Моя милая леди

Глава 1

Майкл Темплтон ей не поверил, чему она нисколько не удивилась. Ей не следовало сюда приходить. Ей следовало отказаться от этой идеи сразу, как только она пришла ей в голову. В конце концов, Рок-си О’Брайан всегда славилась плохими идеями. Надо же ей было открыть телефонный справочник и выбрать первую попавшуюся адвокатскую фирму, в рекламном объявлении которой были упомянуты завещания. Именно по этой причине она сейчас сидит в кабинете Темплтона в униформе официантки и новом клетчатом блейзере, своем единственном подобии делового костюма, и ждет его решения.

— Где, вы сказали, вы нашли эти письма? — Его очки в золотой оправе не могли скрыть недоверчивый блеск золотисто-карих глаз. — В стенном шкафу вашей матери?

— Да, — ответила Рокси. — В обувной коробке. Спрятанной под стопкой свитеров.

— И до этого вы не знали об их существовании?

— Ничего не знала до прошлого месяца.

У нее до сих пор не укладывалось в голове то, что она из них узнала.

Адвокат ничего не ответил, что тоже ее не удивило. Во время приема он по большей части молчал. У Рокси создалось впечатление, что для него их встреча — своего рода испытание. Что ему не терпится ее выпроводить и заняться более важными делами.

Надо отдать ему должное, он не выставил ее за дверь, несмотря на то что не верил ей. Он внимательно ее слушал, когда она излагала суть проблемы, а сейчас читал одно из писем. Это было первое письмо из тридцати. Ее мать хранила их в хронологическом порядке.

«У тебя его глаза».

На Рокси нахлынули воспоминания. Четыре слова. Тринадцать букв, которые перевернули ее привычный мир с ног на голову. До того разговора с матерью она считала себя Роксанной О’Брайан, дочерью Фионы и Коннора О’Брайан, и неожиданно узнала, что на самом деле является дочерью человека, которого никогда не встречала. Любовника матери, о котором та никогда раньше не упоминала. Она пришла к Майклу Темплтону, чтобы узнать, как ей быть дальше. В конце концов, если мать сказала правду, она имеет право на лучшую жизнь.

Наконец Майкл Темплтон положил письмо на стол и посмотрел на нее. На Рокси и прежде пялились мужчины. Работая официанткой в баре, она часто ловила на себе взгляды посетителей и уже давно к ним привыкла. Но по какой-то причине взгляд Майкла Темплтона смутил ее. Возможно, потому, что он снял очки, и она заметила, какие выразительные у него глаза.

Они не разглядывали Рокси, а пытались прочитать ее мысли и намерения, но внутри у нее все равно все затрепетало. Скрестив ноги, она пожалела, что ее юбка так коротка, и заставила себя посмотреть ему в глаза.

К ее облегчению, он первый отвел взгляд и, откинувшись на спинку кожаного кресла, начал вращать ручку своими длинными, тонкими пальцами.

В нем все было элегантным, начиная от манеры держаться и заканчивая костюмом безупречного покроя. Он выглядел так, словно сошел со страниц журнала мужской моды. Рядом с ним Рокси чувствовала себя жалкой простушкой из бедного квартала.

— Все письма такие… интимные?

Чувствуя, как горят ее щеки, Рокси кивнула:

— Думаю, да. С большей их частью я ознакомилась поверхностно.

Письма действительно были очень личными. Читать их было все равно что читать чужой дневник.

Дневник незнакомого человека, который был ее отцом. Впрочем, женщина, описанная на этих страницах, тоже не очень походила на ее мать.

— Обратите внимание на даты, — сказала она. — Почтовый штемпель на последнем письме был поставлен за девять месяцев до моего рождения.

— И за пару недель до аварии, в которой погиб Уэнтворт Синклер.

Рокси читала о ней в Интернете, когда собирала сведения об этом человеке.

Адвокат нахмурился:

— Вы уверены, что ваша мать ничего вам не говорила до прошлого месяца?

Он что, шутит? Рокси пристально посмотрела на него. К чему эти вопросы? Она уже изложила ему всю историю. Если он не собирается браться за это дело, почему бы не сказать ей об этом прямо? Зачем зря тратить время?

— Думаю, я бы запомнила, если бы она это сделала.

— Она не объяснила, почему молчала столько лет?

Неужели он думает, что ее мать, находясь на смертном одре, могла подробно ей рассказать о своем романе с Уэнтвортом Синклером?

— Я же сказала вам, что она была при смерти, — ответила Рокси, едва сдерживая свое раздражение. — Сначала я думала, что из-за обезболивающего у нее помутился разум.

— Сейчас вы думаете иначе.

— Да, учитывая то, что я узнала из этих писем.

— Гм.

Ничего больше не сказав, он снова принялся вертеть ручку. Рокси не понравилось его молчание. Оно напомнило ей о долгих паузах после проб, во время которых человек, отвечающий за подбор актеров, делал пометки в своем блокноте. Сейчас ожидание было еще более напряженным. Наверное, потому, что ставки были намного выше.

— Итак, давайте посмотрим, правильно ли я все понял, — наконец произнес Темплтон. — Ваша мать перед смертью сказала вам, что вы дочь Уэнтворта Синклера, члена одной из богатейших семей Нью-Йорка, который погиб в автоаварии много лет назад. Затем, разбирая ее вещи, вы случайно нашли пачку любовных писем, которые не только подтверждали ее слова, но и указывали на конкретный временной промежуток. Как удобно все получается, не так ли? Они оба мертвы и не могут поставить под сомнение ваш рассказ.

— Зачем ставить его под сомнение? Я говорю правду. — Рокси совсем не нравилось направление разговора. — Если вы намекаете на то, что я придумала эту историю, чтобы…

— Я ни на что не намекаю. Я просто говорю, как удобно сложились воедино все факты. — Подавшись вперед, он положил ручку на стол. — Вы знаете, как много ко мне приходит людей, утверждающих, что они чьи-то законные наследники?

— Нет, — искренне ответила она, поскольку это ее не интересовало.

— Больше, чем вы можете себе представить. Только на прошлой неделе к нам пришел человек и заявил, что является потомком Генри Гудзона. Он хотел узнать, имеет ли он законное право на денежную компенсацию от штата Нью-Йорк за неиспользование знаменитым предком его доли.

— И что вы думаете по этому поводу? — спросила Рокси, с трудом скрывая свое раздражение.

— Я думаю, что документов у него больше, чем у вас.

Да как он смеет намекать на то, что она придумала эту историю в корыстных целях? Последний месяц был для нее настоящим кошмаром. Она сомневалась во всем, что знала о себе до сих пор.

— Вы думаете, что я лгу, чтобы получить наследство Уэнтворта Синклера?

— Люди идут на большее и за меньшие деньги.

— Я… Вы… — Ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не схватить с полки тяжелую книгу и не ударить его по голове. — Деньги не являются моей целью.

— Правда? — Он снова откинулся на спинку кресла. — Значит, вы совсем не заинтересованы в том, чтобы получить часть многомиллионного состояния Синклера?

Рокси открыла рот, затем снова закрыла. Ей очень хотелось сказать, что она нисколько в этом не заинтересована, и устыдить его, но они оба знали, что это было бы ложью. Будь она одна, она могла бы себе позволить быть великодушной. Если она докажет свое родство с Уэнтвортом Синклером, это будет единственным стоящим делом, которое она не испортила в своей бестолковой жизни.

Впрочем, разве могла она это объяснить человеку вроде Майкла Темплтона? Что он может знать об ошибках и неправильном выборе? Наверное, ему все всегда давалось легко.

— Так я и думал, — произнес он самодовольным тоном. — Если вы хотите что-то получить, вам понадобятся более убедительные доказательства, нежели стопка писем тридцатилетней давности.

— Двадцатидевятилетней, — поправила его Рокси, сама не понимая зачем. Он уже решил, что она мошенница.

— Хорошо, двадцатидевятилетней. В любом случае я советую вам в следующий раз принести документ, который был бы более полезным. Например, свидетельство о рождении.

— Вы имеете в виду то, где в графе «отец» написано «Уэнтворт Синклер»? — Она насмешливо хлопнула себя по лбу. — Надо же мне было оставить его дома! — Поймав колючий взгляд Темплтона, она добавила: — Вы не думаете, что, если бы у меня был такой документ, я бы принесла его с собой?

— Принимая во внимание ваш рассказ, легко предположить, что ваша мать тридцать лет назад назвала имя вашего настоящего отца, когда регистрировала ваше рождение. — Сложив письмо, он засунул его обратно в конверт.

Рокси захотелось вцепиться ногтями ему в руку.

Легко предположить? Возможно, ее мать боялась, что ей никто не поверит.

— Знаете что? Забудьте об этом, — сказала она, потянувшись за стопкой писем.

С чего она взяла, что в престижном районе ей помогут? Здесь людям наплевать на таких, как она, и будь она проклята, если позволит этому самодовольному адвокату смотреть на нее сверху вниз.

— Я пришла сюда только потому, что вы занимаетесь делами, связанными с наследством. Я думала, что вы мне поможете. Видимо, я ошиблась. — Поднявшись, она схватила со спинки стула свою кожаную куртку. Если Майкл Темплтон считает, что ее проблемы не стоят его драгоценного времени, она тоже не будет зря тратить на него свое время. — Уверена, я смогу найти другого адвоката, который меня выслушает.

— Мисс О’Брайан, думаю, вы меня неправильно поняли. Пожалуйста, сядьте.

Рокси совсем не хотелось слушать его объяснения. Зачем? Отказ есть отказ, в какой бы форме он ни был выражен. Ей, как никому другому, следовало это знать. Она много раз в своей жизни слышала «спасибо, но нас это не интересует». Эти отказы действовали на нее как удар под дых.

Она просунула руку в рукав куртки. У нее сдавило горло от эмоций, но она не позволит себе расплакаться перед этим человеком.

— В вашем рекламном объявлении говорится, что вы беретесь за дела любой сложности, — сказала она, поправляя воротник. — Если в действительности это не так, измените текст, чтобы не сбивать людей с толку.

Это замечание было излишним, но она устала быть вежливой. Человек, считающий ее алчной мошенницей, заслужил его.

— Мисс О’Брайан…

Рокси покинула его офис, гордясь тем, что смогла сдержать слезы до того момента, как вышла на улицу.

Черт побери, она думала, что за прошедший месяц все их выплакала. Почему сейчас она чувствует себя такой несчастной и уязвимой?

«У тебя его глаза».

«Почему ты ничего мне не сказала, мама? — мысленно обратилась она к матери. — Почему ты ждала до последнего момента? Неужели тебе было так стыдно за свою дочь?»

«Не здорово, Темплтон. Совсем не здорово».

Когда негодование прошло, Майкл был вынужден признать, что Рокси О’Брайан была весьма убедительной. За десять лет практики он повидал множество аферистов и охотников за чужими деньгами, но она была первой, кто так расстроился перед уходом. Он видел, как ее зеленые глаза блестели от слез, несмотря на то что она часто моргала, чтобы их скрыть.

Он не мог осуждать ее за то, что она расстроилась. Должно быть, она подумала, что ей попал в руки эквивалент выигрышного лотерейного билета. Если бы она не выскочила из его кабинета как ошпаренная, он объяснил бы ей, что предъявить иск Синклерам было бы не так просто, даже будь ее история правдой. Пришлось бы учитывать срок давности и судебные прецеденты.

Разумеется, ей не нужно полностью доказывать свое родство с Синклером, чтобы ее иск начали рассматривать. Достаточно выдвинуть правдоподобный аргумент в свою пользу.

Майкл не мог поверить, что ему пришла в голову подобная мысль. Неужели он так низко опустился, раз подумывает о том, чтобы взяться за сомнительное дело только ради гонорара?

Одного взгляда, брошенного на скудное количество папок с делами у него на столе, оказалось достаточно, чтобы ответить на этот вопрос.

Он потерпел неудачу. Ощущение пустоты в груди и тяжести на плечах, голос в голове, напоминающий о том, что еще один день прошел без новых клиентов, — вот симптомы провала.

Так не должно быть. Ему много лет вдалбливали в голову, что Темплтоны не проигрывают. Они всегда находят выход из положения. Они превосходят своих конкурентов. Они лидеры в своей сфере деятельности. Если тебя зовут Майкл Темплтон Третий, ты должен следовать примеру двух своих тезок.

«Ты нас разочаровываешь, Майкл. Мы возлагали на тебя большие надежды, а ты тратишь время на всякую ерунду».

Слова отца, всплывшие в памяти спустя двенадцать лет, напомнили Майклу, что у него нет выбора и он во что бы то ни стало должен преуспеть. В прошлом году он пошел на риск и открыл собственную практику. Ему нужно удержаться на плаву любыми средствами.

Например, согласившись вести дело Роксанны О’Брайан. К несчастью, она разозлилась на него и ушла. Как ему заставить ее вернуться?

Его внимание привлек серый конверт. Возможно, удача не изменила ему.

Взяв письмо, забытое рыжеволосой мисс О’Брайан, он улыбнулся.

В четверг вечером в «Элдерион Лаунж» всегда было полно народу. Посетители, главным образом мужчины, расслаблялись после рабочего дня. Они по нескольку раз заказывали спиртное, и за столиками становилось шумно. Количество работы увеличивалось, но Рокси ничего не имела против, поскольку сумма чаевых в такие вечера тоже возрастала.

— Шесть порций водки с тоником, один бокал пино бьянко и два мартини, — сказала она бармену, взяла салфетку и провела ею по влажной от пота шее. После похода к адвокату она сняла блейзер и осталась в топе и юбке.

Бармен, крепкий парень по имени Дайон, окинул ее взглядом:

— Ты выглядишь напряженной. Ребята за шестым столиком пристают к тебе?

— Нет, все в порядке. Просто у меня был плохой день.

Кем себя возомнил Майкл Темплтон? Разве высокое социальное происхождение дает ему право осуждать Рокси или ее мать?

Смяв салфетку, она швырнула ее в мусорную корзину за стойкой.

— Мне казалось, что за столько времени я стала невосприимчива к отказам.

— Я думал, ты покончила с актерской карьерой.

— Так и есть, но сейчас я имею в виду совсем другое. Среди твоих знакомых случайно нет хорошего адвоката?

Бармен нахмурился:

— У тебя проблемы с законом?

— Нет, мне нужен адвокат по гражданским делам.

— О. — Он покачал головой. — Прости.

— Все нормально, — ответила она.

— Боже, — воскликнула подбежавшая к ним Джеки, еще одна официантка, звеня браслетами, — сделай так, чтобы этот парень сел за мой столик!

Рокси, ставившая выпивку на поднос, не удосужилась обернуться. Джеки по меньшей мере раз в неделю видит в ком-то из посетителей мужчину своей мечты.

— Он похож на кого-то из знаменитостей? — спросила она.

— Он явно богат.

Чтобы богатый человек пришел сюда? Это возможно только в том случае, если он заблудился и хочет спросить дорогу. Богачи проводят вечера в более престижных заведениях.

— Полагаю, он еще и хорош собой.

— Он настолько сексуален, что, будь он даже беден, я бы все равно с ним заговорила.

После таких слов Рокси захотелось увидеть своими глазами этого неотразимого посетителя. Повернув голову, она окинула взглядом зал:

— Я очень сомневаюсь, что мужчина, который так много может предложить…

Майкл Темплтон стоял у восьмого столика и, снимая перчатки, выискивал кого-то взглядом в толпе. Внутри у Рокси все оборвалось. Джеки права. Он действительно самый красивый мужчина в этом зале. Выделяется, как бриллиант среди поделочных камней. Что он, черт побери, здесь делает?

— Я же сказала тебе, что он неотразим, — произнесла Джеки.

Прежде чем Рокси смогла ответить, Темплтон повернулся, и их взгляды встретились. Словно зачарованная, она наблюдала за тем, как он снимает с себя пальто и вешает его на спинку стула. При этом он не сводил с нее глаз. По ее голым рукам пробежала дрожь.

— Не хочешь поменяться со мной столиками? Тебя сейчас все равно не интересуют отношения с мужчинами. Я отдам тебе двенадцатый и пятнадцатый столики.

Рокси покачала головой:

— Прости, Джеки, но я не могу. Не в этот раз.

Схватив свой поднос, она обслужила мужчин за шестым столиком, прежде чем подойти к нему.

— Добрый вечер, мисс О’Брайан, — поприветствовал ее он. — Я заезжал к вам домой, и ваш сосед сказал, что вы в баре. — Он улыбнулся, словно находиться в таком месте, как это, было для него чем-то обыденным. — Мы не закончили наш предыдущий разговор.

«Он что, шутит?»

— Закончили. Вы достаточно оскорбили меня и мою мать.

— Вы меня неправильно поняли. Я не пытался вас оскорбить. Если бы вы остались, вы бы поняли, что я просто указывал вам на слабые места вашей истории.

— Я совершила ошибку, — язвительно ответила Рокси. — Когда в следующий раз признание умирающего человека перевернет мою жизнь с ног на голову, я потребую у него больше деталей. — Она сунула поднос под мышку. — Вы сказали все, что хотели? Мне нужно обслуживать клиентов. — Пусть знает, что она тоже может ему отказать.

— Я бы выпил скотча.

Он планирует задержаться. Возможно, она все-таки поменяется с Джеки столиками.

— Что-то еще?

— Да. Вы забыли вот это. — Засунув руку в кожаный портфель, он достал оттуда серый конверт и положил на стол. При виде его Рокси чуть не застонала. — Ваша мать хранила письма все эти годы. Подумал, вы не захотите потерять одно из них.

Рокси почувствовала себя идиоткой. Надо же ей было забыть у него письмо.

— Спасибо. Но вам не нужно было ехать на другой конец города, чтобы вернуть его. Вы могли бы отправить мне его по почте.

— Оно могло бы затеряться при пересылке. Я не хотел рисковать. Кроме того…

Рокси потянулась за письмом, и Темплтон неожиданно накрыл ее руку своей.

— Я подумал, что таким образом мне, возможно, удастся получить еще несколько минут вашего драгоценного времени, — закончил он, снова поймав ее взгляд.

По телу Рокси разлился поток жидкого огня. Она посмотрела на его ладонь, которая была почти вдвое больше ее ладони, и представила себе, как его руки скользят по ее обнаженному телу. Ее щеки вспыхнули, и она резко отстранилась.

— Зачем? — спросила она, крепче сжав поднос.

— Я же сказал, что вы ушли прежде, чем мы смогли закончить наш разговор.

— Учитывая то, что вы мне сказали, разве можно меня в этом винить? Пойду принесу вам скотч.

— Вам понадобится выдержка, если вы собираетесь спорить с Синклерами из-за наследства, — сказал Темплтон, когда Рокси повернулась к нему спиной.

Она замерла. Что он только что сказал?

— Вы ведь именно за этим ко мне пришли, не так ли? — спросил он. — Вы хотите опротестовать завещание Уэнтворта Синклера?

Рокси боялась сказать «да». Медленно повернувшись, она обнаружила, что адвокат выглядит довольным собой. Несомненно, радуется, что застиг ее врасплох. Что он, в конце концов, собирается ей сказать?

— Предлагаю вам сделку. — Он подался вперед, и его золотые запонки сверкнули. — Ваше дело сложное, и шансы на успех крайне малы. Обоих ваших родителей нет в живых, и единственное, что служит подтверждением их близких отношений, — это пачка любовных писем. Не говоря уже о том, что прошло тридцать лет. Судьи осторожничают, когда выносят решения по такого рода делам. Откровенно говоря, выиграть это дело не проще, чем подняться на Эверест.

— Спасибо за резюме, — сухо ответила Рокси. — Если это все, что вы хотели мне сказать, вы зря потратили бензин.

— Вы снова не даете мне закончить.

Рокси не сдвинулась с места, хотя понимала, что попусту тратит на него время. Что нового он может ей сказать?

— Хорошо, закончите, — уступила она. — Выиграть мое дело не проще, чем подняться на Эверест.

Что дальше?

Его губы медленно растянулись в уверенной улыбке, при виде которой внутри у нее все замерло.

— Знаете, мне доставляет удовольствие покорять неприступные вершины.