Мамы-мафия: крёстная мать

8

Я послала Антону смску в Лондон: «Ронни в Мексике – скучаю по тебе».

Антон ответил: «Ронни знает, что он делает. Как дела у Мими?»

«Она хочет золото майя для себя. Я скучаю по тебе», написала я.

Антон ответил: «Чего Мими ждёт? Кондор летает каждый день из Дюссельдорфа в Канкун».

«Она уже пакует чемодан», написала я в ответ. «Я СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ!»

Ответ Антона пришёл моментально: «В пятницу возвращаюсь. В 20 часов у тебя? Проследи, чтобы все твои жильцы провели ночь где-нибудь ещё».

Я была в восторге. Не должно ли было меня насторожить, что он не написал, что он тоже по мне скучает? У влюблённых такое линейное зрение.

И все влюблённые немножко сумасшедшие, каждый на свой лад.

Анна, например, всё время металась между своей любовью к Джо и обязанностями по отношению к Хансъюргену. Она ужасно боялась, что Хансъюрген сообразит, что она так же неверна, как и он, и выбросит её с детьми из дома. Когда она бывала у меня – а это происходило довольно часто, – она говорила непрерывно.

– Я думаю, он пока ничего не заметил, – сказала она. – Хотя мне очень трудно нормально себя вести. Вчера пришло письмо из канцелярии адвоката, и я уже подумала, что Хансъюрген подал на развод. Я ужасно побледнела! Но это было всего лишь письмо от адвоката моего отца. Очевидно, он оставил завещание. – Она тяжело вздохнула. – Сегодня во второй половине дня мы идём к адвокату. Хансъюрген считает, что я должна быть настороже, возможно, что мой отец в свои последние больные годы наделал глупостей и оставил долги. Но я бы знала, верно? У меня есть доступ к его карточке, а его пенсии как раз хватало на квартплату и всё остальное, больше расходов у него не было. А что было на карточке, этого не хватило даже на похороны, мне пришлось платить из своих сбережений. Если у него были долги, мне придётся их выплачивать, или можно отказаться? Я бы охотно спросила Антона, пока проблемы ещё не возникли. Долги – это последнее, что мне сейчас нужно.

– Да, денежки счёт любят, – сказала я. Уже наступила пятница. Мы сидели в моей красной спальне, и Анна уже полчаса жаловалась мне на одну и ту же тему. У всех текущих сложностей её жизни был один общий знаменатель: слишком мало денег. Как будто деньги – это единственное решение всех проблем. Или как будто без денег невозможно быть счастливым.

Даже тот драматичный факт, что Ронни улетел в Мексику и собирался там опасно нырять в пещерах, вызвал у Анны только следующее замечание:

– Ой! Как ты думаешь, на сколько ему там внизу хватит денег?

Его деньги! Вопрос был скорее в том, насколько ему там внизу хватит воздуха. Я боялась, что воздух у него кончится раньше, чем деньги, и ещё до того, когда Мими его найдёт. Если он погибнет, то ему деньги не понадобятся, тут Анна была права.

Наверное, человек не может сочувствовать драмам других людей, если он сам живёт в драме. И Анна никогда не была особенно романтичной.

– То, что Мими и Ронни могут запросто бросить работу и смыться! – сказала она. – Что они будут делать, когда они опять придут в себя? Жить на улице? Это же сумасшествие какое-то!

– Главное, чтобы они опять нашли друг друга, – вздохнула я, бросая на кровать все свои джинсы, чтобы обыскать там карманы в поисках визитки, которую дал мне Пашульке. На ней, будем надеяться, значится, где я могу найти его и Бернарда. – Юкатан огромный, и никто не знает, какую пещеру выбрал себе Ронни, чтобы там дико и опасно нырять. Могут пройти месяцы, прежде чем Мими его найдёт. Если уже не будет поздно.

Я отвезла Мими на такси в аэропорт. Она путешествовала с какой-то подозрительной организацией, которую мы раскопали в интернете, «Mexican Jungle Adventures». У меня были сомнения, но Мими считала, что её цели не достичь через обычное турбюро. В аэропорту нас ожидал тип со светлыми волосами, забранными в хвост, в сандалетах и с рюкзаком. Ему было около пятидесяти, он был загорелый, а вокруг шеи у него висела цепочка с акульими клыками – этакий Крокодил Данди для бедных.

– Я – Mexican Jungle Adventures, – представился он. Ну класс, предприятие, состоящее из одного хиппи. Он пожал руку Мими. – И ты, конечно, М.Пфафф. А я думал, что ты парень.

– Это проблема для тебя, Мекс? – спросила Мими, кокетливо взмахнув ресницами. – Я могу тебя называть Мекс, да?

– Никаких проблем, красотка! – Хвостатый выглядел, как ребёнок под новогодней ёлкой. Он думал, что получит пару носков, а ему перепала электрическая железная дорога…

– Шли мне каждые два часа смску, что всё в порядке, – сказала я Мими на прощанье, позаботясь о том, что Крокодил это тоже слышал. – И если я ничего от тебя не получу, я тут же отправлю вслед за тобой специальную команду! Подумай о том, что за тобой по GPS следят спутники.

Мими обняла меня.

– Не беспокойся, – сказала она. – Он безобидный.

Я крепко прижала её к себе.

– Смотри не сбеги с ним в конце концов!

– Мне нужен только Ронни, – сказала Мими. Затем она прошла за своим сопровождающим в терминал и исчезла с моих глаз.

У меня снова полились слёзы, как на фильме «Из Африки». Я ненавидела прощаться, мне бы хотелось, чтобы все мои любимые были со мной. Тогда я могла лучше за ними присмотреть.

– Они бы могли сэкономить кучу денег, если бы Мими заметила раньше, что она всё-таки любит Ронни, – сказала Анна. – Подумай об этом! И сколько будут стоить одни только смски, которые она должна тебе посылать.

Как раз пришла смска:

«Тут миллион падающих звёзд. Все желания исполнятся. Целую, Мими».

– Спорим, что этот Мекс кормит её психоделическими грибами? – пробурчала я. – Сегодня я ей позвоню.

– В Мексику! Это будет стоить целое состояние, – сказала Анна.

– Ах, Анна! – Она не имела понятия, сколько денег я израсходовала на телефонные разговоры с Меноркой. Если я каждый день не слышала голоса моих детей, я сходила с ума. – Ты можешь хотя бы минуту подумать о чём-нибудь другом, кроме денег?

– Я постоянно это делаю. Когда Хансъюрген на меня смотрит, я сразу думаю о Джо и о том, что мы друг с другом вытворяли, – сказала Анна. – Поэтому я краснею, и меня бросает в пот. Хансъюрген может сложить два и два и обо всём догадаться.

– Я не думаю, что Хансъюрген замечает, что ты ведёшь себя иначе, чем обычно, – сказала я и задумалась о том, как мне намекнуть ей, что зелёный свитер не очень ей идёт, но так, чтобы она не обиделась. – Когда он в последний раз на тебя внимательно смотрел? Его всё равно никогда нет дома, а если и есть, то он думает об этой своей Тиффани.

– А я думаю о Джо, – вздохнула Анна. – Это противоестественно. Что это за брак такой?

– Оставь его, – сказала я, обыскивая очередные джинсы. Снова ничего.

– Оставить Джо? Никогда. Я люблю его, – воскликнула Анна.

– Я имею ввиду Хансъюргена! Ты должна уйти от Хансъюргена.

– Но мы оба совершенно без средств, Джо и я.

– Бедность относительна, – сказала я, вытягивая, наконец, визитку Пашульке из кармана джинсов. Пивная называлась «Уголок Бернарда» и находилась где-то в районе Мюльхайма. Вот пожалуйста. – Сушилку ты можешь, к примеру, взять с собой. Сказал Антон.

– Я действительно не хочу, чтобы ты думала, что я ориентирована только на материальные блага, – сказала Анна. – Но тяжело себе представить, что надо покупать только вчерашний хлеб. И чтобы дети жили в одной комнате. Если бы Джо обитал в нормальной обстановке, тогда – я не знаю – тогда я бы, может быть, решилась оставить Хансъюргена. Но в данных обстоятельствах это должно остаться тайным романом.

Я пожала плечами.

– Ну некоторые находят это даже волнующим.

– Это действительно волнующе, – сказала Анна. – Но не тогда, когда я себе представляю, что Хансъюрген догадался.

– Что же тогда случится?

– Я не знаю. У меня никогда не было тайного романа. У меня вообще не было никакого романа. О Боже, моя жизнь совершенно выбилась из колеи. Если бы только у нас было больше денег.

– Пуловер тебе не идёт, – быстро сказала я, пока жалобы не начались снова.

– Нет? Джо сказал, что я выгляжу в нём, как маленький лесной эльф. – Анна нежно погладила себя по голове.

– Как маленький, сутулый лесной эльф, – сказала я, крутя в руках визитку Пашульке. – Как у Джо с носом?

– Выглядит по-прежнему плохо, – ответила Анна. – Этот Бернард ужасно брутальный.

– Да, верно, – согласилась я. Я очень много об этом думала. Бернард избивал всех, кто становился у него на пути. И у него это получалось, потому что люди его боялись. Это было совершенно нормально для тех, кто не привык решать свои проблемы насилием. Других людей Бернард не знал. Только поэтому его мир функционировал.

– Бернард звонил уже два раза и запугивал Джо, – рассказывала Анна. – Он не верит Джо, что его адвокат в Англии и поэтому дело затянулось. Он сказал, что пока он не увидит чёрным по белому, что в праве опеки ничего не изменилось, а платежи не будут поступать по-прежнему, Джо свою дочь не увидит. Когда он туда звонит, Бьянка просто не зовёт Джоанну к телефону.

– Какой ужас, – сказала я.

– Джо совершенно вне себя, – кивнула Анна. – Только вчера он слышал, как Джоанна плачет, и он умолял Бьянку разрешить ему поговорить с ней хотя бы минуту. Но нет – эта женщина как камень. Её сердце тоже обколото ботоксом, я думаю, оно совершенно твёрдое, даже по отношению к собственному ребёнку! И всё это только ради денег! Деньги правят миром.

– Бедная Джоанна, – сказала я. – Она сейчас думает, что папа её бросил. Или что он слишком труслив, чтобы тягаться с Бернардом.

– А чтобы ты сделала, если бы этот человек угрожал твоему ребёнку?

– Я бы… я не знаю. Я бы его похитила и отправилась с ним туда, где Бернард нас не найдёт, – ответила я.

– Но это незаконно, и Бьянка может подать на него в суд, и тогда всё станет ещё сложнее и дороже! – Анна покачала головой. – Если бы только иметь больше денег…

Ну вот, опять всё сначала!

– Анна, смени пластинку, – сказала я, складывая джинсы назад в шкаф.

– Что ты вообще делаешь? – спросила меня Анна. – Ты джинсы то вытаскиваешь, то вешаешь обратно. Что ты там ищешь? Деньги? Или тампоны?

– В штанах? Вряд ли.

– Ну, я держу свои тампоны в карманов штанов и кителя, – сказала Анна. – Когда у меня наступают эти дни, они всегда такие внезапные и обильные… – Она замолчала и хлопнула себя ладонью по губам.

– Что случилось? – спросила я. – Тебе пришло в голову, что цены на дамские гигиенические товары повысились? Ужасно, ужасно! Да, имея достаточно денег, можно было бы запастись на следующие десять лет, но увы, увы…

– Ой! – Ладонь Анны по-прежнему лежала на губах.

– Что случилось?

Анна начала неудержимо кричать.

– Какое сегодня число? – орала она. – Уже август?

– Да, ответила я. – Уже две-три недели.

– Я что, с ума сошла? Я что, вообще?

– Э-э-э…

– Сейчас! – закричала Анна. Некоторые слова она выкрикивала громче, чем другие, но я не могла усмотреть в этом системы. – Сейчас это вообще!

Я слегка раздражённо прищурила взгляд.

– Будь добра и скажи мне, что случилось, Анна.

– Он стерилизован, вот что случилось, – крикнула Анна.

– Кто?

– Он это сделал ещё до рождения Яспера, – орала она. – И я была этому очень рада. Представь себе, сколько сводных братьев и сестёр он обеспечил бы в противном случае Максу и Ясперу!

– Хансъюрген? Хансъюрген стерилизован?

– Сейчас всё выйдет наружу! – кричала Анна. – Это конец. Это моё наказание! За то, что я сделала. Так мне и надо.

– Прекрати кричать! – Я была почти готова швыряться предметами. – Хансъюрген стерилизован, всё выйдет наружу – ты что, беременна?

– У меня задержка четырнадцать дней, – проскандировала Анна.

– Может быть, у тебя нарушился цикл, – сказала я. – Из-за стресса. Или у тебя начинается климакс. Я имею ввиду, ты и Джо, вы же наверняка предохранялись. Вы, в конце концов, уже взрослые, и в эпоху СПИДа… – я замолчала, потому что Анна покачала головой.

Я не могла поверить такому легкомыслию.

– Ну вообще! – с упрёком сказала я.

– Это конец, – хрипло проговорила Анна.

Некоторое время мы молчали.

– Не торопись, – сказала я. – Ты даже не делала теста.

– Я акушерка, – ответила Анна. – Я знаю, когда я проиграла.

Я не стала указывать ей на то, что акушерка должна хорошо разбираться в теме предохранения, и сказала:

– Если ты действительно беременна – а это ещё не точно, – может быть, это и хорошо. Потому что тебе придётся сказать Хансъюргену правду и оставить его.

– Чтобы жить с тремя детьми на социальной помощи, – сказала Анна, взлохмачивая волосы. – Не могу поверить, что я была такой глупой. Что мне сказать Джо? У него и так полно проблем.

Да, это было так. И эти проблемы не решались постоянными разговорами о них. Я посмотрела на часы.

– Не сердись на меня, Анна, но у меня сейчас важная встреча. Мне надо уйти.

– Сейчас? Так внезапно? – Анна растерянно последовала за мной по лестнице в прихожую. – У меня всё наперекосяк, а ты хочешь оставить меня одну? Я беременна, чёрт возьми, а мой муж уже пять лет как стерилизован. Ты не можешь меня сейчас оставить.

– Мне надо, – сказала я, взяла ключ и выудила баллончик с газом из стойки для зонтов. – Извини.

Я открыла входную дверь и вытолкала Анну за порог. На улице стояла жуткая жара. На багажниках запаркованных автомобилей можно было жарить яичницу.

– Подожди! – крикнула Анна. – Я хотела тебя спросить, не возьмёшь ли ты к себе Яспера после обеда, потому что мне надо к этому адвокату по поводу завещания.

– Нет, извини, сегодня не получится. – Я крепко заперла входную дверь. – Я не знаю, когда вернусь. Очень важная встреча. Я не могу её отменить.

– О, понимаю, нет проблем, тогда я возьму Яспера с собой, – сказала Анна. – Я имею ввиду, он просто расплавится в машине от жары, потом начнёт кричать в канцелярии, а у меня будет нервное расстройство, поскольку я беременна и должна унаследовать долги отца, но какое это имеет значение? Главное, что ты сможешь наслаждаться своей свободой.

Я коротко похлопала её по руке.

– Не сердись. Ты справишься.

– Подожди, – снова вскричала Анна. – Может быть, ты возьмёшь его к себе на вечер? Когда я пойду к Джо?

– Сегодня вечером возвращается Антон, – ответила я. – Я бы действительно не хотела…

Анна тяжело вздохнула.

– Не знаю, куда я смогу деть ребёнка. С собой я его взять не могу, потому что я хочу рассказать Джо эту потрясающую новость, Макс в летнем лагере, а няню я себе позволить не могу. Было бы у нас больше денег…

– Ладно, – сказала я. – Можешь привести его к семи. Он будет спать в постели Юлиуса.

– Спасибо, – сказала Анна. Она три раза наткнулась на фонарный столб. – И успехов в маникюре, или с кем у тебя там твоя важная встреча.

Собственно говоря, об этой встрече я не уславливалась, потому что в мастерской Клозе не знали, что я собираюсь их посетить.

Когда герр Клозе меня увидел, он как раз возился с мерседесом кабрио цвета слоновой кости.

– Привет, вы снова ищете вашу дочь?

– Нет, – сказала я, нервно крутя в руках газовый баллончик. Я его прихватила на тот случай, если появятся Ганнибал и Лектер. Или оба Армани. Но ни тех, ни других не было видно. – Собственно говоря, я пришла к вам, герр Клозе.

Отец Кевина наморщил лоб.

– Речь идёт об автомобиле? Ягуар вашего друга, надеюсь, в порядке?

– Нет, нет, с машиной всё в полном порядке. Ещё раз большое спасибо за то, что вы его вернули, – сказала я. – Речь не идёт о каком-то автомобиле. Речь идёт об услуге, которую вы можете мне оказать.

– Вам?

– Да. Мне и моим подругам. – Я сглотнула. – Знаете, у нас ужасный конфликт с парой типов, с теми ужасными типами, которые с радостью ломают носы и вообще с удовольствием избивают других. А их мастино кидается на всех, кто не делает того, что они хотят, не важно, мужчина это, женщина или ребёнок. Типы, с которыми невозможно разговаривать.

– Понимаю. – Герр Клозе вытер себе руки промасленной тряпкой. – Такой сорт типов.

– Мы действительно попытались сделать всё, что можно, – сказала я, глядя герру Клозе прямо в зелёные глаза. – Но Кевин считает, что эти типы понимают только один язык, и это их язык, на котором мы не говорим.

– Хм, хм, – сказал отец Кевина. – И поэтому вы ищете кого-то, кто говорит на их языке, верно?

Я кивнула.

– И при этом я подумала о вас. И о ваших друзьях с солнечными очками. И о Ганнибале и Лектере. – Я умоляюще поглядела на герра Клозе. – Вы единственные, кто может нам помочь. Пожалуйста.

Герр Клозе сказал:

– Раз вы так мило меня просите, вряд ли я могу ответить «Нет», как вы считаете?

«Уголок Бернарда» был того сорта пивной, куда я добровольно никогда бы не пошла. Не такая пивная, где собирается всякий сброд, голые девушки танцуют на столах и каждый второй курит косяк в туалете, а продымленная лавка, где толстобрюхие типы у стойки треплются о футболе, молодые парни транжирят за пинболом своё пособие по безработице, а семьи в одинаковых спортивных костюмах кушают шницель с картошкой фри. Такого рода пивные называются обычно «Уголок», «У фонарика», «В сапоге» и «Пивная Роланда», и кроме слизкого горохового супа, вся остальная еда приготавливается во фритюрнице, даже сосиски. Там подают шницель с семью различными готовыми соусами (некоторые из них с овощами и грибами, вываренными до неузнаваемости; именно это имеют ввиду отцы семейств, когда они требуют, чтобы дети ели «здоровую пищу»), фрикадельки, всё сервировано с картошкой фри, листиком салата, долькой лимона и четвертинкой помидора (который служит украшением и используется снова и снова, потому что никому не приходит в голову его есть). К этому подают кетчуп, потому что там есть витамины. Ничего другого в меню нет, потому что ничего другого посетители не хотят. Пластмассовые столы, цветы из пластика и искусственные потолки.

«Уголок Бернарда» следовал этому клише до мельчайших деталей.

Ваня и Павел – это были настоящие имена обоих Армани – презрительно опустили уголки губ, когда мы проходили по плиткам холла. Со своими безупречными костюмами от Армани они соответствовали «Уголку Бернарда», как омар кетчупу. И я не выглядела типичной клиенткой. Я надела чёрное платье-футляр Мими, которое вполне могло появиться в одном из фильмов с Одри Хёпберн – без рукавов, длиной до колен, с высокой застёжкой, элегантное и в то же время ужасно сексуальное. К нему туфли на высоких каблуках (мои собственные) и солнечные очки, которые я тоже нашла у Мими.

Герр Клозе тоже переоделся: вместо синего рабочего костюма он надел шорты, сандалии и узкую майку. Теперь можно было видеть, что он носит такую же золотую цепь, как Бернард, только буквы на ней образовывали слово «Киллер», грамотно написанное.

– Так меня называет моя жена, – сказал он, заметив, что я уставилась на цепочку.

– Ага, – ответила я.

Внутри было довольно темно, через зеленоватые стёкла в помещение едва попадал свет. Зато здесь было приятно прохладно. Мешал только запах отстоявшегося пива, холодного дыма и прогорклого масла. В пивной было довольно спокойно. Двое парней стояли у пинбола. У стойки беседовали двое столетних клиентов, а за стойкой стоял Бернард со своим жутким взглядом.

– Это он? – спросил герр Клозе.

Я кивнула.

– Это он.

Ваня и Павел элегантно шли по помещению. Казалось, они проверяют, грозит ли нам опасность от стариков у стойки или подростков у пинбола.

Я огляделась в поисках собаки.

– А где Генри? – спросила я Бернарда, садясь на неудобный табурет у стойки.

Он глупо покосился на меня.

– С Пашульке на складе, – сказал он. – Почему вы спрашиваете? Откуда вы знаете мою собаку?

– Ах, просто так, – ответила я. – Мне хотелось бы минеральной воды.

– Пиво, пожалуйста, – заказал герр Клозе.

– А для этих господ? – спросил Бернард, показывая на Ваню и Павла.

– Возможно, позже, – сказал герр Клозе, делая Ване знак головой. Ваня исчез за дверью, на которой значилось «К туалетам».

– Эй, как это, – сказал Бернард. – Сходить туалет и не заказать пива – здесь так не пойдёт, это ясно?

– Совершенно ясно, – сказал герр Клозе. Он перегнулся через стойку и так быстро схватил Бернарда за горло, что я испуганно пискнула. Бернард тоже. Не знаю, откуда герр Клозе его наколдовал, но он держал у горла Бернарда приличных размеров нож.

Оба парнишки у пинбола хотели тут же смыться, но Павел преградил им путь.

– Осставаться здессь! – сказал он и полез в карман. Этого полностью хватило, чтобы оба парня превратились в соляные столбы. Оба дедушки за стойкой рядом с нами вообще не заметили, что огромная рука Клозе смяла Бернарду горло и держит нож у его груди. Они продолжали говорить дальше.

– Что вы хотите? – с трудом спросил Бернард. – Мы уже платим крыше…

– Крыше! – презрительно сказал герр Клозе. – Как ты думаешь, кто перед тобой стоит? Из таких бедных свиней, как вы, нам не нужно вышибать деньги, которые вам приносит эта убогая лачуга. Мы играем в другой лиге.

– Чего же вы хотите? – простонал Бернард. В мутном свете и с тёмными очками я не была уверена, но мне показалось, что его лицо постепенно приобрело голубоватый оттенок.

– Ты сцепился с одним нашим другом, – сказал герр Клозе. – И это нам вообще не нравится.

– Это какая-то ошибка, – сказал Бернард. – Совершенно точно. Кто ваш друг?

– Э-э-э… – сказал герр Клозе.

– Джо, – подсказала я. – Джо Райтер.

– Джо? У него есть друзья типа вас? Он же учителишка!

– Не говори ничего против учителей, ясно? – сказал герр Клозе, засовывая Бернарду острие ножа в ноздрю. На месте Бернарда мне бы точно захотелось чихнуть. – Хорошие учителя важны для этой страны, они обеспечивают будущее наших детей.

– Мы хотим, чтобы вы оставили Джо в покое, – сказала я. – Никаких козней из-за опеки, никаких выплат, вообще ничего! Ты и Бьянка освободите дом до конца месяца, а потом вы исчезнете из жизни Джо и Джоанны, это ясно? И вы будете переходить на другую сторону улицы, если вы случайно его встретите.

Клозе немного ослабил хватку.

– От вас требуется не очень много, верно, паренёк?

– Ой, я же это делаю не для себя, – сказал Бернард. – Я это делаю только для Бьянки и малышки. Это частное дело между двумя мужчинами.

– Мне без разницы, – ответил Клозе. – Начиная с этого момента, ты больше ничего не будешь делать, или случится несчастье. Как с этим порше каррера, который стоит на улице.

В первый раз Бернард вышел из себя.

– Что с ним? Что вы сделали с моей машиной? – вскричал он. – Пашульке!

– Он спитт, – сказал Ваня. Он стоял в дверях, как будто он никуда не уходил. – И человек спитт тожже.

– Пашульке – это человек, – сказала я. – Пса зовут Генри.

– Ах так, – сказал Ваня. – Без ррразницы. Оба спятт, пёс ннавсегда. К сожжалению. Но он хотел укусить Ваню, этот пёсс!

– Ох, дерьмо! – сказал Бернард. Сейчас даже я услышала, что ему страшно. Так ему и надо. По мне, от страха он мог бы даже обмочиться.

– В автомобиле только пара разбитых фар, – сказал Клозе. – Но если я ещё раз услышу, что вы моего друга Мо…

– Джо, – сказала я.

– Джо обижаете, то я клянусь тебе, что по твоей машине проедется бульдозер, и от неё мало что останется. И это только начало.

– Мы поняли друг друга? – спросила я.

Бернард поджал губы.

Герр Клозе вздохнул и убрал руку с горла Бернарда. И прежде чем Берард успел пошевелиться, в его лицо полетел кулак герра Клозе. Раздался неприятный звук. И когда герр Клозе убрал свой кулак, оказалось, что лицо Бернарда изменилось.

– Мы друг друга поняли? – дружески спросил герр Клозе.

– Абсолютно, – ответил Бернард.

– Это хорошо, – сказал герр Клозе.

Оба дедушки у стойки продолжали разговаривать, как будто ничего не случилось.

Я пришла домой в шесть часов, а на улице было по-прежнему за тридцать градусов. У меня был ещё час, прежде чем Анна приведёт Яспера, и два часа до прихода Антона. Наверное, мне стоило принять приятный прохладный душ – именно этого мне сейчас хотелось. Но не успела я закрыть за собой входную дверь, как в неё лихорадочно зазвонили.

– Ты не поверишь, что случилось, – сказала Труди, протиснувшись мимо меня в дом, и прямиком направилась в кухню, чтобы налить себе коньяка.

Я устало посмотрела на неё поверх солнечных очков и сказала:

– Иногда у меня такое чувство, что вы все думаете, что я никогда не выхожу из дома, и если бы не вы, то в моей жизни ничего бы не было, верно?

– Верно, – сказала Труди, вращая коньяк в своём бокале. – Но для этого и нужны друзья.

Я принюхалась.

– Это ты так странно пахнешь или это мой дезодорант кончился?

– Нет, это я, – ответила Труди. – Я воняю, как мёртвая черепаха. Я как раз хотела тебе рассказать, как до такого дошло.

– Вот оно что, – сказала я.

– Ну, – начала Труди с широким жестом. – Вчера начался летний курс тай ши – у них, кстати, новый преподаватель. С такой энергией и такой гибкостью! Я сразу поняла, что это не первая наша встреча. Но к моей истории это не имеет никакого отношения. Потому что знаешь ли ты, кто ещё посещает эти курсы? Гитти Хемпель. Я всегда радуюсь, когда на курсах есть кто-то, кто толще меня, и стоит мне только стать рядом с Гитти, как сразу становится понятна разница между словами «жирный» и «фигуристый». Учитель тай ши наверняка это увидел, и он меня узнал, хотя при нашей последней встрече я выглядела, конечно, совершенно иначе. Я была гибкой индейской принцессой с чёрными волосами, а он был молодым французским офицером, ну да, но я хотела говорить не об этом.

– Я не совсем тебя понимаю, Покахонтас, – сказала я, открывая холодильник. Если я не могу принять холодный душ, то мне нужно что-нибудь другое холодное. Я решительно вытащила из холодильника бутылку шампанского, которое я, собственно, припасла для нас с Антоном. – Какое это имеет отношение к мёртвой черепахе?

– Ты хочешь что-то отметить? – спросила Труди.

– Ну да: ты снова встретила молодого французского офицера, которого потеряла из виду триста лет назад, и сегодня возвращается Антон. Это же повод! – Я сняла с горлышка фольговую обёртку и стала крутить проволочку. – Почему от тебя пахнет черепахой, Труди? Ты же об этом хотела рассказать?

– Мёртвой черепахой, – поправила меня Труди. – Она скончалась несколько недель назад. Все мои вещи ею пропахли. Я не знала, откуда эта вонь, я думала, что это, может, дохлая мышь или что-то такое, я всё обыскала, даже отодвинула шкаф, но ничего не нашла. Если бы Гитти Хемпель не подсказала мне идею обыскать все карманы моих платьев в поисках мёртвой черепахи, я бы её никогда не нашла. Представь себе: она лежала в кармане моей юбки из батика, той с золотыми нитями.

– Какая гадость! – Я открыла шампанское с лёгким чпоканьем и налила нам по бокалу. Для Антона у меня в холодильнике была ещё одна бутылка. И даже ещё одна. Я не собиралась так быстро выпускать его, когда он придёт. – А откуда Гитти это знала?

– Ну, от жены Петера! Ведь они с Гитти в одном и том же клубе матерей-садисток. Сабина надавала своим деткам чудесных предметов, которые они должны были спрятать в моей квартире. Это и был тот отвратительный запах, от котором я тебе рассказывала. Черепаха, рыбные палочки, жвачка, шпинат, черника, голова форели – всё очень хорошо спрятано! Ты не можешь себе представить всего этого свинства. Без Гитти я бы, наверное, ничего бы не нашла!

– Да, до такого надо додуматься, – сказала я, встряхиваясь от отвращения. – Как вы вообще выдержали в квартире!

– С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Даже Петер в конце концов это унюхал.

– А до этого нет?

Труди покачала головой.

– Он всё время говорил, что у него дома пахнет не лучше. Дети распространяют вонь, такова их природа.

– И что он сказал, когда ты показала ему черепаху?

– Он сказал, что с детьми надо ко всему быть готовым.

– Да, с его детьми, наверное, – заметила я. – Это действительно исчадия ада!

– Да, Петер говорит то же самое, – ответила Труди.

– Но у них его гены, – сказала я.

– Верно, – откликнулась Труди. – Знаешь, что странно? Эта мёртвая черепаха как-то открыла мне глаза. Она была действительно настоящим учебным подарком, если можно так выразиться. Мне кажется, что Петер хотел только отдохнуть у меня от своей жены и детей. И от своей ответственности. Которую он переложил на меня. Я неохотно это говорю, но у этого типа было одно на уме – без помех трахаться. Если бы я не нашла черепаху, мне бы, наверное, не пришло в голову, что я слишком хороша для этого.

– Слушайте, слушайте! – Я подняла бокал с шампанским. Я была довольно-таки уверена, что пониманию этого Труди обязана не мёртвой черепахе, а, скорее, новому учителю тай ши, но это было всё равно. – За мёртвую черепаху!

– За мёртвую черепаху! – торжественно сказала Труди.

Когда Анна позвонила, мы с Труди уже открыли вторую бутылку шампанского и обе приняли душ. Мне по-прежнему хотелось принять холодный душ, а Труди хотела смыть с себя запах мёртвой черепахи.

– Ты же голая! – крикнул Яспер.

– Нет, на мне полотенце, – ответила я. – Даже два, видишь? – Второе полотенце я замотала вокруг своих мокрых волос. – Ты хочешь принять душ, прежде чем ты отправишься в постель, Яспер?

– Но я вообще не устал! – крикнул Яспер.

– Устал, – сказала Анна. – Не слушай его. Ему нужен сон. Его ждут тяжёлые времена.

– Ну что было у адвоката? – спросила я.

Анна не ответила. Точно как Труди, она прямиком побежала в кухню и шлёпнулась на стул, швырнув на стол картонку.

– Шампанского? – спросила Труди.

– Ты голая! – крикнул Яспер.

– Йепп, – сказал Труди. На ней не было даже полотенца.

– Вы никогда не поверите, что случилось, – сказала Анна. Постепенно я уже была сыта по горло этими объявлениями.

– Давай покороче, пожалуйста, – сказала я.

– Это что, тест на беременность? – спросила Труди, указывая на картонку, которую Анна швырнула на стол.

– Йепп, – ответила Анна.

– Вау, – сказала Труди. – Это ещё лучше, чем моя мёртвая черепаха. От Джо?

– Йепп, – сказала я. – Хансъюрген без дефиса кастрирован.

– Стерилизован, – поправила меня Анна.

– Вау, – снова сказала Труди. – Ну, иногда можно удивляться тому, что вселенная тебе готовит, верно?

– А сейчас будет ещё лучше, – сказала Анна, опуская голову на стол. – Я не только беременна от моего тайного любовника, которого я знаю месяц, но и унаследовала сейчас полмиллиона Евро. Плюнуть и растереть.

– Что? – хором вскричали мы с Труди, и я хрипло добавила: – Полмиллиона евро долгов?

– Нет! Нет! Нет! – При каждом «Нет» Анна стукалась головой о стол. Только тогда она оказалась в состоянии дать нам об этом отчёт, хотя и со слезами. Её отец, служащий на пенсии, хотя и использовал свою пенсию на уход за собой, но страховку, которую ему выплатили к шестидесяти пяти годам, он вложил с выгодой, и она четырнадцать лет пролежала в банке.

– И я об этом ничего не знала, – всхлипнула Анна. – Я бы так не беспокоилась, если бы я знала, что я унаследую такую кучу денег!

– Ну да, твой отец, наверное, сам об этом забыл, – сказала я. Это была хорошая новость. Сегодня у высшего порядка был удачный день.

Только Труди делала вид, что унаследовать полмиллиона евро – это абсолютно нормально, тем более когда очень нужны деньги.

– Ты просила денег, и вселенная тебе их послала, – сказала она. – Так функционирует наша космическая система: каждый получает то, что ему надо.

– Хорошо бы, – заметила я. Моё доверие к космической системе не было таким безграничным. Большинство вещей имеет подводные камни, верно?

– Сейчас я по крайней мере могу сказать Джо, что у меня есть одна плохая и одна хорошая новость, – сказала Анна. – Я беременна, дорогой, но я могу сама позаботиться о ребёнке.

– Ты уже сделала тест? – спросила я.

– Я акушерка, я в этом разбираюсь, – ответила Анна. – Для этого мне не нужен тест. В моей печи сидит булочка. Курица в трубе. Слепой пассажир на борту. Я в надежде, ожидаю ребёнка, жду пополнения…

– Хорошо, я уже с булочкой всё поняла, – сказала я.

– За вселенную! – Труди налила нам всем шампанского. Когда Антон позвонил, мы открыли уже третью бутылку. Я была довольно-таки пьяной. Единственный, кто был трезвым, так это Яспер, который спал в постели Юлиуса. Насколько я помню, он поцеловал каждую из нас, сам надел пижаму, почистил зубы и отправился в постель. Это дело тоже определённо имело подводный камень.

Анна открыла Антону дверь, поскольку она единственная из нас была одета.

– Мы все в кухне, – сказала она.

– Все? – услышала я голос Антона. Он звучал разочарованно.

Когда он вошёл в кухню, по выражению его лица можно было понять, что он не особенно рад видеть Анну. Но когда его взгляд упал на голую Труди, он стал выглядеть ещё менее обрадованным.

– Сюрприз! – пропела Труди.

– Опять проблемы, девочки? – спросил Антон.

– Можно сказать и так, – сказала Труди, кокетливо складывая ноги.

Антон посмотрел на меня, вздёрнув бровь.

– Можно подумать, что ты боишься остаться со мной наедине, – сказал он, при этом улыбаясь своей неповторимой улыбкой, от которой моё сердце пропустило один удар.

– Я рада тебя видеть, – сказала я, бросаясь ему на шею. От радости я забыла завязать полотенце на груди, и оно упало на пол.

– Я тоже рад, – сказал Антон, отпуская меня. Он тоже принёс бутылку шампанского, которую поставил в холодильник. И розы он тоже принёс – большой букет пурпурных, сильно пахнущих роз. Это был подарок мне от его матери, из собственного сада. Антон налил в вазу воды из-под крана и поставил туда розы.

– Как мило со стороны твоей матери, – сказала я в восхищении.

– Маленькая благодарность за твоё участие в слиянии с Кёрнерами, – сказал Антон, нагибаясь за моим полотенцем.

– Пожалуйста, – сказал он, протягивая его Труди.

– Шампанского? – спросила Труди, игнорируя полотенце. Я взяла его у Антона из рук и завернулась в него.

– Ну, как дела? – спросил Антон деловым тоном. Он вытянул стул и сел на него. Можно было подумать, что он сидит на совещании в своей канцелярии и обсуждает важное дело.

– Ох, ничего особенного, – сказала Анна. – Я просто только что унаследовала полмиллиона евро, и я беременна.

Мы с Труди поспешили рассказать ещё несколько дополнительных деталей, чтобы Антон понял сложность ситуации. Но он только поднял бровь и сказал:

– Я не считаю, что это звучит как проблема. Она беременна от мужчины, которого любит. Она получила в наследство деньги, за которые она может выкупить у Бьянки половину дома Джо и счастливо жить там с Джо, Джоанной и её сыновьями.

– Хахаха, – сказала Анна. – Как будто деньги могут решить все проблемы. Ты забыл о Бернарде, Пашульке и Генри?

Антон застонал, но я сказала:

– Тебе не надо больше беспокоиться о Бернарде, Пашульке и Генри. Я об этом позаботилась.

– Ты?

– Как же?

– Ты это придумала, да?

Каждый со своим вопросом, перебивая друг друга.

Я наслаждалась моментом.

– Я опущу кровавые подробности, – сказала я, небрежно закидывая волосы за спину. При этом я вспомнила, что у меня на голове полотенце. Я сняла его и тряхнула волосами. – Только некоторые: когда Бернард услышал, как ломается его нос, он внезапно понял, что он должен стать лучше. Он больше не доставит проблем Джо, можете быть в этом уверены.

– Ты шутишь? Ты же не хочешь нам сказать, что ты сломала Бернарду нос? – вскричала Анна.

Я пожала плечами.

– Этот Бернард – карлик, он достаёт мне только досюда, и я не зря чемпионка Шлезвиг-Гольштейна по каратэ… – Я поймала взгляд Антона и замолчала. – Э-э-э… почти, – добавила я. – Во всяком случае, Бернард сейчас пакует вещи. До конца месяца они с Бьянкой освободят дом.

– Я не верю! – воскликнула Анна.

Я посмотрела на неё с превосходством.

– Дорогая, ты должна действительно больше доверять своей крёстной матери. Просто поверь мне, что Бернарда и Пашульке больше бояться не надо.

– Ну что ж, это мы выяснили, – сказал Антон. – Что ты здесь делаешь, Анна? Ты должна давно отправиться к Джо, верно? Пожалуйста, передай ему от меня наилучшие пожелания!

– Хорошо, – сказала Анна, но не сдвинулась с места.

– Она пока не знает, действительно ли она беременна, – сказала я и показала на нетронутый тест.

– Ага, – сказал Антон. – Ну, это быстро. – Он разорвал упаковку, достал тест и протянул его Анне.

– Давай, – сказал он. – У нас времени не вагон.

Анна ошеломлённо посмотрела на него, но послушно взяла тест и отправилась в туалет.

– Окей, – сказал Антон. – А что насчёт тебя, Труди? Почему ты, полностью раздетая, сидишь на кухне Констанцы и пьёшь шампанское?

– Из-за мёртвой черепахи, – ответила Труди и икнула.

– Она не хочет домой, потому что там Петер, а он ей ужасно действует на нервы, – объяснила я.

– А в чём проблема? – спросил Антон. – Просто вышвырни его из дома. Это же твоя квартира или нет?

– Но он не хочет домой, – ответила Труди. – Я уже пыталась.

– И как? – спросил Антон.

– Я сказала ему, что у меня такое чувство, что наши отношения постепенно сходят на нет и что я не вижу никакого потенциала их развития, – объяснила Труди. – Но он ответил, почему же, нам же так хорошо вместе. И потом он положил ноги на журнальный столик и включил телевизор. Формула один.

– Почему ты не засунешь ему в штаны черепаху и не скажешь, что с тебя хватит! – предложила я.

Антон снова вздёрнул бровь.

– Именно так ты улаживаешь такие вещи, Констанца?

– Ах, это бывает по-разному, – ответила я. – Иначе это было бы слишком скучно. – На самом деле я ещё никогда не бросала ни одного мужчины. Всегда было наоборот. Точнее говоря, два раза. Больше отношений у меня не было.

– Я знаю более элегантный способ от него отделаться, – сказал Антон. – Без насилия и особенного красноречия.

Анна вышла из туалета и положила тест на стол. Уже по пути из туалета на кухню там образовались две синие линии.

– Довольно беременна, – сказала я.

– Я же говорила, – пробурчала Анна. – Для этого мне не нужен тест.

– Отлично, – сказал Антон. – Теперь Анна может отправиться к Джо и обсудить с ним все детали. – Он взял со стола тест и протянул его Труди. – Ты покажешь Петеру этот тест и скажешь ему, что ты очень счастлива, что у тебя будет от него ребёнок. И когда у него от удивления отвиснет челюсть, ты громко воскликнешь: «Ах, дорогой, ты так же рад, как и я? Я должна сразу же позвонить моей матери, чтобы она начала вязать».

– Но… – начала Анна.

Антон перебил её.

– Труди только одолжит у тебя тест. И не важно, что на это ответит Петер, она не будет его слушать, она будет громко рассуждать, куда она поставит детские вещи, как его будут звать, и что она бы охотно сразу родила двойню. Я думаю, она должна продержаться самое большое полчаса, после чего Петер соберёт вещички и исчезнет.

– Гениально! – сказала Труди. – Сто процентов, что всё удастся. – Она засмеялась. – Будет весело.

– И если не удастся, ты всегда можешь засунуть ему в штаны черепаху, – сказала я. – Не забудь забрать у него ключи от квартиры.

Анна и Труди вдруг заторопились. Когда Антон закрыл за ними дверь, он посмотрел на часы.

– Так, – сказал он. – Это заняло не больше получаса. Но если заливать в людей шампанское и бесконечно слушать про их проблемы, то от них никогда не отделаешься.

– Я запомню, – сказала я.

– Лучше всего, конечно, вообще не открывать им дверь, – заметил Антон.

– Извини, – ответила я.

Антон снял с меня полотенце, которое я держала завязанным на груди, и кинул его на стойку для зонтов.

– Самое главное, что дом сейчас в полном нашем распоряжении, – сказал он, гладя меня по плечам. Он поглядел на меня тем самым пристальным взглядом, от которого у меня подгибались коленки.

– Я должна тебе кое-что сказать, – прошептала я.

– Не сейчас, – ответил Антон и поцеловал меня.

Когда я три дня спустя проснулась, жаркие дни уже прошли. Из окна спальни я увидела жёлтый лист на клёне – осень уже близко. Была половина первого, и впервые в жизни я спала позже, чем до восьми часов утра.

Но у меня никогда не было трёх дней непрерывного секса.

Ну, не совсем непрерывного.

Нам пришлось сделать парочку перерывов. Первый раз в субботу на рассвете, когда Яспер забрался к нам на постель с Юлиусовым космическим кораблём из лего и крикнул Антону: «Ты голый!». По счастью, у Антона не было проблем с сердцем, и он быстро оправился от потрясения. Мы построили втроём около пяти килограммов лего, а в десять пришла Анна, чтобы забрать Яспера. Она излучала счастье, и было очевидно, что они с Джо видят перед собой розовое будущее с их полумиллионом евро, тремя детьми и их общим ребёнком. И – она не знала, как мне это удалось, – но Бернард действительно извинился перед Джо и привёз ему Джоанну вместе со всеми игрушками. До конца месяца Бернард и Бьянка освободят дом, и можно будет его продать. Анна решила купить у Джо дом, с деньгами он может погасить кредит и из того, что останется, выплатить за дом Бьянке. Таким образом, они смогут жить в доме, который он построил своими руками. Единственно неприятное, что предстояло Анне, – это объяснить Хансъюргену положение вещей. Он, наверное, возмутится и будет грубым. Лично я думала о том, что Хансъюрген за годы брака причинил Анне много всего неприятного, и я посчитала, что он слишком легко отделался. За такие дела он заслужил, чтобы им занялась мафия матерей. Но ладно, надо быть великодушным.

Антон больше не хотел говорить на эту тему. Он проводил Анну и Яспера до двери и сказал им, что он очень их любит, но если Анна в последующие два дня ещё раз зайдёт или позвонит, он на неё пожалуется за нарушение покоя. Может быть, она ему поверила, а может быть, она была занята другими делами, но все выходные мы больше её не видели и не слышали.

Вторую паузу нам пришлось сделать, когда позвонили из Мексики, и Мими доложила нам, что она на короткое время разминулась с Ронни. За пару часов до её прибытия в Тулум он отправился в джунгли с группой австралийских и английских исследователей пещер. Мими и Мекс последуют за группой, как только Мекс найдёт местного проводника. В этой части Юкатана нет ни улиц, ни дорог, дороги прокладываются с помощью мачете. И мобильник не принимает сигналов. В Тулуме был последний телефон, Мими долгое время не сможет звонить.

– Тут водятся змеи, скорпионы и ядовитые пауки, – сказала Мими, но это прозвучало не испуганно, а гордо. – Ты получила мою смс?

– Насчёт звездопада? Конечно.

– Нет, ту, где я написала, что надо быть деятельным, чтобы осуществить свои мечты, – ответила Мими.

– Ах, эту – да, это верно, – сказала я.

– Это действительно так, – заметила Мими. – Счастье строится на решении быть счастливым.

Она хотела мне сказать ещё больше, но Антон забрал у меня трубку.

– Всего хорошего, Мими, я очень надеюсь, что ты скоро найдёшь Ронни. Передай ему от меня привет. До скорого! – И он просто положил трубку. Ему было совершенно всё равно, что это был последний телефон, с которого Мими могла позвонить.

– Я надеюсь, что она пару дней пробудет в местности без телефона, – даже сказал он.

После этого нам помешали только один-единственный раз, а именно Труди, которая хотела нам рассказать, как быстро Петер сбежали из её квартиры, после того как он увидел тест на беременность. Труди часами окуривала квартиру ароматическими палочками и энергетически очищала её, и сейчас она была готова к началу новой эры.

Я предположила, что это означало, что она пригласила на ужин учителя тай ши и что новая эра закончится очередным фиаско, но прежде чем я могла сообщить Труди свои мысли, Антон вытолкал её за дверь и пожелал счастливой новой жизни.

– Эй, – сказала я. – Ты не можешь так просто исключить моих друзей. Они принадлежат моей жизни, как… как мои дети.

– Но не на эти выходные, – сказал Антон. – На эти выходные ты принадлежишь только мне. – И он снова поцеловал меня так, что мне стало полностью безразлично, сожрала ли Мими в джунглях змея или Труди попала на очередной учебный подарок.

Я знаю, что немножко нечестно, что я рассказывала вам об Антоне на протяжении трёх сотен страниц, а сейчас, когда я наконец оказалась с ним в постели, я не выдаю никаких деталей. Но вы теперь знаете меня достаточно, чтобы понять, какая я щепетильная и как мне тяжело говорить о таких вещах. Скажу немного: стоило подождать такого тридцать пять лет. И я больше никогда не буду ревновать к Пэрис, потому что хотя она очень красива и одарена талантами и такой семьёй, у неё в постели только Лоренц, а какой он, я знаю. Ла-ла-ла!

И вот ещё что вы должны знать: мы ничего не делали с вытяжкой. Антон сказал, что то, что придумала Труди, – это слабоумие. Секс на кухне – да, с вытяжкой – нет! Разве что если съешь слишком много чеснока.

Было чудесно засыпать рядом с Антоном, и было чудесно рядом с ним просыпаться. Сегодня, в понедельник, ему снова надо было в канцелярию. Я бы с радостью с ним позавтракала, но он заботливо не стал меня будить – он, видимо, тихо прокрался из дома. В кухне на плите под вытяжкой я нашла от него записку.

«Должен идти, не хотел тебя будить. Ты действительно заслужила сон. А.»

Я влюблённо поцеловала записку. После чего я обнаружила под ней ещё одну. Это был один из моих списков, с заголовком «Что я обязательно должна пережить, пока мне не стукнет сорок». Не знаю, где Антон его нашёл, но он отметил некоторые пункты птичками, а под списком стояло: «О других вещах мы позаботимся позже».

Я поцеловала и эту записку, приняла душ, сварила себе кофе и стала думать о том, кому из моих подруг я позвоню первой, чтобы рассказать о моих выходных.

Ах, наверное, сначала мне стоит позвонить Антону. Я так давно не слышала его голос. И мы можем сразу решить, какой пункт мы отметим следующим.

Антонов мобильник был выключен, поэтому я попробовала позвонить в канцелярию. После второго гудка трубку сняла секретарша Антона, Деревянные очки, которая была влюблена в его партнёра.

– Канцелярия «Альслебен и Янсен», добрый день, чем я могу вам помочь?

– Констанца Бауэр, привет, фрау Де… фрау Мёллер! – сказала я. – Могу я поговорить с Антоном?

– О, фрау Бауэр, мне очень жаль, но герра Альслебена здесь нет. Он только что отправился в «Маритим». Там состоится обед с семьёй. Обед по случаю помолвки. – Деревянные очки засмеялась. – Это должно остаться тайной, но герр Альслебен себя выдал. Мы все как с неба упали, а вы?

Я тоже упала со своего седьмого неба.

– Обед по случаю помолвки? Семья? – тупо повторила я. – Чья это помолвка?

– Ах, так вы об этом не знаете? – воскликнула Деревянные очки, в восхищении от того, что она может меня проинформировать. – Это помолвка герра Альслебена.

– Помолвка герра Альслебена? – повторила я. – С кем же?

– Ну, мы все совершенно выбиты из колеи, можете мне поверить. Это развивалось так быстро, никто на это не рассчитывал, – сказала Деревянные очки. – Герр Альслебен и фрау Кёрнер, кто бы мог подумать?

Ну, я точно нет.

– Кёрнер? Фредерика Кёрнер? – спросила я.

– Именно, – ответила Деревянные очки. – Они оба долго были одиноки.

Красивое лицо Фредерики Кёрнер, её рыжие волосы и безупречная фигура появились перед моим мысленным взором. Я увидела её руку, лежавшую на Антоновой руке, я видела её двусмысленное подмигивание, и я видела, как она проводит себе языком по губам, когда разговаривает с Антоном.

– Они знают друг друга с детства, поэтому они бы могли сладить это дело и раньше, как вы думаете? Но такова жизнь, верно? Иногда нужно несколько лет, чтобы понять, кто твой суженый. – Деревянные очки захихикала. – Они не виделись почти восемь лет, потом один совместный ужин – и ага!

– Ага, – повторила я. Меня охватил дрожательный паралич, зубы стучали, ноги подкашивались, и мне было трудно держать телефонную трубку, так тряслись у меня руки. В моей голове принялись вращаться тысячи цепляющихся шестерёнок. И всё заканчивались на одной, очень простой ноте: меня предали! Меня предали!

– Это так романтично. – сказала Деревянные очки. – Я бы охотно поприсутствовала на этом ужине.

– Я была на нём, – сказала я. О Боже, да, я на нём была. Я была свидетельницей их новой встречи. Антон потом так нагло меня обманул. Смешно слушать, он не заметил, как эта рыжая змея с ним флиртовала! Ха! Против него Лоренц был просто сироткой. Хотя он знал, что он обручится с Фредерикой, он затянул меня в постель.

– Это всё, наверное, ради слияния фирм, – доверительно сказала мне Деревянные очки. – Не зря говорят, что деньги женятся на деньгах, верно? Как я слышала, родители, несмотря на это быстрое решение, в полном восторге. Очень милые пары, родители, вы не находите?

Это было слишком.

– Совершенно не нахожу, – рявкнула я в телефонную трубку. – Милый – это нечто другое! – И я взяла телефон и так сильно швырнула его о стену, что он развалился на части и упал на пол.

Непостижимо! Три дня провёл этот человек со мной в постели, три дня, за которые часто звучало «Я люблю тебя»; правда, я слышала, что мужчины очень вольно обращаются с этими словами, когда речь идёт о сексе.

Но он не мог со мной такого сделать! Я – крёстная мать! Я укротила Бернарда и Пашульке. Я проучу Антона. Он будет очень сожалеть, что он использовал меня, чтобы отметить конец холостяцкой жизни.

Я вызвала по мобильнику такси, быстро оделась – в те же самые шмотки, которые я надела в «Уголок Бернарда», – и тщательно накрасилась. Таксист, увидев меня, легонько присвистнул сквозь зубы. Очень хорошо. Я хотела именно такого эффекта. Антон должен видеть, что он потерял, и ему должно быть жаль!

В обеденное время ресторан «Маритима» был занят до последнего столика. Я огляделась. Там! У окна с видом на Рейн они все и сидели, точно как в тот вечер: Урс Кёрнер, его жена, Рудольф с красным носом, Полли, Йоханнес, Фредерика и Антон. Не хватало только жирного братца Фредерики и его жены.

Несколькими шагами я пересекла зал ресторана и стала у торца стола, как богиня мести.

– Всем привет, – громко сказала я, и все лица обернулись ко мне. Да, они удивлены, ну конечно! Особенно Антон выглядел удивлённым, хотя он не побледнел, как привидение, как я надеялась, и не начал заикаться. Он был таким наглым, что он даже мне улыбнулся.

– Констанца! – сказал он и встал.

– Пожалуйста, присаживайтесь к нам, дорогая, – сказала Полли. – Мы как раз…

– Я знаю, – сказала я, стряхивая руку Антона, которую он положил мне на локоть. – Вы празднуете помолвку! Мне это выдала Деревянные очки. – Я повернулась к Фредерике в красивом зелёном платье с глубоким вырезом. На её пальце торчал жирный золотой перстень – безо всякого сомнения, обручальное кольцо. А-а-ах! Мне он подарил только жалкий букет роз, да и то не от себя! – Сердечные поздравления с таким женихом, Фредерика! Могу только сказать, что с ним вы вытянули большую удачу. Последние три дня он провёл со мной в постели, и это было – ошеломительно.

– Что? – вскричала Фредерика, и мне показалось, что все остальные тоже воскликнули «Что?». Даже, наверное, за соседними столиками.

– Это неправда, – сказал Йоханнес. – Я клянусь, что это неправда!

– Ах да? – напустилась я на него и снова стряхнула Антонову руку, на этот раз с плеча. – И откуда ты это знаешь?

– Ну я бы знал, если бы это было правдой, – начал запинаться Йоханнес. Он нервно провёл рукой по волосам. – Кроме того, я бы никогда не завязал интрижку и подругой моего брата, это совершенно точно. – На его пальце блеснул такой же перстень, как у Фредерики.

Я изумилась. Почему Йоханнес носит обручальное кольцо Антона? Почему?

Мне понадобилась всего секунда, чтобы сообразить, что с Фредерикой обручился Йоханнес, а не Антон. Меня снова охватил дрожательный паралич, и всё начало трястись и клацать – колени, руки, зубы. На сей раз от облегчения. Все шестерёнки в моей голове начали крутиться в другом направлении: Антон меня не предал.

Слава Богу!

Но на меня, конечно же, все смотрели довольно-таки с ужасом, то есть все, кроме Антона. Он сделал своё бегемочье лицо и готов был лопнуть от смеха.

Окей, вот дерьмо, как я из этого выпутаюсь?

– Да, хахаха! Даалинг аз а нетен дай! Старый обычай дома на Пеллворме. На обручении жених выставляется дураком. Вы все поверили, да?

Коллективный выдох за столом.

– Да, – сказал Урс Кёрнер. – У меня чуть не было инфаркта.

– Прекрасная актёрская игра, – сказала фрау Кёрнер. – Очень правдоподобная.

– Исключительно правдоподобная, – сказала Полли.

– А я не поверила ни на секунду, – заявила Фредерика.

– Действительно нет? – спросил Йоханнес. – Это было так здорово, что я чуть не засомневался сам в себе.

– Да, да, – сказала я. – Когда я была молодой, я некоторое время играла в театре. Шекспир, драмы.

Антон согнулся от смеха.

– Бу-га-га! – как бегемот, которого щекочут.

В этот момент пискнул мой мобильник. Я получила смс от Мими. Она нашла Ронни. Живого. И очень счастливого увидеть её. Они решили вместе нырять за золотом майя. Мексика – прекрасная страна.

«Если кому-то чего-то не хватает, это не должно его останавливать, и он может наслаждаться всем остальным», – написала Мими.

Я улыбнулась дисплею. Как она права.

– Садитесь же с нами, Констанца, – сказал Полли. – Место рядом с Антоном свободно.

– Ах, и скажите, пожалуйста, ещё что-нибудь по-фризски, мне это так нравится, – сказал Рудольф с красными носом.

И я села и сказала единственное, что я знала по-фризски, кроме «Сегодня хороший день»: «Хуар кён хан велен лиан?» – «Где мы можем одолжить велосипед?» и «Ик хоу фан дай» – «Я люблю тебя». Это я сказала Антону.

– Ик тебя тоже! – ответил Антон.

Общество матерей посёлка «Насекомые»

Добро пожаловать на домашнюю страницу Общества матерей. Работающие женщины или «всего лишь» домохозяйки, здесь мы обмениваемся опытом о беременности и родах, воспитанию, браке, домашнем хозяйстве и хобби и с любовью поддерживаем друг друга.

Доступ на форум – только для членов.

22 августа

Всем, кто ещё не знает: Петер снова дома, он печёт сейчас маленькие булочки. Кроме как в одном отношении, конечно: тут можно говорить о супердлинном и суперхрустящем багете… Наверное, секс с китихой был отвратительным, потому что Петер как с цепи сорвался. Такую маленькую разлуку я могу порекомендовать любому браку.

Сабина

P.S. Соня, я надеюсь, что ты не сердишься из-за морской свинки, которую я пристрелила. Когда в кустах зашуршало, я не могла знать, что это не бойцовые собаки ваших соседей. Это был меткий выстрел, как и было обещано.

Как только наша страховка выплатит деньги, ты получишь от нас новую морскую свинку.

24 августа

Я не могу дышать от гнева. Моя свекровь не исчезла: она была всё это время в Стрекозином проезде. Она сейчас живёт у Клозе! Только представьте себе! Возит по улицам коляску с ребёнком и танцует с дедушкой танго на тротуаре. И ещё рассыпается в благодарностях. За то, что я так мило упаковала в мешки её вещи. И ещё пришло письмо от её адвоката: она хочет срочно получить назад свой мейсенский фарфор и столовое серебро, иначе она подаст жалобу. Мой муж супер-злится на меня, потому что я всё это выставила на eBay! Да, но я же не могла знать, верно? И при этом я не должна волноваться! Я, в конце концов, беременна!

Мама Эллен – круглый живот.

P.S. Ну вот, пожалуйста. У меня начались схватки, а моя акушерка уехала на выходные. Если я сейчас умру, это будет её вина!

29 августа

Поздравляем тебя с твоим маленьким здоровым Джимми, Эллен. Это было действительно тяжело: тридцать четыре часа схваток, а потом всё-таки кесарево сечение. Но с этим уже ничего не поделаешь. Я с удовольствием дам тебе адрес группы помощи при кесаревом сечении, которую я посещала после рождения Флавии. Чувствуешь себя просто обманутой родами, если приходится пережить кесарево сечение. Немногие женщины воспринимают это так хладнокровно, как ты, Соня. Когда у тебя должно начаться?

Фрауке

P.S. Лаура-Кристин действительно хочет, чтобы ей прописали противозачаточные пилюли! Мне пришлось приложить усилия, чтобы объяснить ей, что при её воображаемом друге это не нужно. Её крики надо было слышать. ДЕВОЧКИ! Радуйся, что Джимми у тебя мальчик, Эллен. Vive la difference!

2 сентября.

И от меня сердечные поздравления, Эллен. Не могу дождаться, когда я освобожусь от своего живота. Это точно в последний раз. Следующего ребёнка пускай вынашивает Юрги! Спасибо за нового хомяка, Сабина, это было не обязательно, я же знаю, что ты охотилась за собакой. Животное сидит в своей клетке, укреплённой датчиком движения, замаскированной камерой и капканом. Посмотрим, не поймаем ли мы детей Клозе на горячем. И тогда – аста ла виста, бэби!

Соня

P.S. Я встретила твою Лауру-Кристин, Фрауке. Она с твоим мужем была у гинеколога. Может ли быть, что твой муж верит, что воображаемый Макс всё-таки из плоти и крови?

4 сентября

Поздравляю с примирением с твоим Петером, Сабина. Я знала, что он вернётся. Вы оба заслужили друг друга. Почему он так внезапно передумал? Ну да, это, собственно, не важно. Труди Бекер это, кажется, не очень волнует: у неё сейчас отношения с учителем тай ши. Что касается Лауры-Кристин: мне кажется, что я её сегодня видела обнимающейся с её воображаемым другом, Фрауке. В этих обстоятельствах будет лучше, если она не будет принимать воображаемые пилюли, как ты думаешь?

Мама Гитти