Месть. Не стоило мне изменять

Глава 18

Глава 18

Вероника

Константин начинает смеяться, громко, резко, будто я только что выдала невероятно остроумную шутку. Его смех разливается по залу, словно он играет не только перед нами, но и перед невидимой аудиторией. Глаза при этом у него остаются холодными, словно куски льда в оправе смеющихся морщин, и до ужаса отрешенными.

Я чувствую, как по спине пробегают мурашки, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони, оставляя болезненные следы. В носу щиплет от резкого запаха его одеколона, смешанного с ароматом жареного миндаля с соседнего столика.

- Что же такого смешного я сейчас сказала, позвольте полюбопытствовать? - спрашиваю, чуть наклоняя голову, но голос остается ровным, хотя внутри все кипит от ярости.

В горле стоит ком, который мешает дышать, но я заставляю себя сохранять спокойствие. Бокал с водой передо мной покрывается капельками конденсата, и я машинально провожу пальцем по холодному стеклу, оставляя мокрый след.

Он откидывается на спинку стула, разводит руками, будто разочарован моей недогадливостью. Его движения слишком плавные, каждый жест будто рассчитан на зрителя. Я замечаю, как его взгляд на секунду скользит в сторону Олега, будто ища поддержки, но мой муж упорно смотрит в свою тарелку, где остывает недоеденный стейк.

- А как, по-вашему, я должен себя вести? - его голос звучит снисходительно, будто он объясняет что-то очевидное, а я слишком глупая, раз не понимаю его. Он делает паузу, демонстративно закатывает глаза, и я вижу, как Соня нервно кусает губу, оставляя на ярко-красной помаде следы зубов. - Как сопливый подросток? Может я должен с ней сейчас зажиматься, краснеть и целоваться без перерыва?

Я не сразу отвечаю, давая ему пространство для самовыражения. Где-то за моей спиной звякает посуда, официант несет поднос с бокалами, но все это кажется далеким, словно происходит в другой вселенной. Мое внимание полностью сосредоточено на этой странной троице передо мной.

Я приехала сюда, чтобы спровоцировать его на ошибки, заставить нервничать и главное, посмотреть в его глаза, чтобы точно понимать, я все делю правильно, и мне не в чем будет себя упрекнуть в будущем. И да, я все делаю правильно и упрекать себя не в чем, кроме мягкости. Отомстить можно еще более жестоко, но как надо подумать.

- Нет, - наконец говорю, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в холодную улыбку. - Но вы ведете себя слишком отстраненно. Как актер, который боится превысить отведенные ему полномочия, - пальцы выписывают круги по краю бокала, лед внутри позвякивает, и мне это чертовски нравится.

Его брови чуть поднимаются, но улыбка не сходит с лица. Он поправляет манжеты рубашки, и я замечаю дорогие запонки с инициалами, явно не те, что могла бы подарить Соня. Слишком солидно, слишком дорого для ее уровня. А значит ему их одолжил муж, причем купил специально для него, ведь запонки Олега все сделаны на заказ, и совпадение было бы подозрительным.

- Я просто не люблю демонстрировать свои чувства на публике, - он пожимает плечами, его пальцы лениво крутят бокал за ножку. - Счастье любит тишину, не слышали о таком?

- Вероника, - Олег вдруг вклинивается в разговор, его голос звучит резко, сдавленно, он едва сдерживает раздражение. Его пальцы сжимают вилку так крепко, что костяшки белеют. Я вижу, как капля пота скатывается по его виску, несмотря на прохладу в зале.

Я медленно поворачиваюсь к нему, чувствуя, как уголки губ сами собой подрагивают. В груди разливается странное, почти болезненное удовлетворение. Он нервничает, он боится. И это знание слаще самого сладкого напитка в этом ресторане.

- Я не пристала. Я беру интервью, раз уж мне предложили, и задаю первый пришедший в голову вопрос, глядя на эту пару, - пальцы сжимают диктофон так, что пластик начинает поскрипывать. Зеленый огонек записи мерцает, как свидетель этого абсурдного спектакля.

- Плохо работаешь, дорогая, - бросает он, и в его глазах мелькает что-то злое, испуганное. Его рука тянется к бокалу, но я вижу, как дрожат пальцы, когда он подносит его к губам. - И психолог из тебя никакой. Я к тебе тоже не пристаю на людях, и сдержан с тобой. Мы же давно вместе, а не первые месяцы. Вот и у них так же.

Я смотрю на него, и мне едва удается сдержать ухмылку. Он сдержан со мной не потому, что мы «давно вместе», а потому что уже давно изменяет. А Костя сдержан, потому что ему нельзя играть роль влюбленного жениха слишком активно, иначе денег заказчик не заплатит.

- У меня такое чувство, - говорю я медленно, намеренно растягивая слова, давая каждому из них утонуть в тяжелой тишине, повисшей за столом, - будто меня держат за дурочку и пытаются разыграть.

И на этом все. У них закончилась импровизация, они в тупике.

Дожала.

В воздухе повисает напряженное молчание, нарушаемое только тихим звоном бокалов за соседними столиками. Даже музыка, доносящаяся из колонок, кажется приглушенной, будто весь ресторан замер в ожидании развязки.