Мишель и Мышиный король (СИ)

Глава 8. Старый враг

Мишель не успела как следует обдумать ни откуда в ее крошечной комнате взялся Мышиный король, весь такой красивый и сияющий, укрытый тяжелым, подбитым гладким мехом плащом, ни что ей теперь делать. Алек, резко потянув ее к себе, толкнул к кровати, загородив от взглядов нежданных гостей широкими плечами.

Его рука опустилась к поясу, но длинные пальцы, сжавшись в кулак, ухватили лишь воздух. Он искал свою саблю, догадалась Мишель. Которая осталась на столе Мышиного короля!

— Даже не думай приблизиться к моей невесте! — с неожиданной злостью выпалил Алек, становясь в стойку для рукопашного боя.

Признаться, памятуя о нездоровом страхе Алека перед мышами, Мишель была готова, что он, завидев врага, станет загораживаться ею на манер щита, поэтому его внезапное заступничество стало приятным сюрпризом. Выглянув из-за плеча принца, она посмотрела на преследователей. Ее глаза встретились с застывшим взглядом Мышиного короля.

— К твоей невесте? — все так же глядя на нее, проговорил Генри. — Ну надо же…

Здесь, под низкими потолками тесной пансионской комнатушки, он сам казался прекрасным принцем, высоким, стройным, изящным. Его темные волосы красивой волной обрамляли светлый лоб, а едва заметная печальная улыбка пробуждала в сердце смутную тревогу, знакомую и томительную. Должно быть, это и есть его магия, сообразила Мишель, та самая, о которой говорила Уля.

— Да что вы с ним церемонитесь, Ваше Величество! — подал голос второй посетитель. — За шкирку его — и к замку за короной!

Мишель будто окатили ледяной водой, безжалостно вырвав из теплого плена серых глаз. Она медленно перевела взгляд на стоявшего позади Генри мужчину, чувствуя, как спина покрывается мурашками: этот голос был ей знаком. Как и длинные, до плеч светлые волосы…

— Ты! — возмущенно воскликнула Мишель, выходя из-за спины Алека. — Я думала, тебя спасать надо, а ты, оказывается, засланный казачок!

Теперь-то она смогла рассмотреть его лицо, бледное, скуластое, с насмешливой кривой усмешкой на тонких губах и такими светлыми глазами, что они казались бесцветными льдинками.

— Зачем этот цирк? — не унималась Мишель. Она снова повернулась к Мышиному королю, чувствуя себя совершенной дурой. Он умело разыграл карты, выставив себя страдальцем и героем — да, проповедь белобрысого возымела нужный эффект. — Вот так, значит, вы играете? Сначала — казнь, потом — говорливый пленник в соседней камере, а затем — счастливое спасение?! И все для того, чтобы я сбежала и привела вас к Алеку? Это ведь подло!

Генри недоуменно взглянул на светловолосого и вскинул темную бровь, будто беззвучно спрашивая, о чем толкует Мишель. Тот недовольно поджал губы и виновато опустил голову, отчего светлые волосы закрыли чуть порозовевшее лицо.

— Я решил, что она должна знать, — хрипло произнес он и зыркнул в сторону Алека. — Чтобы могла понять, что за человека защищает!

— Потом поговорим, Тэш, — спокойно проговорил Генри, но от этого тихого замечания волоски на руках Мишель встали дыбом. Неужели белобрысый мыш, которого, оказывается, звали Тэшем, действовал по собственной инициативе, не посоветовавшись с королем?

— Что ты имела в виду, когда говорила о казни? — обхватив Мишель за плечи, Алек заставил ее повернуться к нему, обеспокоенно всматриваясь в ее лицо. — Тебя действительно мыши утащили?! Что они сделали? Бедная моя девочка!

Он обхватил Мишель так, что стало трудно дышать. Его мундир пах нафталином и деревом, а грубая ткань впечаталась в щеку. Она чувствовала, как колотилось его сердце. Интересно — это от страха перед мышами или из-за переживаний о ней?

— Больше ты к ней не притронешься, — пообещал в сторону Алек. — Нечего сказать — герой! Настоящий рыцарь чести — отыгрываться на беззащитной, слабой девушке!

— Если бы твоя беззащитная невеста не побила шваброй моего верноподданного, он бы не спятил и не затащил ее в нору, — все так же спокойно отозвался король.

— Метелкой, — буркнула Мишель.

— Что ты говоришь, милая? — Алек позволил ей отстраниться и наклонился, приготовившись слушать.

— Говорю, я побила его метлой, а не шваброй! — Мишель раздраженно сбросила с плеч руки удивленного Алека и развернулась к Мышиному королю: — А что мне оставалось делать, если он на меня нападал? Ждать, пока он мне ногу отгрызет?!

— Тебя пытались загрызть?! — чуть выше положенного воскликнул Алек. — Вот же подлые…животные!

— Сам ты животное! — отозвался Тэш, гневно сверкнув глазами. — Наша раса величественна и благородна!

— Очень благородна! — перебил Алек. — Клятвоотступники и убийцы! Предатели!

Мишель взглянула на Генри, примеряя к нему обидные обзывательства. Они не шли ему, словно старая, не по размеру рубашка. Однако он не спешил оспаривать обвинения, а когда Тэш, воинственно сжав кулаки, шагнул к Алеку, вытянул руку, удерживая вспыльчивого блондина.

Мишель и сама не могла бы сказать, почему слова принца вызвали в ее душе волну возмущения, ведь она не знала, что случилось между Алеком и Мышиным королем на самом деле, но почему-то не верилось, что Генри способен на предательство.

Хотя ее ведь он провел вокруг пальца… И казнь эту дурацкую придумал…

— Я обидел тебя, — проговорил Генри, выразительно глядя на принца. — Но я не нарушал клятвы. И никого не убивал.

Отчего-то Мишель казалось, что каждое слово короля было наполнено болью, царапающей и загрубевшей, словно руки старой прачки. Но упрямое сердце никак не хотело верить глазам и разуму, которые твердили: он не сделал ничего хорошего, нельзя доверять такому! Однако внутри разгоралось непреодолимое желание коснуться его, взять за руку и сказать, что его печали напрасны и все непременно наладится.

Генри запустил руку под черный плащ, и Алек предусмотрительно шагнул назад, увлекая Мишель за собой, за что был награжден презрительным взглядом Тэша и его насмешливым фырканьем.

Мышиный король неспешно достал руку, в которой солнечным лучом блеснула золотая сабля. Алек весь вытянулся, подался вперед, не сводя взгляда с утерянного клинка. Мишель замерла, не веря собственным глазам: неужели Генри решил убить Алека его же зачарованным оружием?

— Вот, — он перехватил клинок двумя ладонями и, вытянув руки, вдруг опустился на одно колено: — Возвращаю твою саблю, и если ты действительно веришь, что я предал тебя, то ничто не мешает лишить меня жизни как клятвоотступника. Но если ты все же захочешь выслушать меня, то, возможно, изменишь свое мнение…

Едва уловимое движение воздуха, коснувшееся лица легким ветерком — и Алек сжал в руках потерянное оружие. Острое даже на вид лезвие покинуло золоченые ножны, звякнув напоследок.

— Не надо! — закричала Мишель, когда Алек замахнулся над темной, покорно склоненной макушкой.