверняка согласится обсуждать условия с трудными клиентами, артистичности ведь ей не занимать…

Аллегра крайне безнравственна, высокомерна, криклива и весьма жестока. Не будь она моей сестрой, я с уверенностью прибавила бы, что порой в ней проявляются клептоманские наклонности. Увы, не лучший материал для офисной работы, даже в Лондоне.

Перед моими глазами мелькнула картинка: Аллегра посреди «Селфриджез» орет Тристраму Харт-Моссопу: «Хватит распускать нюни, пойди и кого-нибудь трахни!», и я, почувствовав, что под мышками выступил холодный пот, чуть не задела боком «субару» автопоезд.

Надо обо всем подумать. Как следует.

Едва я переступила порог дома и вдохнула аромат ужина с жареной курицей, от которого чуть не потекли слюнки, сердце наполнилось благодарностью. Было в жизни и чему радоваться. Например, соседству с Нельсоном, который готовит подливки по собственным рецептам.

Нельсон прекрасно знал, какая у меня семья, поэтому вечером, когда я возвращалась из родительского дома, встречал меня вкусным ужином Сегодня пахло исключительно: яблочный соус, курица и, по-моему, жареная картошка Я повела носом, уловив запах чего-то еще. Хлебного пудинга? Я втянула в себя воздух, как мальчик в рекламе «Бисто», и в желудке радостно заурчало. Обожаю хлебный пудинг. Нельсон всегда настаивал, чтобы я съела целый кусок со сладким кремом домашнего приготовления. Белье не обтягивало бы мои формы так плотно, если бы не Нельсонов кулинарный дар.

Боже, да у меня лучший сосед в целом мире, подумала я в миллионный раз. Мы жили как настоящая семья, но не выполняли «супружеский долг», потому можно было не столь часто удалять волосы с ног.

– Привет, дорогой! Я дома! – прокричала я, опуская сумку на пол в прихожей.

Шмотки Габи от известных дизайнеров исчезли с одежных крючков. Я сразу обратила на это внимание и повеселела еще больше.

– Привет, Мел.

На пороге кухни появился Нельсон, вытирающий руки о фартук в сине-белую полоску – первый атрибут домашнего кулинара-профи.

Мы были как брат с сестрой, только не походили друг на друга. Я брюнетка и, хм, весьма плотного сложения, скажем, типа водяного спаниеля, а Нельсон высокий, с темно-русыми волосами и напоминает золотистого ретривера. На Нельсона можно положиться, он симпатичный, всегда протянет руку помощи слепым и детям. Но немного задается.

Впрочем, нет, не совсем так. Нельсон никогда особенно не пекся о людях; работал в благотворительной организации, но не заставлял меня покупать шоколад «Фэйртрейд» и не читал лекций, допустим, о том, что выхлопные газы единственного автомобиля могут убить в год до семнадцати деревьев. Был на самом деле отличным парнем.

Выходит, слишком он хорош, так?

Есть у него и недостатки. Например, отвратительный слух. Когда он поет, особенно в Рождество, ты, слава богу, понимаешь: рядом не совершенство.

– Судя по запаху, намечается грандиозный ужин! – воскликнула я, отправляя в рот кочанчик брюссельской капусты и принимаясь искать штопор. – Как я мечтала провести спокойный вечер дома! – Мои губы растянулись в широкой улыбке. – Если собираешься посмотреть DVD,обещаю, не стану мешать разговорами. При условии, что ты помассируешь мне ступни.

Вопреки моим ожиданиям, Нельсона столь великодушное предложение не обрадовало, и, растерявшись, я замерла с бутылкой в руке, пытаясь угадать по странному выражению лица, о чем он думает. Обычно я понимала его с полувзгляда.

– Очень мило с твоей стороны, Мел, – сказал Нельсон. – Я не стою таких жертв. Как съездила домой? Родители здоровы? – подозрительно спокойным тоном спросил он.

– Во всяком случае, живы, – ответила я.

– Как мама?

– Э-э… По-моему, в порядке. Насколько это возможно при нынешних обстоятельствах.

Я налила вина Нельсону, потом в большой бокал себе, чтобы настроение не упало до нуля, и тяжело опустилась на стул у кухонного стола. Облегчение оттого, что я дома, стало таять, как сливочное масло в тепле.

– При нынешних обстоятельствах? – переспросил Нельсон, поворачиваясь к плите и продолжая помешивать соус. – Что ты имеешь в виду? Несчастье быть замужем за Тефлоновым Мартином? Или алкогольно-наркотическую зависимость?

– Нельсон! – Честное слово, если бы он не знал моих родителей настолько хорошо, я возмутилась бы. – Я о том, что мама, естественно, немного встревожена. На сей раз не из-за отца. Попробуешь угадать, что стряслось?

– Нет, Мелисса, все равно ошибусь, – без особого энтузиазма произнес Нельсон.

– Ну же, а вдруг попадешь в точку? Удивительно: вдали от Ромни-Джоунсов говорить о них было куда проще.

Нельсон вздохнул.

– Что бы я ни предположил, правда все равно окажется более безумной. Хм… Твоя мать соблазнила садовника?

– Не болтай ерунды! – закричала я. – Наш садовник лысый!

– Твоя бабушка призналась, что таинственный джентльмен, с которым она жила в пятидесятых, был герцог Эдинбургский?

– Нет!

Впрочем, это не исключено.

– Ну, хватит, Мел. Рассказывай.

Я удивилась, что Нельсон так быстро сдался; обычно он дразнит меня по поводу семьи битый час. Наверное, дело было в усталости.

Я отмахнулась от догадки, кто настолько его утомил.

– Аллегра бросила Ларса, – сообщила я, доливая вина в бокалы. – Его обвиняют в контрабанде наркотиков. Аллегра вернулась к родителям, ее дом в Хэме обыскивает полиция.

– Не может быть.

Мне показалось, Нельсон не слишком удивлен.

– Я тоже так подумала. Ужасно, правда? – Я сделала глоточек вина. – Никогда не могла взять в толк, чем Ларс зарабатывает на жизнь.

– Вообще-то, если честно, наверное, ты единственная ни о чем не догадывалась. Мел.

– Может, и так. Если задуматься, слишком большими они ворочали деньгами, парочка влюбленных в искусство, – протяжно произнесла я. – Когда я приехала, увидела перед домом огромный БМВ. Мы минут десять гадали, чей он, и лишь потом Аллегра вспомнила, что это она его купила, прилетев в Англию. За наличные.

Нельсон мрачно усмехнулся.

– Если не считать БМВ, у Аллегры, по ее словам, ни шиша. Она вернулась к родителям, те рвут и мечут, отец велел мне найти для сестры занятие, – прибавила я безрадостно. – Он теперь в комитете по подготовке к Олимпиаде, представляешь? Уму непостижимо. Мой папочка и спортивные состязания!

– Не пляжных ли волейболисток он тренирует?

– Что ты! Разумеется, нет. Занимается административной работой. – Нельсон так на меня уставился, будто я не поняла шутки, поэтому я прибавила: – Здесь все по-честному. Отец даже хочет, чтобы я помогла ему ознакомиться с правилами международного этикета. По-видимому, ему предстоит встретиться с массой важных личностей.

Нельсон окинул меня многозначительным взглядом, давая понять, что убит моей наивностью. Мы оба прекрасно знали этот взгляд.

– А платить он тебе собирается?

Я закивала.

– Естественно! Я не такая дура!

– Из личных денег?

Вопрос немного сбил меня с толку.

– Не в этом ведь дело. Ему нужна моя помощь!

Я умолчала о том, что непривычное чувство гордости – работать с отцом по честной договоренности! – едва не заставило меня согласиться помогать задаром.

Нельсон прищурился и как будто успокоился.

– Что ж, отлично. Только боюсь, как бы он не начал растрачивать комитетские деньги. Представь, что ты почувствуешь, если твоего папочку – а это вполне вероятно, ведь сладкую жизнь старый черт любит больше, чем Найджелла Лоусона – поймают, когда он в очередной раз запустит лапу в казну олимпийского комитета. – Его глаза оживленно заблестели. – А твоя мать, если отец и впрямь занят подготовкой к Олимпиаде, выходит, предоставлена сама себе? Одна одинешенька в громадном доме? И поговорить– то не с кем…

Во мне шевельнулось подозрение: Нельсон на что-то намекает. Только я не могла понять на что.

– Послушай, давай оставим мою семью в покое. – Я встала, начала помогать Нельсону накрывать на стол и по ходу угощаться вкусностями. – И поговорим, например, о…

Наши взгляды встретились над плитой, и мы оба опустили глаза. Беседовать о Габи я, честное слово, не желала; Нельсон, по-видимому, тоже.

Последовало неловкое молчание, потом я воскликнула:

– О яхтах!

А Нельсон в то же мгновение произнес:

– О туфлях! – Таким же неестественно веселым тоном. – А, да, точно. Рад, что ты вспомнила про яхты, – торопливо проговорил он. – Знаешь, я должен кое о чем тебе рассказать.

– Валяй, – ответила я. Нельсон стал наполнять мою тарелку. – Я вся внимание.

– Хм, не жди меня. Приступай. Я приготовил все, что ты любишь.

– Вижу, – счастливо произнесла я, нагружая на вилку еды.

– В общем, – сказал Нельсон, – я хотел бы кое-что обсудить с тобой.

Туманная дымка вдруг стала рассеиваться. Был не просто мирный вечер дома. Нельсон приготовил вкусный ужин не без умысла. Кочанчик брюссельской капусты у меня во рту будто превратился в кусок угля.

– Что? – выдавила я из себя, стараясь не выказывать тревоги и вместе с тем перебирая в уме всевозможные ужасы.

Всякая новая мысль причиняла больше страданий, нежели ее предшественница: Габи окончательно здесь поселяется; Нельсон продает квартиру; Габи и Нельсон без пяти минут муж и жена.

Я не без труда проглотила кочанчик и, чтобы он не застрял в горле, была вынуждена запить его едва ли не целым бокалом вина.

– Все нормально? – заботливо поинтересовался Нельсон.

Я закивала и пролила вино. Голос друга прозвучал слишком вкрадчиво.

– Может, постучать по спине?

– Нет, спасибо, – задыхаясь, ответила я.

– Нет, так нет. – Нельсон с напускной небрежностью взял нож и вилку. – Дело в том, что я наконец-то выбил себе место на учебном паруснике.

– На чем?

Вместе с чувством, что капуста застряла-таки в горле, ко мне вернулось облегчение. Если речь шла только о мореплавании…

– На паруснике с прямым парусным вооружением, на старомодном парусном судне.

Наверное, я смотрела на Нельсона озадаченно, потому что он нетерпеливо вздохнул.

– Ну, знаешь, что такое мачта, паруса, марсовая площадка?

– Марсовая площадка? Или поле? Только при чем здесь?..

Нельсон раздраженно поднял к потолку глаза.

– Марсовая площадка – наблюдательный пост на мачте. В общем, речь о судне – в старые добрые времена на таких непременно водились парни по имени Джим и бутылки с ромом. Это благотворительная акция: люди с опытом обучают молодых ребят управлять парусником. Меня наконец взяли добровольцем Сто лет об этом мечтал!

Еще бы. Ходить под парусами и из добрых побуждений командовать людьми – Нельсон создан для подобной жизни.

– От обязанностей на работе меня временно освободили, то есть я спокойно могу отправиться в плавание. Нас без проблем отпускают, – прибавил он, – если собираешься поучаствовать в благотворительном проекте. Ребята на паруснике – представители разных социальных слоев. Некоторые вообще инвалиды.

– Только не надо так задирать нос. – Праведное выражение Нельсонова лица начинало выводить меня из себя. – Не ты единственный помогаешь несчастным. На прошлой неделе я спасла одного парнишку от неминуемого многолетнего воздержания. Просто заставила его избавиться от любимых брюк.

– Как благородно с твоей стороны, – с серьезным видом произнес Нельсон. – А дополнительную плату с него стребовала?

Он подавил смешок, испортив эффект благочестия.

Я внимательнее всмотрелась в его лицо. По-моему, Нельсон замышлял грубо надо мной посмеяться. Выпрямив спину, я взглянула ему прямо в глаза, показывая, что не попадусь на удочку, когда бы он ее ни закинул.

– Я взяла с него установленную сумму за консультацию по поводу одежды, даже чуть меньше, потому что потом он угостил нас чаем. Так-то. И долго ты намерен играть в капитана Пагуоша? – полюбопытствовала я, возвращаясь к прежней теме. – Может, надеешься, что, пока тебя не будет, я сделаю косметический ремонт в твоей комнате?

Нельсон положил себе оставшуюся куриную ножку.

– Хм, видишь ли, нам надо побеседовать еще кое о чем. Помнишь, я вызвал специалиста посмотреть, исправна ли вентиляция?

Я кивнула.

– Оказалось, неисправна. К тому же необходимо заменить проводку и трубы в ванной. Квартира в таком состоянии, что в ней небезопасно. – Лицо Нельсона помрачнело, будто проводкой ему предстояло заняться самому. А ведь он ни черта в ней не смыслил – каждый раз, когда я включала утюг, шла на риск умереть от удара электрическим током. – Я подумал: если уж устанавливать в ванной новые трубы, то надо бы и стены покрасить. А заодно поменять напольное покрытие и…

– А, я поняла! – воскликнула я, указывая на друга вилкой. – Можешь не продолжать. Теперь-то ты должен признать: моя работа не бессмысленна. Ты задумал нанять Милочку, чтобы она очаровала работников и те сделали тебе ремонт за минимальную плату!

Нельсон странно на меня посмотрел.

– Мелисса, с тех пор как ты встречаешься со своим американцем, ведешь себя все более агрессивно, тебе об этом известно?

– Не понимаю, о чем ты, дорогой, – сказала я, довольная, что речь не о подготовке к их с Габи свадьбе. – Но похлопотать о том, чтобы старший работник сделал нам скидку, не откажусь. Попытаюсь договориться о половине цены, м-м? Только представь, сколько тут будет пыли и…

– Вот-вот, – подхватил Нельсон. – Совершенно верно. Пыли будет море и прочих неудобств. Боюсь, тебе придется на некоторое время съехать.

Я обмерла.

– Меня не будет три месяца, до октября, а квартира превратится в сущую строительную площадку. И потом, я еще не разговаривал со страховщиками… В общем, Мел…

Я не слушала. Думала о другом.

– Где я, по-твоему, должна жить? – требовательно спросила я.

У Нельсона хватило наглости скорчить недовольную гримасу.

– О нет! – Теперь я все поняла. Вот почему его так взволновало одинокое существование моей бедной матери! Он надеялся, что я на неопределенное время поселюсь у родителей! – Нет, Нельсон! Я догадалась, на что ты намекаешь, и отвечаю категоричным «нет»! Ты что, не слушал меня? В доме моих предков теперь Аллегра, приезжаешь туда, и такое ощущение, что попадаешь в замок Дракулы! С папой сестрица на ножах, у меня нет ни малейшего желания участвовать в их перепалках!

Нельсон вскинул руки.

– Но, Мелисса, здесь тебе тоже нельзя оставаться. Мне ужасно жаль, но гораздо удобнее сделать все одним махом. Не думаю, что ремонт затянется.

– Сколько времени на него уйдет?

Я старательно держала себя в руках, но при одной мысли о необходимости ехать к родителям…

– Месяц? – неуверенно произнес Нельсон. Мы оба знали, что он понятия не имеет, как долго продлится ремонт.

– Хорошо. – Я наткнула на вилку сразу три кочанчика брюссельской капусты и обильно полила их яблочным соусом. – Если бы так, я потерпела бы…

– А у Джонатана ты не могла бы пожить? Вы встречаетесь вот уже полгода, и ты вечно твердишь: как удобно, когда в доме бойфренда две свободные спальни и ванная для гостей.

Я прикусила губу. Нельсон, как обычно, бил по самому больному месту.

– Не хочу давить на него. Понимаешь, он только перед Рождеством официально развелся. Еще подумает, что я толкаю его на…

– Ради бога, Мелисса! Джонатан – агент по недвижимости! Спроси, не мог бы он сдать тебе на время одну из свободных комнат. Не сомневаюсь, вы договоритесь.

Я с несчастным видом принялась пережевывать капусту. Что делать? Переезжать домой? Или в крошечную комнатушку Габи в Милл– Хилл?

Мне вспомнилась вторая комнатка в собственном офисе. Там было полно коробок, пакетов из химчистки и несчетное количество туфель, пар девяносто. К тому же я и так проводила в агентстве предостаточно времени.

– Не понимаю, зачем ты все так усложняешь, – проворчал Нельсон. – Я думал, в последнее время ты у нас мисс Динамика. Надеялся, что нюня Мелисса осталась в прошлом. Полагал…

– Ладно, ладно! – резко перебила его я. Он был прав. Не происходило ничего трагического. В конце концов, они ведь не собрались обвенчаться с Габи. – Я только боюсь, что переезд отразится на моих делах.

Нельсон самодовольно улыбнулся.

– Вот это уже другой разговор.

Я бросила на него гневный взгляд, злясь на себя за то, что так быстро ему подчинилась.

– Три месяца в море, – вырвалось у меня, когда я вдруг осознала, как мне будет не хватать Нельсона. – Целая вечность. – Найти, где временно приютиться, я, естественно, могла, но рядом не будет надежного друга, и я не буду слышать, как он разоряется, реагируя на последние новости. Ужас.

– М-да, – сказал Нельсон. – Но у меня будет доступ к компьютеру и Интернету. Ну, не грусти, я вернусь до «Ночи костров».

Наши взгляды встретились.

Я проглотила слюну. Нельсон уходит в море!

– Пиши мне, обещаешь? – попросил он. – И обязательно дай знать, если стрясется беда, договорились?

– Например? Если мы с Джонатаном задумаем пожениться? – спросила я возможно более веселым голосом.

– Вообще-то я имел в виду осложнения на работе: вдруг кто-то станет шантажировать тебя или, например, пригрозит судом, – сказал Нельсон, накладывая себе жареной картошки. – Но если вы затеете сыграть свадьбу, я и об этом хотел бы узнать заранее.

Я растрогалась, хоть и не подала виду. У нас с Нельсоном был негласный договор: маскировать грубостью привязанность и всякие нежные чувства. Поэтому я сказала:

– Ты тоже сообщи, если вдруг потопишь парусник. Или если до того достанешь ребят– инвалидов своими командами, что они вынудят тебя с завязанными глазами броситься в море. И пришли мне симпатичную фотографию, такую, что было бы не стыдно показать в десятичасовых новостях.

– Еще чего! Кстати, моим имуществом будет распоряжаться Роджер, – сухо сообщил Нельсон. – В том числе и DVD-плеером, так что не строй грандиозных планов.

Минуту-другую мы молча пережевывали еду из нагруженных тарелок, и было в этом молчании что-то товарищески интимное.

– Как Габи отреагировала на новость? – поинтересовалась я.

Нельсон, надо отдать ему должное, притворился, что слегка смущен.

– Я еще не говорил ей. Подумал, сначала побеседую с тобой, чтобы ты узнала о необходимости поскитаться по чужим домам непосредственно от арендодателя.

– Какая предусмотрительность.

Поскитаться. Я снова вздохнула – так глубоко, что счета, лежавшие на столе, дружно вспорхнули и, дрожа, опустились на место.

– Слушай, телефонный счет в этом месяце оплачу я, – предложил Нельсон. – Из самых добрых побуждений.

–Спасибо, – отозвалась я, прикидывая, что потрачу сэкономленные деньги на ушные затычки, если придется ехать домой, либо на очень дешевый гостиничный номер.

Посмотреть фильм на DVD я все же Нельсону позволила, а он массировал мне ступни, пока я не уснула.