Мой сводный зверь

Глава 6

— Эльдар! — вскричала я. — Ну какого чёрта?! Я просто попросила тебя о помощи! Нет! Я даже не просила! Я могу сама!

— Лучше бы ты попросила о помощи, — глянул он на меня зло, и показалось, что его глаза как-то странно вспыхнули на миг. — Но ты не умеешь. Ты знаешь лучше, что тебе делать, да? Поехать и попробовать ублажить урода, который об тебя ноги вытирает, лишь бы он сжалился? Ты в своем уме, Карина?!

Я зарядила в его в плечо кулаком со всей силы, откровенно не подумав, что это то самое, которое требовало перевязок. Эльдар только шумно вздохнул и ударил по тормозам. А когда машина остановилась, резким движением обхватил меня за шею и притянул к себе, вынуждая упереться ему в грудь ладонями. Его пальцы болезненно сжались в моих волосах, а я вцепилась в его футболку.

— Ты снова мечешься, — зло прорычал в губы. — Впадаешь в панику, никому не доверяешь и бросаешься делать глупости. Успокойся.

Только успокоиться не выходило. Его слова сочились силой, уверенностью и холодным расчетом, но почему-то обжигали отчаянием и неуверенностью в собственных силах. Да, я всегда была одна. Мне так привычней. И раньше всё удавалось. А теперь у меня будто почву из-под ног выдрали… И вместо нее у меня оказался он — сводный брат…

…притяжению к которому совершенно невозможно сопротивляться.

Наверное, я впилась в его жесткие губы просто от обиды. Меня раздавило его отрезвляющей терапией, и стало слишком больно. Но когда Эльдар ответил с уже знакомой жаждой, все померкло. Обиды и страхи на мир разлетелись от одного движения его руки, скользнувшей по спине и впившейся в бедро. Мне нравилось, как он реагировал и терял контроль. Голод, с которым он набрасывался на мои губы, стирал весь мир без остатка. Остался только он. Злой, бескомпромиссный и дикий, как лесной зверь.

Мысли о том, чтобы снова сдать назад, не было. Мы одни посреди леса. И он просил его не трогать, а я снова не сдержалась. Да и не в этом дело. Я не хотела, чтобы он останавливался. Это забвение было слишком нужным. Хотя бы на какое-то время.

— Будешь читать мне нотации? — тихо выдохнула, когда он дал глоток воздуха.

— Без них никак, — процедил он с непонятной мне злостью.

Я взвизгнула от того, как резко подо мной сложилось кресло, и я оказалась под Эльдаром. Но тут же открылись двери, и пахнуло холодом.

— Выходи, — приказал он.

Я уж было подумала, что теперь он решил поиздеваться. Холодный ветер, темный лес и страх быстро остудили мою охоту до приключений. Вернулась злость.

— Ты меня оставить тут решил? — потребовала я, когда он вышел и обошел машину.

— Нет, — усмехнулся хищно, притягивая к себе за шею. — Наоборот — взять себе.

Он открыл задние двери и толкнул меня животом на расстеленный плед. Я только руки успела выставить, как он схватился за мои штаны и дернул их с ног. Хлопнула дверь, и по коже перестал гулять холод. На поясницу легли горячие ладони, стало жарко. Я почувствовала, как он уперся в мои бедра своими, но не успела задохнуться от предвкушения обезличенного перепиха по-быстрому лицом в сиденье, как оказалась у него на коленях. Эльдар бережно убрал волосы с моего лица:

— Я не для этого брал плед, — усмехнулся он и снова притянул к себе.

— Интересно, для чего… — прошептала я, глядя на него. Губы коснулись его губ, быстро разгоняя страхи.

Он потянул с меня куртку вместо ответа, а сам смотрел в глаза. Тусклое освещение приборов создавало атмосферу напряженного ожидания, и я сжала ноги на его бедрах.

— Думал, ты покричишь в глуши, побегаешь в своей манере, может, подерешься со мной… — Я нервно усмехнулась. — Потом посидим у костра и попьем пиво. — Он взялся за мою кофту и потянул ее с плеч. Голос его охрип. — А когда замерзнешь — укутаешься в плед. Но тебя не предскажешь… Всегда так было.

— Эль… — начала было я, но он заткнул рот поцелуем, прямо как во сне, и качнул на своих бедрах, позволяя ощутить твердость намерений.

Целовался он очень умело. Так, что у меня голова кружилась. Губы приятно покалывало от его возбуждающих колючих укусов, щеки горели от касания короткой щетины, и я задыхалась от нарастающего напряжения…

Ему тоже хотелось его сбросить. Я слышала, как он дышит все тяжелее, чувствовала, как напряжено его тело и как он сдерживает силу желания, с которой хочет разложить меня на сиденье.

— Хочу тебя, — совсем осмелела я.

Чувствовала себя пьяной.

Эльдар коротко сжал мою грудь и, показалось, будто зарычал. Длинная бархатная вибрация ударила по моим пальцам на его груди. Но я не придала значения. Потому что он приподнял мои бедра и развернул к себе спиной. На коже шеи вспыхнул жадный укус, который обернется завтра напоминанием, но было плевать. Потому что в следующий вздох он запустил пальцы мне в трусы и прикусил сильнее. Я застонала и выгнулась, нетерпеливо ерзая на его бедрах.

— Тш… — и он прихватил снова мою шею зубами под шелест фольги презерватива.

А я даже не подумала…

Когда его член скользнул внутрь, низ живота скрутило от короткой вспышки боли. Я замерла, тяжело дыша и сжимаясь внутри, а Эльдар шумно втянул воздух над ухом.

— Больно? — хрипло выдохнул и скользнул пальцами по дрожащему животу. Но меня уже подчинило желанию, и я нетерпеливо качнулась вверх и вниз… и лоно скрутило от голодного жгучего оргазма. Я всхлипнула, жмурясь и сжимая ноги. И это спустило напряженное ожидание с паузы. Эльдар вернул меня себе с силой и вцепился в бедра…

Кажется, не одна я тут изголодалась по близости настолько, что перестала соображать. Я билась в его руках, не в силах прийти в себя, а он все жестче опускал на член, хрипло дыша мне в затылок. Пару раз меня приложило лбом, и Эльдар притянул к себе за шею, не позволяя больше рисковать головой. Как же было хорошо! Из глаз катились слезы, с губ рвался хриплый крик, а мокрые пальцы пытались найти опору в его жестком запястье, будто это все, что удерживало в реальности. Но меня все равно выбросило из нее с очередной разрядкой, и я, дрожа, упала в его руки.

Мы оба тяжело дышали в тишине. Я — бессильно откинувшись на него, а он — прижимая к себе. Кожа на бедрах горела следами от его жестких пальцев, но мне невероятно нравилось это чувство полной принадлежности. Эльдару хотелось принадлежать, пусть и ненадолго.

— Давай двигать домой…

Я даже не сразу поняла смысла слов. Растерянно заерзала в его руках, чувствуя такое опустошение и горечь, что захотелось плакать. Сил посмотреть Эльдару в глаза не было. Я натянула трусы, пересела на сиденье рядом и оглянулась в поисках штанов. Взгляд все же зацепился за его руки, когда он стягивал резинку с члена, и я с трудом отвернулась, чувствуя, как разгоняется дыхание.

Эльдар молча вылез и сел за руль. Я так и осталась на заднем сиденье. За стеклом совсем стемнело. Машина не спеша выползала из дебрей на дорогу, а я сидела, обняв себя, и смотрела на его профиль. Интересно было, что он думает, но мои растрепанные чувства не давали и намека на то, как с ним заговорить. Когда в салоне раздался звонок, я даже не сразу поняла, что это звонит мой мобильный, брошенный на переднем сиденье.

Эльдар подхватил его молча, но неожиданно не поспешил передать его мне, а сам ответил на звонок.

— Не приедет она к тебе.

Я снова потеряла дар речи от неожиданного поворота. А Олег, видимо, вопросил, где его жена. Потому что Эльдар спокойно ответил:

— Не твоя она больше. А если думаешь, что ее некому защитить, я могу приехать и объяснить, как ты неправ. Если у тебя, конечно, смелости хватит. В чем я очень сомневаюсь.

Дальше, скорее всего, посыпались угрозы, которые Эльдар спокойно выслушал и равнодушно заключил:

— У нас говорят: лающая собака не кусает. Найдешь в себе мужика — дай мне знать. Приеду рассмотреть.

И он отбил звонок.

— Я бы хотел попросить тебя не отвечать ему больше, — глянул он на меня быстро и передал мобильный. — Думаю, тебе не о чем с ним больше говорить. С такими не разговаривают, Карина. Такие понимают только силу.

Я сжала телефон, так и не решив, что сказать. Домой мы доехали в молчании. Когда Эльдар заглушил двигатель, я взялась за ручку, но он вдруг хмуро приказал:

— Сиди.

Сам вышел, обошел машину, открыл мне двери и подал руку. Но не выпустил, как я надеялась. И тем более не позволил тихо улизнуть к себе в комнату и закрыться в ванной, чтобы пореветь. Вместо этого притянул к себе:

— Пошли ко мне.

— Не надо…

— Не надо меня использовать, — зло процедил он, глядя в глаза. — Кто тебе нужен? Неважно кто, лишь бы по-быстрому отымел при случае?

— Нет, — мотнула я головой, кусая губы. — Нет…

То, как быстро он терял самообладание, пугало. Но требовать от него чего-то другого было бы глупо. Я же знала, кого полезла целовать в темном лесу. И я действительно вела себя так, что он имел право злиться.

— Тогда шагай ко мне в спальню, — хрипло приказал он, почти касаясь своими губами моих.

А у меня чуть ноги не подкосились. Захотелось сдаться. Я все равно не могу больше это все контролировать. Уже натворила такого, что назад не вернуться…

— Мне только к Ксене надо…

— Сходишь потом. — Он глянул быстро на дом. — Они не спят ещё даже.

Эльдар взял меня за руку и повел мимо крыльца, а я думала про ощущении моей ладони в его. Он держал меня уверенно, решительно и спокойно. Горячие пальцы грели, обещая тепло. А я так устала…

— Входи, — открыл он мне двери, ведущие с улицы в его комнату. — Залезь в ванную погреться. Полотенца в шкафу под раковиной. Я приготовлю поесть и вернусь.

— Ладно, — пришиблено повиновалась я, глядя на его широкую спину. Он щелкнул выключателем торшера, стоявшего у входа, и вышел.

А мне вспомнился фильм «Сбежавшая невеста». Потеряв контакт с уверенным взглядом Эльдара, я тоже попятилась, загнанно осматриваясь. Что подумает Тахир? А Ксене я как объясню? Да и что? Все, что понимала — я в комнате Эльдара, и ему не нравится быть вариантом для быстрого секса. Обнадеживает? Чёрт его знает. Это же Эльдар…

А ещё я тут вряд ли для красоты. Он хочет продолжения. А я? Я хочу перестать метаться. И да, продолжения мне тоже хочется. Потому что даже быстрый секс с ним показался лучшим в жизни. Понятно, что таких сложных эмоций я никогда ещё не испытывала… Но было очень хорошо.

Оглядевшись, я только отметила, что в комнате у него очень чисто. Кровать только слегка примята и на тумбочке россыпь бинтов, бутылок и блистеры с таблетками. В остальном он будто знал, что я окажусь сегодня здесь.

К ванной тоже не придраться. Светло, тепло, чисто… Полотенца белые стопочкой в шкафу, зеркало без единой капли на поверхности. Безлико. Как в отеле. Никаких цветов в горшках, разбросанных вещей, бритвенных станков или фотографий. Только зубная щетка чёрного цвета выделялась, как ворона на снегу.

Я включила воду и замерла в нерешительности. А вдруг он зайдет? Да, глупо, но я перед ним ещё не расхаживала голой…

— Ну и что ты снова дергаешься?

Я вздрогнула, выпрямилась и замерла. На талию легли тяжелые ладони, и Эльдар коротко ткнулся губами в затылок, шумно выдохнув.

— Подними руки, — приказал тихо и потянул с меня футболку.

Я послушно выполнила его просьбу, позволяя ему себя раздеть. Вел он себя снова спокойно. Будто это кто-то другой разгоняет в себе злость за один вздох.

— Ты… — начала я, но тут же закусила губу, чувствуя новый прилив неуверенности.

— Что? — взялся он за штаны и потянул вниз, слегка задевая кожу шершавыми пальцами.

— Я не хотела, чтобы так… Я не такая, Эльдар…

— Мне плевать, какая ты, — вдруг выдал он, выпрямляясь. — Вся твоя надуманная неправильность и переживания о чужом мнении нервируют. Ты хочешь меня взять? Так возьми.

— Я боюсь тебя, — обернулась медленно и сразу же попала в плен колючего испытывающего взгляда.

И он привычно сорвался — рывком подхватил под бедра и вжал в стенку.

— Непохоже, — склонился к губам. — Поздно уже дергаться, Карина.

Наверное, мне это нужно было сейчас больше всего — решительные действия, которые не оставляют места сомнениям и вопросам. Я только прикрыла глаза и вцепилась в его плечи, когда он медленно вошел в меня и вжался в бедра.

Никогда не чувствовала такого взрыва эмоций от секса, а они взрывали с такой силой, что трудно было остаться собой. Стыдно, запретно, оголяюще и откровенно — все это словно никогда не было про Эльдара и в то же время только про него. Не было сил смотреть ему в глаза. Хотелось провалиться сквозь его руки и землю… и остаться в его объятьях навсегда.

От его очередного сильного движения я вскрикнула и раскрыла глаза, и сердце едва не остановилось от взгляда, которым он на меня смотрел. Его было сложно описать. Я просто почувствовала себя его единственной. Эльдар ловил каждую эмоцию, жадно всматривался в мое лицо, а когда прикрыл глаза и выпустил из плена цепкого внимания, я зажмурилась следом, позволяя его губам голодно впиться в мои. Его жесткие пальцы врезались в бедра, и, кажется, снова оставляли царапины, но это только подстегивало двигаться быстрее, подчиняясь его желанию.

Никогда не испытывала подобного. Я задыхалась от происходящего. Казалось, меня разносит в пыль и в то же время собирает заново. Я чувствовала себя такой желанной и защищенной, что хотелось плакать и кричать громче. Только мысль о том, что мы в доме не одни, пронеслась в голове яркой вспышкой, и я проглотила очередной стон, закусив губы до боли. Эльдар в очередной раз вжался в меня и уткнулся мокрым лбом в скулу:

— Чёрт, Карина, — прорычал и, перехватив удобней, понес из ванной.

Когда уложил на кровать и оставил одну ненадолго, я даже не удосужилась прийти в себя.

— Прости, — вернулся с презервативом. — Снова все планы к чёрту…

Окончание на его кровати вышло оглушающим. Я уже не вспоминала, что где-то в доме кто-то ещё есть. Казалось, во всей моей вселенной больше никого не осталось. Потому что этот темный, хищный, подчиняющий взгляд сверху заставлял дрожать и задыхаться, а от вида его сильных рук на моих бедрах хотелось проснуться… Всё это будто было не со мной. Но Эльдар и тут не оставил мне заблуждений, швырнув к финалу нас обоих умело и безжалостно. Пришлось поверить и довериться, стиснув дрожащие ноги.

Возвращение в реальность вышло легче, чем в первый раз. Эльдар, правда, снова ушел, но только чтобы выключить воду в ванной.

— Презервативы в такой ситуации? — усмехнулась я растеряно, когда он снова навис надо мной.

— Ты довела меня вчера. Я подумал, что можешь попробовать снова. Но сбежать тебе не позволю.

— Впечатляет, — выдохнула хрипло, завороженно глядя на то, как он склоняется ниже.

— Было больно?

— Сначала. В первый раз. Потом было хорошо…

— Если я что-то сделаю не так, скажи… Не хочу делать тебе больно…

И столько непонятного послышалось в его голосе, что я насторожилась:

— Ты вряд ли способен. Со мной ещё никто… Я…

Он пытливо вздернул бровь. Пришлось вернуть себе дар речи. Вышло хрипло и жалко:

— У меня был только бывший муж. И так хорошо с ним не было.

— Это, конечно, льстит, — нахмурился он. — Но мне не хочется говорить о нем в постели с тобой.

— Я не говорю о нем, — огрызнулась я. — Я рассказываю тебе о своем скудном опыте. И восхищаюсь твоим.

Эльдар хищно усмехнулся:

— Я не буду тебе рассказывать про свой опыт.

— Я и не прошу, — фыркнула я. — Мне все равно.

— Ванна или ужин? — сменил он тему.

— Ванна. И что-то, чтобы обработать задницу — снова печет.

— Хорошо, — нахмурился он неожиданно растерянно. — Тогда я принесу ужин. Потом обработаем…

***

Я слышал, что отец в кухне. Когда я прошел к микроволновке, он молча проследил за мной от холодильника.

— Ксеня попросила на ночь какао, — заметил отстраненно.

— Я поцарапал ее, — прорычал досадливо, хватаясь за дверь печки.

— Но не дал уехать к нему.

Я сжал кулаки, уперевшись взглядом в стенку. Эта ее простая просьба обработать кожу от моих царапин взорвала в груди все страхи разом. И я едва не задохнулся от них.

— Тебе надо ей рассказать.

Я едва ли расслышал слова отца.

— Нет, — мотнул головой и достал, наконец, тарелку с ужином. — У тебя там вино было…

— Возьми, конечно. — И он открыл шкаф и достал бутылку. — Отличное вино. Стоит у меня уже года три.

— Спасибо.

— Эльдар…

Я заставил себя обернуться к нему и встретиться с усталым обеспокоенным взглядом.

— Она теперь твоя.

— Я знаю, — отвернулся, упираясь ладонями в стол.

— Ей нужно знать. И тебе это тоже нужно.

— Как ты Полине сказал?

— Просто сказал. Осторожно. Подобрал слова.

— И как она отреагировала?

— Сначала была в шоке, — пожал он плечами. — Потом потихоньку привыкла. Попросила показать, как я превращаюсь в зверя. Не сразу, но мы прошли этот кризис. — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Каждый находит в кризисе ресурсы для шага вперед. Это необходимо. Для меня с Полиной это был новый уровень отношений. А для нее — ещё и источник вдохновения.

Я все это понимал. Но страх стягивал внутренности узлами.

— Не все проходят этот кризис, — процедил я.

— Это стоит риска. Но ты не один. У тебя есть я. У нее — дочь. Кроме того в ситуации Карины безопасней будет, если она перестанет быть доступна ее мужу и попадет под защиту нашей системы, в которой не придется уже никому ничего доказывать.

Я вздохнул:

— Мне нужно время.

— У тебя оно есть.

— Что с детенышем?

— Ее зовут Ксения, Эльдар, — усмехнулся отец. — Ребёнок. Люди называют это так. Уложил спать. Пусть Карина не переживает.

— Спасибо.

Я подхватил поднос и направился обратно в свою комнату, расслышав тихое «не за что».

Карина, к счастью, никуда не сбежала. Послушно сидела в ванне, обняв ноги. Я только глянул на нее и вернулся в комнату. Я не отпущу ее сегодня. Ну разве что ребёнка проведать… Внутренности грело от происходящего — зверю было плевать на мои страхи. И царапал я ее кожу самозабвенно по его инициативе. Нашел, поганец, время напоминать о своих правилах…

Оставив поднос на кровати, я вернулся к Карине, недолго думая, стянул штаны и залез к ней. Она снова опешила от моей инициативы, сжалась, задержала дыхание… Если бы она знала, как ярко все это выглядит для меня — каждый ее напряженный вздох, стук сердца, запах. Мне претило навязываться ей, прижимать к себе… приручать. Я ведь уже один раз ушел. И казалось, что могу сделать это снова. Я не умел бороться за то, что дорого мне. Для других — да. Но только не за свое. И это вдруг пустило волну озноба по телу, несмотря на то, что сидел в теплой воде. Я только притянул Карину к себе спиной и прикрыл глаза.

— Расскажи, как ты жил эти десять лет? — вдруг тихо попросила она.

— Даже рассказать нечего особо. Горячие точки, дом…

— Почему ты стал военным?

— Почему-то считал с детства, что у меня нет другого пути.

Мы все это знали. Оборотням неплохо удается военное или охранное ремесло. Но чтобы расширить выбор возможностей, надо уметь жить с людьми. А я не умел. Я умел с ними воевать.

— Но Тахир же не военный…

— Я приемный сын.

Карина замерла в руках и вздохнула:

— А мне всегда казалось, что ты на него похож.

— Он забрал меня из приюта. Помнишь Руса?

— Конечно. Твой лучший друг.

Я тихо усмехнулся — неприязнь у них с Русланом была обоюдной.

— Нам это с детства вбивали. Приютским мальчишкам проще всего найти себя в чем-то таком. — Я помолчал, прежде чем признаться: — Тахир предлагал учебу. Но я не смог изменить вектор. Казалось, что мне даже нравится.

— Планируешь продолжать? — вдруг тихо поинтересовалась она.

— Пока не знаю. Рус предложил перейти к нему на работу.

— А он чем занимается?

— У него большая компания, специализируется на охране и всем, что с ней связано.

— А тебе что предлагает?

— Хочет, чтобы я тренировал персонал.

— Может, пришло время сменить вектор?

— Может, — и я коснулся губами ее шеи. — Даже наверняка.

Говорить, что у меня с ней все серьёзно, было рано. Люди так не делают. Люди боятся, когда мы ставим их в безвыходную ситуацию. И тут начинается самое интересное — царапины на заднице любимой, рычание и сверкающие в полуобороте глаза, чтобы напугать и заставить себя слушаться. Я был определенно в зоне риска — мой зверь слишком долго ждал Карину, чтобы теперь считаться с ее потребностями.

— А ты?

— Что? — переспросила она.

— Ты как жила?

— Со мной уже все ясно, наверное, — невесело усмехнулась она и вздохнула. — Я не понимаю, как любимый человек становится чудовищем.

А я как раз мог это не только понять, но и продемонстрировать. Конечно, она не это имела в виду. Но мы могли становиться зверьми не только буквально.

— Расскажи, — глухо потребовал я.

— Ты же не хочешь про моего бывшего говорить.

— В постели не хочу. А сейчас мне важно понять, что он такого сделал с тобой и как до этого дошел.

— Любовь слепа, — пожала она плечами, а мой взгляд прикипел к следам от моих зубов на чувствительной коже. — Я не видела то чудовище, каким Олег всё это время был. У меня, видимо, не было правильного примера перед глазами. А Тахира было слишком мало в моей жизни…

Она сжалась сильнее. Едва заметно свела плечи и округлила спину, но для меня это было так ярко… что захотелось её утащить к себе на колени и закрыть от всего мира. Но я её бросил.

— …Я была не уверена в себе, и Олег этим пользовался, — тише продолжала она. — Он взял мою жизнь под контроль во всем, и мне это казалось таким правильным… тогда. А потом я поняла, что у меня не осталось никого — ни друзей, ни мужчины. Олег был поглощен своим бизнесом. Мы с Ксеней ему были не нужны. Бессонные ночи, болезни ребёнка и её первые шаги — все это ему не было нужно, и я это воспринимала как должное. — Она горько усмехнулась. — Самое ужасное: я поняла, что преуспела в собственном деле и вообще чего-то стою, когда его не стало. До этого так умело обесценивал любую мою заслугу, что я просто перестала видеть собственную ценность. Это меня тогда сильно испугало и помогло не сломаться. Ты прав, я… будто снова впала в ступор от его давления, поддалась и потеряла голову от страха. С ним нельзя разговаривать.

Я уже не думал, можно ли. Я просто обнял ее крепче и вжал в себя:

— Все правильно.

Да, всё это было странно. Я для неё ещё ничего не значу, чтобы говорить такое и вообще лезть. Пока что все это — не мое дело. Но это только пока. Людям всегда нужно больше времени, чтобы оценить ситуацию и выбрать направление, в котором предстоит двигаться. На этом я и опережал всегда врагов. Но Карину так просто не приручить, просто поставив перед фактом. Я знал это всегда.

— Жарко… — прошептала она, и я выпустил.

— Тахир уложил твоего… ребёнка.

Я помог выйти Карине из воды и подал полотенце, засмотревшись на ее наготу. Красивая. Худая, но не тощая… Зверюге понравилось.

— Пялишься? — оглянулась она.

— Само собой. Я тебя голой ещё не видел.

Она только закуталась в полотенце и направилась из ванной.

— Еда на подносе, — повысил я голос и, схватив полотенце, вышел следом.

Карина уселась на кровати и встретила меня взглядом.

— Пялишься? — усмехнулся, обматывая бедра полотенцем.

— Есть на что, — улыбнулась она смущенно.

Но она не пялилась на самом деле, а жаль. Карина вся была поглощена своей проблемой, и я сейчас воспринимался ею только фоном. Она не видела во мне больше угрозы, и, казалось, вообще перестала думать обо мне. Но я только напомнил себе, что не все сразу. Мне нужно быть для нее поддержкой, а не очередной бедой. Она вымотана, издергана ожиданием проблем и новой дурости от бывшего мужа. Неудивительно, что взгляд ее потух.

— Если устала — ложись спать.

— Не хочу, — мотнула она головой. — Ты отпустишь в свою комнату?

— Нет.

— Почему?

— Хочу с тобой спать. Можно?

— Так ты спрашиваешь?

— Нет.

Она вдруг рассмеялась:

— Невыносимый. У тебя ужасный характер, — беззлобно заключила она.

— Я хочу тебя, — опустился на колени перед кроватью. — Накормить. Трахнуть. Уложить спать. И уснуть с тобой. Ужасный характер — согласен.

Она тяжело сглотнула, заворожено глядя, как я взялся накладывать ей в тарелку мяса.

— А вина можно? — спросила хрипло.

— Можно.

Карина, наконец, смирилась и расслабилась. Взяла бокал из моих рук:

— За тебя… Я рада, что ты здесь. И что… всё это происходит.

— Правда? — усмехнулся я немного шире, чем требовалось. — Пей и давай мне свою пострадавшую задницу…

Карина соблазнительно облизала губы, спеша проглотить первый глоток.

— Она не болит уже…

— Не заставляй меня искать повод, — оскалился я.

— Ладно. — Зайчик решил поиграть в смелую волчицу. Отставила бокал и улеглась на живот, поднимая полотенце чуть выше бедер. Выглядело угрожающе. Для моих планов поужинать и дать ей перерыв. — А все же, у тебя было много девушек?

— Я не считал. — Голос охрип.

— Ты не хочешь семью, да?

В данный момент я вообще ничего не хотел, кроме как вздернуть ее на колени.

— Почему ты так решила?

— Ну… ты один. И занимаешься таким делом, на которое семья бы никогда не согласилась.

— Ты бы не согласилась?

— Нет, конечно. Я бы с ума сошла тебя ждать каждый раз.

Царапины были слишком заметными. Да и не царапины они, по сути. Это были метки. Я располосовал ее бедра, оставляя знаки принадлежности. Чёрт бы побрал мои инстинкты.

— Надо обстричь ногти по локти, — проворчал я и плеснул антисептика на тампон. — Прости…

Карина не ответила. Вздохнула резко, когда я провел по царапине, и застонала.

— …Я бы хотел семью, — огладил ее кожу, успокаивая.

— Почему не завел?

— Не знаю, — соврал и склонился ниже. — Можно?

— Ты же не спрашиваешь, — прошептала она.

Я коснулся губами ямочки над ягодицами и прикрыл глаза. Наконец можно было распробовать без голода и спешки. Нет, голод никуда не делся, но теперь я хотя бы мог его контролировать. Когда Карина нарушила мои границы и дерзко поцеловала там, в машине, я думал, что не справлюсь в первый миг. Ее вкус, запах, отчаяние ударило по нервам, и зверь с готовностью ответил на предложение самки её взять. И я взял.

Провел кончиком носа вверх, задирая полотенце до поясницы, и сдернул его совсем. Карина сжалась, задержав дыхание… Нет, мне нравилось, что девочка моя оказалась разборчивой и доверилась только одному самцу, не оправдавшему ее надежд. Но разум грызла мысль, что и его могло не быть. И детеныш мог быть моим, если бы…

…она знала, кто я.

Доставляло удовольствие не торопиться. Скользить пальцами по ее изгибам, слушать стук сердца и все более частое дыхание. Любоваться… Предвкушать… Наверное, за эти годы лучше всего я научился жить одним днем. Страх последствий все ещё пугал… но больше не был непреодолимым, как раньше. И я бросился в него, очертя голову.

Укус на шее вышел чувствительнее прошлого, и Карина прерывисто вздохнула, но я тут же заполнил ее собой и прижался губами к коже. Изгибы ее тела притягивали взгляд, и вся она была чистым наслаждением. Стонала, сминала пальцами постель и выгибалась мне навстречу. Все это было похоже на какую-то болезнь, которая расцвела симптоматикой от одного лишь взгляда и грозила спалить тело дотла. Я весь пропитывался запахом и звучанием вожделенной женщины, с ужасом понимая, что это смертельно…

Все, что я чувствовал к ней столько лет, несовместимо с жизнью.

С жизнью с ней…

Но я теперь не смогу без неё. Она спустила мое существование с паузы и стала единственным антидотом от медленного разрушения. Только рассказать ей я об этом не смогу тоже… Не сейчас.

Пальцы снова ощерились когтями, и я вздернул Карину на колени, с силой вбиваясь в нее до одури. Она застонала громче, сдавленнее, но я не мог остановиться и вслушаться. Трахать её и бороться со зверем, скалящимся на ее шею — тот ещё вызов. Действительно, как объяснить своему волчьему я, почему я ещё не пометил ту, которая теперь только моя? Но придется втянуть клыки…

От разрядки в затылок ударило болью, и я упал на руки, подминая под себя Карину, но тут же перевернулся с ней на бок. Она загнанно дышала в моих объятиях, доверчиво откинувшись затылком мне на плечо.

— Ты как? — потребовал я, приподнимаясь на локте.

— Скажи, ты уже, видимо, не помнишь, сколько женщин у тебя было, потому что это было очень давно? — обескураженно усмехнулась она и прикрыла глаза, довольно улыбаясь.

И я расслаблено усмехнулся, мотая головой.

— Да, проголодался больше, чем думал, — заметил отстраненно и опустился на кровать, позволяя себе расслабиться. — Презервативы кончились.

— Надеюсь, это было не сильно громко, — смущенно прошептала Карина, натягивая на себя одеяло.

Я только усмехнулся. А потом подумал, каково будет ей понимать, что и звуки мы слышим иначе, и запах для нас — отдельная вселенная.

Ночная тишина внезапно взорвалась от волчьей песни. И снова — это только для меня. Карина же услышала это так, как оно и было — просто вой в отдалении.

— Волки? — насторожилась она, прижимаясь ко мне.

— Кого-то заела тоска.

— Я думала, твой волк один тут.

— Нет. Их… стало больше за эти десять лет. В поселке их активно прикармливают.

— А ты своего не кормишь, — напомнила она.

Я только вздохнул. Знала бы она, как мой сейчас доволен. И очень даже «накормлен».

— Давай завтра решим вопрос с его едой. Хорошо?

— Хорошо.

— Эльдар, Ксеня одна не спала. Я переживаю, что она проснется и испугается, что меня нет рядом…

Я полежал некоторое время, прислушиваясь к звукам в доме. И к себе. Волк мне не простит, но я не слушал его уже давно.

— Если не хочешь со мной спать — можешь идти, — предложил тихо. — Но если ты останешься — обещаю, что услышу, если она проснется, и разбужу тебя.

— Услышишь? — повернулась она ко мне.

— Да, — тихо подтвердил я, прикрыв глаза. — У меня очень чуткий слух…

— Я заметила.

Я улыбнулся, глядя в потолок. Наверное, она смотрела сейчас на меня, а я просто был доволен тем, что только что отпустил её. Но Карина, кажется, осталась…

— Ладно, — тихо заключила и затихла под боком, а я улыбнулся шире.