Малера (СИ)

33. Последняя глава

— Ле, а вы когда за нами приедете? — спрашивает крестник Леру, сидя у нее на руках.

— Через пару месяцев, малыш, — звонко чмокает она его в нос.

— Так долго-о-о?

— Дни пролетят незаметно, солнце! Зато вы потом навсегда в этот город переселитесь, — успокаиваю его тоже.

Еще немного времени, и они уедут. Илюха, конечно, позабудет о нас, как только вернется в садик и начнет общаться со своими друзьями. Но пока он грустит, и мы вместе с ним тоже. Одна Окси загадочно улыбается. Подмигиваю ей, и она вдруг краснеет. Дурочка, я же счастья желаю. Никуда эта дурында в тот раз так и не доехала. Так судьба распорядилась, между прочим. Она встретила прямо в поезде нормального парня и вроде бы у них все идет как надо. Я рад. Превратности судьбы, они такие. Знать бы, что случится с тобой в определенный момент да подготовится, но нет, пока осознаешь и примешь, останешься с расшибленным лбом. Уж кому не знать, как ни мне.

Подходит поезд, мы убеждаемся в том, что наши расположились нормально. Прощаемся, бросаю взгляд на Илью и у меня сжимается сердце. Если я так на него реагирую, интересно как буду жить, когда появятся свои дети. Лера с ним вон как играет, хорошая она будет… мама. От этой мысли подворачивается все внутри сжимается. Острая игла тупо скребет мое сердце от сладкого ожидания. Не удерживаюсь и сильно прижимаю Леру к себе. Хочу постоянно ее чувствовать. Это неотъемлемая часть моего теперешнего существования. Они коротко жмется в ответ, поворачиваясь обжигает поцелуем. Немного, но мне хватает, чтобы мерное тление зашевелилось, высекая искры.

— Позвони, как приедешь, Оксан, — просит ее Лера.

— Конечно, о чем ты! Илюша, да слезь ты с Ле, им пора, — мягко тянет сына. — Я же тоже скучала, сынок. Со мной побудь уже. Давайте идите, а то со мной умчите, — смеясь, выпроваживает нас из вагона.

Еще раз обнимаю их на прощание, и мы выходим, машем вслед отправляющему составу. Лера тянет носом. Ясно, ревёт. Не трогаю, а то еще больше разволочет. Молча идем до машины. По пути успокаивается. Ну прекрасно, пронесло от водопада. Такая она эмоциональная стала, что дальше некуда. Была язвы кусок, а теперь прямо лапочка сделалась. Мягкая, покладистая.

Пару недель после проводов наших мы чилим. Мотаемся везде, где только можно. Наматываем, наверстываем упущенное время. Романтика прет выше крыши: прогулки, рестораны, поздние ужины со свечами, цветы — все, что могу ей дарю. Правда иногда на Лерку нападает неистовый жор.

— Матвей, поехали к теть Любе.

Удивляюсь, поворачиваюсь в ее сторону, округляю глаза.

— Что? Пророщенный овес откладывается?

— Угм. Мясо хочу. Прямо не могу, аж слюной сейчас забрызгаю все. Накрыло, хоть плачь.

— Не надо, — машу головой и смеюсь. — Ты в кинотеатре только что плакала по собаке. На сегодня достаточно!

— Ничего я не плакала, — бурчит и отворачивается в окно.

Посмеиваюсь, пока двигаемся в кафеху. Набираю тете Любе и прошу сделать стейки. Она как всегда голосисто соглашается, радуется, что сейчас приедем. Лера притихла, ее не слышно. Сидит поразительно задумчивая, перемалывает в своей очаровательной головке мысли, делает какие-то выводы. Морщится, поднимает брови, немного улыбается краешком губ. Такой странный микс эмоций отражается на лице и за такое короткое время, не устаю удивляться.

Прекрасная моя, сердце нежностью закутывается и тянется к ней же, обволакивает и ласкает мою Лерку. Всю данную мне силу на нее проецирую. Достал, отвоевал ее у всех. После того случая ходил к Спарту, долго беседовал и убеждал, что ей со мной хорошо будет. Доказывал, что моя она и больше ничья. Вдалбливал, что все равно ее себе заберу, даже если весь мир будет против. И я рад, что он мне поверил во всех аспектах моих горячий признаний и таких же требований.

Макса тоже убрал с горизонта. Лере просто сказал, что беспокоиться ни о чем не надо, все решено. К счастью, она не особо заморачивалась, приняла как данность. Ну а как я это сделал, пусть останется со мной. Важно то, что он теперь за километр обходить ее будет. Да хрен с ним! Не до него.

— Ешь осторожнее, ну куда ты такими кусками запихиваешь, как ребенок, — останавливаю ее, но она не слушает. Процесс поглощения проходит словно на скорость. — Лер, ты что? Эй-ей, тебе плохо, что ли?

Она, не дожевав, зажимает рот рукой и смотрит на меня круглыми глазами. Ни слова! Меня охватывает неконтролируемая дрожь, я реально волнуюсь о том, что с ней в последнюю неделю творится. То ревет, то жрет как ни в себя. Мне не жалко, просто…

— Сейчас блевану, — загробным голосом произносит, и вывалив в салфетку то, что не дожевала, быстро поднимается и бегом срывается в туалет. Я в недоумении таращусь вслед.

Я тупой, да?

Определенно! Она беременная, наверное. Все же сходится, все признаки на лицо. Кладу приборы на место и сцепливаю руки в замок, смотрю на пальцы, а они трясутся, просто ходуном ходят. Не понимаю еще своих чувств, все мимо, мозг не работает. Сжимаю веки, пока пятна не появляются перед глазами и встряхиваю головой, будто конь в тесной сбруе, которая давит и одновременно радует, и пугает. Бе-ре-мен-ная. Слоги распадаются и собираются в волнующее и причудливое слово.

— Фу-х, думала все, конец мне настал.

Я, как парень, должен был встать и отодвинуть ей стул, но я реально сейчас не в себе немного. Да много, кому я вру.

— Лер, ты… нормально? — всматриваюсь, жду ответ.

Она недоуменно взирает и странно улыбается. Вся ее реакция кажется мне непонятной, я хочу немедленно разгадать этот квест, но не удается. Может все показалось? Она пришла в себя, сидит такая же, как и обычно. Спокойно отпивает кофе и максимально расслаблена. Скорее всего показалось, да.

Это предположение неожиданно тускло коробит и оставляет неразболтанный осадок, как после натурального сока, который уже стух, закоксовался на дне стакана. Вроде бы и смыть не проблема, а то, что на дне именно такое было, остановит и позволит использовать этот стакан лишь через время. Много на себя взял в своих тайных желаниях? Возможно. Стряхиваю с себя это ощущение и принимаюсь за еду.

— Ты когда на работу?

— Малыш, еще неделька и впрягаюсь в борозду, из которой выползти потом будет проблемно.

— Ну все равно, у нас целых семь дней, — улыбается Ле. — Надеюсь, что Шахов тебя не вывернет наизнанку и даст немного продыху.

— Кто? Смеешься? Этот бог войны? — смеюсь, потому что слишком хорошо знаю отца Златы. — Вряд ли.

— Ну ты же выдержишь. Зато хороший опыт.

— Не спорю. Как ты себя чувствуешь? — не могу не интересоваться. Странные метаморфозы беспокоят меня.

— ПМС, Мот. Все нормально, — отмахивается она.

Повторная мутная тупая горечь вновь накатывает и откатывает тут же. Значит не время еще, значит рано. Все, надо оставить пока это внутри себя, не выволакивать на поверхность. Я тупо боюсь реакции Леры, не знаю, как отреагирует. Я еле уговорил жить вдвоем, переехать в мою квартиру. А беременность не входила в наш обозримый горизонт, точнее в ее, в мой-то даже очень. Ради малышки буду ждать столько, сколько нужно, никогда торопить не стану. Она должна быть готова сама, а не с моей подачи. Моя Ле — дар небес, мой самый ценный подарок. Мой взращенный цветок, моя Галатея. Я не могу нарушить ее целостность, как бы не желал, никогда себе этого не позволю. Я просто буду ждать.

— Поехали посмотрим, какую мебель докупить нужно? — предлагаю ей вернуться к нашему первоначальному плану на день.

— Ну да, сначала к тебе. Ой, — розовеет под моим прищуром — к нам, а потом в мебельный.

— Лерка, у меня другая мысль, — тащу ее в машину, и мы двигаемся домой.

В мгновение долетаем до дома. Вбегаем в квартиру. Подхватываю ее на плечо и волоку в спальню. Плечом чувствую, как начинает набирать обороты ее сердце, мое так же откликается и молотит. Не успев упасть на кровать, она стаскивает с себя одежду, остается совсем голой, вообще без ничего. Ощущаю от тела горячие зовущие волны. Они терпкие и тянущие, словно живые проходятся по мне. В нетерпении ярко разгорается огонь внутри. Я как спички охотника, которые можно жечь в любую погоду, даже под дождем гореть буду, не потушить.

Сбрасываю все и набрасываюсь на Ле. Целую ее, не могу оторваться. Раздвигаю ее бедра и сразу же вхожу без подготовки, без проверки на мокрость, без никаких действий, потому что знаю, что она всегда готова меня принять. Теперь всегда! Моя безоглядно, целиком и полностью. Моя абсолютно, всесторонне. И я ее. Навсегда, на веки. Медленные и плавные покачивания уносят нас за границы, за все существующие пределы. Потрясающее сознание единения поражает наши тела и души.

Если бы…

Если бы нам знать, то не потеряли бы столько времени. Я бы никому и никогда ее не отдал еще тогда. Замечаю слезы в глазах моей маленькой и сам переполняюсь странными чувствами, похожими на растопленное сливочное масло. Странное сравнение, но это так.

— Люблю тебя, Лер, — признаюсь ей, подводя нас к вершине. — Я так сильно люблю.

— И я тебя, Матвей. И я! — горячо зеркалит и прижимается снова и снова.

Расслабленные и немного потерявшиеся, лежим крепко обнявшись. На хрен эту мебель. Никуда не хочу ехать. Я вожу пальцами по ее обнаженной и раскрасневшейся коже, не завести хочу, нет, просто меня преследует бесконечное желание трогать ее. Лера смотрит на меня так ласково, так проникновенно, что разволакивает еще больше. Наклоняюсь поцеловать, не могу удержаться. Она внезапно отстраняется и зажимает рот.

— Прости, — пулей срывается в ванну, по пути схватив свою сумку.

Да что ж такое-то?!

Промаявшись минут двадцать, решаю зайти к ней, но она меня опережает. Выходит и облокачивается на дверь. Прижимает руку к груди, в которой зажат продолговатый предмет, похожий на белый карандаш. Смотрит на меня испуганными оленьими глазами.

— Матвей, — протягивает мне тест. Это именно он! — Посмотри.

— Беременная? — не двигаюсь с места.

Она кивает головой и сползает по двери. Боится, а зря. А я знал! Знал!!!! Подхватываю ее на руки, кружу по комнате. Моя! Совершенно моя теперь навсегда. Обнимает за шею и доверчиво прижимается теснее, льнет ко мне, впаивается, прячет лицо. Зацеловываю малышку и благодарю неустанно. Счастлив до неба! Хотя какое небо, выше! Всматриваюсь в Леру и вижу, что и она сияет.

Ну, не может же так мне вести! Нет, может!

— Лер, глянь на меня. Ну, посмотри же. Выйдешь за меня теперь. Ну? Ответь, Ле!

— Выйду, как же малышу без отца.

— Только из-за этого? — притворно нахмуриваюсь.

— Если бы только из-за этого, Филатов. ЕСЛИ БЫ!

Конец