Мой тихий ужас

3.4

– Провести всё лето в таком потрясном месте и быть прикованной к сиденью – фантастическая непруха! – сквозь смех говорила Вета, стоя у окна и рассматривая ухоженный двор Райских. Она явилась неожиданно и теперь блуждала по моей комнате, как по собственной, неприкрыто демонстрируя новое атласное платье. – Может, тебе пора поднять задницу и полностью насладиться каникулами?

Её вопрос окончательно меня пробудил, подстать громкому выстрелу.

– А я, по-твоему, от лени своей на кресло уселась?

– Нет, но… Я подслушала разговор Божены с доктором. Он сказал, что ты практически восстановилась. Тебя сковывают лишь страхи.

– Это не так, – воспротивилась я, хотя отчасти была с ней согласна. – Всё намного сложнее. Тебе меня не понять.

– Нечего здесь понимать, Софа. Или ты стараешься и встаёшь на ноги, или продолжаешь печалиться, врастая телом в уродское кресло, – она прошла вдоль стола, ведя пальцем по наполированной крышке. – Или третий вариант: ты нарочно не спешишь исцеляться, дабы продлить прибывание в райском саду.

– Ты с ума сошла? Думай, о чём болтаешь.

– Я всего лишь предполагаю, дорогая, – льстиво улыбнулась она, а после замерла, когда наманикюренный ноготок коснулся красной папки с инициалами Тихона. – А это что? Досье на богатенького засранца?

– Не тронь, – подъехав ближе, я вырвала рукописи и спрятала их в нижнем шкафчике. – Это личное.

Вета удивлённо похлопала длинными ресницами.

– С каких пор у тебя и мерзкого болвана появились секреты?

– Он не мерзкий и далеко не болван, – вступилась я, о чём тотчас пожалела.

За время прибывания в доме Райских я поймала себя скверной мысли, что порой Тихон понимал и принимал меня больше, чем собственная семья, пусть нередко был невыносим. Его опека не душила и слова не ранили так сильно, как это было раньше. Недоверие сестры ударяло куда больнее.

– У-у-у, – потянула Ива, наклонившись ко мне. – Теперь мне ясно, почему ты не спешишь прощаться с каретой… Боишься расстаться с неудавшимся принцем? Признайся, ты в него влюблена?

– Что?! – поперхнулась я воздухом. – Конечно же, нет!

– А вот мне так не кажется, – не унималась она. – Ты отдалилась от нас. Перестала звонить и отвечать на сообщения. Закрылась и стала чаще пропадать с говнюком Райским. Чем вы с ним занимаетесь?

– Тихон помогает мне…

– Из самых добрых побуждений? – со смешком перебила сестра. – Брось, Совка, такие как он всегда преследуют свои алчные цели. Уверяю, он спит и видит, как ты покидаешь его дом на своих тоненьких ножках.

– Значит, наши желания совпадают. А ты совсем не разбираешься в людях, –фыркнула я и нарочно перевела тему: – Как поживает Павел?

На этих словах Иветта ни на шутку замешкалась, ведь неудобные вопросы одинаково неудобны для всех.

– К чёрту, Пашку. Я не виделась с ним, а номер поставила в блок.

Ореховый глазки Веты забегали, что невольно подводило к сомнениям, потому что прежние разрывы сестра переживала сложнее, с неукротимыми истериками и затяжной депрессией. Однако явных симптомов разбитого сердца я не приметила.

– Кстати, о Паше, – взбодрилась сестра, небрежно поправив причёску. – Ты уверена, что поняла его правильно? Есть ли хоть малейшая вероятность, что ты запуталась и приняла домыслы за действительность?

Едкая горечь расползлась по груди.

– Ты серьёзно? Решила, что я настолько глупа, что не смогу отличить домогательство от беззаботной беседы?

– Нет, но тебе могло показаться.

– Единожды, но не десяток раз! – возмутилась я. – Поверить не могу, что ты посмела усомниться в моих словах!

– Да, ты права. Мне сложно поверить, что он воспылал чувствами к другой. Особенно, если это моя робкая сестрица.

Иветта и раньше считала меня невзрачной, но никогда не говорила об этом открыто. Большим ядом на рану стала жалкая попытка оправдать мерзавца.

– Уходи, – пробормотала я, опустив глаза.

– Ох, ну перестань, нельзя быть такой нежной…

– Проваливай, Вета!

Услышав недобрый крик, в комнату вбежала обеспокоенная Нелли.

– У вас всё в порядке? – поинтересовалась гувернантка, переводя внимательный взгляд то на Иву, то на меня.

– Да, всё пучком, – хмыкнула Вета. – Всего-то маленькие недопонимания.

Обстановка была напряжённой, что не обошло внимание Нелли.

– Оставим разговоры на завтра. После утомительных тренировок Софии полагается отдых. А мне наказано за этим проследить.

Распознав тактичную просьбу уйти, Ива высокомерно вздёрнула подбородком и прошагала к двери. Её острые шпильки оставили следы на паркете.

– Удивительно, что две потенциальные соперницы вдруг стали лучшими подружками, – бросила она перед уходом. – Но как потом вы поделите парня?

Вета скрылась, оставив за собой тонкий шлейф негатива.

– Не хочу показаться грубой, но о чём говорит эта рыжая стерва?

– Она решила, что Тихон мне небезразличен, – неохотно пробормотала я.

– А это не так?

Наступивший вечер был заочно испорчен. Оставшись наедине с собой и беспокойными мыслями, я рискнула поразмышлять над догадками девушек.

Тихон Райский…

Он хранил в себе множество противоречий, от неукротимой импульсивности до холодного спокойствия. Отличался грубостью, неуместной правдой, оправдываясь жгучим чувством справедливости. Но несмотря на сложный характер, у него было доброе сердце. Мне выпал шанс в этом полностью убедиться.

Будто расслышав своё имя в немых размышлениях, Тихон распахнул дверь комнаты. Заметив меня, он искренне удивился.

– Не пошла на лекции? – растерявшись, спросил он.

– После твоих выходок, мне стыдно смотреть Славе в глаза.

И пусть обида со временем угасла, я не спешила прощать парня. Слишком долго ему всё спускали с рук.

– Не думал, что он из обидчивых. Я принесу извинения, если ему полегчает.

– Не распыляйся. Они тебе ещё не раз пригодятся.

Выдержав покорную паузу, Тихон обмолвился:

– У меня сегодня важный бой.

– Поздравляю, ты снова станешь разукрашенным, – развела я руками.– Это к лучшему, ведь я перестала тебя узнавать.

– Я хочу, чтобы ты на нём присутствовала, – отрезал он.

– С чего ради?

– Ради поддержки...

Применив нечестную тактику, Тихону удалось завлечь меня с собой. Я не могла отказать человеку, который бескорыстно помогал мне несколько недель.

В проклятом «Облако» не унимались крики, завсегдатаи клуба сновали перед глазами, обмениваясь мнимыми прогнозами, а дерущиеся в клетке бойцы сотрясали пол. Всё походило на ожесточённое представление, где каждый зритель желал крови и непотребного, лишённого морали зрелища.

В череде бесконечных потасовок мне далось разглядеть Тихона. Он разминался, готовясь к бою и послушно принимал поцелуи фанаток.

– Что я вижу? – притворно дивился Арс, заглянув мне в лицо. – Хмурый лоб, прожигающий взгляд и дерганные губки… Кое-кто ревнует?

– Нет, вы точно все сговорились, – вспылила я, оттолкнув парня.

– Если вздумала получить Тихона, то тебе придётся побороться со мной. Я так просто не позиции. Только мне известны все его слабости. Сечёшь?

– Заткнись, Арс, прошу…

Судьи объявили бойцов – свирепого Мастера и непобедимого Райского. Начался бой. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть животную хватку, однако звуки ударов и без того рисовали яркую картинку.

Так длилось несколько минут, а то и полный час.

– Расслабься, Сонтьяго, мы победили, – прошептал Арс, и я открыла глаза.

На арене лежал измученный Мастер, в то время как Тихон разминал шею, одновременно приветствуя ликующих зрителей.

– Мы выиграли, Сонька! Лично я поднял сотню! А ты сколько ставила?

Моё внимание и взгляд были обращены к Райскому. Смелый, довольный, горделивый. Выпуская злость на соперника, он казался поистине удовлетворённым.

Его любили все: спонсоры, зрители, друзья… Но только не я.

В какой-то момент игра поменяла правила. Очнувшийся вдруг Мастер пошагал на сытого победой Тихона и поднял огромный кулак за его спиной.

На мгновение сердце замедлило ход.

– Стой! – бросилась я, в попытке ему воспрепятствовать, и сама не осознала, как проделал пару шагов и повалилась на бетонный пол.

Вместе с этим затуманился разум. Всё походило на сон.

Подскочивший вдруг Арсений подхватил меня за талию, а затем вернул на пригретое место. Моё падение никто не заметил.

– Произошло настоящее чудо, а я не успел включить камеру, – задыхаясь, тараторил парень. – Чёртова несобранность.

Как и безумному другу, мне не хватало воздуха в лёгких.

– Никому ни слова, Арс… Никто не должен об этом знать.

И всё же победа была за Тихоном.

После случившегося потрясения, я утонула в бушующих мыслях и пришла в себя лишь в доме Райских; оказавшись в тёмной комнате, ещё долго думала над тем, что в действительности произошло. Мне удалось сделать шаг, быть может несколько, и тогда почва под ногами показалась непривычно твёрдой.

Вполне тривиальные и в тоже время новые ощущения, что неизменно сводились к одному: мои сумбурные каникулы подходят к своему завершению.

– Не поможешь мне? – спросил Тихон, оказавшись рядом и усевшись на кровать. В руках он держал коробку, доверху наполненную всевозможными мазями и марлевыми бинтами. Затем мне удалось разглядеть лицо, хаотично разрисованное кровавыми ссадинами, местами покрытое синюшными пятнами.

– Твой новый раскрас эффектнее прежних, – подметила я, пропитав ватный диск антисептическим раствором. – Беру свои слова обратно... Без него ты выглядишь намного лучше.

Получив лечебный компресс, Райский не дрогнул. Он испытывал молчанием и внимательно следил за каждым моим действием.

– Арс мне всё рассказал, – признался Тихон, а я мысленно поругала неугомонного болтунишку. – Не думал, что стану объектом твоих переживаний.

Слегка улыбнувшись, я покачала головой.

– Понимаю, тебе свойственно фантазировать, но моя реакция была обыденной. Мне казалось, что тебе вот-вот снесут голову.

– Мастер подлетел со спины и был за это наказан, – с толикой гордости произнёс он. – Однако радует меня другая победа…

Тихон подразумевал чудесное становление на ноги и придавал крошечному достижению слишком большее значение.

– И всё же, танцевать мне рано, – вздохнула я, проводя ватой по острой скуле. Райский помогал, подставляя нужные участки лица, тем самым добавляя неловкости. В тусклом свете луны он выглядел кране загадочным.

– Не говори об этом родителям, – наперёд попросила я. – Узнав об этом, они от меня не отстанут. Я хочу сама во всё разобраться и, наконец, понять своё тело.

– Как скажешь, – хмыкнул парень, – но теперь я от тебя не отстану.

Тихон резко развернулся, отчего наши колени соприкоснулись. Он стал ещё ближе; теперь его дыхание слабо щекотало ключицу.

– Что это значит?

– То, что число твоих тренировок увеличится вдвое, – с хитрой ухмылкой пояснил он. – А ты о чём подумала?

Райский очевидно игрался, а мне оставалось догадываться, что именно его так забавляет. Его таинственный вид ненароком пугал.

– И почему твоя каждая фраза звучит как угроза? – спросила я, убрав руку, но Тихон вцепился в запястье и вернул мою ладонь к своей щеке.

– Может, ты просто привыкла так считать?

Тихон медленно потянулся ко мне, уничтожая миллиметры расстояния. А я не рискнула отдалиться, оправдавшись вспыхнувшим любопытством.

Что он задумал?

Тепло его губ было мимолётны, потому что в комнате резко включился свет. На пороге стоял Елисей, недовольный и непривычно взвинченный.

– Время, Тихон, – прогремел он, явно встревожившись увиденным. – Пора спать.

Отпрянув, Тихон широко улыбнулся.

– Как скажешь, папочка, – поклонился он, перед тем как уйти. – Расскажешь мне сказку на ночь? И поцелуй Софию перед сном. Мне ты помешал это сделать.

Тихон ушёл. Мне стало совестно. А вот Елисей не смог скрыть тревоги, которая отразилась на его лице.