Майор, спеши меня любить

31. Волк

Абрек возвращается с улицы. В дверь вслед за ним врывается облако густого пара. Он как демон из белого дыма появляется и от этого становится еще более грозным. Вид у него жуть. Никак не могу привыкнуть. Огромный шатун в лесу, вот кто он.

Поджимаю ноги, кутаю в одеяло. Жмусь к стене. После беспокойной ночи окончательно проясняется сознание. Дрожь сошла, и теперь жестокая реальность обрушилась в ясном понимании — что дальше?

Я снова убежала. Это плюс. Понятия не имею, где я и с кем, опасен ли Абрек и что со мной дальше сделает? Это минус. А если все же сдаст? Конец наступит.

— Замерзла? — бахает словами, будто бомбы взрывает.

Машу головой во все стороны.

Сама не понимаю, холодно мне или нет. Не знаю! По спине пот катится, а ноги и руки ледяные. Самой до себя дотрагиваться холодно.

Абрек открывает печь и подкладывает дрова. Гул заполняет небольшую комнату.

— Сейчас станет теплее.

Молча наблюдаю, как ставит закопченный чайник на кружки плиты. Ломает в кружки сухие веточки и бросает по паре сушеных листиков. Я так хочу в туалет. Утро же. Но понятия не имею, как ему об этом сказать.

Терпеть уже не могу. Ситуация жесть, врагу не пожелаешь. Куда идти? На улицу? Где там что находится?

— Извините, — решаюсь. — Вы не могли бы … Мне нужно …Э-э …

Краснею до слез.

Абрек хмуро кивает и не оборачиваясь, машет рукой.

— Бушлат накинь. Не бойся. За домом найдешь все, что надо.

О, боже! Спасибо! Неловко слезаю, путаюсь в покрывале. Едва пола касаюсь, прибавляю шаг, иду куда сказали. Натянув бушлат, почти тону в нем. Он огромный. С трудом открыв дверь, выползаю на улицу. Лес кругом. Густой и враждебный, несмотря на утро. Быстро бегу и делаю свои дела, назад заходить не спешу. Окончательно сжирает черная тоска. Как же все достало.

Когда жизнь изменится? Когда станет легче? Почему я только игрушка для всех? Прижимаюсь лбом к плохо оструганным доскам.

— Р-р-р.

Что это?

Рычание? Хрип? Ветка ломается. Там что-то… Твою мать… Собака!

Большая серая собака. Клочкастая. Она огромная и очень страшная. Я боюсь двинуться и что-то не то сделать, животное близко. В метрах десяти. Не успею.

А может…

Еле заметно делаю крошечный шажок. Она нагибается и начинает предупреждающе порыкивать. Страшно. Низкий массивный лоб, огромные лапы. Морда широкая и очень злая.

— Боже… Боже мой…

Это не собака. Это волк. Это, мать вашу, бешеный волк! И он сейчас сожрет меня.

Дрожь шпарит по телу так сильно, что не соображаю ничего вовсе. Как пелена туманная упала, не понимаю ничего, не могу собраться. Только тихо всхлипываю и, кажется, подвываю, настолько страшно. Просто люто страшно.

— Не дергайся, — на крылечке с ружьем стоит Абрек. — Аккуратно и очень медленно дыши. Закрой уши.

Под аккомпанемент спокойного голоса выполняю команды. Еле-еле поднимаю руки и затыкаю ушные раковины. В эту же секунду волк пригибается и совершает огромный прыжок в направлении меня. Оглушительно визжу под громовой выстрел.

Большой шерстяной клубок переворачивается в воздухе и падает на землю. Успеваю рассмотреть клубы пены на оскаленной пасти. Ору, как резаная, пока меня не обхватывают крепкие руки. Абрек прижимает к себе сильно. Обхватывает за затылок, прижимает к груди.

— Не смотри. Не бойся. Бешеный он. Ну-ка, — подталкивает к двери. — Иди в дом.

Размазывая сопли, мчу в жилище. С лету прыгаю на лежанку, позабыв стащить бушлат. Трясусь, как ненормальная. Сквозь слезы, смотрю в мутное окошко. Абрек, не напрягаясь поднимает за хвост волка, взваливает на спину, тащит тушу подальше от дома. Еще раз наклоняется, что-то проверяет, а потом идет назад.

То есть ни один мускул на лице не дрогнул. Что за непостижимый человек, а? Становится еще страшнее.

Замыкает конкретно. Ложусь на подушку, таращусь невидящими глазами в потолок. Что дальше? В голове одни вопросы и ответов нет. Не понимаю. Я будто плаваю в тумане. Больше всего на свете хочу к Мише. Отчаянно желаю, чтобы взял меня в сильные руки, крепко обнял и спрятал ото всех в мире.

Смаргиваю. Сглатываю. Блокирую.

Еще немного и до истерики рукой подать. При любых мечтах о Громобое, впадаю в транс. Я не могу без него. Прикипела смолой. Никого никогда не любила, а без него будто сердце ампутировано.

Всеми силами купировала воспоминания, пока бегала. Потому что любая мысль ноги подрубает. Сразу в кисель превращаюсь. Но я ни капли не сомневалась и не сомневаюсь, что он меня ищет. Наверняка, даже со своим противным братом вместе. Но ищет же!

Ведь так не целуют, когда не нужна. Так не смотрят, когда все равно на человека. Ведь да? Ну пожалуйста … Пожалуйста … Пусть меня найдут уже.

— Ян.

Вскакиваю. В дверях Абрек. Впервые вижу подобие улыбки.

— Труханула?

Мелко киваю. Слова застряли в горле. Волк этот. Бр-р-р. Передергивает от ужаса. А если бы Абрек не вышел. Мне все, конец.

— Есть будешь?

— Нет. Если только чай вот, — пищу, показывая на кружку.

— Иди, заливай кипяток. И мне завари.

Не спеша идет к сундуку. Я сволакиваюсь на пол, подхожу к гудящей печке и с усилием поднимаю емкость. Руки слабые-слабые. Заливаю парующую воду в кружку, сажусь рядом на чурбак. Руки ходуном ходят.

— Заболела, что ли.

Задумчиво говорит и кладет ручищу на лоб. Ладонь грубая, закорузлая, пахнет смолой. Цокает, велит лезть назад на лежанку. Сам вытаскивает коробку с проводами, что-то налаживает и выуживает рацию. Трещит и щелкает. Абрек настраивает волну, монотонно вызывает «Монаха». Говорит долго, однообразно.

В душе шевелится и радость, и страх. Ни черта не понимаю, что происходит, но в Абреке чудится спасение.

— Монах. Монах. Прием.

Рация плюется, трещит. Слышу потусторонние звуки, а когда в какофонию врывается голос, почти теряю сознание.

— Слышу, Абрек. Прием.

Я знаю. Знаю. Это Федор.