Мой сводный зверь

Глава 2

Какого чёрта я вообще выполз из спальни?! Тянуло. К ней. Она металась по кухне, гремела шкафами, а зверюга моя дергалась на каждый звук…

Карина изменилась. Выросла… И стала ещё более притягательной. Я пожалел с первого же шага в гостиную, что решил выйти. Но назад пути не стало. Потому что взгляд прикипел к ее прямой спине. Она стояла у столешницы и пыталась взять себя в руки, но у неё не выходило. Я видел и чувствовал — ей плохо. А после ее рассказа отцу понимал почему.

Да, подслушивал, крал эту исповедь, не предназначенную для моих ушей…

И такая злость всплеснулась, что стало трудно дышать. Почему я позволил ей уйти? Почему не попробовал вернуть и сделать своей? Боялся. Страшно было сделать ей больно и не простить себя. Но разве стало лучше? Нашелся другой. А я даже не знал, не мог дотянуться и помочь, занятый тем, чтобы хоть как-то жить…

Я медленно приблизился к ней, стараясь не смотреть на её ребёнка за столом. Но девочка меня увидела и вытаращилась во все глаза. Думал, заревёт. Но нет. Она просто смотрела изучающе, и я позволил себе рассмотреть в ответ. Похожа на Карину. Но зверь внутри ощерился и вздыбил шерсть. Чужой детеныш — помеха. Да ещё какая! Ни одна самка не подпустит чужого самца близко… Но эта не знает, кто рядом. Ей и в голову не придет, что я — угроза.

Все это рвало нервы в клочья. Но когда Карина порезалась, отступило и вернуло меня в реальность. Только что делать с этой реальностью и кем быть для нее, я не знал. Проще никем. Лучше, если уберется…

«Чёрта с два!» — взял голос зверь. Не отпустит. Она сама пришла. Слабая, загнанная в угол… Как я мог отпустить её тогда? А сейчас?

Чужая…

И это бесило.

И я бесился, вымещая на ней злость, не в силах противостоять раздражению зверюги. А Карина не давала мне спуску. Не сломана. Огрызается, закрывая собой ребёнка. Да так яростно, что волчара мой признал, наконец, ту самую, за которой таскался по лесу десять лет назад. Прижал хвост и уполз во тьму, оставляя меня на поле боя расхлебывать. Молодец, что тут скажешь.

— Зубы спрячь и иди выгуляй ребёнка, — ретировался я, будто эта грызня осталась за мной.

— Тебя забыла спросить, — фыркнула она.

Забрала детеныша и ушла в комнату.

А я замер, сжимая кулаки на столе. Руки подрагивали от напряжения. Расклад откровенно убийственный. Ей надо бежать отсюда едва ли не быстрее, чем от своего бывшего мужа. Зверь ошибки своей не видит. Он очаровывал самку, влюблял в себя и видел ее отклик. Был уверен — она принадлежит ему. И сделал выбор. Это я понимаю, что наивный идиот. Мне хотелось верить, что у меня может быть все иначе, чем у отца… Но когда Карина уехала после смерти своей матери, я очнулся. Уверенность в завтрашнем дне потеряла краски, и мне остался только стылый лес и ее следы в примятой траве…

Я не мог за ней больше бегать. Только не туда, куда она исчезла. Город не для меня. Никогда не был моим местом. Более того, я боялся его и ненавидел. Где-то в его нутре не стало моей матери… И он же отобрал Карину, перемолол и выплюнул мне под ноги.

Отпущу?

Не знаю.

Не уверен.

Не думаю.

***

Гулять мы так и не вышли. Кураж прошел, и мне перехотелось мельтешить перед Эльдаром туда-сюда. Дочь занялась игрушками, разложив их на полу и что-то журча себе под нос. Мне вообще с ней очень повезло. Она всегда была на моей волне. Я брала ее и к себе в ко-воркинг, и на встречи, и в магазины. Ребёнок находил общий язык с любыми взрослыми и находил себе занятие в любой обстановке. Единственное, что ей было нужно в этой жизни — пластилин и всякая мелочь, которую она собирала на прогулках. Веточки, листики, камни и шишечки превращались у нее в волшебных существ, для которых она строила домики из коробок. Конечно, добрую часть пришлось оставить в квартире. Но я убедила ее, что мы наверстаем. И коробки я ей найду, и новый пластилин, и вдохновиться будет в лесу. Одна была проблема — пластилин у нас был везде. Здесь же нужно как-то оборудовать ей рабочее место где-нибудь. Если оставаться…

Но все было под большим вопросом. И даже не в Эльдаре дело. Поцапались и проехали. Я могу вообще с ним не говорить и игнорировать, раз у него проблемы с тем, чтобы просто быть человеком.

Меня пугала беспомощность перед Олегом. Вчера я так струхнула, что едва ли могла рационально соображать. Но сегодня все вдруг показалось не таким уж и страшным. Хорошо, бывший муж знает, где я жила. Но если я просто сниму квартиру, он же меня не найдет? Или лучше вообще уехать в другой город? А персонал?

Моя работа не привязывала меня к месту, но вся команда была в Москве, и мы временами встречались на пространствах ко-воркингов. Что мне теперь, всю жизнь начинать заново из-за одного человека? На это нужно время, а мне предстояло воспитывать ребёнка одной.

Может, встретиться с Олегом и попытаться поговорить? Я отказывалась с ним говорить с того момента, как ушла. Мне было слишком больно. Да, я сказала отчиму, что хотела бы во всем разобраться, но это неправда. Я не хотела больше видеть Олега. Но теперь все зашло слишком далеко.

— Ксень, я выйду по телефону поговорю, ладно?

— Ладно, — кивнула она.

Я нацепила толстовку, взяла телефон и осторожно скользнула в гостиную. Эльдара в зоне кухни не было, но стоял потрясающий запах готовящейся на печке еды. Спустившись с лестницы, я прошла на улицу и вышла на крыльцо. В воздухе пахло ранней осенью. Горьковатая сырость и терпкость хвои показались такими сочными, что рот наполнился слюной. Как давно я не погружалась в эту стихию? С того момента, как перестала ездить сюда. Но пришлось напомнить себе, что все это не для меня. Мне нужно попробовать договориться с бывшим мужем и понять, чего он хочет.

Набрав по памяти номер, я приложила аппарат к уху, чувствуя, как разгоняется сердце в груди. Олег не поднял трубку. Пришлось написать ему сообщение, что это мой номер и что я хочу поговорить. Перезвонил сразу же.

— Ну и куда ты вчера сбежала? — без приветствий процедил он. — Главное, кто тебе сказал?

— Главное, с чего ты решил, что тебе так можно?

— Главное, что наша сердобольная Мария Алексанна останется без работы. Мне не нужны твои информаторы под боком. Я допустил ошибку. Но впредь их не будет.

— Ты в себе, Олег? — моргнула я, не видя ничего перед собой. — Ты правда хочешь отобрать у меня Ксению?

— А зачем она тебе? — усмехнулся он. — Органы опеки уже в деле. Мамаша-кукушка нам не нужна. Я уже собрал на тебя все, что позволит уполномоченным принять правильное решение…

— Что ты собрал? — пролепетала я.

— Как обычно, — равнодушно сообщил он, — что надо собирать в таких случаях. Не я занимался, у меня есть кому, Карина. Поэтому в твоих интересах явиться назад и отдать ребёнка по собственному согласию.

— Подожди, ты серьёзно сейчас? Ты, который просил прощения и врал, что не допустишь ошибок впредь?

Я понимала, что все это жалко. Олегу все равно. Он принял решение, и сила на его стороне. А я больше не та, которая когда-то была рядом. И страшно представить, что будет с Ксенькой, если этот ублюдок добьется своего.

— Ну сколько мне ещё просить прощения, Карина? — усмехнулся он презрительно. — Тебе хорошо одной. Я понял, что это был предел твоих мечтаний — избавиться от меня. Ты не планировала сохранять семью. Радостно ускакала заниматься своим бизнесом. Только вот ребёнок страдает от этого. Я не допущу, чтобы она у тебя в одиночестве сидела где-нибудь… — Пока я искала дар речи, его фонтанировал на полную: — А может, ты уже в постель к кому-то прыгнула? — И он понизил голос: — Дорогая. Узнаю — убью, поняла?

— Ты больной, Олег.

— Ты меня сделала таким, — даже не задумался он. — Но если хочешь обсудить — давай встретимся. Расскажу, чего я хочу и как тебе остаться с ребёнком.

— Меня твои условия вряд ли устроят.

— Я болен тобой, Карина, — вдруг прошипел он в трубку.

— Ты трахал других баб! — взорвалась я.

— Потому что ты — холодная тварь! Тебе ничего не нужно, кроме себя самой! Ты вся в работе вечно! И ребёнок тебе на хрен не дался! Не приползешь ко мне — я тебя в тюрьму упрячу! Там тебя точно никто не будет иметь!

Я отбила звонок и опустила дрожащую руку. И этого человека я любила? Это точно он? Тот самый? Сперло дыхание, во мне будто замерла жизнь, и я продолжала стоять и пялиться в землю, переслушивая мысленно разговор с этим… психом? Пожалуй…

Только вдруг показалось, что я не одна. Ветер, бившийся до этого в спину, вдруг стих. Я обернулась и встретилась взглядом с Эльдаром. Он стоял буквально в шаге и сверлил хмурым взглядом.

— Ребёнок тебя ищет, — сообщил холодно.

— Я же сказала ей… — начала я растерянно, но он уже не слушал.

Развернулся и зашагал в дом. А я обессилено поплелась следом.

Ксеня и правда встретила у порога, натягивая на себя кофточку:

— Мама, хочу с тобой в лес.

Она взяла меня за руку, и я только успела бросить взгляд в спину Эльдара, как пришлось развернуться и направиться на улицу.

Мы с ним не уживемся. Зря я думала, что мне плевать. Отчего-то каждый его такой взгляд оставлял боль в душе. Зачем мне ещё это? Надо будет найти квартиру и вернуться в город. А ещё — позвонить своему адвокату по семейным делам, которая занималась разводом, и спросить совета, как быть с тем, что мне наговорил сейчас муж по телефону. Что и куда он мог на меня подать? Это же не так просто — взять и оклеветать мать? Или просто, если есть связи?

— Что он тебе наговорил?

Я вздрогнула, выпадая из ступора и снова оказываясь в обществе Эльдара. Когда и как он подкрался — не слышала.

— Что? — нахмурилась, моргая под его злым взглядом.

Он недовольно скрипнул зубами, обрисовывая жесткие скулы ещё четче:

— Что происходит? — потребовал раздраженно. — Подробней.

— В смысле? — усмехнулась я, бросая машинальный взгляд на Ксеню.

Дочь копошилась в привычной стихии листиков и камешков в паре шагов.

— Я про твоего мужа, — жестко уточнил он.

— Я не хочу с тобой на эту тему разговаривать. — Вышло достойно для того взгляда, которым он меня жрал. — Что же я тебе такого сделала, Эльдар?

Его взгляд дрогнул, но лишь на вдох. Он склонил голову ниже:

— Ничего.

— Тогда за что ты меня так ненавидишь?

— Я тебя не ненавижу, — сузил он глаза. — Отвечай на вопрос.

— Прости, ты не похож на священника, а мне не нужна исповедь. — И я сложила руки на груди, поворачиваясь к нему боком. — Если ты об отце переживаешь, я не буду его ни во что втягивать. У меня есть адвокаты… Разберусь.

Он шумно выдохнул и вдруг уничтожил разделявший нас шаг.

— Ты не разберешься сама, — выдохнул на ухо. И так близко, что горячее дыхание лизнуло прохладную кожу, и я оцепенела. — Тебе не к кому бежать, раз ты здесь. Глупо делать вид, что все под контролем, не находишь?

Я прикрыла глаза, едва не падая в тепло, которым вдруг окутало. Ноги уже доверчиво подогнулись, но вдруг стало холодно, и я очнулась, часто моргая.

Эльдар направился к дому. А я не удержалась, провожая его широкую спину взглядом. Что у него в башке творится? Может, травмы? Надо спросить Тахира. Но, с другой стороны, был бы Эльдар невменяем, отчим бы не оставил нас с ним. Так ведь? И на невменяемого мой бывший друг детства непохож. Хотя, что я о них знала? У меня из примеров только бывший муж. И я уже не уверена, кого боюсь больше. Муж далеко. А этот — рукой подать.

Как же было одиноко! Ни подруг, ни друзей. Олег выдавил это все из моей жизни, пока мы были вместе. А когда жизни не стало, вокруг образовалась пустота.

Я опустилась на дрожащих ногах на бревно посреди лужайки и уронила голову на руки. Но тут мобильный ожил. Звонила моя помощница, а я вспомнила, что у нас на сегодня запланирована встреча с персоналом удаленно.

Маша была моей правой рукой и одна знала о ситуации с мужем. Ей надо было понимать, что со мной творится и почему я последние месяцы в таком разбитом состоянии. Но на делах это не сказалось. Партнеры получали выполнение задач в срок, команда работала слаженно, и все побыло по-прежнему. Только у меня не было сил. Казалось, что я бегу куда-то, уже не разбирая дороги и цели. Пытаюсь все успеть и не попасть в ловушку, но тропа становится слишком узкой…

— Маш, я не очень могу сегодня… Ты проведешь собрание одна?

— Что-то случилось? — насторожилась она.

— Олег вчера попытался забрать дочь. Я уехала из города…

— Твою ж… — вырвалось у нее. — Что же делать?

— Звонить адвокату. Поэтому у меня сейчас все мысли только об этом…

— Я тебя поняла. Хорошо, держи в курсе.

Только тут трубка едва не выпала у меня из рук, а в горле застыл крик. Из ближайших кустов на меня смотрел волк. Здоровый!

— Карина?.. — слышалось в трубке.

Я упала на четвереньки:

— Ксеня, не шевелись! — скомандовала дочери.

Но куда там! Она подняла голову и, увидев зверя, направилась прямиком к нему. И я уже не думала. Подскочила и бросилась к ребёнку. Сердце едва не взорвалось в груди, и уже через вдох я покатилась кубарем по земле, закрывая собой дочь и сжимаясь с ней в комок.

— Тише-тише, не шевелись, — зашептала ей на ухо.

Ребёнок послушно притих, но вокруг ничего не происходило. Ни рычания, ни нападения… Я уже обнадежилась, что зверюга ушла, но меня настигло разочарование. Волк стоял в нескольких шагах и с таким скепсисом взирал на меня, будто недоумевал, какого чёрта я творю.

— Мам? — прошептала Ксеня.

— Тш, — приказала я, не сводя взгляда с волка.

Он смотрел на меня. Укоризненно и так знакомо, что у меня мелькнула догадка:

— Волк?

Зверь вздохнул.

— Волк… — прошептала я, осторожно выпрямляясь.

Он повернул голову набок, не демонстрируя агрессии. Я не могла бы поклясться, но мне все больше казалось, что этот зверь — тот самый. Но ведь десять лет прошло. Разве он мог столько прожить? Хотя почему нет? Собаки же живут… А этот наверняка прикормленный, холеный. Вон какая шерсть!

Но если это он… Какой же Эльдар все же козел! Знает, что его волчара все ещё тут, и бросил меня одну! С ребёнком! Даже не предупредил! Ладно — детство, и тогда это было понятно. Но сейчас мы должны были уже наиграться в игрушки и повзрослеть!

— Волк, — позвала я жалобно и добавила глупое, — это ты?

Ребёнок испуганно сопел у меня на груди, вцепившись руками в толстовку, и я клялась себе, что как только выберусь из этой передряги, набью Эльдару морду! Потом, правда, придется уехать, ну и к чёрту! Хоть удовольствие получу!

Зверю надоело, видимо, рассматривать наш с дочерью трусливый тандем. Он тихо рыкнул, поставив мои волосы на дыбы, развернулся и медленно похромал прочь, припадая на переднюю лапу.

— Мам, ты его знаешь? — тихо прошептала Ксеня.

— Кажется, да, — выдохнула я. — Пошли потихоньку. Только не беги, ладно?

— Ладно.

Я осторожно встала на ноги, помогая дочери выпрямиться, и потащила ее в дом. Только там обнаружила, что ребёнок мой так и не опустошил полные всего на свете руки. Я раздела ее и отвела в комнату. Пыталась при этом вести себя уверенно и спокойно, объясняя ей, что все хорошо. Мы просто проявили осторожность, и все теперь позади…

— А Эльдар знает, что тут волк? — вопрошал ребёнок, полоща ладошки в раковине.

— Я спрошу, — улыбнулась, закипая внутри.

Прямо сейчас пойду и спрошу!

Оставив ее разбирать улов на полу, я спустилась по лестнице и решительно направилась в комнату сводного брата. Во мне бурлило негодование! Какого чёрта он творит?! Мог бы предупредить, что волк его гуляет в округе! А вдруг бы зверь агрессивно отнесся к ребёнку?! Страшно представить!

— Эльдар! — влетела я в двери и замерла посреди комнаты.

Никого. Стопы лизнуло холодом, и я, оглядевшись, заметила открытую настежь дверь за занавеской в противоположном углу комнаты. Легкий ветер трепал края шторы, что-то таская ее краем по полу. Присмотревшись, я подошла ближе и подняла медицинскую повязку. Я машинально вытащила мобильный и набрала Тахира, глядя на повязку в вытянутой руке.

— Карина? — ответил тот почти сразу.

— Тахир, — выдохнула я взволновано. — С Эльдаром что-то… Он…

— Что такое? — насторожился тот. — Карина, что случилось?

— Мы вздорили весь день, — начала я сбивчиво, озираясь. Внутренности холодели от страха. — Потом я вышла гулять с дочерью, а к дому вдруг пришел волк. Мне кажется, это тот самый, который был у Эльдара давно, помните? А Эльдар куда-то делся, и повязка с его плеча у меня в руке! — Послышался напряженный выдох, но я не дала отчиму слова. — У него что-то с головой, Тахир? Эти его участия в боевых действиях с ним что-то сделали, и я, наверное, не вовремя?..

— Я бы никогда тебя не оставил с ним, если бы у него были проблемы, Карина, — заговорил Тахир вдруг так спокойно, что больной на голову себя почувствовала я. — Всё, что ты рассказываешь, легко объяснимо и не заслуживает такой паники… Успокойся, пожалуйста…

Куда там! Я попятилась задом к двери комнаты Эльдара, не в силах бороться с жуткими фантазиями, всплывавшими в голове. Только неожиданно уперлась задом во что-то твердое и задержала дыхание, медленно опуская трубку. Время увязло, и я — вместе с ним. Сердце гулко билось в груди, пытаясь разогнаться от адреналина, но ничего не выходило… И тут по затылку прошлась волна тепла вместе со знакомым хриплым голосом:

— Что ты снова мечешься?

Я отскочила от Эльдара и выронила мобильный. Одного взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять — он просто был в душе. Бедра замотаны в полотенце, влажные волосы блестят, капли воды на коже… Но, помимо всего этого, взгляд прикипал к многочисленным шрамам и свежим затянувшимся ранам. Самая внушительная была на плече и всё ещё требовала перевязки. Чёрт. Поэтому он и снял повязку…

— Твой волк… — пролепетала я, растеряв весь запал.

Эльдар не отвел взгляда, так и жег им лицо, а оно радостно разгоралось пунцовым румянцем до самых ушей.

— Ладно, — растерялась я окончательно и вылетела из его комнаты.

И только потом до меня дошло, что я забыла у него в комнате мобильный.

— Чёрт, — простонала, медленно оседая на диван в своей комнате и сжимаясь в комок.

Ксеня увлеченно что-то выкладывала из листиков на столе, не мешая мне предаваться самоуничижению.

— Мам, а когда мы купим пластилин и коробки? — поинтересовалась тихо через некоторое время.

И я снова уронила голову на руки и застонала.