Манящий абрис смерти

Глава 26

Нина.

Разговор с дознавателем слегка успокоил меня, несмотря на то, что я не смогла сообщить ему ничего, кроме домыслов и догадок, и расплывчатых фактов, он смог уверить меня, что займётся этой ситуацией немедленно.

— Нина, знали ли вы Ангелину Шнюк?

— Кого? — глупо переспросила я, понимая, что знаю эту бесцеремонную журналистку с пепельными волосами, — да, я пару раз встречалась с нею лично.

— Она убита, — ровный голос следователя не изменился, я в очередной раз пожалела, что не могу видеть его ауру сквозь телефон.

— Как убита? — растерялась я.

— Наезд машины.

— Тогда это несчастный случай.

— Свидетели утверждают, что она шла как сломанная кукла, да и наши специалисты посмертно отметили ментальное влияние средней силы.

— Кому она могла помешать? Да и к искусству она не имела никакого отношения… — пробормотала я.

— Перед своей смертью она заходила к доктору Рабену в Центр, чтобы взять у него интервью, как у героя новостей. Сразу после этого, она вышла и попала под машину. Это совпадение?

— Неужели, все же Дмитрий Евгеньевич, это невозможно, он и мухи не обидит.

— Я считаю так же, но вынужден следовать инструкциям, а они обязывают меня заключить подозреваемого под стражу, я и так тянул долго, но не могу делать это вечно. Так что с доктором Рабеном мы вскоре увидимся, а сейчас я займусь вашей проблемой.

— К сожалению, я мало чем могу вам помочь, я даже не знаю где живет Мелисандра.

— Ничего страшного, женщина-инструктор по прыжкам с парапланом с таким редким именем не должна пройти мимо нас. В конце концов, для ее лицензии требуется разрешение полиции. Вот отсюда я и начну, а вы успокойтесь и ждите. В любой момент они могут позвонить и сказать вам, что с ними все в порядке. Кто остался в поместье?

Я выглянула в окно:

— Охрана на въезде, несколько горничных и, возможно, ещё какая-то охрана внутри здания.

— Не переживайте, дом господина Кенинга — это притча во языцех, образец продуманности безопасности.

Я вспоминала этот разговор, но на душе не становилось спокойнее, наоборот, все больше разрасталась тревога, скоро уже ужин, а от Спарка с Кенингом нет никаких вестей.

Я вышла на балкон, немного поёжившись. Солнце садилось и вечерняя прохлада кусала за открытые участки тела. Вдруг в гуще сада мелькнула какая-то тень. Я моргнула и уставилась в ту сторону. Нет, мне не показалось, там стоит человек. Я выглянула за дверь своих апартаментов, прошлась по этажу, сбежала по лестнице на первый этаж и никого не нашла. Где находится комната охраны, я не знала, мне пришла в голову мысль дойти до охраны на въезде в поместье и сообщить им о чужом на охраняемой ими территории.

С гулко бьющимся сердцем, я накинула на себя джинсовую куртку и открыла тяжёлую входную дверь. Не успела я сделать ни одного шага на улицу, как наступила оглушающая тишина, поблекли и без того тусклые сумеречные краски улицы, моя воля была резко подавлена чужим сознанием. Мое тело стало двигаться вне зависимости от моего желания, уводя меня все дальше от спасительного величественного хозяйского дома. Я все шла и шла, вдоль парка, вдоль ручья, вдоль хозяйственных строений, вдоль мини-электростанции. Я даже не подозревала насколько огромно поместье Кенинга, ограничивая себя лишь просмотром главного дома.

Все это время на самом краю моего зрения мелькала тёмная фигура, я очень хотела увидеть кто это, но не могла повернуть голову.

Наконец, цель нашего путешествия была достигнута — это был маленький домик, стоящий в дальнем углу поместья, заросший плющом и почти не имеющий тропинки к нему.

Я отвернулась, действуя не по своей воле, пока похитивший меня человек открывал ржавый, судя по звуку, замок. А после я самолично пошла на место своей смерти, аки агнец на заклание.

— Что-то ты сейчас не сильно самоуверенна, — произнёс хрипловатый, но очень знакомый голос.

Фигура защелкала зажигалкой и когда масляная лампа разгорелась, я с большим удивлением узнала Киру, секретаря доктора Рабена.

Абрис.

До южного поместья господина Кенинга оставалось совсем немного, но парень, сидевший в удобном кресле, словно на раскаленных углях, отчаянно желал, чтобы экспресс в данный момент смог перейти на скорость света. Только сейчас Абрис окончательно понял, что его Наставник, эта циничная убийца, перешла грань своего внутреннего сумасшествия. И обошла его! Парень едва не зарычал в голос. Всего на пару часов, но это может стать непоправимой ошибкой в жизни одной девушки. Перламутровая усадьба славится своей защитой, но и Наставник — настоящий профессионал своего дела. Замки не спасут, когда управление стоит за людьми, у человеческого мозга нет никакой защиты от проклятого дара, которым владеют безжалостные ментальные маги.

Скорей, скорей, Абрис рвался душой туда, где уже в это мгновение беззащитная девушка могла тонуть в смертельной ненависти Киры.

Едва двери экспресса открылись, парень сбежал на перрон и побежал к стоянке такси.

Нина.

Я села на приготовленный стул и уставилась на секретаря Рабена.

Наверное, мое удивление было весьма явным, потому что Кира усмехнулась и зашла ко мне за спину. Мои руки сложились сами с собой в замок, давая маньячке, а то, что это была она, у меня уже не было сомнений, возможность крепко связать их толстым канатом. Только тогда Кира ослабила ментальное воздействие, и я смогла произнести:

— Ты?

— Что, не ожидала? — Кира снова скривилась в улыбке, её и без того не очень красивое лицо, теперь превратилось в маску папуасского божества, причём не самого доброго.

— Как? Зачем? — мысли роились в голове, мешая правильно сформулировать мой вопрос, но Кира меня поняла.

Она отошла чуть подальше от меня и устроилась на стуле со сломанной спинкой, предварительно брезгливо стерев пыль подвернувшийся ветошью.

— Понимаешь, это несложно — убивать. Несложно и приятно. Главное — не попадаться, но я ведь умная, — она тихо захихикала, — я все обдумываю, я не попадусь.

— Что ты приготовила для меня? — мне действительно было важно это знать.

— Ты! Мерзкая тварь! — неожиданно разозлилась она, ее аура была настолько эклектичной, что я ужасалась собственной слепоте. Налицо серьезное психическое отклонение, и, судя по рисунку ауры, излечить его не удастся.

Я лихорадочно продумывала варианты освобождения и ничего не могла придумать, а Кира продолжала, уже почти теряя лицо и брызгая слюной, совершенно не замечая этого:

— Ты паучиха, заполучившая моего Абриса, моего любимого мальчика. Он должен был быть моим! Слышишь? Моим!!! А он выбрал тебя, и я возненавидела Нину, хрупкую девочку-ромашку из Города Солнца, а заодно и всю лживую богему. Ненавижу! Разве те, кто восхищается их работами, знают ли они, какие их кумиры на самом деле? Беспринципные жадные дельцы, вот вы кто. Мерзкие, мерзкие, как я вас ненавижу… Ты такая же, как и та, что забрала моего отца, наглая притворщица…

Голос сумасшедшей стих и она перешла на бормотание, я практически перестала понимать, что она говорит. Но аура начала стремительно заполнятся чернильными кляксами, что означало большую вероятность желания разрушения у Киры. Она вскочила и заходила по подсобке. Я судорожно искала темы для разговора, мне нужно было потянуть время.

— Кира, — почти выкрикнула я, — а Доктор Рабен твой подельник? Он знает, что ты делала?

— Этот лопух? — вскинулась безумная, — нет, откуда ему знать, он у себя под носом тебя не рассмотрел и не смог увидеть профессионального киллера в друзьях, куда уж ему меня разглядеть?

— Но следователь думает, что именно он убивал девушек.

— Кишка тонка у вашего Рабена, вот что я вам скажу, — Кира перестала бесцельно ходить и остановилась прямо передо мной, — он уверен, что сможет исцелить многих, чертов эгоист.

Да что он может? Ничего! Отнять жизнь, сделать человека подвластным тебе — вот истинная власть и могущество, а ваши психологические штучки лишь отсрочка неизбежного. Все мои жертвы были счастливы умереть, и ты будешь…

Она замолчала, и я поспешила задать следующий вопрос:

— Это ты убила тех девушек? А Розу, тоже ты? Это тебя же я увидела, когда ты пыталась убить ту девушку в воскресенье… а я ещё думала, почему фигура убийцы небольшая и щуплая.

— Я, — с гордостью произнесла Кира, самодовольно улыбаясь, — правда здорово получилось? Так легко было их подтолкнуть на самоубийство, малейший посыл и вот они уже идут как телята. Правда, до того пришлось слегка покопаться в мозгах, найти уязвимую точку, болезненное место, но результат стоил того.

— А браслеты зачем?

— Браслеты? — переспросила она, — их любила носить та лживая змея, что отобрала у меня отца, он влюбился в неё и ушёл от нас с матерью. Я уже была подростком и пришла к ней просить отпустить папу домой, а эта поэтесса стояла с мундштуком и выдыхала дым прямо мне в лицо, а когда я заплакала — она засмеялась и выставила меня за дверь. Надо было убить ее, только тогда я не умела этого делать, а сейчас уже не интересно, эта старуха уже одной ногой в могиле, курение ее доконало, а папаша ещё раньше ушёл от неё к молодой художнице. Мне показалось забавным каждый раз оставлять фенечки, что-то типа подписи. А Роза, эта неудачница, я ведь так все хорошо продумала. Пожелала ей счастливого полёта, да безопасность колледжа мне все испортила. Откуда же мне знать, что там наложено подобное заклинание? Хотела ее прижучить в госпитале, да там все время вокруг неё кто-то терся. Журналистка эта неугомонная…

— Ангелина?

— Именно, вот что она везде свой нос суёт? За то и поплатилась…

— Что ты с ней сделала? — моя соперница мне не нравилась, но делать ей худого мне не хотелось.

— Я? Ничего, чуточку поработала с ее сознанием, — и вновь самодовольная улыбка зазмеилась на лице безумицы, — она пришла в Центр, якобы взять интервью у нашего добряка доктора, а на самом деле начала делать намёки, что знает о моем невинном увлечении…

— Какие намёки? — я старательно вертела запястьями, игнорируя боль от трения кожи о веревки, стараясь ослабить путы.

— Ну откуда я знала, что полное имя Розы не афишировалось, и когда она меня спросила откуда я его знаю, я поняла, что она сейчас же пойдёт в полицию и расскажет про меня.

— Полное имя? А разве Розу зовут не Роза?

— Мать ее женщина с выдумкой, назвала ее Розамундой, в честь героини исторической баллады, а эта мокрица всю жизнь стеснялась своего имени и везде представлялась Розой, иногда даже в официальных списках так проходила. Вот мерзкая журналисточка и прицепилась к тому, что я знаю полное имя, мол только следователь знает, да она по большому блату. Кстати, она же и рассказала где тебя искать.

— Она не могла знать где я живу! — я даже растерялась, откуда Ангелина знала мое местонахождение мне было неведомо.

— Как же, не знала она, я когда в ее мозгах копалась, много интересного увидела. Есть у неё один знакомый, он работает инструктором по полетам на парапланах, и вот недавно он увидел интересную картину: эмпата в действии, когда взлетела женщина с грузом, а приземлилась освобожденная. Вижу по глазам, ты понимаешь о чем речь, тогда я продолжу. И тогда ему стало интересны и эмпат, и ее сопровождающие, узнать было легко, благо он и так знал имя заказчика, а Ангелине он разболтал, что у скрытного и весьма богатого господина Кенинга есть своя эмпатка, та, естественно, заинтересовалась, а, услышав твоё имя, вообще, стойку сделала. Хотела рассказать Стефану, что ты недолго скучала, тут же нашла себе нового хахаля, да побогаче. Смешно, правда? Я фактически не дала ей разрушить ваши отношения.

— Они уже разрушены, — отвернулась я, сдерживая ком в горле.

— Да? Тогда мне будет ещё проще осуществить задуманное, — женщина радостно улыбнулась.

Разрыдаться перед Кирой было бы наихудшим вариантом, поэтому я спросила первое, что пришло в голову:

— Значит, ты убила ее? Убила человека из-за одного вопроса?

— Считаешь это плохим поводом? Не бойся, для тебя у меня припасена хорошая, вполне себе веская причина.

— Какая? Чем я тебе насолила? — я действительно не понимала.

Кира приблизила ко мне своё лицо, обвешанное выбившимися волосами, зрачки неестественно увеличенные, словно омуты затягивали меня в ее безумие.

— Абрис, знаешь такого?

— Нет, только то, что упоминала ты.

— Ну, конечно, он же не хочет оттолкнуть от себя свой цветочек… — Кира хрипло рассмеялась.

Знакомое выражение неприятно резануло.

— Стефан?

— Ага, значит не совсем отупела, дошло-таки…

— Что дошло? Что Стефана зовут не Стефан, а Абрис? Что же в этом такого?

— Все время забываю какие все вокруг мерзко глупые, это же очевидно, раз у него есть второе имя, которое он не афиширует, значит ему есть что скрывать.

— И что же он скрывает? — руки затекли и плечи начало ломить, ссадины от верёвок ныли и при каждом движении напоминали о моем униженном положении резкой болью, что заставляло меня морщиться и чуть слышно шипеть. Это не прошло мимо Киры.

— Что? Больно? Мне тоже, только у меня душа болит, та, что ты так любишь лечить. Что деточка, занявшая мое место, каково тебе теперь?

Она перестала ходить как зверь в клетке и остановилась напротив небольшого окошка, чуть вытянув шею, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Ничего сумасшедшую женщину не встревожило, и она продолжила, посмотрев на меня.

— Почему ты не спрашиваешь, что я хочу с тобой сделать?

— Убьешь?

— Нет, дорогая, ты убьешь себя сама, причём на глазах у любимого. Ты так переживаешь ваш разрыв, что решила покончить с собой от горя. Я не буду пачкать свои руки, ты все сделаешь сама.

— Я не стану этого делать, — я отвернулась, чтобы не видеть безумную, она мне была неприятна, она, ее грязные эмоции, ее совершенно больная аура, даже запах от женщины был тошнотворным.

— Зачем ты убила Макса? — задала я ещё один интересующий меня вопрос, — он же не девушка из богемы.

Кира задумалась:

— Это тот здоровяк? Трудновато было, но я с ним справилась. Он узнал меня. Представляешь, досадная случайность — пришёл к тебе на работу, не зная, что тебя нет, и увидел меня. Оказывается у полицейских хорошая память на силуэты, походку. Вот и он всматривался, всматривался, потом начал расспрашивать меня. А перед уходом я покопалась у него в мозгах и увидела, насколько он близок к правде. Пришлось слегка притушить его тягу к жизни, ради спасения своей свободы. Но вместо того, чтобы пойти мне навстречу и романтично кинуться с крыши, он болванчиком бродил по городу. Первый же патруль и задержал его.

— А в больнице? — мой голос был потухшим, я все больше убеждалась, что Кира сошла с ума, а значит, без помощи мне отсюда не выйти.

— Чисто все прошло, даже смогла тень бросить на Рабена, ну разве не прелесть? — Кира захихикала, — надела белый халат, прошла в палату и просто запекла его мозги — довольно быстро и эффективно. Жалко, что никакого наслаждения я не получила.

— Кира, отпусти меня, — жалобно попросила я, чувствуя, как из ссадин на запястьях сочится кровь, делая верёвки мягкими, а кожу скользкой.

— Нееееет, милочка, ты просто так не отделаешься! — секретарь подошла к центральной балке и дёрнула за висевшую на ней веревку. Когда она раскрутилась, я увидела, что это готовая виселица.

— Ты спрашивала, что тебя ждёт? Несколько па с пеньковым партнером, а после только покой, вечный покой…

— Ты не заставишь меня! — страх мешал дышать, парализуя волю.

— Ниночка, я не работаю так топорно, ты сама с радостью побежишь сюда, сама. Я лишь найду тебе для этого вескую причину.

Безумица подошла ко мне и приподняв мой подбородок, поймала взгляд и меня затянуло в омут. Я чувствовала лишь слабое биение ее асфальтово-серой с кляксами ауры и тяжёлое дыхание больного человека. Зацепиться за ее эмоции и войти в контакт я не могла, мои усилия были похожи на попытки кошки зацепиться за натёртый маслом паркет. Неожиданно в омуте прояснилось, и я увидела мою квартирку, в окошко заглядывало солнце, а пыль ровным слоем покрывала мебель и статуэтки балерин. Много статуэток, целая коллекция. Это было воспоминание о моем первом визите туда, после смерти бабушки. Я долго не решалась коснуться вещей. Потом несколько недель складывала каждую балерину в газетное гнёздышко и запаковывала в картонные коробки. Потом набралась смелости позвонить дяде. Он пришёл разгневанный, уверенный, что я хочу продать коллекцию и все мои уверения пропали даром. Дядя забрал коробку и ушёл, также тяжело сопя и топая по лестнице туфлями, оставив после себя тяжёлый аромат злости, досады и зависти.

Резко сменилась картинка: я стояла в полиции, куда меня привели с улицы. Я заблудилась и не могла найти адрес новой квартиры, а патруль принял меня за нищенку. Тут-то я и познакомилась с Максом. Он напоил меня чаем, поднял коллег на уши и нашёл все же адрес моего нового жилья. А после и проводил.

Снова резкая смена воспоминаний: я, темнота парка, весёлая музыка и громкий голос мужчины, которому суждено умереть через мгновения. Я вновь переживала свой главный кошмар, а самый страшный человек шёл мне навстречу. Это был он, убийца, заставивший меня забыть. Свет от фонаря высветил его лицо и мое сердце зашлось в немом крике — ко мне шёл Стефан. С серьёзным и сосредоточенным лицом он подошёл ко мне и, взяв за руку, тихо с досадой сказал:

— Что ты видела? Все? Как не вовремя! Я не могу "просканировать" тебя. Но могу заставить все забыть. Посмотри мне в лицо, смелее, я не обижу, прямо в глаза. Молодец, а теперь этот вечер исчезнет из твоей памяти. Ты ещё погуляешь и пойдёшь домой. Такому цветочку нечего делать в ночной жизни города.

Картинка начала расплываться, будто слезы застигли мои глаза, а после снова сменилась.

Я увидела свою мать, ещё молодую, счастливую и улыбающуюся. Через пару лет она забеременеет, муж ее бросит, взгляд ее потухнет, она привыкнет к крикам на дочь и перестанет думать, что она тоже достойна счастья.

Тихий голос в сознании шептал: мама, какая красивая! Ты такой ее никогда не видела. Эта молодая женщина хочет сделать тебе подарок — надень это жемчужное ожерелье.

Мама держала на руках колье из крупных жемчужин, розоватых и белых.

Надень его, и мама тебя простит, — снова зашептал голос, — она тебе сама наденет.

Я подошла к маме, жадно разглядывая родное лицо, и попыталась ее позвать, из горла не вырвалось ни звука.

— Подойди, дочка, — улыбнулась мама, — Ближе.

Я шагнула ещё, остановившись почти вплотную. Мама подняла руки с ожерельем и аккуратно застегнула мне его на шее.

— Умница дочка, я люблю тебя!

Я ощущала тяжесть колье, которое камнем висело на мне и не ожидала услышать резкий звук. Мама мгновенно превратилась в Киру, а ожерелье в петлю, перекинутую через балку потолка. А я сама стояла на том самом стуле без спинки.

Я снова почувствовала, что Кира ловко накинула ментальную привязь и моя воля забилась в уголок. В любой момент по ее желанию я сама могла сделать шаг вперёд.

Безумица смотрела куда-то в сторону:

— Я сказал: оставь ее! — прогремел родной голос Стефана, — ты зашла слишком далеко, отпусти Нину и может быть, я отпущу тебя.

Тут бы мне самое время упасть в обморок, раз на сцене появился герой, да с петлей на шее это было бы последнее романтическое деяние в моей жизни, поэтому я продолжала изображать из себя статую самой себе.

— Пришёл! Уж не думаешь ли ты, что я убиваю твой цветочек? Это ты убил ее, ты и твоя шлюха Ангелина. Я удерживаю ее от последнего шага своей волей. Отпущу вожжи и адиос, Ниночка!

Стефан появился на периферии моего зрения: собранный, серьёзный и очень сосредоточенный, он смотрел только на Киру.

— Отойди от неё, ты же знаешь, что я тебя сильнее, давай решим все миром?

— Абрис, зачем нам драться? Я же твой любимый учитель, ты забыл? — подошла к нему Кира, — а ты мой самый любимый ученик.

Она провела тыльной стороной ладони по его щеке, заправив выбившийся вихор за ухо.

— Очень любимый ученик и я не готова делить тебя с нею. Ты должен выполнить свой долг, ты должен убить ее.

— Я выхожу из клана.

— Не сейчас, милый! — Кира криво улыбнулась, — ты не можешь выйти из него сейчас. Сначала выполни заказ или передай его мне. Выбирай.

— Кто заказчик, Кира?

— Что тебе это даст?

— Кто. Заказчик, — отчётливо повторил Стефан и я услышала сдерживаемую злость. А от Киры пахнуло трусливым страхом, серебристой искрой среди движущихся клякс.

— Не дави на меня, — она выпрямилась и посмотрела ему в лицо, — я вправе не разглашать эту информацию.

— Я посмотрю сам, — мужчина словно превратился в тень, абрис самого себя, абрис неумолимой смерти. Его руки слегка шевелились, будто перелистывая что-то, а Кира в это время судорожно пыталась пошевелиться, яростно вращая глазами.

А я поняла, что она не контролирует меня больше. Но мое положение было незавидным. Я стояла на рассохшемся неустойчивом стуле, с петлей на шее и связанными за спиной руками.

Наконец, Абрис, снова стал реальным и цветным. Он открыл глаза и произнёс:

— Это ты заказала Нину?

Кира со злобой крикнула:

— Я, и второй раз закажу, и третий, она не нужна тебе! Тебе нужна я: взрослая и понимающая тебя женщина.

— Отмени заказ и я буду с тобой, — спокойно произнёс Абрис. Называть этого, почти незнакомого мне мужчину Стефаном не поворачивался язык. Кира опешила, растерянность ее была очевидна и на лице и в ауре. А я потихоньку, пользуясь случаем, аккуратно зацепила самое большое чернильное пятно и потянула на себя. Мгновенно же Кира повернулась ко мне и крикнула:

— Прекрати свои фокусы, мразь, со мной это не пройдёт. Я не отменю заказ, Абрис, такие как она, лживые и беспринципные не должны жить. Если ты не убьешь ее, я спасу тебя, она сама шагнёт со стула.

Наступила напряжённая тишина.