Мальчики из Фоллз

Глава 26 Хоук

Держа Аро за руку, я иду по тротуару и чувствую на себе пристальные взгляды нескольких человек. Может, они думают, что меня все еще разыскивает полиция. Может, они в курсе, что Аро — Бунтарка из Грин Стрит. Может, им интересно, есть ли у меня девушка.

Полагаю, теперь Аро моя девушка. Не то чтобы я видел в этом проблему. Но, если честно, не задумывался об условностях. Просто нуждаться в ней приятно. Наконец-то испытать всю гамму чувств с одним человеком и понять, что надежды оправдались.

Почему все вдруг сработало с Аро?

Она вырывается и останавливается.

— Я не хочу этого делать.

Снова обхватив ее ладонь, направляюсь к «Ривертауну», однако Аро упирается.

— Твоя мама закажет пиццу, — возражает она.

— Не хочу пиццу. — Тяну ее за собой. — Я хочу бургер.

— Но они решат, что ты сделал татуировку из-за меня.

— Я сделал ее из-за тебя, — отвечаю, открыв дверь в клуб.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Когда завожу ее внутрь, она начинает говорить тише, потому что на нас обращают внимание.

— Все подумают, что я завербовала тебя в банду или типа того, — цедит Аро сквозь зубы.

Заметив свободный столик, тащу ее туда.

— Не типа того. Это банда, Аро.

Люди смотрят на нас, пока мы проходим мимо их столов, и она недовольно стонет. Мои друзья и бывшие одноклассники отрывают глаза от своих телефонов, отворачиваются от еды. Их взгляды падают на наши сцепленные руки.

Я отодвигаю для Аро стул. Она плюхается на него, скрежетнув подошвами по кафелю, после чего достает меню.

Сдерживаю смех. Вообще-то я бы не отказался от пиццы. Или отвез бы Аро прямиком в башню, чтобы опять остаться с ней наедине, но Ривзу уже известно, что он у меня на крючке, с его стороны будет глупо преследовать нас. Мы свободны, и я привел Аро на ужин туда, где все увидят нас вместе.

Как только я сажусь, к нам подходит Аннабель Фой. Положив на столешницу подставки для напитков, она говорит:

— Привет, Хоук. Средняя прожарка, гауда, соус?

Я киваю, а Аро бросает на нее презрительный взгляд, поджимает губы и всовывает свое меню между бутылкой кетчупа и держателем для салфеток.

— То же самое, наверное, — бормочет она.

На сей раз я не сдерживаю улыбку. Мне нравится, когда Аро ревнует.

— Два лимонада, — обращаюсь к Аннабель.

Кивнув, та уходит, а я откидываюсь на спинку стула и накрываю ладонью руку Аро, лежащую на столе.

— Теперь ты тоже знаешь, какой бургер я обычно заказываю, — поддразниваю ее.

— Без разницы.

Меня не должна привлекать ее территориальность, но подобная реакция означает, что она боится меня потерять. Это мне нравится. По той же причине я не рассказал ей, что нам больше ничего не угрожает, добыв улики против Ривза. Я просто хотел побыть с ней еще один день. Может, два.

Я переплетаю наши пальцы, восхищаясь руками Аро. Какие они маленькие и гладкие. Отчасти я ожидал, что они будут сделаны будто бы из железа и наждачки, учитывая то, чем она занимается.

Поглаживаю бугристый шрам на внешней стороне кисти, продолжение которого скрывается под рукавом ее серо-черной фланелевой рубашки.

— Как это произошло?

— Не хочу об этом говорить.

Девушка отдергивает руку. Глядя на нее, едва замечаю Аннабель, поставившую стаканы с лимонадом на стол. Аро распаковывает свою трубочку, вставляет ее в напиток.

— Хьюго, Николас и Аксель знают? — настойчиво интересуюсь я.

Она смотрит мне в глаза.

— Никто не должен знать тебя лучше меня, — говорю ей.

Я понимаю ее нежелание обсуждать это, однако она говорила о случившемся. Аро не рассказывает мне, потому что ей стыдно делиться со мной подробностями своей жизни. Перед своими приемными братьями девушка не стеснялась. Так дело не пойдет.

— Моя бабушка, — наконец отвечает она. — Мать отца. Она устала от того, что мои рубашки постоянно мялись. Однажды в воскресенье перед церковью она потеряла терпение и погладила рукав прямо на мне.

Вновь опустив взгляд на шрам, понимаю, что манжета рукава не перекрывала бы кисть настолько низко. Я представляю женщину, удерживающую кричащую Аро.

— Господи Иисусе. — Делаю глоток лимонада. — Сколько тебе тогда было?

— Семь.

В семь лет я расстраивался из-за того, что у меня нет бабушки и дедушки. Во всяком случае, кровных, хотя мама Джареда и папа Мэдока с лихвой их заменили.

Папина мать бросила его в раннем детстве, его отец сидел в тюрьме. А моя мама никогда не позволяла мне навещать свою мать без присмотра. Она говорила, бабушка была нестабильна. Сейчас я благодарен им за защиту. Они на собственном опыте убедились, насколько плохими бывают родители и что нам лучше без них.

— Все в порядке, — уверяет Аро. — Я все еще помню боль, только с тех пор я больше с ней не виделась, так что это хорошо. Мама в тот раз встала на мою сторону. — Девушка грустно улыбается. — Устроила этой суке разнос.

Слезы в ее глазах едва заметны.

— Шрам выглядел не так страшно, но со временем стало хуже. По мере моего роста кожа растягивалась, полагаю, и стала неровной.

— Где был твой отец?

Она делает вдох и выдыхает.

— Он ушел на флот до того, как мне исполнился год. Мама говорила, мы с ним виделись несколько раз после этого, правда, я не помню. Он напился и погиб в автокатастрофе на Гавайях, когда мне было девять лет. Там он служил.

Я держу ее за руку, думая о том, как повезло мне и моим кузенам. Как повезло Куинн. Но у наших родителей, наравне с Аро, жизнь была не такая замечательная. Джаред и мой папа были обделены вниманием и подвергались физическому насилию. Тетя Тэйт потеряла мать, а моя мама была очень одинока. Ужасно одинока, пока не встретила отца.

Они обрели счастье, потому что нашли друг друга. Люди спасают людей.

— Тебе когда-нибудь было больно? — спрашиваю я.

Аро пожимает плечами.

— Есть кое-какие повреждения нервов, поэтому некоторые участки утратили чувствительность, но рукой я могу пользоваться в полной мере.

— Нет, — произношу мягким тоном. — Я имею в виду, тебе когда-нибудь было больно?

Она резко поднимает глаза, и я пристально смотрю в них. Я поделился с ней своими переживаниями из-за проблем с девушками, рассказал о том, что паниковал каждый раз, когда кто-то хотел интима, из-за чего не мог заняться сексом. Аро точно знала, что нужно делать. Она просто осталась рядом. Прикасалась ко мне. Не принуждала ни к чему.

Мне хочется узнать все.

Уголки ее губ приподнимаются в улыбке.

— Раньше я все время смотрела вверх, по большей части не желая видеть то, что меня окружало. — Не сводя с меня взгляда, Аро наклоняется и отпивает лимонад из трубочки. — Нынешний вид мне нравится.

И она подмигивает. Под кожей разливается тепло. Довольный, я сжимаю ее руку, а когда Аро откидывается на спинку стула, отпускаю ее.

— Ты не спросил, о чем говорил Ривз в машине прошлой ночью.

Я жду.

Она скрещивает руки на груди.

— Проверял, расскажу ли я тебе.

— Если бы стал расспрашивать, это бы означало, что я тебе не доверяю. Я знал, что ты сама скажешь.

— Фу, ты такой бесючий. — Она закатывает глаза. — Неправда, ничего ты не знал.

Хохотнув, отвечаю:

— Если честно, когда появился Хьюго, все мои мысли были заняты тобой, с того момента я ни о чем другом не думал. Ты либо выводила меня из себя, либо раздевала, поэтому я отвлекся.

Ее лицо вытягивается. Готов поклясться, я замечаю румянец.

— Что сказал Ривз? — интересуюсь официально.

Внезапно кто-то придвигает стул к столу. Оседлав его задом наперед, Кейд садится сбоку между нами.

— Да, что он сказал?

Дилан появляется справа. Аннабель приносит еду, и кузина сразу же хватает с моей тарелки соломинку картофеля фри.

Аро смотрит на меня, опасаясь говорить в их присутствии. Я ее понимаю. Эти двое непредсказуемы и вспыльчивы.

Она берет горчицу.

— Он хочет, чтобы я провела Ночь вражды с вами. — После этого девушка поворачивает голову к Кейду. — Чтобы я заставила тебя отпереть двери твоего дома.

Кузен бросает взгляд в мою сторону.

— Деньги? — спрашиваю я.

— Ему не нужны деньги. — Она поднимает булочку со своего бургера, выдавливает соус, и я забираю у нее бутылку, прежде чем она поставит ее обратно. — А если бы он и нуждался в них, есть менее известные люди с менее технологичными системами безопасности, которых можно обокрасть.

Я прокручиваю в голове возможный ход мыслей Ривза. Он нашел камеру. Вчера коп сам сказал об этом Аро.

— Он знает, что у нас есть записи, подтверждающие его причастность к Грин Стрит, — говорю я.

Она кивает.

— Значит, ему нужно что-то получше, чтобы гарантировать себе свободу, — добавляет Кейд.

— Какой компромат на твоего отца он мог бы найти и использовать? — уточняю, глядя на него.

— Никакого. — У Кейда на лице написано, что я мог бы и не спрашивать. — В супермаркетах отец каждый раз возвращает тележки на место, на случай, если кто-нибудь снимает видео в попытке обвинить его в профнепригодности. Мол, он не может быть мэром или сенатором, потому что подвергает опасности имущество, или детей в машинах, или окружающую среду и все такое. Он до смерти боится «Твиттера». Мой папа чист.

— Знаю. — Делаю глоток. — Зачем тогда Ривзу доступ в дом?

Мы все сидим с минуту, размышляя. Кейд проведет вечеринку с ночевкой для выпускного класса в Ночь вражды. Она отличается от предыдущей вечеринки. На ночевку приглашаются все ученики школы, не только старшеклассники. Мы держимся вместе. Безопасность в численности и т. д. Традиция, начавшаяся с рождением легенды о Карнавальной башне.

Пусть Мародеров не существует, а Уэстонцы не врываются в дома, мы все равно собираемся толпой, чтобы повеселиться. Мы притворяемся, будто все реально, ведь думать о возможности их появления очень волнительно.

Если придет вся школа, дом будет переполнен. Аро запросто может оказаться там, попросить Кейда отпереть двери, однако Ривзу все равно придется пройти незамеченным. Что было бы возможно, если гости достаточно напьются, но…

— Вероятно, он не хочет входить в дом. — Аро поднимает взгляд. — Он прекрасно понимал, что не может мне доверять. Что я обязательно расскажу тебе.

На меня снисходит озарение, пока я удерживаю зрительный контакт с ней.

— Отвлекающий маневр…

— А? — Дилан поочередно смотрит на нас, все еще не вникнув.

Кейд растолковывает ей:

— Он сказал ей, что придет ко мне домой. И мы будем ждать его там, упустив из виду его реальную цель.

Ее рот приоткрывается от удивления.

— Что мы будем делать? Ночь вражды уже завтра.

— Ничего, — отвечаю я. — Я сдал властям запись с Грин Стрит. Час назад его вызвали на допрос.

Все за столом замирают, а я поливаю кетчупом свою картошку.

— Об этом я говорил с отцом прошлой ночью, — говорю Аро. — Против него у нас имеются не только видеозаписи.

Ее глаза сияют. Они втроем переглядываются, смотрят на меня, затем опять обмениваются взглядами.

— Значит, все закончилось? — уточняет Аро. — Слишком просто, так не бывает.

Тихо смеюсь, потому что она хороша.

— Члены Грин Стрит тоже попали на видео, — сообщаю им. — И Уэстон своих в обиду не даст. Ночь вражды может вылиться в нечто… скверное.

Дилан тут же широко улыбается. Даже не глядя на нее, я это чувствую.

— Почему у тебя от подобной новости глаза загорелись? — интересуюсь у кузины.

Кейд с Аро хихикают, затем она откусывает свой бургер.

— Мы соберем детей, — продолжаю я, — включая Джеймса и ЭйДжей, в безопасном месте и будем наготове. Вот что мы сделаем.

Пока мы едим, Дилан крадет всю мою картошку фри. Кейд тоже заказывает бургер. Спустя примерно час наша четверка покидает «Ривертаун».

Кузина записывает план действий в заметки на телефоне. В то время как Кейду придется придумать какую-нибудь отмазку, чтобы на всякий случай спровадить родителей из дома.

Мы выходим на тротуар.

— А что насчет пижамной вечеринки для старшеклассников? Стоит ли нам ее проводить? — спрашивает Дилан.

Переступив через бордюр, подходим к багажнику ее «Мустанга».

— Думаешь, это хорошая идея?

— Боже, нет.

Но когда я поднимаю глаза, она улыбается, потому что ей нравятся плохие идеи.

Я качаю головой. Ладно. Если кузина хочет развлечений, думаю, она их найдет.

Кейд переходит через улицу и, кивнув нам на прощание, забирается в свой пикап. Последовав его примеру, я веду Аро к своей машине. Мы навестим ее брата и сестру, но потом вернемся в башню. Мне нужно немного отдохнуть перед завтрашним днем. Лишь в ее компании, без моих родителей.

Вдруг посреди дороги с визгом останавливается автомобиль. Я едва успеваю разглядеть Дирка и Столи, пока они бегут в нашу сторону с криками.

— Ночь вражды, сучки! — завывает Столи. Дирк хватает Аро и тащит ее в кабриолет. Она падает на сиденье вместе с ним. Я бросаюсь за ней, только они уже срываются с места на бешеной скорости. Дым от шин поднимается в воздух.

— Она начинается сейчас! — орет Столи. — Никакого братания с врагом, Хоук!

— Какого хрена? — рычу, наблюдая за тем, как Аро увозят прочь.

Подбегают Дилан и Кейд. С заднего сиденья кабриолета доносится крик Аро.

— Мы позаботимся о ней! — громогласно обещает кто-то из парней, после чего смех стихает. Они скрываются за углом.

— И это были Фоллз. — Тяжело дыша, роюсь в кармане в поисках ключей.

А я-то думал, что самая большая угроза будет исходить от Уэстона.