Маленькое сердце

Глава 36

Макар

– Детка? Ты готова? – спрашиваю Есению, и дождавшись ее четкого «Да», перевожу звонок на видео. – Привет.

Она улыбается, смотря на меня в камеру, а мое сердце замирает.

Словами не передать, как я по ней соскучился. Первые дни было еще нормально. Сейчас же, когда прошло больше месяца, я изнемогаю. Мне категорически недостаточно звонков, фото и СМС.

Я хочу чувствовать ее рядом, ощущать аромат и ее дыхание. Выматывает еще и то, что приходится быть стойким ради нее и нашей малышки. Есении нельзя нервничать. Тем более сейчас, когда срок стал очень большим, а риск вырос вместе с прошедшими неделями. Врачи говорят, что это большая удача, что все протекает так хорошо.

Чем больше плод, тем сильнее давление на эту проклятую аневризму. София очень активная, это тоже немного пугает. Но сейчас уже тридцать две недели, и в случае неожиданных родов, она точно выживет, хоть и придется ждать, пока она наберет вес и… я стараюсь не думать об этом, потому что Есении придется тяжело вдали от дочери. Их связь… с ней ничто не сможет соперничать. И все же, зная исход, мы просто радуемся новому дню.

Обе квартиры родителей уже проданы и приобретены однушки. Маргарита Максимовна в итоге купила другую, так как сделку заключили немного раньше нас. Однако та, вторая, оказалась даже лучше. Это была такая же быстрая и срочная продажа. Поэтому нам, можно сказать, повезло. Я просидел кучу времени на сайтах недвижимости и мониторил их каждую минуту. Когда были перечислены деньги, я отправился смотреть варианты для нас с Ёсей. И это оказалось сложнее, потому что она расстраивалась.

Из-за того, что нам пришлось для скорой продажи уступить в цене, сумма после покупки квартир для мам оказалась меньше рыночной стоимости. Я буду брать кредит, что для меня ерунда. Для моей строгой женщины это стало пыткой.

У нее есть накопления, которые я трогать не планирую ни за что. Из-за этого она до сих пор обижается. Но стоит мне позвонить ей и сказать, как я люблю моих девочек, она забывает обо всем.

Второе, с чем приходится справляться, – это тот факт, что я смотрю квартиры сам, а ей звоню на видео. Она не говорит об этом напрямую, но точно думает. Я ведь вижу ее лицо и то, как она расстраивается.

– Готова, – отвечает, улыбаясь.

– Сначала скажи, как ты себя чувствуешь?

– Лучше всех. А ты?

– Теперь и я тоже.

Перевожу камеру и встаю у входной двери.

– Итак, это большой, на мой взгляд, коридор. Тут смотри, – указываю на купе, – шкаф.

– Ого, это отлично. Огромный такой.

– Согласен. Дальше по прямой дверь на кухню.

– Кухня – это важно.

– Знаю. И потому ты снова будешь довольна.

Внутри отличный ремонт и совершенно новая кухня.

– Бог мой, я уже согласна.

Смеюсь и показываю ей эркерное окно.

– Тут поставим стол, вид отличный.

– А какой этаж?

– Десятый.

– Класс. Но надо будет поставить решетки, или ограничители. У нас ребенок, помнишь?

– Помню, – улыбаюсь и иду дальше.

Выйдя снова в коридор, я сворачиваю направо.

– Здесь гостиная. Она приличных размеров и есть выход на балкон. Там, думаю, можно сделать что-то уютное, так как он большой.

– То есть там ремонта нет?

– Они начали его делать. Утеплили и застеклили.

– Разберемся потом, да?

– Я тоже так думаю. Дальше у нас детская, так как она крошечная. Потом, конечно, будет неудобно, когда София подрастет, но думаю, кровать поместится.

– Мне нравятся обои.

– Это тоже была детская у прежних хозяев.

– Там что, мишутки?

– Да.

Подхожу ближе и показываю бледно-коричневых медведей на бежевых обоях.

– Мило.

– Сюда поставим кроватку, которую ты выбрала.

– Я сейчас расплачусь.

– Не стоит, дождись обзора нашей спальни.

– Не пугай меня, – слышу ее смех и улыбаюсь.

– Тебе понравится.

Главная спальня большая. И в ней огромное панорамное окно. Пусть тут нет сейчас мебели, но атмосфера чувствуется сразу. Легко представить, как все будет выглядеть.

– Смотри, – веду рукой, держащей телефон по всему периметру, и слышу тишину. – Детка?

– Она мне правда нравится, родной, – слышу, как она всхлипывает.

– Ёсь?

– М?

– Пожалуйста, не плачь. Мне эта квартира понравилась тоже. Сейчас покажу ванную, и мы все обсудим, ладно?

– Хорошо, – вижу, как она вытирает глаза.

– Это моя девочка. Посмотри на гардеробную.

Указываю на то, что она еще не видела и на этот раз меня встречает восторженный визг.

– Господи, какая она большая.

– Да, поэтому детская такая маленькая. Они перестроили комнаты и в итоге есть гардеробная.

– Мудрое решение. А Сонечке места хватит итак. Сделаем в дальнейшем мебель на заказ.

– Или купим новую квартиру, как раз у нас появится второй ребенок.

– Ну или… Что?

– Что? Разве ты против?

– Я еще первого не родила.

– Как говорит порой моя мама, «это дело наживное, главное – практика».

– Уверена, она употребляет это выражение в ином контексте.

– Согласен. И все же, подходит идеально.

Она улыбается, а я подвисаю.

– Макар? Ты тут? Или что-то со связью? Картинка не двигается.

– Я тут. Просто смотрел на тебя.

– Любовался? – кокетничает, но я и не планирую лгать.

Поэтому отвечаю честно.

– Угадала. Иначе не могу.

– Как же я соскучилась по тебе.

– Осталось совсем чуть-чуть, и я снова буду тебе надоедать.

– Ну уж нет. Маленький ребенок – это уже совсем другая жизнь. Хватало бы времени на простые поцелуи.

– Найдем. У нас две бабушки.

– Ты прав. Что там у нас дальше?

– Ванная. Сразу говорю, потом можем изменить, но на данный момент вполне нормально. До ремонта здесь они не дошли.

– Я готова.

Есения закрывает глаза, когда я открываю дверь и командую, что можно смотреть.

Здесь старенькая мебель в виде тумбы с раковиной и пенала, ванная тоже. Плюс плитка черно-белая, а стены выложены простым светло-голубым кафелем. Но нет ржавчины и плесени, уже большой плюс.

– Насколько я могу судить, там вполне чисто. Так что с этой комнатой мы можем смириться.

– Согласен. У нас с тобой еще полчаса, потом я отнесу ключи хозяйке. Так что давай думать.

– Первый вариант сразу нет. Район неудачный и дом старый.

– Принято. Что по поводу второго.

– Могу я, быть честной? – прикусывает губу.

– На это и надеюсь.

– Мне очень понравилась эта. Я другие варианты как-то вообще забыла на фоне этой.

– В целом, я такого же мнения. Кстати, тут еще есть гараж, недалеко отсюда.

– Бонус.

– Весомый, я бы сказал.

– Тогда-а? Мы все решили?

– Да. Буду оформлять сделку?

– Оформляй. А… Макар?

Судя по ее тону, вопрос будет сложным. И я даже знаю примерно его тему.

– Что?

– Какая будет доплата?

– Детка, мы ведь это уже обсуждали.

– Я хочу знать. Что, если мы потом с моего счета снимем деньги и погасим часть кредита?

– Есения, просто позволь мне позаботиться об этом?

Мы смотрим друг другу в глаза, а я представляю, как глажу ее по лицу. Ощущаю, как прикасаюсь к ее губам своими, а ее суровое выражение лица становится мягче с каждой секундой.

– Я правда ценю, что ты для нас делаешь, но… я тоже хочу участвовать.

– Ты принимала самое важное участие. Выбирала со мной. А второе – ты бережешь себя.

– Ну это нечестный прием. Ты снова уводишь разговор в другое русло.

– Это мой любимый прием.

– А ты мой любимый.

– Я должен идти, Ёсь. Мы решили?

– Да. Я доверяю тебе. Ты смотрел моими глазами. Потому что это не то же самое, как если бы я видела все сама.

– Знаю. И заверяю тебя – тут все отлично.

– Хорошо. Я люблю тебя.

– А я люблю тебя. До скорого.

Попрощавшись с ней, я закрываю квартиру, спускаюсь и набираю Анну Юрьевну, которая была недалеко, предоставив мне с Есенией немного уединения.

– Ну, что скажете?

– Понравилась и полагаю, мы готовы заключить сделку.

– Я, в свою очередь, обещала скидку и, разумеется, сделаю ее.

– Спасибо.

На оформление купли-продажи ушла неделя.

Кредит мне одобрили полную сумму в миллион. А поручителем выступила мама.

На самом деле, я не верил, что у нас получится сделать все в такие короткие сроки. Конечно, пришлось потерять в деньгах, но оно того стоило. Иначе все затянулось бы на долгие месяцы, которых у нас не было.

Взяв ключи, теперь уже от нашей квартиры, я вытащил телефон и встал в центре гостиной.

Гудки казались какими-то бесконечными. И я начал переживать. Первый неотвеченный вызов и моя паника стала нарастать.

Я стал набирать ее снова и… она ответила.

– Макар?

– Ты… боже, я думал, что…

– Макар, сегодня будет операция. Пульсация и боль стали очень сильными, врачи не хотят ждать и подвергать меня и дочь риску, – ее голос был таким тихим и прозрачным, что я сам превратился в субстанцию, не имеющую ничего, кроме пустоты, но быстро взял себя в руки.

– Детка, я уже выезжаю, – быстро сообщаю ей. – Я буду рядом через полчаса. Клянусь, я буду рядом, слышишь?

– Хорошо… Мне… очень страшно.

– Говори со мной, ладно? Ты сейчас с врачами?

– Да, я в… не знаю, это какая-то процедурная. Они пошли за анестезиологом.

Быстро выйдя из квартиры, я закрыл ее и поспешил вниз. Благо лифт не успел уехать. Я вошел в него и нажал на кнопку первого этажа.

– Это хорошо. Слышишь? Ты уже не одна. И скоро наша девочка будет громко кричать. Помнишь, о чем мы говорили, милая?

– Да.

– Она будет кричать по ночам, а мы будем любить ее еще сильней, да? Это все остается в силе?

Мое горло сжимали тиски, и я не был уверен в том, что слезы оставались внутри. Думаю, я просто не чувствовал того, как они катились по моим щекам, пока я был занят тем, что успокаивал мою любимую женщину.

– В силе.

Она говорила со мной, но я ощущал ее страх, как мой собственный.

Быстро добравшись до машины, я поместил телефон в держатель и вырулил со двора.

– Я только что купил нам квартиру, Ёсь. Только что.

– Правда? Ты это сделал?

– Клянусь. Я положил ключи в карман и собираюсь вручить их тебе, как только тебя выкатят из операционной. А потом я надену на твой палец кольцо, и мы сыграем свадьбу. Да?

– Я должна…

– Хэй, – перебиваю ее, потому что не могу позволить ей говорить ни о чем другом, кроме как будущем. – Я сегодня поставлю кроватку на ее законное место и куплю нам самый классный надувной матрас, потому что у нас нет денег на кровать.

Смеюсь, вытирая слезы о плечо.

– Макар…

– Но потом я куплю нам проклятый кинг-сайз, и мы каждый раз будем искать друг друга по ночам, просыпаясь к нашей девочке. И так до конца наших дней.

– Мне тоже страшно, родной, – прошептала она, когда я набирал в легкие новую порцию воздуха, и я почувствовал их… Я почувствовал чертовы слезы.

Проклятье. Я обещал ей быть поддержкой, а теперь рыдаю, петляя по гребаным улицам, в попытке оказаться с ней рядом.

– Я верю в лучшее, слышишь? Но ты должен…

– Нет. Ты не будешь мне этого говорить. Ты скажешь это ей в глаза и будешь говорить каждый день нашей чертовски долгой жизни. Поняла?

– Я…

– Ты меня поняла? И будешь говорить мне о своей любви. Так просто я тебя не отпущу. Нет, детка. Ни за что.

– Пообещай… что никогда не оставишь ее, – перебивает она меня все-таки.

Я молчал.

Казалось, что если я скажу ей эти слова, то потеряю веру. Все пойдет наперекосяк… Я думал, что если скажу ей эти слова, то отпущу ее, сдамся.

Я не мог. Но я сказал:

– Обещаю.

Я нарушил все возможные правила дорожного движения. Но я мчал к больнице так быстро, как только мог.

И когда я оказался за стеклом, напяливая на себя все эти тряпки, она уже лежала там. Потерянная, одинокая, ищущая меня.

– Прошу вас, одну минуту.

Врач кивнула, и я вошел внутрь.

– Детка, – подошел к ней, и Есения разрыдалась. – Тише, тише. Я здесь. Видишь? Я обещал.

– Я думала… я думала, ты не успеешь, и она останется одна, пока я…

– Ни за что. Я буду рядом с вами обеими.

Врачи закатили стеклянный бокс, готовые забрать нашу девочку, но Есения не видела этого. Обзор ей перекрывала ширма.

– Она будет в сознании?

– Нет. Наркоз будет общий, так как операционное вмешательство будет двойным.

– Значит, ты увидишь ее потом.

– Только не уходи.

– Я буду вон там, – указываю ей на окно. – Ты будешь на меня смотреть, хорошо?

– Хорошо.

– Молодые люди, пора, – объявил врач, и она схватила меня за руку.

– Я люблю тебя.

– Хочу услышать от тебя это снова, как только ты проснешься, ладно? Обещаешь?

Она вгляделась в мои глаза таким тяжелым и безнадежным взглядом, который через мгновение стал протестующим. Я хотел, чтобы она боролась. За себя и за нас. И только после этого она сказала:

– Обещаю.

Есения смотрела на меня, все время, пока анестезия не начала действовать и ее глаза не закрылись.

– И я тебя люблю, – шепнул и сжал челюсти.

Я молился, чтобы снова увидеть ее глаза, смотрящие с любовью на меня и нашу Софию. Чтобы слышать, как она будет петь ей колыбельные, говорить со мной… Ходить рядом, неся с собой радость, и дарить счастье. Я хотел, чтобы этот этап стал началом нас, а не концом.

Казалось, что операция только началась, как врач внезапно вытащил нашу малышку.

Она была такой крошечной, что я с трудом верил, что это настоящий ребенок. И лишь тонкий крик сказал мне, что это она. Это наша девочка. Девочка, для которой я стал отцом, казалось, в тот момент, когда встретил Есению. Пусть никто из нас даже не знал о том, что она уже была внутри нее.

Это была наша дочь.

Стоявшая рядом медсестра, похлопала меня по плечу:

– Все прошло хорошо.

– Правда?

– Да. Тридцать четвертая неделя, думаю, она и дышать будет сама. Крепкая.

– Это хорошо, правда?

– Очень хорошо.

Я снова повернулся к окну и не мог видеть, что сейчас делал врач с малышкой из-за их спин, однако видел, как хирург спасал жизнь второй любимой женщине. Они обе сейчас находились в одной комнате. Две самые важные жизни для меня.

Это было то, в чем я оказался бессилен. Я лишь надеялся, что они обе слышат мои мольбы и будут бороться за нашу семью.

Время шло. Софию уже переложили в эту прозрачную штуку и увезли, а Есения оставалась в руках врачей.

Я не ощущал времени. То его прошло много для меня, то мало. Пространство давило. И когда там внутри, изменилась атмосфера, я почувствовал это сразу.

Суета.

Медсестры двигались быстрей. Врач тоже.

Приборы, казалось, пикали, как обычно. Но что-то было не так.

Рядом внезапно оказалась женщина и попросила уйти.

– В чем дело? Что-то не так? Что происходит?

– Врачи делают свою работу. Вы мешаете.

– Я просто стоял за окном.

– Вам было разрешено присутствовать лишь во время кесарева. Сейчас это лишнее. Пожалуйста, пройдите…

– Она только что стала мамой, – проговорил я, с трудом шевеля ногами в сторону выхода. – Наша дочь должна расти с матерью и отцом. Она должна расти в полноценной семье. Не забирайте у нашей девочки мать, а у меня жену.

– Врач знает, что делать. Он лучший хирург. Просто доверьтесь.

– Но там что-то идет не по плану?

– Повысилось кровяное давление, – ответила через мгновение женщина и указала за дверь.

Когда я вышел, она быстро ее закрыла, и я остался в белоснежном коридоре один на один со своей мольбой.