Маска (СИ)

Глава 13 «Пирожок»‎

Вакуумной тишине не доставало его непристойно бархатистого голоса. Душонка Муратова, похоже, покинула аудиторию, и передо мной осталась только поникшая кудрявая голова. Пятёрка ему нужна…

Этот момент я воображала все выходные, стоило нам уговориться на досдачу. Понедельник, вторник, долгое сегодня. И ожидания мои, к сожалению, не оправдались… Вообще-то, он единственный, кто справился с расчетом в субботу. Безукоризненно. Я, как мне не хотелось, сочла Лексу достойным соперником. Самое нелепое было бы — недооценить его способности. Но, оказывается, не такая уж я и мегера, как шепчутся за спиной! Наоборот даже: потратила личное время, чтобы составить интересные задания… А сейчас — почти терпеливо жду!

Я думала, не зря же у него дерзости полные штаны. Хоть одно задание-то, но должен осилить… Но на этот раз ручка Лексы лежала на парте.

Значит… Умудрился списать в субботу. Сидел на последней парте… Ясно.

Мне всё ясно.

Как бы он ни старался выделиться внешним видом или даже пресловутым прозвищем, оставался такой же посредственностью, как и основная масса. Очередная пустышка.

Мимо окон с видом на парковку умиротворенно пролетали хлопья. Крупные, пушистые. Вечерами стало значительно светлее благодаря регулярным снегопадам. Хотелось навернуть супа. Поёжившись под толстым свитером, я вдруг поймала себя на том, что мне стало в миг откровенно скучно… Как будто раньше его выходки меня забавляли?

— М-можно уточнить? — вдруг не совсем неуверенно донеслось до преподавательского стола.

Я заинтригованно вернулась взглядом к жгучим голубым глазам, нацелившимся на меня исподлобья. Уловила похожее чувство, как во время номера с переодеванием… И чуть вздрогнула.

А можно не отвечать? Я тут борюсь с тем, чтобы не залипнуть в телефон…

— В общем… Я думаю, мне нужно рассчитать первичный ток срабатывания.

Понятно. Спасибо, что поделился. "Очень интересно".

Лекса начал безжалостно кусать нижнюю губу, не дождавшись ни ответа, ни хотя бы моей реакции.

— Не могу понять только… По рабочему току считать или по самозапуску в аварийном режиме…

Надеюсь, он просто наложил от волнения и оговорился…

— Чего? В "послеаварийном", ты хотел сказать, — опять у бедолаги проблемы с речью.

— Д-да…

Ну вот и выражайся внятно!

Я вдруг вдумалась в вопрос… Разочарование слишком быстро влетело и принялось распаковывать свои чемоданы. Но после озвученных рассуждений, оно насторожилось и стало медленно складывать бельишко обратно.

Неплохо. Даже неожиданно, после столь безнадежного молчания. Но этого я, конечно же, не могла показать Муратову, поэтому злорадно ухмыльнулась.

— У тебя есть данные, чтобы рассчитать и по рабочему, и по самозапуску. Всё по графику видно. Рассчитай хоть одно уже! — я недовольно закатила глаза и громко вздохнула.

Ход мыслей нормальный. Этого я и ожидала. Но если он не зашевелится, ему не хватит времени. Интересненько…

Лекса тяжело вздохнул, вторя мне, продолжая измываться над своими губами.

Ну а как ещё ты хотел? Смеяться над упавшим беспомощным преподавателем, а потом идти сдавать ему долги… Вот так и выглядит злой рок!

Часы сигнализировали о том, что у него осталось меньше восьми минут. А впереди — ещё одна задача. Нет. Точно не успеет… Наконец, в кудрявую башку залетела хоть какая-то похожая на озарение мысль, и Муратов начал осторожно делать записи на листок.

У нас прогресс!

В таком неловком положении почти не выглядит, как заноза, застрявшая в заднице. Ну парень и парень. В чёрной толстовке и брюках, в увесистых ботинках. Цепочку, правда, нацепил. Мда… Ни дня без рубрики "модный приговор".

Хм, а кудрявый вопрос можно быстро решить машинкой для бритья!

— Нужно, наверное, время срабатывания найти? Если это максимальная токовая защита?..

Я очнулась на голос, поймав уже лишившийся беспокойства взгляд.

Не поняла… У нас МТЗ ещё что-то значит? Наверное, Московский Тракторный Завод… Точно!

Всё, что нужно, говорит, выучу… Всё, что нужно — не дерзить преподавателю!

— Муратов! Пиши уже! Что знаешь, то и пиши!

Я гордо отвернулась к окну, не желая следить за медлительной стрелкой или его вдумчивым, поглощенным заданием выражением лица. А вообще-то, правильно сказал. Только я не справочное бюро!

Пускай выдавит из себя решение, хоть за двадцать минут, хоть за двадцать пять — уже неважно. Лишь бы мне не пришлось лечить облысение и слепоту от кошмара, что порой излагают студенты.

И после этого, ну разве могу я называться извергом? Все условия, чтобы ты проявил знания, Башка! Только попробуй облажаться! Буду припоминать, пока документы из деканата не заберёшь!

Я не выдержала и повела косым взглядом в сторону Муратова. Что-то строчит. Поверить не могу, что именно это лицо пряталось за карнавальной маской! Сколько суеты… И всё вокруг безжалостной Виолетты Сергеевны.

Кстати. До сих пор не припоминаю, чтобы Лекса обращался ко мне хоть раз по имени-отчеству…

— А можно я открою калькулятор на телефоне?

У него сегодня что, без моего разрешения даже извилины не функционируют?

— Ну, открывай, — я раздраженно цокнула и стала приподниматься из-за стола.

Башка, ты должен был знать, чем чревато пользоваться мобильником на коллоквиуме. Придётся мне караулить у твоего стола… Я захватила ежедневник и поспешила размять косточки.

— Кхм… — Муратов прочистил горло и искоса глянул на мои недовольно сложенные на груди руки, обнимающие записи с правильными ответами. Я остановилась прямо по его правое плечо, пытаясь рассмотреть, что он там накалякал. — А вы… Будете ждать здесь?

Парень подозрительно заслонил собой листок и вопросительно задрал подбородок.

Ну, как бы… Да!

— Какие-то проблемы? — невольно принюхавшись к уже узнаваемому хвойно-приторному запаху, я не ощутила сигаретных ноток и ехидно улыбнулась. Не успел на перекур, ждал, пёсик. — Ты, случайно, не списываешь?

Правда, это была бы магия вне Хогвартса. У него действительно не было ничего на столе, кроме листка и задания.

— Нет.

— Так и быть, верю. Включай калькулятор. А хотя… — мы встретились взглядами.

Свалить бы тебя в сугроб, Муратов! Приложить бы твоей же гитаркой по кудрявой голове! Чувство какое-то странное… Обманутости! Хитришь, врёшь, думаешь, где обвести вокруг пальца. Много недоговариваешь. Всё у тебя не слава Богу!

Перед глазами предстал момент, как я сгребаю голой ладонью щиплющий кожу снег и швыряю прямо студенту в голову…

— Кхм, — стыдно-то как… — Фиг с ними! С этими расчётами. Время у тебя заканчивается. Пиши просто формулы. Знаешь, какие ещё нужно здесь применить?

Лекса не сводил с меня серьёзного хмурого взгляда.

Вот о чём он сейчас думает? Что я странная? Слишком добрая? Может, не доволен, что не сможет списать, когда я стою позади? А может… Может вообще! Мысли мои читает! Как меня корёжит от долбанного снежка, уже в тысячный раз взмывающего в воздух! Вспоминаю бесконечно и не могу угомониться!

Один загадочный спокойный взгляд опустился на листочек. Его голова и не дрогнула. Парень начал записывать формулы, а я тут же упёрлась ладонью об парту, склонившись над его записями.

Расписал третью ступень и вторую. Уже начал первую. Формулы однотипные, просто нужно понимать, какие данные применять на том или ином участке. Смотрит на график и снова возвращается в записи. Вместо тока С33-3 между второй и третьей ступенью стоило брать С32-3. Не без ошибок, конечно… Но я вдруг разволновалась. Сердце стало больно биться в рёбра.

Муратов, засранец, готовился! Это розыгрыш такой?! Ввести меня в заблуждение, а потом похвастаться знаниями?

Запнулся. Сидит…

— Всё? — я грубо выдернула листок из его теребящих уголок рук и сделала вид, будто продолжаю изучать его труды на предмет правильности.

Возмутительно! Лекса смекнул, что требовалось в задании! Действительно учил лекции… Хотя трехступенчатые токовые защиты мы не прорешивали. Да а толку бы было… Он всё равно не ходил на занятия!

Допустим, и одна не до конца решённая задача меня впечатлила. Вторая была аналогична — посидел бы подольше, и её осилил. Я метнулась взглядом на часы. Второй коллоквиум состоял из вопросов. Устроим блиц…

— Всё верно?

Алексей — так и быть, заслужил своё имя в моих мыслях — продолжал наглеть. В его положении я бы ставила вопрос иначе: "есть хоть что-нибудь правильное"? Но решила в качестве "поощрения" не одёргивать его.

Я молча достала второй коллоквиум из своего ежедневника и развернула шуршащий листок с вопросами. Брови Муратова заинтригованно приподнялись.

— В целях экономии бумаги, времени и моих нервов. Отвечай устно, — он неохотно распрямился и нахмурился. — Поехали. Какие знаешь схемы с одной системой сборных шин?

Во мне проснулась Канделаки. Лекса опустил взгляд и торопливо заползал им по полу у моих ног.

— М-м… Не секционированная, секционированная выключателем… Соединенная в кольцо, — легкий разогрев. Он встрепенулся, как после пощечины.

— Опиши схему с двумя системами шин и тремя выключателями на цепи.

Быстре-е-е-е-е-е…

— Рассчитана на триста тридцать-семьсот киловольт, — семьсот пятьдесят! Алло… Не в курсе о стандартных напряжениях? Ох, беда… — На шесть присоединений приходится девять выключателей. Полуторная схема, в которой в нормальной режиме все выключатели включены. Недостаток… Недостаток… Ну…

Ну?! Пока он соображал, терзая губы, я тихонечко наслаждалась.

Явно сидел с моими лекциями не один час. И не один раз. Вместо бренчания…

— Ну… Если вывести в ремонт два соседних выключателя… Первых в цепи, схема не будет работать. Дороговизна…

Сойдёт.

— АПВ что такое?

— Автоматическое повторное включение выключателя для восстановления… Работы потребителей.

Я перескочила несколько вопросов.

— Что у нас с несимметричными токами короткого замыкания?

— Э-э… Метод симметричных составляющих?

— Давай.

— Любую несимметричную трехфазную систему векторов можно представить в виде симметричных систем. Одна из них — прямая последовательность фаз, другая — обратная, третья — нулевая последовательность, состоящая из трех равных векторов, совпадающих по фазе.

Муратов самозабвенно копался в мыслях, извлекая в свет формулировки, что я диктовала весь семестр.

Счётчик уважения сдвинулся с отрицательного значения к нулю. Из меня вырвался тяжелый, грузный вздох.

— Допущен.

Я вложила листок в ежедневник и захлопнула его. Всё ясно — отчисление отменяется. Мистер Кудрявая Башка что-то, да представляет и себя. Не хочу долго сидеть здесь наедине… С ним. Рожу ещё рассматривать. Убеждаться, что он хорош. Да и холодно в аудитории. Пускай идёт своей дорогой! На ту же репетицию. Подмазывается к ректору.

А мне пора поесть впервые с одиннадцати часов и посмотреть дома телевизор в гордом блаженном одиночестве.

Лекса изумлённо тряхнул кудрями, словно отмахиваясь от пчёл.

— Правда? — он спешно вскочил из-за стола, ловя ртом воздух. — И… Всё? А ещё два коллоквиума? Лекции не посмотрите?

То есть тебе этого показалось мало?.. Или страдания — твой смысл жизни?

А маниакально идеальные лекции я даже видеть не хочу! Ещё чего! Чтобы лишний раз завидовать рукам, выросшим из правильного места? Меня-то всю школу преследовала "как курица лапой".

— Всё. Зачёт в следующую субботу в десять часов. Не опаздывать, иначе передумаю.

А передумать я и вправду могла. Потому что испытывала какое-то незнакомое… Сбивчивое чувство. Неопределенности что ли…

Что я вообще ждала от этого дня? Что Муратов не выдавит из себя и слова? И устроила бы я ему веселье на старших курсах. Или наоборот… Мне хотелось увидеть, как он справляется с заданиями? Фиг его знает… Ну дальше-то что?

Он стоял с открытым ртом, всё также хмуро, как если бы услышал плохие новости. Время слегка перевалило за семь часов вечера. Ну, пора домой. Не веря своему счастью, Муратов привстал и потянулся за курткой. Я хотела было идти к преподавательскому столу за ключами…

Но у меня по-животному громко заурчало в животе.

Какой кошмар…

— Вы голодная? — изрёк громогласно Лекса и застыл с вещами в руках.

Несмотря на озноб, моё лицо по ощущениям загорелось от неловкости. Я бы и не думала стыдиться физиологических потребностей, но он так сказал… И вовсю подсматривал своими голубыми, безумными глазами.

Вообще-то, я с лабораторных сразу на совещание. А потом с тобой вот! Возилась!

— Собирайся быстрее, чтобы я закрыла аудиторию.

Я поторопилась отвернуться, копошась возле стола, чтобы не чувствовать себя мишенью его пытливого внимания. Да, я тоже человек… Странно?

Позади слышалась возня. Затем Муратов зашуршал к выходу, но почему-то не дошёл до него. Я рискнула обернуться… И тут же отпрянула.

— Вот, возьмите, — парень нацепил распахнутую куртку, за спиной повисла гитара. Из расстегнутой сумки он достал какой-то пакетик… С выпечкой? И протянул мне. — Пирожок с вишней.

Э-э-э-э-э…

Лучше бы мы не смотрели друг другу в глаза… Цунами неловкости окатило дрожью моё тело, и я бесповоротно одубела от школьного, почти допубертатного стеснения. Когда я осознала, что язык не в состоянии озвучить ни согласия, ни матерных угроз, я шокировано подняла взгляд. А там его лицо…

Лекса как-то задумчиво ухмылялся, а когда рассмотрел нечто в моих глазах, улыбка его исчезла. Он поспешил уронить взгляд в пол. Я же говорю… Я умею смотреть на людей, как на говно.

Что ты наделал?!

— Ладно… Я просто предложил. Не обижайтесь, — он стал убирать пирожок обратно в сумку.

Боже, Вилка Сергеевна… Скажи что-нибудь!

— С-спасибо. Но вдруг он отравлен.

Отлично.

— Бросьте, — кажется, теперь ему тоже стало неловко. Лекса недовольно замотал головой, сожалеюще поджав губы. — Мне же ещё ваша подпись нужна в зачётке.

У меня не получилось вздохнуть без дрожи. Но так хотелось немного воздуха в лёгкие…

— А-а-а… Так это взятка? — я ещё и припадочно хохотнула, с трудом отходя от транса, и двинулась к дверям, надеясь, что Муратов последует на выход.

— Нет! — Виолетта, заткнись! Восемнадцать рублей — просто смешно… Так я ведь и шутила?.. Да я просто на грани! Из-за какого-то долбанного пирожка с вишней… — Это всего лишь дежурная вежливость.

Да это не вежливость! Это орудие массового поражения!

Кудрявая Башка сник и обратил внимание, что я уже неистово жду его за порогом. Он, видимо, решил, что не достаточно истратил сегодня моё терпение.

— Просто мама научила быть джентльменом даже с… — он запнулся уже у самого порога, вдруг осторожно на меня покосившись. Дурень! Как ты собирался меня назвать? — С сердитыми девушками.

С девушками? Это я-то девушка? Сердитая? Кошмар какой-то… Что мне ему ответить?

Я насупилась. Дотянулась до выключателя света и захлопнула дверь. Вдох, выдох…

— А папа что, научил сачковать?

Лекса, остановившись возле меня в коридоре, как будто задержал дыхание. И я почему-то вместе с ним. По ледяной спине поползли мурашки. Это что такое?

Он сказал вдруг без привычной хрипотцы, совсем бледным голосом под звон ключей в замочной скважине.

— Может, и отец… Я вряд ли когда-то узнаю. Он… Сейчас, наверное, где-то далеко.

Где-то далеко… Странная формулировка. Я нервно сглотнула, и из моего искривившегося рта выпрыгнула шутка.

— Что, очередной космонавт?

Я закрыла аудиторию, и мы двинулись в одну сторону по тускло освещенному коридору. В соседнем крыле уже никого не было, и оттуда доносилась таинственная, почти новогодняя темнота.

Муратов удрученно выдохнул. Задумчиво закивал под каждый свой шаг, даже не глядя в мою сторону. Я успела обледенеть в ужасе перед собственной бестактностью. Мой мозг просто отключился после предложения взять пирожок. Но это, конечно, была слабоумная отговорка.

— Знаете, а можно и так сказать. Пускай будет космонавт, — прежде серьёзный Лекса непринуждённо улыбнулся и его посветлевший, но усталый взгляд оказался на моём стушевавшемся лице. Похоже, у меня теперь какая-то пирожковая травма.

На счёт отца, я с первого взгляда поняла… Что его нет. В воспитании Алексея была заметна рука мамочки, родившей единственного и талантливого сыночка-вундеркинда, которому дули в жопу. А папаша — прозаичный пьяница, отправившийся в магазин за сигаретами? Остановимся на этой версии, с позволения Муратова.

Но вот что-то жалобно и мимолетно сдавило мою грудь. Сочувствие что ли…

— Ну так что? Вы не надумали съесть пирожок? — мы спустились к кафедре. В пустом коридоре ещё горел свет, а метель за окном утихла. Муратов зачем-то шёл по пятам.

Хах.

— Спасибо, не стоит. Съешь сам. А я поем дома, — я хмыкнула и собиралась спрятаться за дверьми.

Не хочется признавать и даже думать это слово… Но… Мило.

— А вы что, не пойдёте сегодня на репетицию?

— Я планировала, наконец-то, прислушаться к твоему совету, и посетить само мероприятие. Для галочки, — только наверное уже ради виду. Потому что план-перехват музыкального номера Муратова и Гончаровой с треском провалился. — А Лизе передай, что я не против, чтобы вы выступили.

Ну вот. Поучились, можно и фигнёй пострадать. И всё же. Желчь чуть не скопилась во рту, когда я давала напутствие.

— А кто это? — я переступила через порог кафедры и нащупала выключатель.

Забавно.

— Как кто? Магистрантка, с которой у вас дуэт…

— А-а-а… — Лекса наигранно притворился, что я как-то могла воспрепятствовать его появлению на сцене. Одобряюще опустил уголки губ и закивал. Вот же говнюк… — Спасибо. Но ведь Александр Вадимович ещё в корпусе. Он заглянет на репетицию, а вас не будет. Ему что-то передать?

— М-м…

Передай, что сегодня один студент довёл меня до нервного срыва.