Моя. Чужая. Истинная (СИ)

Глава 22

Нереа

За столом первое время стояла гнетущая тишина.

Я больше не поднимала головы, не желая сталкиваться взглядом с Айвеном, вокруг которого порхали самки. В уголках моих глаз пощипывало от непролитых слез обиды, грудь сдавило обручем огорчения, но эмоции были иррациональны. Ведь это волчицы привлекали его внимание, не наоборот. Вот только смотреть на это я не желала, уж слишком сильно реагировала на обыденные сцены флирта.

Марта ворчала себе под нос что-то насчет неприятных на вкус столовых приборов, которые отдают железом, а вот я старалась не соприкасаться с ними кожей. Натянула рукав платья ниже, чтобы держать их не голыми руками, и старалась жевать как можно медленнее, создавая видимость трапезы. Не хотела привлекать чужого внимания. У меня с детства была аллергия на железо, на что бабушка Тея часто причитала о влиянии материнских генов. Я никогда не придавала этому большого значения, но в последние годы возблагодарила свой статус изгоя в стае, ведь с новшествами от змеелюдов, имевших страсть к железу, не смогла бы скрывать недуг от посторонних. Лишнее подтверждение моей нечистокровности.

— Как протекает беременность, луна?

Вкрадчивый голос Марильи прозвучал словно пощечина для Айлин. Мало того, что альфа-самка сидела во главе стола, как главная, так и обращалась к ней чересчур вкрадчиво и почтительно. Луна. Так называли жен альф, главных сук стаи.

— Всё благополучно, альфа, — девушка кивнула и уткнулась себе в тарелку, без аппетита ковыряя в ней вилкой.

Я видела, как ее трясло, но сказать слово против альфы означало навлечь на себя ее гнев. Подавлять зверем она нас, полукровок и людей, не могла, так как мы не имели второй ипостаси и стайного инстинкта, а ей не доставало силы, которой обладали лишь альфа-самцы.

Марилья хоть и не родила Райдзену щенка, не боялась потерять свое место в клане. Мать Кирана умерла при родах, так что именно она дала ему воспитание и обеспечит место альфы после смерти Райдзена. Выгрызет его любыми путями, не уступив ни Керуку, ни будущему малышу Айлин. Ведь по планам отцов женой Кирана стану я, и Марилья понимает, что альфа-самкой мне не стать, а значит, статус она сохранит при любом раскладе.

— Кушай побольше мяса с кровью, Айлин, оно полезно для будущего волчонка в твоей утробе, — вмешалась в разговор старейшина Айко, улыбнувшись девушке и приободрив ее своей поддержкой. Та в ответ подняла глаза и прикрыла их, демонстрируя согласие. — Мне сказали, что ты до сих пор принимаешь травяной отвар. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — пара альфы не отличалась словоохотливостью.

Каштановые волосы были опрятно собраны в длинную косу и прикрыты хлопковой синей косынкой, в тон к платью, которое выгодно подчеркивало ее живот. Глаза с сероватым отливом не выражали практически никаких эмоций, слишком много слез она выплакала длинными холодными ночами, проведенными наедине с собой, без мужа, который не скрывал свои похождения налево.

— Что ты даешь ей, Марта? Так ли это необходимо? Во времена моей молодости мы справлялись и без лекарей. Правда, у нас и здоровье было отменное, и условия другие, — Айко устало вздохнула и потерла пальцами пространство между бровями, разглаживая морщинки. Под ее глазами залегли тени, выдавая усталость и изможденность. Многим ночные посиделки доставляли неудобства.

— Укрепляющий сбор, старейшина. Как и приказал альфа Райдзен.

Марта во время ответа потянулась ладонью ко рту, словно хотела прикрыть ложь, сорвавшуюся с ее языка, но в последний момент сложила пальцы в кулачок и закашлялась.

— Тебе бы и самой он не помешал, Марта, что-то ты бледная, — рука Айко легла на стол, корпусом она наклонилась вперед, ближе к повитухе. — Нереа, ты следишь за своей наставницей? Ей нужно больше отдыхать, а тебе принимать на себя ее обязанности.

— Да, госпожа старейшина, — я кивнула и, заметив общую сытость и ленивое позвякивание приборов, с облегчением опустила вилку на стол и сложила руки на коленях. Красная, словно после ожога, кожа еще горела и побаливала, но дуть на нее в присутствии остальных я постеснялась.

Все переключились на меня, и никто не заметил, как Марта облегченно выдохнула и накинулась на утку, накладывая себе ножки с общего табака в центре стола. Не скажи мне Айвен про настоящие свойства ландыша, который мы добавляли в отвар для Айлин, я бы не обратила на это внимание. Посчитала бы, что повитухе тяжело дается общение с вышестоящими по рангу волколаками, но, как показало время, беспокоило мою наставницу совершенно не это.

— Кстати, Нереа, — оскалилась Марилья, выбрав своей очередной жертвой на этот раз меня. — Со дня на день ты войдешь в наш… в семью альфы Райдзена. Ты уже готова к свадебному обряду?

Она оговорилась специально. Смотрела только на меня, но прекрасно видела, как другие волчицы сдерживали смех. Им нравилось издеваться над Айлин, которая не вписалась в стаю так же, как я и Керук. Уверена, Марилья спит и видит, как бы избавиться от таких обуз, но все мы так или иначе были и будем связаны родством с альфой.

— Дочь первого лорда не может быть неготовой к такому важному событию, Марилья. Услышав предостерегающий голос старейшины Айко, я удивленно воззрилась на нее. Сегодня она вела себя не как обычно. Что-то явно встревожило ее.

— Она будущий лекарь стаи, и это послужит подспорьем для Кирана, когда он станет следующим вожаком.

— Вы правы. К тому же, истинность в наши дни — благословение самих небесных волков, — пропела альфа-самка, но не решилась вступать в конфликт со старейшиной и замолчала.

Самки вокруг заохали, запричитали, говоря о везении, а вот меня ее слова заставили внутренне содрогнуться. Я не разделяла всеобщего восторга и порадовалась, когда постепенно разговор перетек в другое русло.

— Когда уже Амиран вернется? Мой опять кровать сломал, я устала спать на полу.

— Скажи еще, что без твоего участия сломал? Ох и счастливая ты волчица, Лика.

— Ничего, перетопчешься, поспишь на полу. Вот приедет Амиран, и заживем. Надеюсь, он привезет сладости.

Я молчала, только слушала и делала медленные глотки воды из стакана.

— Он ведь только недавно оттуда вернулся, с чего бы ему снова так быстро с места срываться? Чтобы с людишками покумекать? И уж явно не для твоих слипшихся булок, Дили, — вдруг перебил разговор чей-то язвительный, полный подозрения голос. Затем тон снизился и перетек в шепот. — Говорят, он из-за змеелюдов уехал. Вам не кажется это подозрительным? От чего мы закрылись тут? Назревает война с юга?

Никто не ответил на вопрос. Марилья нахмурилась, а вот Айко шикнула на говорившую, затем оглянулась по сторонам, проверяя, заметил ли кто, о чем велась беседа, вот только никому до нас не было дела.

Поначалу за пределами нашего сугубо женского стола царила тишина. Многие настороженно отнеслись к присутствующим на трапезе чужакам, но постепенно, по мере того, как подавальщицы наливали всем эль, их языки развязывались, а атмосфера теплела. То тут, то там переговаривались и спорили самцы, молодняк подкидывал дрова в пылающий огонь, и даже за главным столом царило небывалое оживление.

— Прошу внимания, — вдруг встал со своего места Титус, стукнул ребром вилки о пузатый бокал, дождался всеобщего внимания и довольно улыбнулся.

У меня под ребрами засвербело от неприятного чувства неизбежности, ведь я знала, что последует за искусственно воцарившейся тишиной.

— Сегодняшняя ночь особенная не только для стаи, но и для меня, первого лорда Совета Права, лично. Моя дочь, Нереа, — громогласный голос отца разносился по округе плавно, вся его заготовленная речь полилась рекой. Титус кивнул, чтобы я поднялась, и мне не оставалось ничего другого, как отодвинуть табурет и встать под взоры остальных волколаков, — истинная пара наследника альфы Райдзена, Кирана.

В этот момент с обезоруживающей самочек улыбкой со своего места встал Киран. Весь его вид кричал, что он рад триумфу.

— И мы с моим другом и соратником, — кивок в сторону альфы, который с важным видом подошел к отцу, — рады объявить о помолвке между нашими детьми. Да будут благословенны к ним небесные волки!

Самцы вокруг повскакивали, забили себя кулаками в грудь и завыли, отчего у меня заложило уши. Я вжала голову в плечи и скукожилась, надеясь стать как можно незаметнее. Впрочем, на меня мало кто обращал внимания. Только чужаки и Айвен, в чьих глазах я видела яростное пламя протеста. Он отражался и в сурово поджатых губах, напоминавших острые лезвия бритвы, и в выделяющихся скулах, на которых от давления сжатой челюсти отчетливо проступили желваки, и в пульсирующей голубой венке на правом виске. Если бы кто-то посмотрел на него в этот момент, ни на каплю не усомнился бы в том, что сказанное Титусом не просто не понравилось этому волколаку, но и вызвало глухую животную ярость, но не жаркую, словно пламя, а ледяную подобно пикам заснеженных гор. И этот гнев гораздо более опасен, чем тот, что самцы выплескивают сразу, в порыве первой эмоции. Нет. Он имел отсроченный эффект сродни лавине, перед которой буйствует воздушная предлавинная волна, причиняющая наибольшие разрушения деревням и селам на восточной стороне Волуарских гор.

От греха подальше я отвела взгляд, чтобы не провоцировать зверя в глубине мужских глаз, и вынужденно глянула на отца, который в этот момент поднял руку вверх. Всё вокруг стихло, и когда наступила тишина, он подозвал меня к себе. Киран уже стоял рядом, демонстрируя всем самцам в стае, что отныне он — родич высокопоставленного архея.

— Дабы не мучать молодых, мы с Райдзеном решили не тянуть с церемонией бракосочетания и провести ее на девятые лунные сутки, уважить Полярного Волка, благодаря которому мы сохранили свою независимость в смутные времена колониальных завоеваний Империи Кедлар.

— Правильно! Это наш истинный бог!

Я опустила голову, чтобы не видеть кровожадные лица соплеменников, но всё равно чувствовала их настроение из-за ладони отца, которую он держал на моей шее сзади.

Смутными временами в Содружестве называли череду многолетних войн с драконами, ныне действующими владетелями Империи Кедлар.

В стародавние времена у крылатых было свое маленькое гнездо на скальных массивах далеко на западе, но постепенно численность самцов в их среде росла, увеличивая военную мощь. И однажды без предупреждения и объяснений они напали на Гномий утес, разбив немногочисленное войско соседей за одну ночь. Так драконы расширили свои владения на сотни километров вокруг, присоединив к себе все близлежащие территории и превратив гномов в своих вассалов. Столетия за столетиями они набирали мощь, и как-то незаметно для всех превратились в полноценное государство со своей крылатой огненной армией, состоявшей сплошь из самцов. Своих самок они тщательно оберегали и прятали. В среде Теней Титуса ходила байка, что те неказистые и сплошь невзрачные, поэтому драконы по сей день прячут их в довоенных гнездах между скал.

Я всегда сгорала от любопытства, ведь никто не знал, что послужило причиной тех кровавых колониальных войн. В последующем они довольно быстро завоевали нимф, сильфид, эльфов — все те расы, которые жили не агрессией, а в тесной гармонии с природой. Некоторые государства сумели дать достойный отпор, но многие пали и стали частью Империи, которую драконы стали именовать Кедлар.

Именно в ту пору оборотни разных видов объединились для борьбы с захватчиком и создали Содружество Звериных Кланов, которое существовало и по сей день. Так нам рассказывала старейшина Айко, чей голос в такие моменты звенел от эмоций и тоски.

Была еще одна раса, которая сохранила независимость — змеелюды, чьи гнезда испокон веков находились в южных палящих пустынях. Вокруг говорили, что драконы на них и не нападали, будто что-то их отталкивало или не привлекало, как задумчиво любила размышлять Айко, вот только ни разу она не сказала, что именно ее во всем этом озадачивало.

Пока я погрузилась в воспоминания и тягостные думы, волколаки, наконец, отдали честь Полярному Волку и немного успокоились, создавая на поляне благословенное молчание. Но его сразу же нарушили, улучив представившуюся возможность.

— То было время войн, Титус, сейчас же мирное время, — произнесла вдруг старейшина Айко, впервые на моей памяти возразившая самцу на всеобщем сборе. — Традиции гласят, что наилучший день для волчьего брака — полнолуние. Тогда и волчата, зачатые в эту ночь, родятся крепкими и всегда будут под покровительством богини Селены.

Воцарилась тишина. Даже обычно агрессивный Лютер молчал, глядя лишь на Титуса, и демонстрировал, что был солидарен с сестрой.

— Наша стая предана богине, и с твоей стороны, Айко, кощунственно ставить нашу веру под сомнение, — попенял женщине за опрометчивость глава старейшин Эгиль.

Айвен внезапно глухо зарычал, оскаливаясь и глядя прямо на Кирана, чье присутствие напрягало и меня. Я всё еще не могла отойти от напутствий потомства и здоровых волчат, которые раздавались со всех сторон до конфликта. В их понимании это означало полноценность. Все надеялись, что я не передам волчатам свою гнилую кровь, из-за которой я так и не стала способной к обороту.

— Не нужно, Эгиль, — прищурился Титус.

В это время как Райдзен сделал шаг назад, будто прикрывая тыл архея. Киран в тревоге посмотрел на отца и последовал его примеру. Напряжение вокруг возросло, превышая отметку верхней границы. От Титуса заискрило опасностью, а мужские тонкие губы искривились, словно он был в преддверии триумфа.

— Сколько, Райдзен? — спросил у альфы, повернув боком голову.

— Пора.

Как только вожак стаи кивнул, кто-то из молодняка подошел к костру и вылил в него благовония, от которых огонь с шипением и треском поднялся ввысь метра на три. Я отшатнулась, прикрывая лицо рукавом, но заметила, что самцы проявили выдержку и даже не дернулись.

— Мы, пожалуй, на этой ноте откланяемся, — выдвинулся вперед глава логова якан Даичи. Его узкие глаза стали еще уже, когда он прищурился и дал знак своим соклановцам выдвигаться. С соседнего стола к отцу направился Ичиро, но не прошел и двух шагов, как появившийся недавно представитель Совета Старейшин, волколак Утер, громко хмыкнул, хрустнув шеей.

— Даичи, мы ведь прибыли совсем недавно. Сейчас самый разгар празднества в честь помолвки единственной дочери архея Титуса. Разве не должны мы соблюсти приличия и поздравить его и хозяина стаи с таким великим событием? Или нас оскорбляет их вера?

Голос Утера тек плавно и тягуче, казалось, парализуя тело и убеждая в своей правоте. У меня немного закружилась голова, но причин тому могло быть множество — начиная от голода и заканчивая усталостью от тяжелого дня.

— Как у главы клана, у меня множество нерешенных дел в логове, — слишком напряженно говорил Даичи, ни на секунду не выпуская из своего взгляда ни одного из участников разговора. — К тому же, ни Полярный Волк, ни богиня Селена, мать всех волколаков, не являются нашими богами, и поклонение волчьему пантеону — внутренняя проблема вашего вида, Утер, так что задерживаться здесь дольше необходимого — моветон.

Не знаю, чего желал добиться от кицунэ Утер, но выглядел он весьма недовольно. Мотнув резко головой, перевел взор на моего отца, скользнув по мне лишь равнодушным взглядом.

— А ты почему молчишь, Титус, и не опровергаешь наши предположения?

— А должен?

— Значит ли, это, что свадьбой дочери ты выказываешь Полярному Волку свое расположение и просишь у него силу?

— Разве это преступление?

Наглая ухмылка отца разозлила Айвена, отчего его лицо посмурнело, а скулы заострились, делая его вид зловещим и пугающим, словно небо заволокло черными тучами перед грозой, одним из самых опасных явлений в горах, предвестником лавины и камнепада. Даже мы, как и люди, в такие стихийные бедствия прятались внутри домов, чтобы не попасть под прицелы грозовых разрядов.

— Время перемен настало, старейшина Утер. Вы согласны?

Отец не испугался, наоборот, чему-то обрадовался и пытался спровоцировать конфликт. Наступила тишина, во время которой к поляне стекались подвластные Утеру волколаки.

Айвен становился всё более довольным, чувствуя поддержку своего соратника, а вот все остальные подоставали оружие, скалясь и порыкивая — готовились к нападению.

Марилья глухо зарычала и махнула головой женщинам, чтобы те отступали к лесу, прячась за ее спиной. Надо отдать самке должное, статус альфы она оправдывала сполна, всегда вставала на защиту своих подопечных.

Обстановка вокруг накалялась, рядовые волки освобождали места, и поляна пустела. Около главного стола вскоре оказался самец, чье лицо было испещрено глубокими рытвинами, а глаза не отражали ни единой эмоции, только холод и равнодушие.

— Схватить их, старейшина Утер? — задал он вопрос, не обращая внимания на остальных.

Я напряглась, чувствуя тревогу, ведь рука отца по-прежнему расслабленно лежала на моей шее. Что-то было не так.

— Действуй, Орфан.

Не успел самец дать знак подчиненным нападать, как вдруг младший лис застонал и опустился на одно колено, касаясь им голой земли.

— Ич-чиро, — натужно выдохнул Даичи, после чего повалился следом, хрипя и хватаясь руками за горло. Последними зашатались третий кицунэ и Айвен, в чьих глазах я увидела настоящее потрясение.

— Айвен! — крикнула, протягивая вперед ладони и кидаясь к беловолосому самцу, к которому успела за неполные сутки прикипеть так сильно, что всё внутри меня сжималось в страхе за его жизнь, а в груди расползалось томление всякий раз, когда мой взгляд падал на красивое мужское лицо.

В суматохе никто мой вскрик не расслышал, но отец пальцами схватил меня за шиворот и притянул обратно к себе, словно собачонку без роду-племени.

— Я с тобой определенно согласен, Титус, — последние слова Утера перед тем, как Айвен и троица кицунэ повалились оземь, потеряв сознание.

Марта невдалеке что-то пробормотала, но я не расслышала ее слова за свистом воздуха, который рассекали пришлые волки-подчиненные Утера, приближаясь к таким же чужакам стаи, как и они сами. Самцы споро подхватили Айвена, Даичи, Акайо и Ичиро под руки, унося с поляны так быстро, будто опасались их скорого пробуждения.

— Отец! — прохрипела, практически задыхаясь от частых коротких вздохов, от которых спазмом сводило грудные мышцы. Мое сердце распирало от волнения и чувства несправедливости, а горло першило от горечи и подступивших слез, но даже на мой страх и гнев было наложено табу.

— Отведите ее в дом, не желаю наблюдать за ее истерикой, — Титус сморщился и отдал приказ Теням.

Те ждали лишь отмашки, после чего подскочили ко мне и подхватили под руки с двух сторон. Я даже пискнуть не успела, как мое тело грубо потащили прочь, насилу уводя из поляны, на которой не осталось и следа Айвена. Перед тем, как я оказалась в густоте крон, в практически полной темноте, увидела следующую за нами по пятам Марту. Вид у нее был озабоченный, но далеко не потрясенный. Она явно понимала, как Титусу удалось без боя пленить самых сильнейших представителей оборотней. И я твердо намеревалась вытрясти из нее всё до последней крупицы тайных знаний. Время ведомой Нереи подошло к концу.