Малера (СИ)

12

На миг прикрываю веки. Глазные яблоки жжет огнем. Так бывает вообще? Меня всю выворачивает от прикосновений Мота. Я вспыхиваю, неистово полыхаю, опадаю в искрах и снова взрываюсь бешеным фейерверком. Он так действует на меня. Как бензин, как самое страшная зажигательная смесь. Я и не думала, что так можно чувствовать, не предполагала даже.

Пока ждет ответ, прижимается всем телом и невыносимо терпко трется об меня. Его мощь сокрушает и придавливает. И странно, но хочется еще, чтобы сильнее прижался. Запрокидываю голову, подставляю шею. Боже… Как приятно скользит влажный язык по моей коже. Матвей ласкает, не прерываясь. Он так нежно целует. Вязко, тягуче затаскивает в трясину похоти. Впервые понимаю, что это такое, когда слетаешь с тормозов.

Языком и губами терзает мою мочку, так громко и прерывисто дышит, что я сама еле со своим дыханием справляюсь. Обнимаю и тащу его на себя. Какой же Мот притягательный! Губы ласкают плечи, Матвей аккуратно тянет сарафан, скатывает до пояса и обнажает мою грудь. Приподнимается немного на руках и впивается шальным взглядом. Переваливаясь на один бок, медленно ведет рукой вверх, описывает по пути невиданные узоры, выводит их пальцами на моей раскаленной коже. Преодолев скатанную на поясе ткань, подбирается к соскам.

Замираю под его трепетными пальцами. Дрожу и изнываю. Матвей останавливается прямо около и бросает на меня взгляд. Не увидев сопротивления, он наклоняется и нежно касается губами соска, затягивает в рот и обводит языком. Проверяет реакцию. У меня дыхание совсем перехватывает. И тут Мот совершает нечто такое от чего выгибаюсь дугой под ним и хватая его за волосы на затылке, прижимаю к своей груди. Невозможно терпеть то, что он творит своим ртом. Моя кожа распалена до предела, и я мечтаю только об одном. Я хочу пойти еще дальше.

— Лер, — доносится его шепот сквозь непроходящие волны удовольствия — ты не ответила.

Сцепливаю руки замком за шеей Матвея. Я сейчас ощущаю себя совсем не той малышкой Лерой, я словно пересохший источник. Мне настолько хорошо не только от того, что решилась сейчас на такое с Филатовым. Ощущаю ведь внутри, будто я великая искусительница. Даже смотрю по-иному, чувствую это как никогда. И Мот тоже все изменения во мне видит. С удивлением смотрит, но желание его вожделения преобладает. Забивает все каналы и пути к отступлению. Хотя этого как раз, и никто делать не собирается. Отступать в смысле.

— Матвей, — все же признаюсь на берегу — я пришла, чтобы понять, что я к тебе чувствую.

— И решила выбрать именно этот путь? — кусает меня за губу, и я тут же реагирую.

Черт знает в какую игру мы играем, ей-богу. Взрываем друг друга и ждем реакций. Ну до какого предела дойти хотим, ведь кажется исход и так ясен. И не сказать ему не могу, что и правда решила так проверить. Как мне кажется это самый надежный способ. Я плохая, да? Да кому это нужно знать, какая я? Не перед кем оправдываться.

— Да. Ты бы тоже его выбрал.

— В отношении тебя не факт, — серьезно говорит Мот.

— Ну тебе не повезло, — скривившись, бросаю я.

— Как сказать. По-моему, мне очень повезло!

Вырывается смешок, но Филатов не дает особо развеселиться, и тут же запечатывает мне рот горячими губами. М-м-м-м, сладко. Вновь тащит по моему телу жадными руками, попутно разжигая меня и терзая точечными всполохами. Он так уверенно и умело регулирует мое бедное тело, что в потрескивающем мозге летает сравнение с настройкой музыкального инструмента, в смысле все делает профессионально. И не только так… Еще очень-очень горячо и страстно.

Его ладони собирают подол сарафана на поясе. Мягкая ткань заворачивается и комкается. Все равно, что помнется и черт знает как будет выглядеть. Мне это безразлично. Пальцы Матвея гладят кожу бедер, сжимают ягодицы и осторожно перемещаются на внутреннюю сторону ног. Еще немного, еще чуть-чуть и они касаются кромки белья, и останавливаются. Филатов отрывается от меня, но губы его дотрагиваются до моих, и когда он произносит слова, то их шевеление я ощущаю совершенно незыблимо.

— Так что, малышка Лера? Я продолжаю?

Вместо ответа чуть подаю бедрами вперед и кусаю его за плечо. Матвей лениво улыбается и довольно выдыхает. Пока перерабатываю его реакцию, внезапно вздрагиваю от того, что рука мажет по моей киске. Будоражуще прикасается и вместе с тем словно обжигает так, что невольно дергаюсь. Первое мгновение бьет сильная оторопь, но после трепетного и уже немного нетерпеливого скольжения пальцев, раскрываясь подаюсь навстречу. Замираю от хлынувших ощущений, жду еще большего. И Мот не подводит. Перемалывает мои складки, то нажимает, то ослабляет кружения. Понимаю только, что поднимаю бедра за направляющими движениями.

Сдвинутое белье давно промокло, но я не замечаю этого неудобства. Вся растворяюсь в ласках Филатова. Забываю обо всем: о времени, об опасности того, что кто-то может внезапно зайти, о том, что будет потом. Мне сейчас ничего не важно. Нахожусь в эпицентре своего личного землетрясения и смещения всех ориентиров, проживаю падение в пропасть, но пока лечу на глубокое дно, отказываюсь понимать, что разобьюсь насмерть. Почему думаю об этом, ведь не будет ничего такого. Мысль внезапна и режет горечью. Не хочу размышлять, бред какой-то. Все будет прекрасно!

Обнимаю Матвея и прижимаюсь сильнее, чтобы совсем забыться и поскорее ощутить большее, опускаю руки к его ремню. Раскрываю пряжку и хватаю за болты. Филатов приподнимается и ждет, когда расстегну их все.

— Нравится со мной. Да? — пока расправляюсь с его штанами, горячий шепот льется на меня потоком возбуждения.

Вместо ответа спускаю его штаны вместе с трусами ниже, обнажаю его и тем самым даю согласие. Взгляд Мота становится темнее и грознее, что проецирует отказываюсь понимать, просто списываю это на непреложное желание. Его жажда столь дика и бешена, столь прямолинейна и беспристрастна, что становится яснее некуда: приди мне в голову сейчас нервная мысль о побеге — без вариантов, не смогу улизнуть. Отчего такое странное сравнение не понимаю, но оно есть и никуда не девается. Гоню от себя все ненужное. Сейчас главное совершенно иное.

Упругий член прижимается сильнее. Я чувствую каждую его выпуклую вену, крупную и напряженную. На задворках мелькает мысль о презервативе, но только на секунду. Мот справится и без него. Волноваться не о чем. Только одно сейчас занимает мысль: через короткое мгновение мы займемся любовью, и этот факт перечеркнет все наши устои. Никогда и ничего не будет прежним, все рухнет. И как потом? Ответа на вопрос не существует, потому что Матвей, отодвинув ткань прижимает головку ко мне и плавно входит, закусив до белизны нижнюю губу.

И как только он проникает, я ни о чем больше не могу думать вообще. Только судорожно выгибаюсь на встречу и трусь об него. Ну как настолько может быть хорошо? Это феноменально! Непередаваемый никакими словами кайф рвет мои вены, связывает их вновь и наполняет чистейшим видом запредельного удовольствия. Не выдерживаю лавины сногсшибательных ощущений и непроизвольно громко выстанываю это состояние.

Едва пережив первые ощущения, смотрю на Филатова. Скрещиваем взгляды словно сабли, только искры летят. Матвей смотрит жадно и алчно, но вместе с тем максимально трепетно. Как можно намешать микс эмоций такой, я не понимаю, но тем не менее он есть. Не говоря ни слова, он подхватывает мою ногу, согнутую в колене, и задирает чуть выше, сразу же толкается. Потом еще и еще, сильнее и мощнее. Принимаю его с такой же жадной нетерпеливостью и хочу снова и снова.

Толчок. Толчок. Быстрая серия. И сложные сносящие переживания бомбят с обоих сторон. Словно опомнившись, заряжает фрикции снова. И снова. И опять. Боже! Как это выдержать!

— Ты моя маленькая… Лерка… — стонет он мучительно и невозможно зазывно. — Я тебя хотел, как приехал. На хера ты с этим Максом? Будь со мной… Я лучше, малышка. — толчок-толчок-толчок — Будешь, Лера?

— Ш-ш-ш… — закрываю ему рот ладошкой. — Давай не сейчас. Мне так хорошо, что не хочу портить момент. Матвей…

Он кивает и заряжает дальше.

Мои ноги на его плечах. Гнусь во все стороны, подстраиваюсь под Филатова. Не смотря на наш угар, я, наверное, все же больше контролирую ситуацию, хотя и проваливаюсь в бессознательное гораздо сильнее, чем хочу. А Матвей потерялся. Я это вижу настолько четко, что иной раз становится страшно. Он словно с цепи сорвался. Забирает меня, насыщает себя моими эмоциями, будто застолбить невесть что хочет. Мот искажен нашим странным небытием и сейчас находится за чертой.

— Лер, почему не отвечаешь, — атакует вновь и вновь, словами и едва переживаемыми действиями, которые порождают предельный шквал ощущений. Я задыхаюсь в них, перемалываюсь просто в труху. Хочу вновь и вновь, потому что первый раз такое чувствую. — Останься со мной. Не уходи больше. Давай все изменим.

Эти слова…

Нектар по моим венам. Кружит голову. Мутит сознание. Обнимаю его, впиваюсь ногтями в плечи. Именно в этот момент горячеет внизу живота и закручивает. Кусаю губы и закатываю глаза, не могу больше терпеть это и вместе с тем жажду получить еще больше. Да как с ним так можно? Секс на грани безумия. Перевожу ноги с плеч и обхватываю поясницу, сильнее сжимаю и приподнимаюсь к бьющим ударам. Хочу сильнее.

— Матвей, еще, — все, что могу сказать, потому что язык больше не повинуется мне. — Пожалуйста, — он улыбается и добавляет, попутно нежно целует и входит-входит-входит. — А-а-а-х…. М-м-м… Боже…

Течет и пошло хлюпает. Я горю и плавлюсь. Ловлю горящие сполохи.

— В тебя можно? — опаляет шепот. — Я хочу в тебя кончить.

Ошалело мотаю головой, беззвучно прошу о том, что я к такому не готова. Мот понимает и не злится. Только раздвигает мои бедра шире, подсунув руки под мои колени и раскрыв. Навис, тяжело и тягуче рассматривая, взгляд скользит по моему лицу, он внимательно рассматривает мои губы, грудь. При этом еле двигаясь внутри меня, дает успокоится. Но потом…

Мощные проникновения обезоруживают и разматывают в хлам. Вытрясает последние связные мысли. Создает безумнейший вихрь эйфории и сказки, который выносит меня за пределы всего разумного. Я не думала, что могу вновь побывать на пике. Я не понимала, как это, но Мот возносит туда меня вместе с собой. Забирает и дарит все это. Стоны, беспорядочные метания, наши мокрые страстные тела, все смешалось в обрывочном восприятии происходящего. Мы и участники, и наблюдатели. Мы сумасшедшие.

Еще немного финальной парестезии космических ощущений, и Мот кончает мне на живот. Обрызгивает обильно и вязко. Не успев рассмотреть, так жемчужные ручейки растекаются по горячей коже, откидываю голову назад и поверх еще одного прожитого оргазма, накрываюсь вновь догнавшим. Этот бес просунул в меня два пальца и нажав на все места, где еще пульсация не утихла, выжал еще раз меня.

Возвращаюсь в наш мир только через некоторое время, тяжело продираясь сквозь стену отходняка. По мере угасания острых эмоций, тело начинает реанимироваться. Не в силах пока шевелиться. Так и лежу, бесстыдно раскинувшись и прикрыв глаза. Пытаюсь осознать свое ощущение. Во рту пересохло, дышу тяжело и даже надрывно, захватываю как можно больше воздуха, но мое тело не справляется с подачей кислорода. Воздух, при моих жадных вздохах, не хочет насыщать кровеносную систему. С трудом поворачиваюсь на бок и утыкаюсь в плечо Матвея, мокрое и горячее.

Приоткрыв веки, вижу, как он лежит на спине и смотрит в потолок. Грудная клетка ходит волнами. Джинсы так и не снял. Они спущены, и я все еще вижу его член. Странно, вот это меня сейчас крайне начинает смущать. Ерунда какая-то, но правда даже краснею немного. Опускаю руку и пытаюсь подернуть сбоку за петли, пытаясь натянуть их. Мот, коротко взглянув, все понимает и приподнимается, помогает мне, надевает штаны и поворачивается ко мне. Это ненормально, но стыд заливает щеки. Судорожно тяну бретельки измятого сарафана и неловко поправляю.

Мелькнувшее недоумение в глазах Филатова сменяется пониманием, он быстро одергивает на мне мятую ткань и не дав подумать ни секунды, валит рядом и крепко обнимает. Прижимает к груди и гладит волосы, тянет пряди, накручивает на палец. Через минуту подсовывает руку под подбородок и поднимает вверх. Взгляд Мота обеспокоенный и выражает совсем иное, нежели чем всегда. Там помимо всего того, что знаю, появляется неведомый густой блеск притяжения. Гладит кожу, обходит контуры лица, касается подушечками губ.

— Лера, ты что? Стесняешься? — бьет в цель.

Этот вопрос поднимает всю оторопь со дна. Да что же за жесть у меня внутри творится? Сейчас снова приходит смятение. Может я зря пришла? Может зря мы все вот это сделали? Как теперь? Матвей беспокойно бегает взглядом по лицу и ищет хотя бы какой-то ответ, потому что я молчу и отвожу глаза. Я нашла для себя истину именно сейчас: он мне нравится, даже больше.

Но!

У меня Макс, у него Вика. Вот и все.

Ушатом холодной воды обрушается действительность. Нет, можно, конечно, решить все странным образом, всех послать и быть вместе. Так не могу. А переспать значит просто так могу… Откуда я такая двуличная? Точно мне от дяди Руслана что-то перепало в генах, или от папы. Мама то с теть Лялей порядочные, в отличие от меня. А я вот…

— Матвей, я не стесняюсь, все нормально. Слушай мне домой пора.

У Филатова сейчас глаза размером с Юпитер. Он ошарашено сканирует меня и от неожиданности разжимает руки. Выскальзываю и как только касаюсь пола одной ногой, Мот подрывается и притягивает меня.

— Лер, Лер… стой. Что такое? Тебя напрягает что-то? — рыщет тревожным взглядом, даже растерянным больше.

— Все нормально.

— Ты сказала, что хочешь понять, когда пришла. Да?

— Да…

— И?

— ….

— Лера.

— А ты?

— Разве не ясно тебе теперь?

Да понятно, конечно. Я же вижу, как смотрит. Что ответить? Есть у меня притяжение и даже больше, чем надо. А теперь и вовсе зверство будет, как жить с этим пока не понимаю. Не забыть теперь ничего, а секс вообще! И мне нужна пауза. Вот нужна, хоть убейся. В первую очередь разобраться, что делать с Максом и этой его Викой, а потом уже мы.

А может наплевать на все? Просто наплевать? На загоны эти, да всех послать, да и все! Кому нужна эта типа порядочность?

— Мот, я… К-хм… Ты мне нравишься. Боже, как странно тебе это говорить, — краснею сразу — но это так.

— Лер, не загоняйся. Так бывает. Меня ничего не смущает, понимаешь? Хочу быть с тобой. Больше всего теперь хочу.

— Матвей! — отстраняюсь и заглядываю в глаза. — Мне надо внутри себя перейти за черту. Привыкнуть. Я не знаю, как объяснить тебе, — пытаюсь правильно подобрать слова, чтобы не обидеть. — Сейчас я вернусь в реальную жизнь, когда уйду, понимаешь? И то, что мы здесь пережили, обрушится на меня… И там перед этой чертой, ты для меня тот прежний Филатов… А здесь по-другому…

— Какой прежний, Лер? — встряхивает меня немного. — Какой? Ну? Ты все теми мерами мыслишь? Типа росли вместе и так далее? Да забудь уже! Все забудь, что было. Чего ты боишься? Чего опасаешься? Лерка, я не могу без тебя уже. Тем более сейчас!

— Дай время.

— У тебя его немного, малыш. И отцу твоему я сам скажу.

— Что? Нет! — меня холодным потом пробивает. — Нет, Матвей. Не говори! Он тебя убьет тогда, — такой по-детски выпаленный факт его остановит?

— Нет, Лер, — хрипло смеется он. — Спарт и так все прекрасно понял.

— Что ты говоришь!

— Поверь, я знаю. Иди, но помни, времени у тебя мало. Ты моя. Моя, Лер. И росла ты тоже только для меня. Пойми это.

Он сошел с ума. Да и я сейчас не сильно здравая. Выбираюсь из его рук, выпутываюсь и тихонько пятясь к двери, скрываюсь из вида, сопровождаемая его горящим взглядом. И там просто полыхает. Впрочем, не уверена, что горю меньше.

Боже, что я натворила!