Маленькое сердце

Глава 24

Позже этим же вечером, когда я устала сильней обычного от работы, в дверях ресторана появился Макар.

События этого дня внезапно навалились на мои плечи, и я с трудом совладала с собой, пока ждала, когда он подойдет ко мне ближе.

Стало жаль, что мы на работе и я не могу свернуться калачиком на его коленях и рассказать о своей боли. На самом деле, я не смогу сделать этого, даже когда мы окажемся у него на квартире.

Эта тайна тяготила. Но я боялась сказать ему правду и услышать то, что сказал бы любой человек. Выбор был для многих очевидным, но я так же понимала, что могу ошибаться.

– Привет, – он приобнял меня за талию и поцеловал долгим и нежным поцелуем в висок.

Эти длинные секунды, пока его губы касались моей кожи, я дышала им. Когда он был рядом, я могла отбросить в сторону все и быть просто женщиной, которую могут вот так поцеловать и обнять. Остальное время, мне казалось, что я обязана сражаться с целым миром.

– Привет, – шепнула в ответ.

– Выглядишь уставшей. Ты уже говорила с владельцами ресторана о том, что тебе скоро придется сильно снизить нагрузку?

– Конечно. Поэтому они относятся с пониманием на мое позднее появление на работе и ранние уходы с нее.

– Значит, я могу спокойно тебя забрать, прямо сейчас?

– Можешь, только дай мне минутку.

Он улыбнулся и пошел к бару.

Я созвала девочек этой смены, раздала указания, в которых они часто и не нуждались вовсе, и пошла в кабинет, собираться.

По дороге домой я почувствовала аромат еды в машине.

– Ты что еду заказал? – догадалась и посмотрела на заднее сидение, увидев пакеты.

– Нет, я был недалеко от мамы и заехал в гости. Она как раз закончила варить и как ты понимаешь, не устояла перед соблазном накормить нас.

– Пахнет восхитительно.

– О, она что-то говорила про фрукты и особое питание для тебя.

– Да? – я сделала вид, что не понимаю ничего. – Наверное, потому, что зима.

– Очевидно.

Когда больше не последовало вопросов, я успокоилась и позволила ему взять мою ладонь.

Сонливость накатывала все сильней с каждым кварталом, что мы уже миновали. Но когда оказались у Макара, ее как рукой сняло. Я собиралась налопаться до отвала. А еще у меня было как минимум два часа до привычного времени, когда я ложилась спать.

Пока я накрывала на стол, Макар принимал душ, затем я тоже пошла освежиться, пока он все еще находился в ванной. Стыдиться было нечего. Однако, когда я скинула с себя одежду и отправила ее в стирку, Макар внезапно попросил замереть.

– Что? В чем дело? – я даже испугалась, потому что это прозвучало слишком неожиданно.

– Твой живот, – он смотрел на него не отрываясь.

– Живот? Что с ним? – я тут же опустила взгляд.

– Он… я не уверен, но он, кажется, немного округлился.

– Эм… правда? – я улыбнулась и стала с интересом рассматривать его. – Возможно, ты прав. Я довольно худая и высокая, видимо, он станет заметным раньше, чем у многих женщин.

Пока я смотрела и гладила совсем маленькую выпуклость, то упустила, когда Макар приблизился ко мне очень близко.

– Ты сказала, – заговорил он вкрадчивым и милым голосом, каким говорил только о чем-то нежном и важном, связанном с чувствами и мной.

– Что я сказала? – подняла голову и увидела, как он смотрит то в мои глаза, то на живот и тяжело сглатывает слюну.

– Что это, девочка.

– Так и есть, – моя улыбка привлекла его внимание, и он ответил такой же.

– Могу я… – кивнул на живот, и я заметила, что он сжимает свои пальцы.

– Потрогать? – догадалась тут же.

– Да.

Эта просьба выбила дух из меня.

Мы были близки, спали в обнимку. Он прикасался к моему телу бесчисленное количество раз. Но сейчас он имел в виду совсем другое прикосновение. Осознанное прикосновение к животу, где, как он знал, нежится в тепле и уюте, скрытая от этого мира, моя дочь.

Я не рискнула снова посмотреть на него и кивнула ответив:

– Конечно.

Мои глаза наполнились слезами. Из-за момента. Из-за слабости перед этим великолепным мужчиной, которого я порой называла мысленно парнем. Из-за моей любви к нему. И из-за страха.

Во мне сейчас последнего было так много.

Завороженная, я смотрела, как дрожащая ладонь Макара двигалась по воздуху в сторону моего обнаженного тела. И когда его пальцы коснулись кожи, задрожала уже сама. Это было самое интимное, что могло быть с двумя людьми: мужчиной и женщиной. Что было между нами за все время.

Встав ко мне еще ближе, он растопырил пальцы и, казалось, мог обхватить весь мой живот рукой.

Я не знаю, что он чувствовал. Но я знала, что ощущаю я сама. Трепет, ласку, уязвимость.

– Что думаешь? – шепнула, боясь говорить громче.

– Что это потрясающе. Он кажется таким нежным.

– Это просто живот, – усмехнулась.

– Нет, я так не думаю.

Макар наклонился к плечу и оставил на нем свой поцелуй.

– Уверен, она будет вылитой тобой.

– Правда? – развернулась к нему лицом и подняла руки, чтобы обхватить его за шею.

– Правда.

Мы поужинали с ним и легли спать, включив телевизор.

На этот раз Макар обнял меня со спины и уже не спрашивая, положил ладонь на живот, почему-то этот жест дал понять, что теперь это будет нашим маленьким ритуалом.

Утром, когда я проснулась, Макара уже не было дома. Обычно он выезжал раньше меня, поэтому никогда не соглашался на одинаковое пробуждение, позволяя спать подольше.

У меня был еще целый час для безделья, когда я села за стол с большой чашкой чая. Запив им витамины, что мне прописала гинеколог, я вчиталась в название на упаковке и снова вспомнила вчерашний день. Слезы высохли на ресницах, а я не ощущала покоя. Решение было принято, но внутри поселился страх, который рос в геометрической прогрессии очень быстро.

Взгляд упал на телефон, и я решила залезть в интернет. Форумы придумали не просто так.

Спустя буквально пару минут, я уже читала первую из тысячи историй. Историю боли и жестокого выбора.

Женщине было чуть за тридцать, когда она забеременела второй раз. Диагноз поставили, как и мне во время УЗИ на двенадцатой неделе.

Мучительные разговоры с близкими, которые не понимали ее материнской боли. Подруги, которые отказывались понимать. Родители, что не желали терять дочь. И ее первый ребенок, который мог остаться без матери в свои пять лет.

«Казалось, что выбор очевиден. Казалось всем, кто не был на моем месте. Но это я висела на волосок от смерти и находилась за шаг до убийства своего ребенка.

Как только стало известно о моем диагнозе, они твердили наперебой каждый день, что если умру я, то это будет означать, что выбор был неправильным. Но что это означало в таком случае, если я убиваю своего малыша?

Ответить на мой вопрос не смог никто… Даже я сама».

Прочитав последние строчки, я вытерла слезы.

Это был своего рода дневник женщины. Потому что чуть ниже шла ссылка на следующую запись. Она была завершающей.

Открывать ее было больно. Но я сделала это и расплакалась сильнее.

Она сделала операцию по удалению аневризмы через неделю после искусственных родов.

И последние слова, которыми она завершила свой пост, стояли перед моими глазами весь день: «Я жива… по медицинским показателям я точно жива, но внутри меня, что-то замерло навсегда».

Думая о рисках этой болячки, читая о ней в интернете, я стала больше понимать. И тот процент, который показывала статистика, начинал пугать. Осознание было тяжелым.

Если мыслить разумно, то я действительно могла просто не дожить до момента, когда роды станут возможны и моя девочка выживет. И каждое «если» заставляло меня думать о выборе снова и снова.

Прошла неделя с момента постановки диагноза. Гинеколог звонила и писала несколько раз, тактично напоминая о том, что я должна прийти на прием. А я чувствовала себя зверем, загнанным в клетку. Приближался Новый год, и я ответила ей, что приду на прием после праздников.

Ее рекомендацией было избежание физических нагрузок и отсутствие стресса.

Само слово «стресс» вызывало смех.

Куда я могла его деть, когда внутри меня, считая секунды, была бомба с часовым механизмом?

Пару раз, Макар спрашивал, все ли со мной в порядке. В основном это было в те моменты, когда я глубоко задумывалась о дочери и себе самой. Лгать было тяжело. Маме тоже не нравилось мое состояние. А ведь мне казалось, что я отлично скрывала все переживания.

И все же на праздник, я была бодрой и готовой встретить Новый год с любимым мужчиной.

Мое признание вызвало у него улыбку. Ответное, заставило испытать гамму эмоций. Само осознание того, что он любит, делало меня какой-то особенной.

Он – такой замечательный и невероятный, любит меня.

Мы сходили с ума каждую минуту этой ночи. И это было лучшее, что я испытывала за всю свою жизнь.

Макар отдыхал до девятого, и мы провели с ним все это время вместе. Я даже не помню, чтобы мы выходили на улицу. Но судя по продуктам в холодильнике, мы это определенно делали.

– Так, быстро прошли выходные, – уныло сказала, рисуя пальцами на его обнаженной груди замысловатые узоры.

– Ты права. И мне, к сожалению, не дадут пока что отпуск, чтобы продлить наш отдых.

– Ужас.

Он тихо рассмеялся.

– Макар?

– М?

Я уже знала, что скажу, но пока еще не верила, что отважилась на такой вопрос.

– Я прочла одну историю в интернете, и мне стало интересно, и грустно.

– Какую? Интернет, клад чуши и прочего дерьма.

Он редко ругался при мне, но если и делал это, то значит был на эмоциях.

– Знаю, но не всегда.

– Ладно, что за история?

– Одна девушка стояла перед выбором: сделать аборт и остаться в живых, или же оставить ребенка и с пятидесятипроцентной вероятностью умереть вместе с ребенком.

– Господи, детка, не читай этой фигни, – внезапно резко сказал он и навис, ловко положив меня на спину.

– Но я просто лазила на форумах и увидела этот пост, – попыталась оправдаться.

– Значит, выруби интернет на своем телефоне и забудь о том, как он включается. Ты сейчас впечатлительная и… тебе не нужно это.

Он казался злым, что на него не было похоже.

– Но разве это не грустно?

– Это жизнь, я понимаю. И если эта история вышла в сеть, значит ответ, очевиден, что за выбор она сделала.

Макар, облокотился на спинку кровати и увлек меня за собой, снова опустив на свою грудь.

– Ты ее осуждаешь?

– Нет, – ответил тут же. – Порой нам приходится выбирать из неправильных вещей, из тех, что не оставляют по настоящему выбора. Но если бы она умерла, то это не принесло никому облегчения. У нее будет возможность родить другого ребенка.

– Думаешь, после такого можно жить?

– Люди переживают многое, о чем другие не могут даже мыслить. И все кого-то теряют, потому что это уродливая норма жизни, – немного помолчав, он заговорил снова. – Если бы она выбрала ребенка и умерла в итоге, кто-то, кто ее любил, не сказал бы ей спасибо. Возможно, она бы сделала своим выбором многих несчастными.

Его слова преследовали меня каждую минуту и открыли глаза на другие стороны моего собственного выбора. Они так же заставили усомниться в том, что я считала правильным до этого вечера.

Тот факт, что я усомнилась, уже ставил под угрозу мою веру. Я была предательницей в глазах Макара и мамы, выбирая дочь. И была ужасной матерью, выбирая себя.

Презрения внезапно стало очень много в моих внутренних конфликтах.

Завтра я должна была пойти на прием и дать ответ. Правильного решения просто не могло быть.

– Что мне делать? – погладила едва заметный бугорок, сидя на диване.

Закрыв глаза, я боролась со слезами, и внезапно изнутри меня буквально что-то ударило.

Я дернулась, затем подскочила на ноги и вскрикнула.

– Господи, – мои руки были в сантиметре от живота, на который я безостановочно смотрела.

– В чем дело? – Макар выскочил из душа в одном полотенце. – Что? Болит?

– Нет… я… Кажется, она впервые пошевелилась. Точнее, это был один толчок и такой сильный… я не могла его спутать.

Он опустил глаза к животу, затем поднял их обратно и заглянул в глаза.

– Это нормально?

– Да… Да, – рассмеялась я. – Боже, я просто испугалась. Это было так неожиданно, что я растерялась.

– Черт, у меня сердце сейчас из груди выскочит, – он подошел ко мне и обнял, целуя в шею.

– Прости, что напугала.

– Все в порядке. Маленькая хулиганка, – сказал он, внезапно опустившись к животу. – Напугала нас с мамой.

От этого монолога мое сердце забилось чаще, а из глаз брызнули слезы, ставя точку в моем окончательном решении.